1

Полина

– Если бы не я, ты бы давно уехала в столицу, – печально произнесла мать.

– На что мне твоя столица, мам? – стараясь держаться бодро, улыбнулась я. Поправила ее подушку и подоткнула одеяло. – Чего я там не видела?

– Там хоть работа есть, а что у нас? Утки за лежачими выносить? Трусами на рынке торговать? Или в «Пятерочку» кассиром пойдешь? Сама знаешь, что с твоим образованием это унизительно. Как дорогую вазу поставить среди стеклотары!

– Ничего унизительного. Работа как работа, – отмахнулась я. – Главное, платят. – Взяла пару таблеток из блистера и подала матери вместе со стаканом воды. – К тому же Нинка меня обещала в гостиницу устроить. Горничной, помнишь?

– Грязь за командированными выметать? – скривилась мама. – Я всегда желала тебе лучшей доли, Полина. Думала, поедешь в столицу, устроишься дизайнером, будешь богачам дома обустраивать. Вдруг один из них на тебя глаз положит да замуж позовет? Смотри, какая ты у меня красивая! Ни чета нашим провинциальным курицам. Стройная, красивая, волосы до задницы, а умная какая!

– Перестань, мам.

– А я теперь все время себя виню, что заболела.

– И вовсе ты не виновата. – Я поставила стакан на столик. – Никто не виноват в том, что к нему приходит болезнь. Ты почти двадцать лет на вредном производстве пахала, мам. Ты этим асбестом дышала, как воздухом, поэтому и заработала себе рак легких. И никто не хочет сейчас за это отвечать. Ну и что, что они молоко тебе за вредность давали! Кому сейчас нужно это молоко? – Я села на край кровати и взяла ее за руку. – Я просто не хочу тебя потерять, мам. Слышишь? Мы будем бороться. До последнего бороться, мам! И не сдадимся. – Я погладила ее сухую ладонь. – И я все это время буду рядом. Не надо мне никаких столиц.

– Он все равно сожрет меня, Полин. Этот рак. Он уже жрет меня, дочь. Ты ведь слышала, что доктор сказал?

– Мне все равно, что он сказал, – отрезала я. – Если есть хоть крошечный шанс, значит, мы должны верить в него.

Я многое утаивала от мамы. И то, что не пошла в магазин «Пятерочку» работать из-за того, что толстяк-директор на собеседовании сначала делал мне недвусмысленные намеки, а потом и вовсе схватил за задницу и прижал к стене. В нашем захолустье каждая дура мечтала о должности менеджера или кассира в этой конторе, и, судя по всему, бедные девочки соглашались на все, чтобы попасть туда, раз он так себя вел.

Этот бессовестный толстяк сыпал проклятьями мне в спину, когда я убегала, расцарапав ему лицо. А потом были и другие попытки устроиться в заведения города, и снова приставания, снова наглые прикосновения и грязные намеки.

Тогда я просто пошла мыть полы в больницу. Ночью тихо выходила из дома, чтобы мать не волновалась, и шла пешком в инфекционку. Возвращалась домой к пяти утра, ложилась и немного спала, затем вставала и бежала в художественную школу, там я преподавала у младших классов. Платили за это сущие копейки, поэтому в свободное время мне приходилось снова искать работу или ухаживать за мамой: я возила ее на автобусе или такси в райцентр, водила под ручку на процедуры или химию, а когда ее клали в стационар, мне приходилось бросать все и оставаться там с ней.

Заработанных денег и маминой пенсии едва хватало на лекарства, поэтому я донашивала свое старое школьное пальто, регулярно штопала единственные колготки и стыдливо прикрывала в общественном транспорте руками потертую сумку, которая служила мне вот уже седьмой год.

Поэтому, когда Нина предложила устроить меня в единственную приличную в городе гостиницу, я ужасно обрадовалась. С такой зарплатой мне, возможно, даже дали бы кредит, и мы с мамой продержались бы еще чуть-чуть.

– Нужно что-то сделать с твоими волосами, – оценивающе оглядела меня Нинка перед первой сменой.

– А что с ними не так? – удивилась я.

– Их слишком много.

– Заплести косу?

– Господи, – закатила Нина глаза. – И откуда ты только такая взялась? Кто в наше время носит волосы до задницы и плетет косы? Нужно современнее быть! Хорошо хоть тут форму дают, иначе никто не пустил бы тебя на смену в твоем линялом платье, бабкиной кофте и с этой дешманской помадой с рынка! Таким раритетом только моя бабушка восьмидесяти лет подкрашивается!

– Это просто… блеск… – я прикоснулась к губам.

– И волосы я бы тебе советовала обрезать.

– Нет! – испугалась я, теребя свои локоны. – Лучше я их заколю шпилькой на затылке.

– Блин, Полька, ну не знаю я, что мне с тобой делать. Научить-то я тебя всему научу, но выглядишь ты… как деревня!

– Вовсе нет, – рассердилась я.

– Как целка деревенская выглядишь! А сюда знаешь, какие мужики приезжают? И директора заводов, и областные начальники – все у нас останавливаются. А если кто из них тебе дополнительно предложит подзаработать? Хотя о чем я… – Она еще раз оглядела меня с головы до ног.

– Что значит «дополнительно»? – уставилась на нее я.

Нинка рассмеялась.

– Официально это, конечно, запрещено, – она выкатила грудь колесом. – Но если мужчина красивый, да деньги неплохие, то почему бы и нет?

Я покраснела, точно спелая помидорина.

– Н-нет… я на такое точно не согласна.

– Полька, ты что, того? – Нина тряхнула меня за плечи. – Ни с кем еще никогда?

– Нет, – честно призналась я. – Никогда.

– А как же Вовчик? Он же твой портфель с пятого класса таскал! И на выпускном с тобой так вальсировал, так вальсировал, что я думала, что вы увальсировали в ту ночь к нему домой и… – Она подмигнула.

– Ничего такого не было, – возмутилась я.

– Но вы же с ним встречались?

– Да.

– И почему расстались?

– Просто мы… слишком разные, – коротко ответила я, решив умолчать о том, что преданный и верный Вовчик не стал дожидаться, когда я созрею до интимных отношений. Он переспал со всеми моими одноклассницами, начиная с Тоньки, к которой пришел, проводив меня с выпускного, и заканчивая Тамаркой, с которой мы вместе учились в вузе и сидели за одной партой. Именно с ней я и застала его, когда прибежала поделиться известием о том, что у мамы нашли рак.

– Ладно, убирай свою косу, надевай форму и будем учиться застилать постели, – приказала Нинка.

И мы с ней весь день упражнялись в уборке номеров, изучали инструкции и стандарты, учились чистить туалеты и комплектовать номера полотенцами и предметами личной гигиены.

– В ночную смену останешься? – спросила Нина, когда мы закончили.

– А можно сбегать домой на пару часов?

– Ну, беги.

Я попыталась накормить маму, но у той, как обычно, не было аппетита, помогла ей помыться, дала лекарства, уложила обратно в постель, а затем снова побежала в гостиницу.

– Держи, – Нинка, как-то странно хихикая, вручила мне ключ и тележку с инвентарем, – приберись в шестьдесят восьмом, оттуда как раз только что выехали.

– Хорошо, – согласилась я. – Там сейчас никого?

– Никого, – кивнула она.

– Ты проконтролируешь результат?

– Да, – заверила девушка. – Зови меня сразу, как закончишь.

И я направилась в номер.

Открыла дверь ключом, вкатила тележку, вошла и закрыла дверь. Напевая себе под нос старую песенку, я прошла в глубь помещения и оглядела фронт работ. Смятая постель, разбросанные вещи, запах табачного дыма. Разве Нина не говорила, что постоялец съехал?

И в этот самый момент где-то справа от меня послышались шаги. Я обернулась и потеряла дар речи. Постоялец не только не съехал, он был в номере и, очевидно, только что принял душ – потому что стоял передо мной абсолютно голый, с взъерошенными волосами и стекающими по смуглой коже каплями воды.

Конечно, я видела раньше голых мужчин. Ну… в фильмах. Но чтобы так близко… и так подробно – никогда. Конечно же, я закричала!

2

Полина

– Девушка! – Он потянул ко мне руки.

Я попятилась назад, налетела на тележку и повалилась на пол.

– Девушка, позвольте вам помочь. – Незнакомец, очевидно, забыл о своей наготе, потому что подошел слишком близко, и перед моими глазами замаячило то, что я раньше видела лишь мельком, и то по телевизору.

– А-а-а! Не приближайтесь ко мне! – зажмурилась я.

И вслепую поползла в сторону двери.

– Девушка!

Но я уже успела подняться на ноги и пулей выскочила в коридор.

Мои щеки пылали, а сердце стучало, точно молот по наковальне. Не помню, как добежала до прачечной и влетела внутрь.

– Что такое? – усмехнулась Нина, бросая в корзину белье.

– Нина, там! Там! – задыхалась я. – Ты это специально, да?

– Ты что, черта лысого увидала? – Подруга подошла ближе и ухватила меня за плечи.

У меня никак не получалось отдышаться.

– Хуже! – Я закрыла ладонями горящие щеки. – Тот мужчина! Он! Я видела его… ну… прибор…

Нинка расхохоталась.

– Ой, а я тебе еще не верила! – сгибаясь пополам от смеха, похрюкивала она. – Думала, цену себе набиваешь, а ты реально члена живого никогда в глаза не видала!

– Как смешно. – Я гордо вздернула подбородок и отвернулась. – Значит, ты специально меня к нему послала? Посмеяться хотела?

– Да я не поэтому. – Нина подошла и погладила меня по плечу. – Этот мужик – какой-то предприниматель столичный. Девочки слышали, что он приехал важную сделку заключать. Сказали, что, как ни улыбались ему, на них даже не взглянул. Я подумала, а вдруг ты ему приглянешься?

– Нин, – обернулась я, – да я даже лица его не помню! У меня перед глазами только этот его… стоит.

– Он что, тебя прямо голый встретил?

– Да! Он, видно, только из душа вышел, а тут я со своей телегой!

– М-да, – покачала головой Нинка. – Ох, и везучая ты, Полинка!

– Везучая?

– Ну да. На такого мужика нарваться, да еще рассмотреть его с самой лучшей стороны!

– Да я чуть не ослепла! – принялась я обмахиваться ладонями.

– Скажи лучше, какой он там? – не отставала Нинка. – Большой? Хотя о чем это я? Ты же совсем в этом деле не разбираешься. А пора бы. Некоторые в твоем возрасте такой опыт имеют, что мне и не снилось! Мужчинам ведь как надо – чтобы женщина в постели тигрицей была!

– Нин, ты это, – мне хотелось закрыть уши, чтобы не слышать ее, – сходи лучше туда сама, а? Надо бы тележку мою вернуть.

– А вот и схожу! – Она выпятила грудь, расправила плечи. – И схожу! И если он и мне чего покажет, то я уж не растеряюсь.

Нина ушла, а я отвернулась к окну. Мне не хотелось даже думать о том, что бы делала Ниночка, окажись она на моем месте. И что значило «не растеряться», я уж точно не хотела знать.

А когда она вернулась, я не стала даже спрашивать, как отреагировал мужчина на ее приход. Настолько мне было стыдно.

Я почти забыла про этот случай и не думала, что когда-то еще встречу этого мужчину, но судьба приготовила мне сюрприз. Прошло две недели. Утро выдалось неприятно промозглым. Я вышла из гостиницы, плотнее укуталась в тоненький плащ и торопливо направилась к остановке. Мне не хотелось пропустить свой автобус. Если маме станет хуже, и если она, не дай бог, снова начнет задыхаться, то рядом обязательно должен быть кто-то, кто сможет оказать первую помощь или вызвать «Скорую».

– Девушка!

Эти знакомые слова неожиданно резанули слух.

Я втянула голову в плечи и продолжила идти вдоль улицы.

– Девушка! – Справа слышалось мерное рычанье мотора и шелест шин. – Я к вам обращаюсь! Какая же вы пугливая…

Я не намеревалась замедлять шаг, поэтому автомобиль ускорился и затормозил передо мной у тротуара. Из него вышел тот самый постоялец, но в одежде я бы вряд ли его узнала, если бы не голос. Белая рубашка, темно-синий костюм, стильные часы на кожаном ремешке и до блеска начищенные туфли.

– Девушка, постойте! Не нужно убегать от меня.

Я замерла, осторожно подняв на него взгляд.

Он улыбался. И улыбка у него была обезоруживающая: красивые белые зубы, едва заметные ямочки на щеках и волнующие чертенята в темно-синих глазах. Эдакий миллионер с обложки модного журнала. От него за километр пахло деньгами и роскошью, а подобных людей я всегда побаивалась. Для них такие, как мы, – люди третьего сорта.

Даже редкие прохожие поглядывали на нас с нескрываемым интересом.

– Что вам нужно? – ощетинилась я.

– Мне? – Он еще раз обворожительно улыбнулся. – Самую малость – довезти вас, куда скажете.

– Обойдусь, – буркнула я.

– Но ведь так нечестно, – рассмеялся он.

– Почему это?

Он сделал шаг навстречу, и мои пальцы машинально вцепились в сумочку.

– Потому что благодаря предыдущей нашей встрече вы знаете обо мне слишком много, а я о вас – ничего, – усмехнулся мужчина.

– Если вы хотите, чтобы я извинилась за то, что ворвалась к вам, то… извините, – нервничая, проговорила я.

И ощутила, как мое лицо вновь налилось краской.

– Хорошо. – Он склонил голову, рассматривая меня. – Только я настаиваю, что в качестве извинения вы должны прокатиться со мной на машине.

– Я не езжу с незнакомцами! – бросила я, обошла его и припустила к остановке.

– Но вы не дали мне ни единого шанса! – не отставал мужчина.

– Я вас не знаю.

– Разве это проблема? Сейчас я расскажу о себе все!

И он рассказал. О том, что его зовут Виктор и что он на шесть лет старше меня. Что его родители умерли, и что у него бизнес в столице. Что он ушел из футбола из-за травмы, но ежедневно бегает по утрам, и что не пьет, но курит. И что давно пытается избавиться от этой дурной привычки.

Не знаю, почему, но я согласилась поехать с ним. Просто мы разговорились, а тут подъехал автобус. Лязгнули двери, заскрежетал старый двигатель, нас обдало дорожной пылью, но мужчина продолжал рассказывать и рассказывать о своем доме, в который не может войти после смерти родителей, и мне не хотелось его прерывать.

А потом мы пошли к его машине, и все сворачивали шеи, глядя на нас. Городской франт и деревенская дура. Богач и колхозница. Любимец фортуны и голодная, вечно уставшая, работающая круглыми сутками Золушка. Мне даже неловко было садиться в его автомобиль: внутри пахло дорогой кожей и парфюмом, а от меня несло дешевым мылом и нищенским шампунем.

– Я приехал, чтобы купить ваш завод, – признался он, остановив машину возле нашего дома.