Глава 3

Дождавшись, когда молодой человек покинет церковь, Лукас вышел из-за колонн, отделяющих алтарь от нефа. Очень хотелось пойти за ним и подробно рассказать, в каком безрассудстве замешана его юная знакомая. Может быть, выслушав здравое мнение о ее деятельности, родственники заставят ее уехать, не дав ей причинить настоящий вред себе самой или другим.

Лукас вышел в мрачное зимнее утро, вспоминая все, что ему о ней известно.

Он привык быстро составлять мнение о людях, но новая знакомая по-прежнему оставалась для него загадкой. Может быть, стоит обсудить ее с Чезом. Конечно, они редко вспоминают прошлое, но… Брат не только хорошо разгадывает головоломки; речь идет о деле, которое заботит и его, пусть даже он не показывает виду. Лукас задумался, не зайти ли домой к Чезу, но, поразмыслив, отказался от своего замысла. Подобные разговоры лучше вести в Синклер-Хаус, где братья могут быть уверены в том, что их не услышат посторонние.

– С каждым разом дом все больше похож на пещеру. Может, тебе стоит заменить ковер на лестнице? Когда я поднимаюсь, топот такой, будто идет караван верблюдов, – заметил Чез, входя в кабинет Лукаса в фамильном особняке, прозванном ими Мавзолеем.

Лукас оторвал взгляд от бумаг и улыбнулся младшему брату. Они были одного роста; когда оба окончили школу, их часто принимали за близнецов. Правда, у Чеза глаза серые, а не черные; он словно олицетворял симбиоз между итальянской кровью матери и северным наследием Синклеров.

– Мне так больше нравится, – ответил Лукас, наливая брату бренди. – И уж кому как не тебе должно быть известно, как важно быть предупрежденным о чьем-то приходе заранее.

– Люк, для предупреждения заранее к твоим услугам целый клан Таббсов в нижнем этаже. Кстати, дверь мне открыл незнакомый мальчик – судя по всему, он совсем недавно перестал носить короткие штанишки. А я-то думал, что миссис Таббс объявила перерыв в увеличении численности семьи.

– Это, наверное, Ричард, сын Энни.

– Энни? Боже мой, когда я видел ее в последний раз, она была вот такой маленькой!

– Вот еще одно доказательство, что ты бываешь здесь нечасто. Ты надолго в Лондоне?

– Пока не знаю. Возможно, задержусь на несколько недель, но перед тем, как снова уехать, непременно наведаюсь в Синклер-Холл к Сэм. Мне не нравится, что наша младшая сестренка по-прежнему прячется от людей в Синклер-Холл, хотя после смерти Рикардо прошло уже много времени.

– Не торопи ее, Чез. Она горюет не по Рикардо. Тебе хорошо известно, что Сэм сама принимает решения, в том числе и о том, сколько ей быть в трауре. Кроме того, она занята своей работой.

– Я не собираюсь ее торопить, просто хочу с ней повидаться. А ты? Скоро ли снова отправишься в путь?

– Через месяц или около того меня ждут в Санкт-Петербурге. Почему бы тебе не пожить здесь, пока ты в Лондоне?

Чез оглядел кабинет.

– Нет, Лукас. Мавзолей – твой крест. Проходя мимо закрытого большого зала, я снова вспомнил, почему предпочитаю мою скромную квартиру на Хаф-Мун-стрит. Там на меня не давят воспоминания!

Лукас поморщился.

– Я и сам всегда захожу в дом со стороны конюшни. Когда-нибудь прикажу переделать зал… Очень жаль, что особняк нельзя продать; он не подлежит отчуждению.

Чез покрутил бокал и сел в мягкое кресло у камина.

– Дом – веская причина для того, чтобы обзавестись наследником. Тогда можно будет покончить с майоратом.

– Нет уж, спасибо. Не думаю, что миру нужны новые Синклеры; мы и так причинили достаточно вреда.

– Да уж. По-моему, всему миру хотелось бы, чтобы наши предки оставались на далеком севере среди шотландских праотцев, а не приезжали к английскому двору и не получали хорошие английские титулы и земли. Правда, сейчас уже поздно ворчать. Итак, говори, что тебя беспокоит?

– С чего ты взял, что меня что-то беспокоит?

– Многолетний опыт. Итак, к делу!

Чез обладал одной замечательной способностью. Он умел слушать молча, не перебивая и не поощряя рассказчика. Кроме того, он не позволял собеседникам читать свои мысли, но Лукас слишком хорошо знал его, и брат не способен был его одурачить. Само его молчание говорило о многом.

– Что ты думаешь? – спросил Лукас, завершив рассказ о странной мисс Силвердейл и ее измышлениях.

– Если бы такую историю поведал мне не ты, а кто-то другой, я бы заподозрил у несчастного лихорадку. Цыганки, шлюхи, оккультисты… Ты вполне уверен, что эта молодая особа не тронулась умом?

– Боюсь, что нет. Конечно, ее трудно назвать обычной девушкой; она отличается редким здравомыслием, но упряма, как казак. Если не рассматривать вариант возвращения мисс Силвердейл к родственникам в Йоркшир, не думаю, что мне удастся разубедить ее и разуверить в существовании заговоров и предвзятости.

– По-твоему, есть вероятность, что она права? – Чез любовался игрой света в бокале. Его чеканный профиль напрягся, темно-серые глаза затуманились.

Чезу было всего десять, когда умер их отец, и, хотя мать старалась не посвящать детей в подробности, сплетни оказались слишком пикантными, чтобы их скрывать. Мальчишки в школе злорадствовали, рассказывая братьям о дуэли и ее причинах. Вскоре обоих исключили из школы за драку; на следующий год они с радостью покинули Англию и несколько лет прожили в Венеции у родственников по материнской линии.

– Едва ли. – Лукас покачал головой. – Она принимает желаемое за действительное. Судя по всему, маленькая мисс Силвердейл чувствует себя в долгу перед крестным и потому готова поверить любой небылице, чтобы смягчить горе и чувство вины. По-моему, она сражается с ветряными мельницами, но я не хочу, чтобы она наводила справки о нашей семье. Если уж кому-то суждено в будущем пятнать наше имя, предпочитаю, чтобы этим и дальше занимались мы, Синклеры.

– Верно. И что ты собираешься предпринять в связи с ней и ее игрой в оккультистку? Кстати, жаль, что я не могу поприсутствовать на сеансе! А вот тебе стоит туда пойти.

– Ты что, с ума сошел? Предпочту целый месяц по средам посещать балы в клубе «Олмакс».

– Ничего подобного! Тебе самому любопытно, что там произойдет. И потом, представь, что будет, если та шлюха с Кэтт-стрит узнает, что мнимая оккультистка ее обманула? Сцена будет некрасивой. Тебя замучают угрызения остатков совести.

– Будь ты проклят, Чез.

– Безусловно.

– Тем больше причин увезти ее к ней домой.

– Возможно.

– Сеанс оккультизма – напрасная трата времени.

– У тебя есть целый месяц, ведь пока никто не ждет тебя в Санкт-Петербурге. Или, может, ты хочешь поехать туда пораньше и насладиться русской зимой во всей красе? Бонапарт уже пробовал, если ты помнишь, и без особого успеха.

– Ну уж нет. Я надеялся, что ты придумаешь, как избавиться от этой непредсказуемой особы, – от нее всего можно ожидать.

– Я и придумал. Присматривай за начинающей оккультисткой и постарайся оградить нас от перемывания грязного белья – пожалуй, с Синклерами это проделывали слишком часто. А я до отъезда съезжу в Холл и повидаюсь с Сэм. – Чез встал, одернул жилет и со вздохом огляделся по сторонам. – Знаешь, я сам не могу решить, нравится мне или нет, что при тебе в Мавзолее царит такая тишина. Она не делает чести твоей репутации гедониста. Советую тебе нанять бродячую труппу, которая поставит здесь парочку оргий. Главное, не забудь оставить открытыми окна, которые выходят на площадь!

– Нет уж, благодарю. И потом, отсутствие сведений о том, что здесь творится, лишь разжигает воображение сплетников из светского общества. Упаси Господи оправдывать их ожидания! Пусть продолжают выдумывать.

– Так и происходит, тем более что сведений о твоих подвигах за границей у них больше чем достаточно. Кстати, о сведениях. Ты сегодня пойдешь со мной в клуб?

– Если сегодня среда, не могу. «Олмакс» ждет.

Целую секунду Чез ошеломленно смотрел на брата, а потом расхохотался.

– Боже правый, мне показалось, что ты говоришь серьезно! Больше не пугай меня так. Если ты когда-нибудь станешь респектабельным господином, свет перенесет свои ожидания и на меня. Если меня что-то и пугает больше клуба «Олмакс», то это чужие ожидания.

Глава 4

– Какого дьявола!

Оливия выронила скатерть, которую держала в руках, и побежала к кабинету. Возможно, она поступила неразумно. Мужчина, который изрыгает ругательства в пустом доме, наверное, предполагал, что нужно бежать куда-нибудь подальше. Но Оливия узнала голос и, как ни странно, совсем не испугалась. Встревожилась, но не испугалась.

На пороге она остановилась. Лорд Синклер стоял подбоченившись и рассматривал ее Стену Догадок.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, заправляя за ухо выбившийся из прически локон.

Она пожалела, что не надела ничего более нарядного, чем простое муслиновое платье, и тут же укорила себя за неуместные мысли. Лорд Синклер был в костюме для верховой езды, однако светлые лосины и темно-синий фрак сидели на нем с той же элегантной небрежностью, с какой он носил любую одежду. В очередной раз ее поразила нескрываемая властность его лица и фигуры. В ее гостиной он выглядел совершенно неуместно… Как, впрочем, и в ее мире.

– Какого… Что все это значит? – осведомился он, и Оливия, преодолевая неловкость, переступила порог.

– Это списки.

– Вижу. Но почему их так много? И как вам удается сделать так, чтобы они не падали?

– Я наклеила сукно на пробковую панель, а листки бумаги прикалываю швейными булавками. Раньше я раскладывала списки на полу, но они вечно путались… Как вы сюда вошли?

– А веревки? Как будто сумасшедший паук пытался сплести здесь паутину.

– Они помогают мне разобраться, что с чем связано. Мне так лучше думается.

– Если ваша голова внутри похожа на эту стену, помоги вам небо.

– Вы пришли для того, чтобы меня оскорблять, или у вас имелись другие причины вламываться ко мне в дом?

– Я не вламывался, а вошел через боковую дверь. Советую вызвать слесаря; пусть сменит ваш устаревший замок на более современный. Вы сказали, что ваша гостья придет в пять часов? – Лукас прошел вдоль стены, и она с трудом удержалась от порыва сорвать все списки, не давая ему их прочесть. Во-первых, он наверняка считает, что у нее не все дома, а во-вторых, ей не хотелось, чтобы он их читал. Однако ему хватило любопытства прийти…

– Да. Я как раз готовила для нее комнату. Вы пришли мне помешать?

– Нет.

– Зачем же в таком случае?

– Из любопытства. Никогда в жизни не присутствовал на сеансе оккультистов. Я расширяю свой кругозор.

Он подошел к той части стены, которую она посвятила его отцу, и Оливия напряглась в ожидании. Правда, не так много ей известно; пустых мест гораздо больше, чем в списках, посвященных Генри Пейтону. Впрочем, даже скудные сведения об обстоятельствах его смерти, которые узнал Мерсер, способны разозлить гостя. Лукас молча прошел вдоль стены и направился к столу.

– Как, опять списки? «Знаменитые оккультисты»… Кто такая мадам Булгари?

– Это я. Цыганка Сью помогла мне придумать имя; она сказала, что иностранные имена звучат внушительнее. А остальное я взяла из книг.

Лукас взял со стола книгу и, полистав страницы, удивленно поднял брови.

– Общение с потусторонним миром… Барон Литтлтон… кажется, он был членом парламента?

– Понятия не имею. Пожалуйста, не перепутайте бумаги.

– Перикл? Кристина, королева Швеции? Избранное общество, нечего сказать! – Он отшвырнул книгу и взял другую. – А этот том о чем? «Запретные тайны оккультизма» мадам Волгатской? Звучит более занимательно, хотя, судя по раззолоченным буквам, ей больше подошла бы фамилия «Вульгарская»… Начинаю думать, что «мадам Булгари» – превосходная кличка.

Оливия вырвала у него книгу.

– Если вы пришли, чтобы насмехаться надо мной, можете уходить. У меня много дел.

– Дел?

Она не стала оборачиваться и смотреть, идет ли он за ней. Пусть дерзит, как хочет, она сразу поняла, что любопытство не позволит ему уйти раньше времени. В этом они с ним похожи…

Вернувшись в гостиную, она задернула толстые бархатные шторы, и комната погрузилась в полумрак. К тому времени, как приедет Марша Пендл, здесь будет почти совсем темно. Свечи и благовония были заготовлены заранее. Оливия разожгла камин, чтобы он разгорелся, когда начнется сеанс магии. Ей нужно совсем немного света и тепла; остальное довершат ароматические палочки, которые порекомендовала ей Цыганка Сью. Пометив очередной пункт в своем списке, она пробежала его глазами.

– Сам не понимаю, где мне больше не по себе, в этой гостиной или в вашем кабинете, похожем на паучье логово. Кажется, в кабинете даже страшнее, – заметил он, входя в гостиную следом за ней.

– Почему?

– Потому что здесь все понарошку, а там все всерьез.

Оливия пожала плечами, не отрываясь от списка. Церковные свечи. Бергамотовое масло… Готово!

– Интерьер вам создавала потусторонняя мадам Волгатская? Для чего столько шалей? Вы что, собираетесь танцевать?

– Нет, я связываю ими неосторожных гостей и приношу их в жертву темным силам.

– Благодарю покорно. Мне еще не приходилось никого связывать, чтобы получить, что мне хочется… во всяком случае, женщин.

Оливия оторвалась от своего списка; несмотря на желание сохранить серьезный вид, ее губы дрогнули в улыбке.

– Вы очень тщеславны, не так ли, лорд Синклер?

Он перебирал в руках тонкую узорчатую шаль; шелк струился между пальцами и переливался.

– Неужели? По-моему, мои слова говорят совсем не о тщеславии.

– А о чем же? Только не говорите «об опыте», это лишь подтвердит мои слова.

– В таком случае я вообще ничего не стану говорить. Итак, что же дальше?

– Дальше вы уйдете.

Он выдвинул стул из-за стола и сел, явно пренебрегая всеми правилами приличия. Он не выпускал из рук шаль. Шуршание шелка у него между пальцами вызвало у нее приятное покалывание, от кончиков пальцев ног распространившееся, как дым, по всему ее телу. Она ощущала тепло от соприкосновения мягкого шелка с его кожей; у нее тоже согрелись пальцы. Вскоре покалывание перешло на ладони, как будто туда попала кислота. Ей с трудом удалось сдержаться и не выхватить у него шаль.

– Оливия, вы в самом деле хотите, чтобы я ушел?

Произнесение им ее имени подействовало на нее так же, как шелест шелка в его руке; ей пришлось набрать в грудь побольше воздуха, прежде чем она смогла заговорить. Почва уходила у нее из-под ног – возможно, он именно этого и добивался. Он наверняка догадывается, что ее бросило в жар… Он нарочно старается размягчить ее, сделать податливой и послушной. Вот и все.

– Мисс Силвердейл, – машинально поправила она.

Шарф ненадолго застыл, а потом гость продолжил свои мучительные манипуляции.

– Допустим… Итак, мисс Оливия Силвердейл, вы хотите, чтобы я ушел?

– Если вы здесь для того, чтобы помочь мне, можете остаться. Но если вы пришли лишь затем, чтобы посмеяться надо мной, я вас не задерживаю, – ответила она.

Он бросил шаль на стол. И хотя ее томление прошло, подозрения подтвердились. Хотя ей удалось не подпасть под его чары, она отчего-то не ощущала радости победы.

– Мисс Силвердейл, я не считаю одержимость ни большим достоинством, ни чем-то забавным. Я пришел не для того, чтобы помочь вам, а чтобы убедиться, что вы не причините вреда моим делам своими довольно… нетривиальными действиями. Нашей семье досталось немало грязи; мы окружены дурной славой, и для дальнейшего унижения нам вовсе не требуется помощь посторонних.

– Если вы пришли не для того, чтобы мешать мне…

– Совершенно верно. Я здесь для наблюдения. Я буду в соседней комнате и послушаю, как вы воспользуетесь своими навыками оккультистки, чтобы извлечь золото из Марши Пендл. Когда погрузитесь в транс, советую не забывать о том, что я за стеной. Ну а после того, как ваша гостья пообщается со своим потусторонним другом, вы должны недвусмысленно дать ей понять, что дух, с которым она жаждет беседовать, надолго отправится в высшие сферы и больше не будет являться по вашему зову. Так что позвольте ей со слезами распрощаться с ним и отправьте ее назад, на Кэтт-стрит. Навсегда.

– Кажется, я уже говорила, лорд Синклер: я не люблю, когда мне угрожают.

– Разделяю ваши чувства. Я и сам не люблю, когда мне угрожают. Значит, мы с вами поняли друг друга. Вам следует считать серьезной уступкой с моей стороны уже то, что я позволил вашему сеансу состояться. Но сделайте еще хоть шаг дальше по этому пути без моего ведома, и я перейду от угроз к действиям. Я ясно выражаюсь?

– Напоминаю, что я сама сообщила вам о своем следующем шаге.

– Не цепляйтесь к мелочам.

– Позвольте полюбопытствовать, какие действия вы намерены предпринять?

Его взгляд утратил суровость.