Мы прибыли на Итуруп. Это малонаселенный остров на краю света, отрезанный от материка водами Охотского моря. Здесь суровая природа, но сейчас июль, поэтому тепло и много солнечных дней. Правда, иногда бывает и пасмурно, тогда обычно идет мелкий, похожий на водяную пыль, дождь.
Рядом с обрывистым берегом, неподалеку от пирса расположилось старое деревянное двухэтажное здание, когда-то давно окрашенное синей краской, теперь поблекшей и местами облупившейся. Это общежитие для рабочих. К нему-то нас и отправила, встретившая наш стройотряд пожилая сотрудница рыбного завода. Мы заняли комнату вчетвером с нашими соседками по каюте на теплоходе.
В один из солнечных дней мы решили отправиться на море компанией с десяток человек. Прошли чуть больше минуты и с высокого обрыва спустились по узенькой тропинке, уходящей круто вниз к каменистому берегу.
Мы расположились метрах в десяти от воды, сидели на мелких камнях. Парни достали потрепанные карты и предложили нам перекинуться. О, нет, играть я умела, но не любила. В летнем спортивном лагере научилась. Мы с девчонками в средней школе серьезно занимались спортом и в лагере иногда развлекались на тихом часу. Зашел разговор о книгах:
– А ты читала «Мастера и Маргариту»? – спросил один парень, глядя на меня.
– Конечно. А ты Ремарка читал? – отвечала я, желая узнать с кем мне предстоит провести два месяца рядом.
Активно обсуждали, кто что любит.
Кто-то рискнул зайти в воду, оповестив всех диким визгом и криком, какая ледяная вода. Море-то Охотское, холодное и суровое.
Мы неплохо провели время. Я за этот день даже загорела, хотя раньше загар ко мне не особо приставал, но то было посреди континента, а это у моря. Мне понравилось купаться, хоть и совсем немного из-за низкой температуры воды. Славно отдохнули.
Все захотели есть, словно, голодные волки. Как только вернулись, так сразу и отправились в столовую на ужин. Лапша исчезла с тарелок в один миг, несмотря на то, что на обед тоже была лапша. Такая еда у нас была, ведь это был девяносто второй год. Мы даже лапшу с собой привезли с Алтая.
Очень понравилось мне на берегу. По вечерам после работы на заводе я стала часто туда ходить и смотреть на закат. Солнце так красиво отражалось от воды, тишина вокруг успокаивала и наводила на размышления о моей жизни и вообще о многих вещах. Вспомнились слова из песни: «Солнечная дорога звучит по-норвежски Сольвейг».
В один из таких вечеров я расчувствовалась, очень хотела вернуться домой поскорее. Долго смотрела на морскую гладь, с набегающими друг на друга темными легкими волнами, белую пену на мелких камнях, остающуюся после убегающей назад воды. Эта пена напомнила мне мой кружевной воротничок на школьной форме, который связала мама.
Недалеко от того места, где мы загорали не так давно, я нашла большой камень и долго сидела на нем. Приятно было ощущать тепло последних дневных солнечных лучей. Передо мной простиралась темная гладь моря, с шумящими волнами.
Из слов у меня сложились стихи:
Охотское море у ног моих плещет,
Волны о камни прибрежные бьются.
Что же мне западный ветер нашепчет?
Как скоро смогу я домой вернуться?
Я вижу вдали лишь бескрайнее море.
Мне нужно терпенья набраться, и воля
пусть не покинет меня, не оставит,
А сил и надежды немного прибавит.
Надежду на то, что совсем уже скоро,
останется в прошлом Охотское море.
Пройдут месяцы и годы
Незаметно, и тогда,
Позабыв о всех невзгодах,
Может, вспомним иногда,
Как на острове мы жили
И рвались скорей домой,
Как в Курильск в поход ходили
И надеялись на то,
Что придет большой корабль,
Увезет нас всех обратно.
Но, пройдет, однако время,
И забудется то бремя,
Что пришлось перенести
На краю почти земли.
Будем вспоминать с улыбкой,
Не считая за ошибку,
Славный остров Итуруп,
Море, чаек, шторм и тут
Не забудем про Богдана
Замечательного великана.
(вулкан Богдана Хмельницкого).
Стихи, конечно, не как у знаменитого поэта, но они передавали мое настроение в тот момент.
Через неделю после приезда решили устроить дискотеку. В здании, где мы жили, с торца оказалось помещение, что-то вроде клуба. К вечеру все принарядились. Аня надела яркую красную блузку с темной юбкой, ее подруга Лера полосатую блузу в стиле «летучая мышь», а мы с Викой, не сговариваясь, выбрали для себя джинсы и майки. Собирались с радостью.
Обычно мы ходили в рабочей одежде: черных ситцевых халатах, резиновых сапогах, красных косынках и оранжевыех резиновых фартуках. Мы смеялись над нашим внешним видом по дороге на завод и обратно. Вся одежда нещадно пропахла рыбой. Запах сопровождал нас повсюду, поэтому я очень старалась не обращать внимания на него.Получалось не очень.
Наша жизнь не была такой уж однообразной, состоящей только из работы. Мы с Викой ходили в здешний городок Курильск, который удивил нас своими весьма скромными размерами, старой деревянной архитектурой и такими же тротуарами. Тогда я еще не знала, что скоро увижу его совсем с другой стороны. В выходные мы с девчонками посетили горячие источники, где нам очень понравилось. В соседнем здании обнаружилась библиотека, там я взяла книгу «Тени исчезают в полдень» Анатолия Иванова. Но вот такого события, чтобы мы все вместе в нем участвовали, как-то не было.
В один из вечеров я отправилась на берег. Вдоль моря впереди меня стелилась длинная дорога, постепенно сливавшаяся с естественным песчаным пляжем, серым и пустынным. Слева плескалось суровое холодное море с сине-черной водой и легким намеком на зеленоватый оттенок. Пенистые холодные волны поднимались гребнем и падали на серый песок, убегали обратно. Часть воды впитывалась песком, оставляя влажный след после побега воды назад в море.
Я с опаской вошла в холодную воду и поплыла навстречу заходящему солнцу, серому в красновато-желтых отблесках небу. В какой-то момент решила вернуться, развернулась и впереди уже виднелось не бескрайнее море, а маячил каменистый берег. Вышла из холодной воды, кожа мгновенно покрылась мурашками, холодный ветер заставил передернуть плечами. Скорее оделась, но не хотелось сразу покидать это место. Села на большой валун чуть в стороне от пляжа, гладкий, веками омываемый холодными солеными водами, обдуваемый ветрами, смотрела на закат и рваные облака, больше похожие на тучи.
Я сидела на камне и размышляла. Мне вовсе не хотелось увидеть другую жизнь, просто я пыталась убежать от себя. Мои мысли снова вернули меня в те дни, пережитые мною каким-то образом, но мой мир той девочки, которой я была, уже больше никогда не станет прежним.
Тогда два дня я просидела в своей комнате. Картины детства сменяли одна другую. Вот отец молодой и красивый, с темными кудрями и сильными руками подкидывает меня вверх и ловит, и я не боюсь упасть, потому что точно знаю, что он поймает меня. А вот солнечное августовское утро. Мама провожает нас, стоя перед крыльцом. Отец, Мухтар и я уезжаем на машине. Мы едем в лес. Отец хочет набрать грибов, я ягод. Мы едем по ровной асфальтированной дороге, с обеих сторон поля еще зеленой, тихо колышущейся под легким ветром ржи. Сворачиваем на узкую грунтовую дорогу, едем какое-то время и останавливаемся у лога. Я не верю своим глазам, перед нами такая красивая эллипсовидная поляна, высокие деревья, с шумящей в вышине зеленой листвой, обступают ее плотно со всех сторон. Она большая, с высокой травой. Мы выходим и медленно идем вокруг поляны. Отец собирает грибы, а я ищу костянику. Ее не так много, но иногда встречается, грибов особо нет.
Папа говорит, что будет ждать у машины. Я нашла ягодное место. Обещаю быстро собрать ягоды и вернуться туда, где мы оставили наш луаз. Они с Мухтаром уходят, пересекая поляну. Отец идет, раздвигая траву руками, а Мухтар, наша немецкая овчарка полутора лет, радостно прыгает в траве, то скрываясь из виду, то появляясь в прыжке. Я смотрю, и мое сердце замирает. Отчетливо понимаю, что этот день никогда больше не повторится, и уже никогда я не окажусь на лесной, залитой солнцем поляне рядом с отцом и Мухтаром. Мне никогда уже не будет шестнадцать. Этот день станет одним из моих лучших воспоминаний в жизни, я запомню его навсегда.
Спустя чуть более полугода, солнечные апрельские дни стали серыми. Запомнились долгие гудки машин, когда похоронная процессия шла мимо работы отца. Радости больше не было в жизни, я не чувствовала ее ни в чем.
И вот я здесь, чтобы попытаться забыть, чтобы эта боль отпустила. Я старалась убежать от себя, но разве это возможно?
Течет себе река времени по прямой без больших проблем и потрясений. Нет в ней ни бурного течения, ни порогов и преград, но вдруг случается что-то непредвиденное, странное, о чем мы и подумать не могли.
Шум волн слева так приятно ласкал что-то в моей душе, ощущение нереальности в этой глуши, далекой от остального мира, не покидало меня.
Белые мягкие облака окутывали высокую сопку вулкана вдали. Я решила немного пройтись. Медленно шла у края обрывистого берега, темные черно-синие волны набегали друг на друга, белая пена, окаймляющая их края, как изящное кружево, связанное на коклюшках, красиво смотрелась на фоне темной воды. Никогда не устану любоваться подобным видом. Каменистый берег усеивали мелкие ярко-оранжевые осколки панцирей крабов. Мой путь лежал вдоль шумевшего справа моря.
Я взяла немного правее, вглубь острова. Пустынный пейзаж иногда оживлялся встречающимися невысокими деревьями. Дорога неуклонно шла вверх. Вулкан Богдана Хмельницкого, который раньше выглядел совсем далеким из окна нашей комнаты, становился все ближе с каждым шагом. Вокруг меня начинали расплываться очертания невысоких зеленых деревьев, голова сильно болела и появилась странная одышка. Никогда раньше ничего подобного со мной не случалось. Что-то мне не нравилась уже моя затея. Пора, наверно, возвращаться, уж очень быстро темнело. К такой стремительной смене дня и ночи, я не привыкла. Постепенно деревьев становилось все больше и больше. Скоро меня со всех сторон окружали сосны и ели, я оказалась в густом лесу.
Шла я, стараясь не обращать внимания на наступающую темноту, устала, надо было отдохнуть. Я присела и недолго посидела под раскидистым деревом, встала, чтобы продолжить путь обратно. Вот тут-то и возникла заминка. Куда мне идти, в какую сторону? Я совсем не могу вспомнить с какой стороны пришла, все деревья вокруг кажутся мне одинаковыми. Только присмотревшись в еще не полностью овладевшей вокруг темноте, я могла их разглядеть. В полутьме я едва различала березы, ольху, сосны, ели.
Темнота становилась все гуще. Совсем невеселое положение. Я решила остаться там, где стояла. Неприятное ощущение холода охватило все тело, кожа на руках и ногах покрылась мелкими мурашками, усталость навалилась, глаза закрывались, словно, вся тяжесть мира вдруг обрушилась на меня.
Передо мной внезапно оказалось огромное толстое дерево со старой корой и корявыми ветками, будто щупальцами осьминога, раскинувшимися далеко от тела. В темноте уже почти ничего нельзя было различить, но, похоже, что это был дуб с большим дуплом почти у самой земли. Откуда он здесь? Дубы на этом острове не растут, я точно ничего подобного не видела. Наверно, в темноте и от усталости мне уже мерещится, но дупло в дереве присутствовало. В нем мог бы поместиться не то, что небольшой зверек, но даже человек не очень больших размеров. Нужно переждать ночь. Становилось холодно, и я с опаской втиснулась в дупло.
Тесновато, пахнет прелой корой и старыми пожухлыми листьями, в носу щекочет от пыли, поднявшейся, когда я наступила на листья, усеявшие дно. Здесь можно даже сесть, подогнув ноги, что я и сделала. Какая же сильная головная боль, ведь совсем еще недавно все было хорошо.
Ночью разразилась гроза. Оглушающие раскаты грома гремели прямо над головой, а молнии, раскалывали небо на части, освещая все вокруг. В отдельные моменты становилось светло, как днем. Раньше я грозы не боялась, но такой сильной не припомню. Никогда не видела расколотое на две части огненной линией небо, белое при вспышке, освещавшей все кругом. От того, что я не дома за надежными кирпичными стенами, а в лесу, да еще в дупле дерева, куда в любой момент может ударить молния, первобытный липкий страх закрался в душу, пробирая сначала немного, но по мере усиления грозы, все сильнее пробираясь до самых потаенных голков внутри. Когда стало стихать, и раскаты грома переместились в сторону, незаметно для себя я уснула. Видимо сказалась усталость за весь этот долгий день.
Проснулась я от того, что рядом раздавались голоса. Очень сильно болела голова, за ночь так и не отпустило. Кто-то недалеко от дерева, в котором я сидела, громко кричал. Я тихонько погладила рукой место боли. Правая часть лба просто невыносимо болела, будто через ватную пелену доносились отдаленные звуки. Помассировав место, где боль была очень сильной, я покрутила головой и прислушалась.
Один голос звучал сильнее и звонче, другой глуше и угрожающе.
– Не смей подходить к нашим землям, – громко говорил обладатель звонкого голоса.
– Подходить – не значит заходить, – отвечал его собеседник, явно с усмешкой .
– Выведываешь, вынюхиваешь, что у нас происходит, – кричал первый.
– А ты запрети мне, дорогой Тай! – проговорил тот, у которого голос был глуше.
– Глен, ты негодяй! – заключил звонкоголосый уверенно.
Голоса постепенно стали удаляться. Они звучали все тише, пока совсем не смолкли. Их обладатели ушли, и я осторожно выглянула из своего укрытия.
Трава у подножия дерева немного обветрилась после ночного ливня, но все равно оставалась сырой. Вокруг росли высокие темно-зеленые папоротники, встречались другие травы, кое-где виднелись кустики брусники, черника. Запах леса очень сильный во влажном воздухе после грозы заставил несколько раз вдохнуть понемногу. На синем цветке сидела бабочка, красивой нежной розовой окраски с фиолетовым оттенком. Она сложила крылья и чуть шевелила усиками. Где-то невдалеке шумела чуть слышно вода. Бабочка расправила крылышки и полетела навстречу восходящему солнцу.
Я осторожно вылезла из дупла и с наслаждением потянулась, вздохнув от души. Взглянула на дерево, что служило мне убежищем. «А листья-то и, правда, дубовые. Все же, откуда здесь дуб?» – подумала я.
Вчера мне не слышно было журчание воды неподалеку. Видно, я не обратила внимания на него от усталости. Пошла на звук, и вскоре увидела ручей. Я умылась холодной водой. Да она просто ледяная. Прополоскала рот, от чего мгновенно заломило зубы.
Я вернулась к дубу. Надо было как-то возвращаться. По солнцу определила стороны света. Не знала точно, но мне казалось, что это правильное направление.
Я провела рукой по шее и обнаружила, что пропал кулон, наверно, сломался замочек на цепочке, и кулон упал. Слезы выступили на глазах. Отец подарил мне этот кулон много лет назад. Я носила его всегда, это было напоминанием о нем, доме, маме, Максимке и Мухтаре.
Поискала вокруг дерева, заглянула в дупло. Ничего не нашла.
И тут я увидела, что на меня пристально смотрит белый пес. Да это же волк. Волосы на голове начали приподниматься, от ужаса сознание едва не покинуло мое бренное тело. Сейчас милый волчок скушает меня, и никто об этом даже не узнает. Я, конечно, любила животных, но становиться чьим-то обедом совсем не хотелось.
Что делать? Схватилась за нижнюю толстую ветку дерева и изо всех сил подтянулась, упираясь ногами в ствол, кое-как взгромоздилась на ветке. Хорошо, что она толстая, должна выдержать. Что, если я свалюсь?
Эти двое возникли рядом как-то неожиданно. Ни ветка не хрустнула под ногами, ни каких-то других звуков я не услышала. Волк бесшумно исчез среди деревьев в чаще леса, словно испарился, а передо мной стояли два парня, неизвестно откуда взявшиеся, одетые, как охотники, только какие-то странные. Ружей у них не было, зато были… луки, и стрелы за спиной. Может, в какой-то ролевой игре участвуют?
– Красавица, не подскажешь, где здесь читальня? – спросил нараспев невысокий парень, улыбаясь во весь рот. Я спрыгнула с дерева. Второй был выше ростом, стоял нахмурившись. Что ему не понравилось? Я их не трогала, шли бы себе дальше.
– А ты чего на дерево залезла? От волков что ли? – весело продолжал невысокий, – Сейчас мы их распугаем, много их развелось нынче. Так как, насчет, почитать?
– Что? Библиотека что ли? – спросила я, нервно оглядываясь вокруг.
Они переглянулись и беззлобно рассмеялись.
– Библио… что? – переспросил разговорчивый парень.
– Ну, идите к поселку, – проговорила я, махнув неопределенно рукой.
Они пойдут, и я узнаю, где поселок.
– Какому поселку? – спросил тот же парень, улыбаясь.
– Их здесь много что ли? Ну, тот, что на берегу, – уточнила я, стараясь быть вежливой.
– Мы туда и идем, – ответил парень. Они уже забыли про библиотеку, – а ты?
– Мне тоже туда надо, – сказала я, – меня уже ждут, – добавила на всякий случай, чтобы дурные мысли не возникли у них, – Надо спешить.
– Нам, похоже, по пути. Идем, – улыбчивый сделал жест рукой, вроде как, они разрешают идти с ними. Это вызвало улыбку у меня. Я бы и так пошла в ту же сторону, только незаметно, хотя, если они охотники, вряд ли бы этого не заметили.
– Алекс, – представился тот, что был чуть пониже и постоянно улыбался, – а это Влад, – кивнул он на своего молчаливого приятеля.
– Алиса. Можно Лùса.
– Так ты хитрая Лисá?
– Нет. Не Лисá, а Лùса, – сказала я, отчетливо ставя ударение на первый слог.
Солнце поднялось уже высоко над головой, жаркий летний полдень, вокруг чистый лесной воздух. На поляне, где хорошо было видно небо, я остановилась. Дрожащие струйки воздуха, отчетливо поднимались вверх.
Деревянный домик спрятался среди деревьев, почти сливаясь с ними. Я потерла глаза от неожиданности, долго разглядывала его. За домиком обнаружился небольшой огород с грядками моркови, капусты, лука, базилика, укропа, петрушки, свеклы и еще разных других овощей. Мои спутники постучали в деревянную неокрашеную дверь. Внутри по краям небольшого окна висели светлые занавески. Маленькая чисто одетая старушка в длинном платье и светлом переднике в мелкий цветочек бесшумно открыла перед нами дверь с доброй улыбкой на лице. Петли двери хорошо смазаны, вероятно, кто-то заботится о бабушке и ее жилище.
– Бабушка Лиза! Встречай гостей! – весело и громко сказал один из моих спутников, разговорчивый Алекс.
– Проходите, ребятки. С охоты никак? А кто это с вами?– отозвалась старушка.
– В лесу нашли! – засмеялся Алекс в ответ, – на дереве сидела.
– От волков, – смущенно сказала я, улыбнувшись смущенно.
– Да. Волков нынче много развелось. Я рядом с деревней и то опасаюсь. Воют где-то недалеко по ночам, – проговорила добродушно старушка.
– Ничего, бабуль, разберемся, – пообещал неразговорчивый Влад.
Я даже удивилась, что он заговорил.
– Ты, девонька, чья будешь? – спросила бабушка Лиза, накрывая на стол.
– Меня Алиса зовут, можно Лиса. Я с побережья, где завод рыбный, – ответила я.
– А что это за заводь такая? – удивилась бабушка, разглядывая меня.
– Завод. Мы там с рыбой работаем, – объяснила я.
– Заводи теперь заводами называют? – спросила она, улыбаясь.
Ей весело, а мне не до смеха. Как я узнаю, куда мне идти и где искать моих новых друзей по стройотряду, если ни она, ни парни об этом не знают? Хотя, теперь, наверно, уже старых, новые спутники, кажется, не прочь подружиться. По крайней мере, Алекс.
О проекте
О подписке
Другие проекты