Глава 7
Дела семейные

25.05.1994, среда, снова идет ливень

Думаю, нужно предупредить будущую себя. Когда начался сегодняшний ливень, мне до сих пор неясно. Когда он закончится, мне тоже неизвестно. Я сейчас сижу в канализации, в каком-то из трубопроводов. В нескольких метрах от меня – шумный поток сточных вод. Судя по скорости течения, дождь постепенно заканчивается, либо закончился вовсе. Я не уверена – все-таки это происходит в нескольких метрах у меня над головой…

Это особенная запись в дневнике. Правда, я не до конца понимаю смысл писать все это. Однако, если в будущем кто-нибудь найдет мой дневник, он сможет узнать, что же со мной происходило. Что же касается того, буду я жива или мертва на тот момент, меня не особо волнует. Я даже поражаюсь тому, что еще в настроении писать в дневник. Но… что же делать? С сегодняшнего дня абсолютно все уже не будет как прежде. А моя чертова привычка до сих пор мною распоряжается…

Чтобы рассказать обо всем, нужно вернуться на три дня назад. Это заставляет меня вспомнить мой вид, когда я делала дополнительную домашку перед окончанием каникул.

Я знала, что Ма На не отстанет от меня. Ведь я влепила ей пощечину на глазах у стольких людей, где был еще и Ян Лэ. Этого она просто так не оставит. Когда писала в дневник на уроке географии, я говорила о своем наслаждении и о том, что во мне не было ни капли сожаления. На самом деле опухлость правой руки еще не спала, и я уже беспокоилась, смогу ли благополучно вернуться домой вечером.

Поэтому я заранее собрала портфель. Как только прозвенел звонок, схватила ту самую обувь, которая выделила меня из толпы, и выбежала из класса.

Выбежав из кампуса, я заметила, что на автобусной остановке напротив уже толпятся люди. В то же время за моей спиной раздался резкий истеричный голос Сун Шуан:

– Еще и убегает!.. А ну стой!

Конечно, я притворилась, что не услышала. Притворилась, что спешу домой. Это позволило немного обмануть себя: мол, я вовсе их не боюсь.

По правде говоря, мои ноги дрожали. Я немного помедлила, но все же решила не идти на остановку – быть окруженной и избитой здесь меня не прельщало. Я прорвалась сквозь толпу людей и побежала на тротуар. В обычный день я дала бы этим девчонкам отпор, но я весь день ничего не ела. К тому же после обеда я не осмелилась пойти в туалет, поэтому сейчас внизу живота будто повис большой мешок с водой, готовый разорваться в любой момент.

Пробежав несколько метров, я почувствовала, что у меня кружится голова, а живот тянет еще сильнее. Однако не смела остановиться. Я боялась боли и позора – мое веселое настроение иссякло. Я могла лишь бежать не останавливаясь. Пересекла перекресток, пробежала мимо трамвая, дальше – сквозь толпу людей на овощном рынке и тесный тихий переулок.

Но ругательства за спиной звучали все ближе.

Я быстро поняла, где нахожусь: жилой двор неподалеку от моего. Даже в этот момент я отчетливо осознавала, что домой вернуться не смогу. Какой в этом смысл? Ма На с подружками не остановятся. Возможно, и родители меня выпорют… Ладно, сама кашу заварила – самой и расхлебывать.

Во дворе было не так много людей, и это позволило мне немного успокоиться. Я выдохлась настолько, что, добежав до первого здания, остановилась, хватая ртом воздух. Впрочем, Ма На с компанией выглядели не лучше: они остановились в нескольких метрах от меня, переводя дыхание и ругаясь. В драке я им точно не ровня, но в выносливости мы посостязаться сможем… Засунув кроссовки в портфель, я сделала несколько глубоких вздохов – и приготовилась бежать дальше. Однако, лишь завернула за угол, кто-то схватил меня за волосы. Я повалилась на спину. Они тут же начали пинать меня, громко ругаясь. Мне ничего больше не оставалось, как свернуться калачиком и изо всех сил отбиваться от них портфелем.

Тогда я услышала громкий стук – это мой пенал с грохотом отлетел в стену, чуть не переломившись на две части, и все мои принадлежности мигом разлетелись по траве. Я подползла туда на коленях, подобрала циркуль и начала размахивать им.

Чжао Линлин вскрикнула – и в тот же миг присела на корточки, откинув подол школьной юбки. Из царапины на ее голени сочились капельки крови.

Да уж, наделала я дел… Но мне уже все было безразлично. Я встала и пошире раскрыла ножки циркуля, крепко вцепившись в него.

– Не подходить!

Я знала, что в тот момент мой вид оставлял желать лучшего: с всклокоченными волосами, извалявшаяся в грязи, бессильно кричу… Но это было неважно. Все, чего я желала, – это напугать их. Чтобы спасти себя от физических мучений, какой еще нужен вид?

Лицо Ма На исказилось: образ элегантной принцессочки исчез без остатка.

– Твою ж мать, ты еще смеешь нас трогать?!

Открыв портфель, она достала оттуда нож для бумаги и со скрежетом выдвинула лезвие.

– На-На! – Сун Шуан неожиданно схватила ее, указав на вход в жилой комплекс.

Я тоже машинально повернула туда голову: к нам неторопливо приближалась девочка, одетая в такую же школьную форму, как у нас. Я хотела позвать ее на помощь, но крик застрял в горле. Однако она все же заметила нас – и в страхе замедлила шаг.

Ма На махнула ножом в мою сторону:

– Ты! Иди сюда, поговорим.

А Чжао Линлин крикнула этой девочке:

– Не ввязывайся!

Она, пригнув голову, пошла вперед.

Слово «поговорим» подарило мне небольшую надежду. Все так же держа в руках циркуль, я шаг за шагом отходила назад, в другой конец жилого комплекса.

Небо мрачнело; казалось, что к темным тяжелым тучам можно притронуться. Ко мне постепенно вернулось спокойствие. Дойдя до края стены, я остановилась и собралась с силами:

– То, что произошло сегодня…

Не успев закончить фразу, я осознала, что «поговорим» – это всего лишь пустые слова. Трое ринулись вперед, нож в руках Ма На сверкнул холодным блеском.

– Погодите! – Я снова принялась размахивать циркулем. – То, что произошло сегодня…

Я закинула портфель на плечо, подняла левую руку и дважды воткнула циркуль себе в лицо. Голова шла кругом. Сразу же, пока не рассеялось чувство онемения, я быстро наклонилась, подняла штанину и оставила себе царапину на голени. Из нее сразу же полилась кровь.

– Давайте так – и мы в расчете, хорошо?

Чжао Линлин и Сун Шуан, застыв на месте, взглянули на Ма На. Я молча смотрела на них.

Навредить самой себе – это был мой последний способ сохранить свое достоинство. Возможно, сегодня мне удалось бы скрыться, но завтра снова нужно идти в школу – и я по-любому столкнулась бы с ними. Нужно было чем-то удовлетворить их, только тогда я смогла бы спокойно продолжать учиться. Но я не хотела, чтобы они поднимали на меня руку…

– Думаешь, на этом всё? – Ма На вышла вперед. – Ты посмела ударить меня по лицу…

Я закусила губу:

– Я же отплатила себе вдвойне.

– Это все фигня! Разве твое лицо настолько ценно, как мое?

Чжао Линлин и Сун Шуан снова ринулись в бой:

– На-На, что нам сделать?

Ма На прищурилась, оглядев меня сверху вниз и презрительно усмехаясь уголком губ. Внезапно она ударила меня в живот. Удар не был настолько сильным, как когда они били меня руками и ногами, но я вмиг осознала – дело плохо.

По моим ногам потекла теплая струя.

Сун Шуан недоуменно взглянула на мои синие штаны, наблюдая за тем, как светло-синий становится темно-синим.

– Она описалась, ха-ха-ха! – громко захохотала она.

Сдавив руками живот, я присела, ощущая тепло, пышущее внизу. Собрала все силы, чтобы сдержаться, но стоило этому шлюзу раскрыться…

Эти трое передо мной покатывались со смеху.

– Ладно, ладно… Сейчас вы довольны?

Но оказалось, что нет. Ма На перестала смеяться и указала на меня:

– Снять с нее одежду!

Вслед за этим несколько рук вцепились в мою спортивную форму, с силой оттягивая и разрывая ее. В моей голове зияла пустота. Я лишь понимала, что после недержания мочи на глазах у всех меня ожидал еще больший позор.

Я инстинктивно сопротивлялась. Вставала, но меня толкали снова. В собственной моче и пыли я валялась на траве, и меня били с разных сторон. Я хотела ухватиться за землю, но у меня не получилось.

Около дороги был раскрытый канализационный колодец. Никто и не заметит…

Я спрыгнула. Ударившись несколько раз о стены колодца, скользнула на самое дно.

В тот миг я подумала, что разбилась, но, к своему удивлению, почувствовала лишь радость и спокойствие. Умерла – и всё на этом. Однако я очнулась. Вся в грязи и глине, полностью в замешательстве, я приподнялась.

Они смотрели на меня сверху, склонив головы над отверстием колодца.

Я посмотрела по сторонам и схватилась за железную лестницу. Думаю, этого достаточно? Мне нужно возвращаться домой. Даже если меня высекут за то, что я вернулась поздно и вся измазанная, мне в любом случае нужно вернуться.

В ту же секунду на меня свалился кусок грязи, смешанной с травой. Тогда же долетел и голос Ма На:

– Ты еще смеешь подниматься? Оставайся там! Ничтожество!

Не почувствовав боли, я просто смахнула грязь с головы и залезла на первую ступеньку.

И снова в меня полетели куски грязи.

Ладно, ладно… Отсюда должен быть другой выход.

Я спрыгнула с лестницы и двинулась по трубе. В голове была лишь одна мысль – мне необходимо попасть домой…

Дорогой дневник, боюсь, что не смогу дописать, потому что свеча догорает. Очень скоро все здесь погрузится в темноту, да такую, что будет трудно даже увидеть свои пальцы. К тому же мне нужно кое в чем разобраться…

Откуда здесь, в трубопроводе, взялась свеча?

* * *

Цзян Юйшу вписала последнюю цифру и с хлопком закрыла расчетную книгу. Встав, направилась в офис финансового отдела.

– Еще не сверила, взгляни за меня…

Затем взяла висящее на крючке пальто; с руки уже свисала кожаная сумка. Сяо Хань, ответственная за кассовые операции, взяла расчетную книгу:

– Какое-то срочное дело?

Цзян Юйшу накинула на себя пальто:

– Еду забирать дочь.

Глаза Сяо Хань расширились:

– Разве Тин-Тин не в старшей школе? Ее еще нужно забирать?

Юйшу, не ответив на вопрос, словно вихрь вылетела из кабинета.

После неожиданного визита мужа в ее душе поселилось ощущение опасности. Особенно когда дочь сказала: «Если я вдруг исчезну…» Юйшу казалось, что их спокойная жизнь начинает разрушаться. То, что она хотела, – это постоянно быть уверенной, что дочь находится в поле ее зрения. Кроме, конечно, того времени, когда она в школе…

Какая-то неведомая сила пыталась отнять у нее дочь.

Выйдя из автобуса, Цзян Юйшу увидела, что ее беспокойство не беспочвенно. Черная «Джетта» Сунь Вэймина стояла около ворот школы. Среди остальных родителей он особенно выделялся: прислонившись спиной к капоту автомобиля и скрестив руки на груди, неторопливо курил; весь его вид выказывал раздражающее самодовольство.

Сердце Цзян Юйшу неровно застучало о грудную клетку. После развода Сунь Вэймин никогда не забирал Тин-Тин из школы. Так что на сей раз эта сволочь появилась здесь явно не с добрыми намерениями.

Издалека послышался звонок с уроков. Юйшу, заторопившись, бросилась вперед – одна нога здесь, другая там… По неосторожности налетела на камень – и вмиг потеряла баланс. Боком упав на землю, она выпустила сумку из рук.