Марине Валерьевне так сильно захотелось плакать, что даже стало жечь в груди. Четыре года назад, после смерти дочери, она и не думала, что сможет когда-нибудь избавиться хотя бы от части груза, лежащего на душе. Думала, что сама уже навсегда стала теми слезами, которые пролила, оплакивая свое дитя. А теперь она отчетливо услышала, как Ирина, стоя у нее за спиной и нежно обнимая за плечи, тихо сказала: «Все будет хорошо».