– Не вижу необходимости посвящать всех наших как друзей, так и недругов в подробности наших встреч. Все, о чем мы говорим, разглашению не подлежит.

– Я прекрасно отдаю себе в этом отчет! Но почему так далеко и ночью, аббат?

– Вы ничем не рисковали, мой дорогой, – усмехнулся его собеседник.

– Ничем! Один, на ночной улице, кишмя кишащей ворами и убийцами! – возмутился Ожье.

– Один! А кто вам сказал, что на улице вы были один? – хитро улыбнулся хозяин помещения и совсем другим, сухим и приказным тоном добавил: – Оставим эти ненужные пререкательства! Итак, вы подумали над моим предложением?

– Да, – кивнул Ожье.

– Я жду вашего ответа.

Ожье побледнел, ему все труднее и труднее удавалось сохранять спокойствие. Но он не имел права показывать слабости этому стервятнику.

– Вы прекрасно знаете, что от меня ничего не зависит. О том, что вы ищете, я знаю только понаслышке и совершенно не представляю себе, какую помощь я могу вам оказать! Это всего лишь легенда! Красивая сказка, ни больше ни меньше!

– Легенда! Красивая сказка! – пожал плечами пожилой мужчина. – Именно из-за этой легенды вы отправили срочное послание главе Клюнийского ордена Петру Достопочтенному?

– Я регулярно переписываюсь с Его Святейшеством.

– Вы хотите сказать, что лично с ним незнакомы?

Ожье медленно кивнул. Ему показалось, что он задыхается.

– В этом никогда не было необходимости, – покачал он головой, – я всегда восхищался Петром Достопочтенным, глубиной его мысли, эрудицией, совершенно редким пониманием Священного Писания, сочинений отцов Церкви. Переписка с ним – редкая удача для такого скромного теолога, как я.

– И вы не хотели бы познакомиться с аббатом лично? – вкрадчиво поинтересовался аббат.

– Я почти не выезжаю из Парижа, большую часть моей жизни я провел в дороге, но сейчас поездки стали для меня утомительны, да и потом ноги не могут увести в такую даль, в которую нас уносит сила мысли.

– Идея заманчива, только на этот раз это не просьба, дорогой Гийом, а приказ! – Вежливый и приятный тон старика сменился резким и жестким, на этот раз было видно, что возражения хозяин роскошной залы не потерпит. –   Речь идет о будущем французской короны! Мне нет никакого дела ни до ваших желаний, ни до вашего комфорта! Все следы ведут в Клюни! Вы отправитесь в аббатство тотчас же! И возражений на этот раз я не потерплю! Если Бог оставил эту удивительную силу на земле, то по естественному праву она должна принадлежать французскому королю и аббатству Сен-Дени…

* * *

Гарик, Гарри Арутюнян, французско-армянский верноподданный, скучающе наблюдал за проходящими за окнами магазина прохожими. Субботний вечер набирал обороты. Пока посетителей, которым не хватило горячительных напитков, было немного. Основной наплыв начинался обычно ближе к десяти-одиннадцати часам. Сейчас же не было еще восьми. Поэтому, когда раздалось характерное тарахтение его мобильника, он смог ответить сразу же:

– Привет, Бодлер.

Правда, ответа на свое приветствие не получил.

– Я в полном дерьме! – сообщил ему задыхающийся голос Бодлера.

– Тогда это не телефонный разговор, – коротко ответил Гарик, – ты где? У себя?

– Ага, – подтвердил Бодлер.

– Тогда заказывай такси и приезжай.

– Я лучше на метро.

– Как хочешь, – согласился Гарик.

В этот момент в магазин ввалилась веселая молодежная компания. На вид ребятам явно не было восемнадцати, но Гарик документов спрашивать не стал, не видел необходимости. Бизнес есть бизнес. Компания вывалилась так же радостно, как ввалилась, обогатив дядин бизнес на сотню евро. Следом потянулись другие покупатели, и разговор с Бодлером совершенно вылетел из головы Гарика. Тем более попадать в самые неприятные ситуации для того было не впервой. Их знакомству с Алексом исполнилось больше тринадцати лет. Тогда Гарика занесло на психологический факультет Сорбонны. Туда брали всех желающих, и для получения студенческой визы лучшего варианта не было. Гарик к этому времени находился во Франции около двух лет, семья его подала прошение на политическое убежище и в ожидании решения эмиграционного ведомства перебивалась как могла: социальными пособиями и помощью родственников. Правда, после года, проведенного в Сорбонне, Гарика потянуло на приключения, он махнул рукой на учебу и завербовался во Французский иностранный легион. Там он славно прослужил десять лет, получил французское гражданство и подал в отставку. И уже два года как был совладельцем сети небольших магазинчиков, открытой его дядей Артуром Ашотовичем. Параллельно создал собственное охранное ведомство, пригодились знакомства и годы, проведенные в Иностранном легионе.

Гарик встряхнулся – не до воспоминаний. На пороге появился Бодлер. Он был явно не в себе. Арутюнян сделал знак охраннику и отвел Александра в подсобку.

– Рассказывай! – потребовал он.

Хакер сначала запутанно, потом все более четко изложил ход событий, начиная со своего наблюдения за Магнусом и кончая смертью последнего.

– Ты видел убийцу?

– Нет, я же объяснил, он находился вне поля зрения камеры! – досадливо отмахнулся Бодлер. – Ты сможешь мне помочь?

– Каким образом?

– У тебя же собственная служба безопасности?

– Я и мои ребята занимаемся охраной, а не частным сыском, – терпеливо объяснил Гарик.

– Какая разница?

– А такая, что в данном случае тебе следует обратиться в полицию и рассказать, что ты стал свидетелем убийства.

– А также рассказать… – Бодлер остановился, потом коротко добавил: – Мне с полицией не по пути!

При этом он совестливо умолчал, что не далее как вчера запустил пару вредоносных вирусов в интранет Министерства внутренних дел и на прошлой неделе скачал несколько документов для внутреннего пользования и запустил их в свободное веб-пространство.

– Понятно, к полиции обращаться ты не собираешься, – констатировал Гарик.

Бодлер отчаянно замотал головой.

– Тогда или занимайся поисками сам, или найми частного детектива! Только не говори, что у тебя нет средств, – предупредил Гарик.

Бодлер был человеком не то чтобы обеспеченным, а скорее богатым. Что, впрочем, никоим образом не отражалось ни на его внешнем виде, ни на его образе жизни. Хакер задумался.

– Почему я должен нанимать частного сыщика? – не понял он.

– Тогда оставь полицию саму разбираться с этим делом. Магнуса уже наверняка нашли, ведется следствие. Да и чем ты можешь им помочь? Подумай сам? Убийцу ты не видел, тебе ничего толком неизвестно, ни повода, ни обстоятельств, только точное время! Ну это, я думаю, судебно-медицинская экспертиза установит и без твоей помощи.

Бодлер с Гариком согласился. И в самом деле, почему он запаниковал? Кому известно, что он следил за Магнусом? Никому. А Вельтэну в любом случае уже ничем не поможешь! Успокоенный, он поговорил еще недолго с Гариком и поспешил домой. Гарик облегченно вздохнул. В его планы никоим образом не входило заниматься неприятностями Бодлера. Алекс, как всегда, появился в самый неподходящий момент. Этим вечером он обещал показать ночной Париж своей гостье из России, Анастасии Столетовой.

* * *

Подходил к концу первый день пребывания Насти Столетовой в Париже. С утра она начала добросовестно выполнять нормальную туристическую программу, в которую вошла трехчасовая очередь на Эйфелеву башню с полуторачасовым посещением последней. День выдался дождливым, обещанная панорама ограничилась лицезрением одинаковых дождевиков канареечного цвета жителей Страны восходящего солнца и поблескивающего всем туманам вопреки золотого купола собора Инвалидов. Следом Настя послушно посетила Лувр, попыталась рассмотреть Джоконду. Ожидаемого эффекта не получила, тем более ее быстро оттеснила группа предприимчивых латиноамериканцев. А любоваться картиной и работать локтями у нее как-то не складывалось. Поэтому отправилась в гораздо более спокойный египетский зал. Зато вечер примирил ее с Парижем. С ней был Гарик, они болтались по блестящему огнями городу, говорили ни о чем и смеялись до упаду. Поужинали в греческом ресторанчике, где все друг к другу обращались на «ты» и вообще чувствовали себя как дома.

– Если хочешь понять город, выкинь, к чертовой матери, этот набор несуразицы, который называется туристическим гидом, и подумай сама, что тебе может понравиться, а на что наплевать с высокой башни, – вещал Гарик.

– Эйфелевой, например? – поинтересовалась Настя, вспомнив канареечные дождевики.

– Хотя бы, просто оставь только карту и двигай куда глаза глядят. Хочется тебе помирать от скуки в музеях, помирай, хочется увидеть и открыть что-то новое, открывай!

Настя совету Гарика последовала, гордо прошагала мимо километровой очереди в музей д’Орсе, зато заглянула в Клюни, тем более название музея перекликалось с местом ее назначения во Франции. В Париже она была проездом. Ее коллеги по Питерскому политеху получили совместный грант с французской Высшей школой искусств и ремесел. Пригласили переводчицей Настю. Она совсем недавно и весьма успешно стала подвизаться в сфере технического перевода. Благо дело, место работы помогало. Поэтому Сережка Воскобойников, занимавшийся виртуальной реальностью, сразу подумал про Настю, когда вместе с Максимом Фофановым выиграл грант. Ребята предложили новую систему оптического трекинга, необходимого для иллюзии полного погружения игрока в выдуманный мир. Столетова не отказалась. Еще бы не согласиться: зарплата вдвое больше обычной, шенгенская виза на год и возможность несколько раз посетить Францию. Была еще одна причина – Гарик, но Настя предпочитала об этом не говорить. С Гариком она познакомилась у общих друзей в Москве, следом встретились в Питере. Молодые люди друг другу явно нравились, но так и не решались переступить тонкую черту, отделяющую дружбу от более близких отношений. Гарик, зная собственную ветреность, а Настя, смутно догадываясь о последней. Поэтому оба предпочли дружбу. Тем более на Настю Столетову можно было положиться, закрыв глаза. И для бывшего легионера это было самым большим комплиментом.

Настя шла куда глаза глядят и наслаждалась Парижем. Гарик был прав, к черту туристические гиды! Вот эта маленькая церквушка ей говорила больше, чем величественный Нотр-Дам. А загадочная «Дама с единорогом» нравилась больше «Джоконды». Да и вообще, какой смысл напрягаться, когда лучше просто посидеть на террасе, рассматривая людей, здания, представляя, о чем они могут думать и как жить, не торопясь выпить кофе с маленьким пирожным, забыв про калории, подставляя лицо осенней свежести и легким порывам ветра, улыбнуться симпатичному молодому мужчине за соседним столиком, поболтать, легко выслушать комплимент и так же легко расстаться. А тот посмотрит вслед и отложит в своей памяти приятный образ случайной знакомой: немножко вздернутый аккуратный носик, волнистые каштановые волосы, серо-зеленые глаза, взирающие на мир с откровенным любопытством.

Двоюродный брат Игорь Столетов, бывший начинавшим арт-дилером и в изобразительном искусстве в связи с этим разбиравшийся, сравнил ее как-то с героинями полотен Вермеера. Настя была такой же негромкой, не бросающейся в глаза, но очень милой. Правда, в личной Настиной жизни как-то так получилось, что ничего не получилось. То ли она была слишком разборчивой, то ли судьба – злодейка, а жизнь – индейка, то ли не встретила того, единственного. А может, ей и так было хорошо. Просто-напросто придерживалась принципа, что лучше голодать, чем что попало есть, и лучше быть одной, чем вместе с кем попало.

Жила Настя с мамой Антониной в совершенно чудной квартире в самом центре Петербурга рядом с Невским проспектом и площадью Восстания. Квартира досталась деду Виктору, ударнику и Герою Соцтруда, – двухкомнатная, с высокими лепными потолками, огромной кухней и настоящим холлом вместо обычного узенького коридорчика. Сначала вместе с дедом в ней жила старшая мамина сестра, незамужняя Алевтина. Антонина с Настей перебрались туда после смерти деда, а Алевтине отдали свою двушку на метро «Политехническая». Сестры втайне надеялись, что со временем Настя выйдет замуж, и тогда Антонина переберется к Але. Квартира служила одним из аргументов в поисках достойного спутника жизни для Насти. К величайшему разочарованию сестер, Настя Столетова замуж выходить не спешила. Не обладала ни необходимой ловкостью, ни сноровкой и не пылала особенным интересом. Был, правда, Костя из соседнего подъезда, но после нескольких свиданий Настя заскучала, потом был сокурсник Андрей, сотоварищ по походам по Карелии, но Андрей нашел работу в Москве, а суматошную столицу Настя не любила. Следом пара романов с коллегами окончились ничем. Да и сейчас воздыхатели у Насти были. Взять хотя бы Сережку Воскобойникова. Он и в грант ее пригласил явно не без задней мысли. Однако на что он надеялся, история умалчивала, ибо надежды эти были тщетными. Настя окончательно и бесповоротно занесла Сережку в разряд друзей и пересматривать свое решение не собиралась ни в близком, ни в далеком будущем. Дело в том, что у Сережки был один недостаток. Он был абсолютно, непереносимо рыжим, а его белая кожа страдала даже от ненадежного, скромного и ни на что не претендующего петербургского солнца. «Рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопатой» – было именно про него. И это все несмотря на то, что дедушка Воскобойникова жил и здравствовал, преподавая в том же политехе. С точки зрения мамы и тети, это было чистой воды дурью. Но Настя была непоправимой идеалисткой и от портрета прекрасного принца, жившего в ее воображении с детства, отказываться не собиралась. Этот портрет походил на Гарика, смуглого, спортивного, с черными, прожигающими насквозь глазами и такими же блестящими вьющимися волосами, и никоим образом не напоминал рыжего Сережку Воскобойникова.

* * *

Ночью Бодлер никак не мог заснуть. Не то чтобы перед глазами стояло кровавое пятно на футболке Магнуса, но было как-то противно на душе. И совсем уж неприятно: шевелилось нечто похожее на чувство вины. Попытался было поиграть – не помогало, потом побродил по глубокой Паутине, отозвался на приглашение атаковать сайт индонезийского правительства. Чем оно провинилось перед хакерами, Бодлера не интересовало, так, повредничал, душу надо было отвести. Прогулки по deep-web были его любимым занятием. Глубинный Интернет использовался всеми, кто нуждался в каналах тайного общения и обмена документами, как правительствами, так и диссидентами, как правовыми органами, так и криминалом. И на этой ничейной территории Бодлер чувствовал себя как рыба в воде. В душе он был анархистом, любая общественная система была орудием ущемления личности. Но хакер был человеком разумным и прекрасно отдавал себе отчет в том, что без этой самой системы его хлипкая личность не продержалась бы и суток в условиях настоящей борьбы за существование. Потом заглянул в почтовый ящик, сообщений было шесть. Первые пять были простыми весточками сотоварищей. Зато шестое было интригующим. «Любопытство – не порок!» – гласило оно. А следом прискакало и следующее: «Хочешь мира, готовься к войне!» Алекс вскинулся. Кто-то был в курсе его вчерашнего наблюдения! Бодлер был юзером осторожным, но и на старуху бывает проруха. Неужели попался? Потом покачал головой, глупая шутка. Заснул только к утру тяжелым, тревожным сном.

Проснулся он ближе к вечеру. Первым делом устроился перед компьютером. То, что искал, нашел быстро: убийство Магнуса обнаружили вчера вечером. Все было просто: Ника вернулась домой и нашла тело своего возлюбленного. Уголовное дело было открыто, выяснением обстоятельств занялась бригада по расследованию особо тяжких преступлений жандармерии Клюни. Бодлер с облегчением вздохнул. Его вмешательство и на самом деле было делом совершенно излишним. В этот момент на экране появилась фигура монстра, быстро заполнившая все пространство. Бодлер вскинулся. Кто-то явно проник в его компьютер. Вчерашнее сообщение было не случайным. Пальцы Бодлера лихорадочно забегали по клавиатуре, монстр исчез, но спокойнее от этого ему не стало. Он был опытным хакером, всегда использовал многоуровневое шифрование. Однако прекрасно знал, что достаточно было хорошего оснащения и такого же отличного знания топологической карты Сети, чтобы вычислить любой IP-адрес компьютера. И никакая сеть TOR с самыми изощренными узлами не могла гарантировать полной анонимности. Единственный вопрос был в том, кто был этот наблюдатель и зачем ему понадобился простой и безобидный хакер. Атака не повторилась.

Бодлер подождал, потом вспомнил, что сегодня он не обедал и соответственно не ужинал. Развернувшись, отправился в ночной китайский магазинчик. Пока выбирал, перекинулся парой слов с продавцом, ярым поклонником компьютерных игр. Они обсудили парочку новых опусов, появившихся на рынке видеоигр. В более жизнерадостном настроении вернулся домой и остановился как вкопанный. Дверь его квартиры была приоткрыта. Бодлер осторожно приблизился. Изнутри доносились голоса. Он в испуге замер, потом как можно тише отошел и спустился по лестнице. На этот раз полицию все-таки вызвал. Те приехали без промедления. С ними вместе поднялся. Дверь в его апартаменты была широко открыта, и внутри все было перевернуто сверху донизу.

* * *

Этим вечером Гарик купил билеты в Оперу Гарнье. Сам он к классическому и неоклассическому искусству особой любовью не пылал, но решил порадовать Настю. Та в Питере ухитрилась сводить его в Мариинку на закрытое представление, да и сидели они на месте почетных гостей. Гарику нужно было поддержать уровень, включил в дело все свои связи, выложил кругленькую сумму и достал-таки хорошие билеты. Поэтому звонок Бодлера был явно некстати. Гарик выслушал сообщение друга и глубоко вздохнул.

– Что-то случилось? – спросила закончившая свои приготовления Настя.

– Классно выглядишь! – прищелкнул языком Гарик.

– Спасибо, – улыбнулась она, – но ты так и не ответил на мой вопрос.

– У друга серьезные неприятности.

– Мы не пойдем в Оперу! – искренне огорчилась Настя.

– Пойдем, просто немного организуемся по-другому. Я тебя провожу, заскочу к Алексу, он живет недалеко, и присоединюсь к тебе в антракте. Так пойдет? – быстро набросал план действий Гарик.

– Пойдет, – вздохнула Настя.

Оставив Столетову наслаждаться «Проделками Терпсихоры», Гарик заехал к Александру. Покачал головой, рассматривая хаос, царивший вокруг. Конечно, обиталище его друга и до этого мало напоминало хорошо организованное и приспособленное для жизни пространство. Но после посещения вечерних гостей было трудно себе представить, когда им удастся придать ему более-менее жилой вид. Все шкафы были вывернуты, посуда разбита, полки на полу, два компьютерных экрана валялись на полу, третий тоскливо висел на проводе, пол ровным слоем устилали книги и диски.

– Алекс, ты уверен, что они что-то искали?

– Тогда к чему это все?

– Хорошо, поставим вопрос иначе: что они могли искать?

Бодлер задумался:

– Может быть, это связано с Вельтэном?

– Каким это образом это может быть связано с Вельтэном? – возразил Гарик. – У тебя есть враги?