Я наткнулась на эту книгу случайно. Бродила по магазину в поисках достойного чтива и вдруг увидела толстенную книжищу в разделе новинок. Странное название, скандинавская фамилия автора - для меня уже подкупающая комбинация. Открыла, пролистала, насколько позволял объем, и уперлась глазами в сплошную стену текста - какого-то необычного, немного надломленного, горьковатого, сумасшедшего... Думаю, всё, - моё, надо брать, и неважно,что стОит целое состояние.
Первое время, по университетской привычке, читала книгу с карандашом в руках, чтобы сразу выделять семиотически важные кусочки, а потом бросила это дело - слишком большой объем, некогда черкаться, надо читать и анализировать прямо здесь и сейчас.
Поразительным было начало - сцена с изнасилованием Веры показалась мне каким-то испорченным, вывернутым наизнанку библейским благовещением. Вся символика на месте - здесь вам и бьющий крыльями голубь, и отсеченное от остального мира пространство чердака, и зачатие, - но однозначно порочное, страшное, мученическое... От этого акта ожидать рождения спасителя не приходится, вот и появляется на свет Фред - не сказать, чтобы "антихрист", но и не антигерой, совершенно непонятный, сложный, балансирующий между категориями добра и зла персонаж. Данное ему имя, словно было призвано примирить борющиеся начала, т.к. "fred" означает "мир", спокойствие... Но он был не таков. Переменчив, неузнаваем, я то ненавидела его, то безнадежно влюблялась... Сам автор путался в показаниях и порой называл Фреда то блондином, то брюнетом, и от этого его цельный образ, который я пробовала построить в своей голове, еще больще крошился и ломался. Наверное, за это он и стал моим любимым персонажем. Угрюмый, независимый, словно сияющий какой-то странной темной красотой... И Барнум, и Фред оба попадают в категорию "полубратьев", как по признаку родства, так и по своим общим характеристикам.
Барнум. И снова всё начинается с имени. "Et barn" с норвежского переводится как ребенок, и мы видим, что мальчик уже сам не чувствует себя полноценным человеком, - он комплексует из-за маленького роста, он так никогда и не вырастет, останется ребенком в своих глазах и глазах остального мира. Он - такая же половина человека, как и Фред, - только тот, возможно, в силу своего темного происхождения, - человек с приставкой "недо". Барнум боится детства больше всего на свете. Это самое горькое, самое противоречивое время в его жизни, но это единственное, что у него есть. Мне навсегда врезался в память один из диалогов, когда Барнум стал уже взрослым мужчиной и перед ним и Вивиан возник вопрос о детях:
"-Я не хочу никого подвергать этому.
-Подвергать чему?
-Детству, мама..."
Именно там, в детстве прячется многое из того, что может питать нас радостью всю жизнь, а есть и то, что будет болеть и не излечится никогда.
Ах, и, конечно, добрая, милая Норвегия. На фоне старых историй о мореходах, между строк которых мы видим тени викингов, на фоне снегов и холодных ветров, персонажи растут, меняются, пытаются добиться от жизни признания, почему всё так. Мне повезло жить в Осло, - я переехала сюда спустя два года после прочтения книги. И теперь я хочу прочертить для себя маршруты передвижений Фреда и Барнума. Может быть, я пройду по их улице, побываю в тех же парках, где бывали они. Надо только вернуться к книге, поднять этот увесистый том, который теперь почему-то стал просто невыносимо тяжел...
И половины всего понятого и прочувствованного не пересказать в скромном отзыве, и я, скорее всего, просто сберегу оставшиеся мысли для себя, дабы не растрачивать слов и не выбирать кусочки смальты из этого мощного литературного панно.