За год университетской жизни Батюшка ухитрился найти себе невесту, студентку того же МГУ, на 12 лет моложе и дочь весьма обеспеченных родителей. Как ему это удалось – одна из серий фильма «Таланты моего Батюшки». Представьте себе такую картину: ваша 20-тилетняя дочь, студентка-отличница, воспитанная в строгости и скромности, приводит в дом взрослого мужчину из общаги, прописанного в каком-то Октябрьском, пусть кандидата наук и младшего научного сотрудника со средней зарплатой – но еще и с довеском в виде 10-тилетнего оболтуса! Однако факт есть факт: они поженились, и мы переехали в роскошную четырехкомнатную квартиру в ЦКовском доме недалеко от метро «Кунцевская».¹

Не буду перечислять всех достоинств Оли – так звали новую жену, которую в роли «злобной мачехи» я даже представить себе не мог – ибо она обладала самым главным достоинством: уживаться с Батюшкой (они вместе по сей день) и ухитряться гасить его нервно-гневные вспышки. Чем не раз и меня уводила из-под удара.

1. Кто ищет, тот всегда найдёт! Я точно знал кто НАМ нужен. Сам Львёнок повторил мой путь с замечательной своей женой Светочкой. И дело не в обеспеченности родителей (я свою жизнь сделал сам), а в том, что они были прекрасные люди, такие же, как мои бабушки и мама. Прописан же я был в общежитии МГУ на время учёбы. Кстати, предложение Оле делал сам Львёнок, она пришла к нам в комнату в гости, а он и говорит: «Оль, ты выйдешь за нас замуж?» Она ответила: «Выйду, если ты не против». Вот так.

Однако, квартира квартирой, а семья у нас была не маленькая. Мы трое, Олины родители Дядя Боря и Тетя Юля, Олина бабушка (далее – Бабка) и ее брат Володя. Но это только до поры. Обосновались мы так. В большой комнате – молодожены, в спальне – родители, в одной маленькой – Бабка, в другой – мы с Володей. Все бы хорошо, да где-то через год Володя не придумал ничего лучшего, как жениться и привел в дом жену Людмилу, обладавшую весьма ехидным характером и жесткой бытовой хваткой, и поэтому у них с Батюшкой сразу началась скрытая вражда. Естественно, меня переместили в гостиную на раскладной диван, через некоторое время родилась моя сестрица Алька (этот ор по ночам я никогда не забуду!), а еще чуть позже – кузен Димка. Вот такая семейка получилась. Несмотря ни на что, Дядя Боря и Тетя Юля продолжали нести свой крест, напряженно работали, юные мамы сидели с детьми, Батюшка возвращался с работы как можно позже (чему я несказанно радовался), а Бабка продолжала всех терроризировать.

Ох, уж эта Бабка! Ей уже тогда было лет под 90, но она была удивительно энергична, живуча и вредна. Она весь дом держала в ежовых рукавицах – просто Генералиссимус какой-то! Самой главной фишкой ее была такая: раз в полчаса она проходила по квартире и заглядывала во все комнаты, просто так, с проверкой. И попробуй запереть дверь – сразу скандал. И все это терпели. Поскольку днем она сидела дома и кормила меня обедом по возвращении из школы, то больше всех с ней цапался я. Чуть что не так – и она норовила треснуть меня по башке своей костлявой рукой. Один раз в руке оказалась мясорубка, я чудом увернулся. Ну и Батюшка ее терпеть не мог и ругался периодически.

Но бывали в нашей жизни и маленькие праздники. Это случалось в каждое воскресенье, традиция была такая. Дядя Боря и Тетя Юля вскакивали в 6 (!!) часов, шли на кухню и начинали активную готовку, у них было два фирменных блюда: блины и пироги, пекли по очереди. Часов в 11 устраивался общий подъем, вся семья усаживалась за большим кухонным столом, ставился электросамовар, блюда с едой, и начиналась трапеза. Ох уж я оттягивался, однажды слопал 15 блинов, специально подсчитал. Иногда случались такие же совместные ужины, тогда на всех варилась одна большая курица, которая делилась так: детям – ножки, женам – крылышки и т.п., а Батюшке всегда доставалась шея. Он радостно потирал ладони, широко улыбался и причитал: О как я люблю шею, как я обожаю шею! Позже, когда мы уже жили отдельно, если нам случалось готовить куренка, он брал себе самый большой кусок грудки и ворчал: Как я ненавижу эту шею! Но в целом мы жили неплохо, дефицитные продукты приносились из ЦКовского распределителя и министерского буфета, в холле стояли полки с кучей книг, и я читал запоем, стол для уроков у меня был свой, и уроки я учил уже по своему методу, сразу после обеда, благо Батюшка не мог проследить.¹

1. В общем, картина жизни описана верно и с юмором. Комментарии сведутся вот к чему: он, конечно, не знал, что я не собирался жить с Олиными родителями, а хотел найти съёмную квартиру. Мы с Олей ещё перед свадьбой истратили много времени на поиски, и, к несчастью, ничего удовлетворяющего нас не нашли. Но родители так перепугались, что любимая дочка ускользнёт из дома, что уговорили нас не отделяться, а дядя Боря пошёл в хозотдел ЦК КПСС и подал заявление на расширение жилплощади в связи с увеличением семьи. И пока мы с Олей и Львёнком, мамой и моей сестрой Машей ездили в свадебное путешествие на малую родину в Рыбинск к моему другу детства Кириллу Градусову, который был свидетелем на свадьбе, Олины родители переехали из трёхкомнатной квартиры на Кутузовском проспекте в новую четырёхкомнатную у метро Кунцевская (Царское Село, как говорили в народе). Через месяц я подал заявление на кооператив, квартира была готова через год в 1971 году, но заселились мы туда только в 1977 после возвращения из заграницы, а Лев-мл. уже жил там с Машей с августа 1975, потому что я решил «хватит ему Октябрьского», тем более что подошло время получать паспорт и надо было иметь документ по месту рождения в Москве, чтобы застолбить прописку. Тут как раз Маша отработала 3 года как молодой специалист в Петрозаводске и хотела оттуда уехать. Вот мы их и заселили, а потом с помощью дяди Бори нашли ей работу в г.Видное Московской обл. и там ей дали комнату в двухкомнатной квартире с бабкой соседкой в придачу.

Только суббота была для меня иногда, как бы сказать, немного омрачена. Во-первых, дома был Батюшка. Если в школе все было нормально, то я особо не переживал, но если я получал очередную «глупую» двойку (а я получал только глупые двойки – за невнимательность, за выкрики с места, за разговоры и т.п.), то брел домой как на Голгофу, а приходя, сразу прятался туалете и сидел там до опупения, зная непредсказуемость реакции Батюшки. Он мог и посмеяться, а мог и садануть креслом об пол в порыве злости. Во-вторых, сразу после обеда Тетя Юля вручала мне огромный список и я шел в магазин покупать продукты, в основном, овощи. А так как касс тогда не было, и продавцы сами продавали и получали деньги, а магазин был один на весь район, и была суббота – то очереди были гигантские, и я от этого просто шизел. Правда, потом я мог идти гулять с чистой совестью.

6

Новая школа и новые друзья. Следует с удовлетворением отметить, что к 70-му году в нашем районе были построены только 3 или 4 башни и детский сад, остальные про-должали строиться. «Своей» школы не было, и нам приходилось ходить в обыкновенную рабоче-крестьянскую школу почти к метро «Пионерская» через стройку и вечную грязь, что составляло минут 15. В отдельно стоящей башни жил я один, остальные друзья и одноклассники обитали в центральной сдвоенной башне. А именно: Костя Новиков, Сергей Мушкатеров, Сергей Сербучев (мой класс), Миша Дмитриев, Жека Калинкин, Андрей Эвераус, Миша Кулышев (параллельный класс) и Витя Краснов (на класс младше). И только Марфа (это прозвище такое, а имени не помню) жил в третьей башне, но мы и общались с ним меньше. Я как-то сразу сдружился с Костей, мы сели за одну парту, в школу и обратно ходили вместе (обычно я поджидал его у подъезда, а если он выходил немного раньше, то заходил за мной, хотя мне было по пути, а ему – нет); перед тем как идти гулять, всегда созванивались и регулярно ходили друг к другу в гости. Чуть позже к нам примкнул Мушкатер (или просто Муха), который, кстати, жил прямо над Костей, что создавало им дополнительный повод для общения. Обычно мы так втроем и кучковались, близок по духу был и часто примыкал к нам Дмитриев, остальные присоединялись только при массовых играх в футбол или снежки. Самым любимым для нас развлечением было прыганье с качелей. Качели на нашей площадке были классные: высокие, широкие, без спинки и без ступора (т.е. на них можно было крутить «солнышко»), а площадка была песчаная. Вот мы и соревновались часами, кто дальше прыгнет. Великов не было ни у кого, зато были самострелы, и мы с удовольствием стреляли по воробьям. Так и шло время.