В 1799 и 1800 гг. палата общин один за другим приняла два Акта об объединениях. В них любому рабочему под страхом тюремного заключения или принудительного труда запрещалось объединяться с другим рабочим (или группой) для каких-либо действий с целью повышения заработной платы, сокращения продолжительности рабочего дня или изменения иных существующих условий труда; властью закона рабочие также обязывались давать друг против друга свидетельские показания. Мирное объединение товарищей по труду с целью улучшения своей заработной платы и условий работы стало преступным деянием, заговором и даже бунтом против законов страны.

Однако относительно масонства никакие меры подобного рода не предпринимались. Масонов преследовала католическая церковь, поскольку одной из главных целей масонства становился подрыв влияния церкви или даже сведение его к нулю.

Поставив рабочие союзы вне закона и вынудив их уйти в подполье, Акты об объединениях их отнюдь не ликвидировали. Просто теперь союзы в целях выживания превратились в тайные общества с соответствующими «страшными» ритуалами и клятвами; теперь борьбу за свои экономические права рабочие вели методами анонимного устрашения, угроз и давления на хозяев^[30].

Красноречивым примером непрямой взаимосвязи процесса возникновения профсоюзов с тайными сообществами может служить т. н. «дело толпаддлских мучеников» (tolpaddle martyrs) – шести сельскохозяйственных рабочих из небольшой деревушки Толпаддл в юго-западной части Англии, в 1834 г. попытавшихся создать свой тред-юнион и поплатившихся за это своей свободой.

Массовые огораживания низвели большинство крестьян Англии до положения поденных сельскохозяйственных рабочих, целиком зависящих от произвола работодателей при выплате им заработков. Узнав о существовании в городах профсоюзов, которые трудящиеся могли на законных основаниях создавать для борьбы за улучшение своего экономического положения, мужчины Толпаддла решили создать свой профсоюз, чтобы общими усилиями добиваться от фермеров повышения оплаты труда. По их просьбе из Лондона Общенациональный объединенный тред-юнион (ООТ) направил двух своих представителей в Толпаддл для оказания помощи в организации нового профсоюза. Учредительное собрание профсоюза состоялось тайно на чердаке одного из инициаторов. Церемония посвящения в члены организации происходила перед большой картиной, привезенной лондонскими эмиссарами, на которой была изображена смерть в виде скелета с косой в руках и песочные часы. Как наследие не так давно минувших лет подпольного существования в британских тред-юнионах сохранялось в те годы немало элементов специальной обрядности и таинственности, включая устрашающие церемониалы и клятвенные посвящения новых членов, характерные для масонства. После принесения клятвы неофитам предписывалось держать свою принадлежность к организации в строжайшей тайне от всех, включая даже собственную семью.

Однако в условиях деревенской жизни утаить что-либо было невозможно. Вскоре о появлении тайного общества (тред-юниона) и обстоятельствах его создания знала вся деревня. Толпаддлские тред-юнионисты были привлечены к суду, при этом в качестве основного обвинения служило то, что они приносили тайную противозаконную клятву^[31], на основании чего суд приговорил всех шестерых к максимальному наказанию – семи годам каторги в ссылке^[32].

Эти пионеры британского тред-юнионизма вошли в историю как «толпаддлские мученики». В 1934 г. Британский конгресс тред-юнионов ознаменовал столетие со дня их ареста рядом торжественных мероприятий: в деревне Толпаддл были построены шесть новых ферм, каждой из которых было присвоено имя одного из мучеников, и открыт коммунальный дом для престарелых профсоюзных активистов; на могиле одного из «мучеников» Джеймса Хэммета была установлена надгробная плита^[33].

В промышленных районах страны рабочие уже создавали первые профсоюзы и приступали к открытой борьбе за улучшение условий своего труда и существования. В отличие от них сельскохозяйственные рабочие жили в относительной изоляции, испытывая острый недостаток в сильных лидерах и ярких ораторах. При таких обстоятельствах многие рабочие союзы предпочитали уйти в подполье, т. е. существовать тайно^[34]. Вступление в общества, точно так же, как и их заседания, было обставлено таинственными обрядами и церемониями, напоминающими о необходимости жертвовать собой для общественного блага; заседания происходили обыкновенно глубокой ночью, часто в лесу, при свете факелов, бумаги держались в ящике, который зарывали в землю. Всякий новый член при торжественной и устрашающей обстановке приносил клятву верности и преданности. В это время многие крупные профсоюзы промышленных рабочих, подвергаясь беспощадному преследованию^[35], организовались на манер масонских лож с обрядами, заимствованными у старинных обществ «Чудаков»^[36].

«Чудаки» в то время (как, впрочем, и сейчас) были одной из наиболее многочисленных и влиятельных парамасонских организаций, причем, не стремившейся подчеркивать свой аристократизм, а максимально «приблизившейся к народу». Членство в организации «изначально в основном состояло из поденщиков и механиков», и лишь уже в конце XIX в. в США ассамблеи «чудаков» кроме этих «представителей более скромных слоев общества» начали включать торговцев, священнослужителей, врачей, юристов и государственных деятелей; «чудаками» были президенты США (в основном периода «позолоченного века») У. Грант (1869–1877), Р. Хейс (1877–1881), Дж. Гарфилд (1881) и Б. Гаррисон (1889–1893)^[37]. Прогресс Ордена в США сдерживался народным антимасонским движением (об этом – чуть позже); но, с другой стороны, «Чудаки» из остальных подобного рода организаций выделялись предполагаемой свободой от экстравагантных клятв, которые обычно служили обвинениями против масонства^[38]. То, чем, возможно, «Чудаки» [были] обязаны масонству, […] было незначительным или вовсе не имело никакого значения^[39].

Поэтому неудивительно. что, как подчеркивает один исследователь конца XIX века: «Независимый Орден чудаков был пионером современных дружественных обществ и сегодня он – во главе всех остальных в мире по количеству членов и финансовой мощи»^[40].

В 1830 г. в Великобритании организовался всеобщий рабочий союз под названием «Национальная ассоциация для защиты труда», объединявший до двадцати отраслей труда и до 150 профсоюзов. Среди этих союзов был примечателен профсоюз строителей, в состав которого вошло семь родственных отраслей труда. Устав профсоюза был заимствован из объединений франкмасонов. Здесь были большие и малые «ложи», великие мастера, целая система обрядов при приеме в состав членов, предусматриваемая «книгой церемоний», мистическая обстановка: скелет, обнаженный меч, секира. Эти церемонии и вся мистическая обстановка приема в число членов и некоторых торжественных заседаний являлись пережитками прежнего времени тайного существования союзов; они были усвоены всеми национальными и вообще крупными союзами того времени и еще долго существовали в качестве традиций старого революционного периода тред-юнионизма^[41].

И в Европе, и в Америке это были именно рабочие-строители, в то время как строители-«масоны» продолжили жить своей отдельной жизнью. Так произошло окончательное отделение масонских лож от профсоюзов в среде каменщиков. Если обратиться к истории масонского движения XIX века, то явно видно, что появляется два больших ареала распространения и масонства, и профсоюзного движения – Европа и Америка.

В США профсоюзное движение начало развиваться несколько позднее, чем в Англии. Первые профсоюзы здесь начинают появляться в начале XIX в. и, как и в Европе, они произрастали из ремесленных гильдий и воспринимали многие черты «братств». В это время также бурно развивается и масонское движение. Развитие этих двух движений шло как бы параллельно.

Как отмечает В. В. Прилуцкий: «В течение XIX в. наблюдался быстрый рост масонства в стране […] и Соединенные Штаты стали главным центром франкмасонского движения^[42]». С 1800 г. по 1826 г. количество лож увеличилось с 400 до 8 000, а численность масонского сообщества возросла с 20 тыс. до более чем 200 тыс. чел. Существовала также масса околомасонских (парамасонских – Л. Ч.) структур и многочисленные тайные организации, заимствовавшие обряды и ритуалы ордена^[43].

При этом степень влияния франкмасонов в США была значительно выше, чем в европейских странах. Американское масонство пользовалось успехом не только в городах, но и в сельской местности, в глубинке. В провинции наблюдались процессы замещения, подмены масонами властных органов или создания новых центров власти, альтернативных, параллельных официальным, сращивание тайного общества с государственными структурами. В первой четверти XIX в. общество вольных каменщиков взяло под контроль многие сферы жизни штата Нью-Йорк, где значительное число чиновников, включая губернатора, принадлежало к их организации. Масоны де-факто контролировали многие органы власти, учреждения, суды, прессу на местах^[44].

В значительной части общества это вызывало глухое недовольство и раздражение, которые в 1826 г. выплеснулись в связи с т. н. «делом Моргана», когда масоны были обвинены в похищении и убийстве «отступника», вознамерившегося открыть широкой публике тайны их ордена. В стране развернулась мощная антимасонская кампания, продолжавшаяся десять лет, во время которой из рядов масонов вышли 45 тысяч членов (четверть состава братства), закрылось две тысячи лож, а многие приостановили свою деятельность^[45]. Образовалась Антимасонская политическая партия, организовавшая публикацию значительного объема разоблачающей и обличающей литературы. Электоратом и социально-классовой базой партии ее руководство считало «механиков и фермеров», «слои общества со средними и скромными доходами»^[46].

В первой половине 1830-х гг. Антимасонская партия имела довольно представительные фракции в местных органах власти (особенно в северных штатах), смогла обеспечить избрание своих представителей губернаторами некоторых штатов, депутатами Конгресса США (в период деятельности 22-го и 23-го Конгрессов в 1831–1835 гг. группа антимасонов в их составе насчитывала 25–27 чел. или же 10,9 % палаты представителей)^[47].

Антимасоны издавали почти 150 периодических изданий в 15 штатах, активно вели пропаганду своих идей, выступали с лекциями по стране, разоблачая «заговоры» масонов и осуждая «аморальное», «преступное сообщество вольных каменщиков», которые с помощью коррупции, подкупа и тайных связей контролировали властные структуры, влияли на политику государственных институтов; в некоторых штатах создавались парламентские комиссии, расследовавшие деятельность масонских лож^[48].

В этих условиях американцы старались не проявлять свои симпатии к масонству, а коль скоро десятилетие активности антимасонов (1826–1836 гг.) совпало со временем становления профсоюзного движения в стране, то в этот период инициаторы создания профсоюзов отказывались от идеи связывать профдвижение с масонством.

Но уже к началу 1840-х гг. масоны в США смогли преодолеть эти настроения. После 1836 г. антимасоны уже не играли серьезной политической роли, хотя в отдельных городах и районах на Севере остатки организации еще несколько лет продолжали автономное существование; к 1840 г. из политического лексикона исчез термин «антимасон», а франкмасонский вопрос сошел с повестки дня^[49]. В целом же масонство в США не только сумело в середине XIX в. отвоевать утраченные позиции в общественной жизни Америки, но и значительно усилилось. Организация «вольных каменщиков» достигла к 1861 г. полумиллиона членов (11 % взрослого мужского населения страны)^[50].

В 1840-е гг. в среде профсоюзного движения начинают появляться организации, не просто заимствовавшие многие атрибуты масонства, но, по сути, являвшиеся чисто масонскими организациями. Следует заметить, что они занимали несколько отстраненное положение как в отношении профсоюзов, так и масонства.

Таковым был Орден объединенных американских механиков (ООАМ) (Order of United American Mechanics), основанный в Филадельфии в 1845 г. У. С. Харвуд считал Орден чисто масонской организацией, поместив его в перечень других масонских орденов^[51]. ООАМ сочетал в своей деятельности профсоюзную активность со стремлением к моральным реформам (под влиянием евангельских проповедников) и нативистской политикой^[52]. Он ставил своей задачей сохранить привилегированный статус квалифицированных рабочих – коренных американцев – и их уровень жизни, защитить их права в условиях наплыва эмигрантов-католиков. ООАМ был тайным братством, позаимствовавшим свои ритуалы у масонов, к которым принадлежали несколько лидеров Ордена. Секретность помогла этому раннему аналогу профсоюза защитить своих членов от антипрофсоюзных действий работодателей и оказалась весьма полезной во время забастовок и бойкотов^[53].

Перед Гражданской войной и во время нее (1861–1865) возникает ряд рабочих организаций, которые явно черпали свое вдохновение из масонских практик.

В начале 1850-х гг. появляется «Братство» (The Brotherhood) – секретный профсоюз типографских наборщиков, «созданный по образцу братства масонов»^[54] и действовавший внутри несекретного Типографского союза (1852). А. Пинкертону удалось внедрить в «Братство» своего агента, который добыл для своего шефа детальное описание ритуала присяги в этом секретном профсоюзе^[55]; этот ритуал и по форме, и по содержанию был полностью масонский.

В 1858 г. появляется профсоюз «Сыновья Вулкана» (The Sons of Vulcan), объединивший питтсбургских металлургов-пудлинговщиков^[56] в форме подпольной организации (из-за негативного отношения к профсоюзам в то время). Многое в организационном строении и принципах функционирования было взято «Сыновьями Вулкана» из масонства. К 1873 году в профсоюзе, уже вышедшем из подполья, состояло 83 лож в 12 штатах, и он являлся одной из самых сильных организаций в рабочем движении США^[57].

Следует иметь в виду, что параллельно с возникновением таких тайных профсоюзов, создававшихся по масонской модели, шел процесс формирования, и, так сказать, «светского» профсоюзного движения.

В годы войны появилось еще несколько профсоюзов этих двух типов. Из числа первых следует отметить основанное в 1863 году Братство паровозных машинистов (БПМ) (Brotherhood of Locomotive Engineers). Это была секретная профсоюзная организация занимавшаяся в числе прочего взаимным вспомоществованием^[58]. А. Пинкертон, агенты которого отслеживали дела БПМ после «Великой забастовки» железнодорожников 1877 года (в ней паровозные машинисты выступили как штрейкбрехеры) и которым удалось внедриться в его ряды, приводит в своей книге описание ритуала и текст клятвы, добытые одним из агентов, и которые обязаны были соблюдать члены Братства при их вступлении в профсоюз^[59]. Клятва, требовавшая от неофита безусловного сохранения тайны Братства, соответствовала масонским ритуалам и традициям. А. Стивенс приходит к выводу, что «знаки распознавания друг друга, пароли и тому подобное» свидетельствовали о том, что основатели БПМ были связаны с материнскими структурами масонства^[60].

Этому построенному на масонских принципах профсоюзу уже в скором времени предстояло сыграть видную роль в профдвижении США.

Все эти профсоюзы, как железнодорожные братства, так и другие им подобные отличались родственными чертами – секретным характером их деятельности и приверженностью к масонским ритуалам и атрибутике. Перед лицом враждебности, постоянно и повсеместно исходившей от капиталистов, это было довольно действенное средство уберечь своих членов от преследований и дискриминации.

Таким образом, генетическая связь между ремесленными гильдиями, масонским сообществом и профсоюзами была налицо.

Далее события развивались следующим образом.