Обществу легче поверить, что женщина сама напросилась на насилие, ведь она оделась вульгарно, чтобы казаться доступной. Общество найдет тысячи причин, чтобы не раскрывать глаза на такую простую истину.
Язык – страшное оружие, в пылу спора можно наговорить такого, во что сам абсолютно не веришь. Такого, что тебе раньше и в голову-то не приходило. И эта ужасная ошибка сжигает мосты, она отдаляет вас еще сильнее, делает почти невозможным возвращение к отправной точке. Все, конец.
Мне просто нужно знать ответ. Я без тебя никто, всего лишь половина человека, половина тела и души. Половина сердца. – Притягиваю к себе, вдыхаю запах ее волос. – Мне так не надо, я не хочу. Не хочу жить без тебя. Прости меня!
Нельзя записать жизнь, нельзя записать чувства, но всегда найдется та песня, которая становится машиной времени, отправляющей тебя в нужный момент прошлого, чтобы пережить то, что ты когда-то чувствовал: радость, боль, тоску, счастье.
Музыка способна оживить мгновения, но, готова поручиться, есть такие песни, которые убивают.
ишься потерять того, кто дорог, ты словно сам хочешь этого – идешь к этому целенаправленно. А потом вдруг ощущаешь ту самую боль и говоришь: «да, вот, я же был прав».
Ревность унижает в первую очередь того человека, который ее испытывает. Она не вынуждает охранять свое счастье, наоборот, заставляет отыскивать тайны там, где их нет, чтобы не найдя, взрастить их самостоятельно. Ты не бо
Время лечит раны. Все, кроме душевных. На них не наклеишь пластырь, не замаскируешь косметикой, не спрячешь под одеждой. Я не хотела, чтобы мои раны становились все глубже и глубже. Хотела скрыть их от людей под дежурной улыбкой и тихим не многословием. Пусть себе заживают, рубцуются потихоньку и напоминают о себе ноющей болью лишь в непогоду – тогда уж о них никто, кроме меня не узнает.