– О чем задумалась, Викуль?
– А? Что?
На следующий день, в обед, мы с Машкой сидели в «Арго» – я ковыряла вилкой овощной салат и пыталась отогнать гнетущие мысли.
На работу я пришла рано – надо было всё же проверить, не оставил ли Морозов беспорядок, но никаких следов вчерашнего происшествия на кафедре не обнаружилось.
Я еще не решила, как буду себя вести с этим типом. Вообще-то для осуществления моего плана придется с ним помириться – перенести еще одно унижение, но пока я была не в состоянии это сделать. Как и думать про свое будущее.
В первой половине дня Морозов заскочил на кафедру всего лишь на пару минут – на меня и не посмотрел, да не очень и хотелось. Зато теперь, как только мы с Машкой решили пообедать, он тут как тут.
Пришел в одиночестве, но не успел присесть, как его со всех сторон окружила стайка студенточек: две плюхнулись рядом и две – напротив.
– Да так – ни о чем, – ответила я Машке.
– Кстати, – спросила она, хотя это было совсем некстати, – чем там закончилось дело с вином?
– Мария, – я показала ей кулак, – клянусь, еще раз вспомнишь про вино, и я убью тебя!
– Какое еще вино? – к нам подошел Андрей.
– Я тебе потом расскажу, – Машка заговорщически ему подмигнула.
– Андрей, да не слушай ее, Мария чудит.
– Я вчера несколько раз заходил на кафедру, но тебя не было, – Андрей присел рядом с нами и вытащил какую-то коробочку, – вот, как и обещал. С днем рождения!
– Что это? – я открыла коробочку. – Вау!
– Что это? – Машка тоже заглянула внутрь.
– Медальон Анны Болейн, – пояснила я ей.
– Точнее – реплика, не переживай. Заказал на Ebay.
– Мог бы и не объяснять, и так видно. Продают их там небось пучок за пятачок, – выдала вредная Мария.
– Маша! Не в этом же дело! – я повернулась к Андрею, – спасибо, Андрюша!
А потом вытащила медальон и надела его себе на шею. Нечаянно повернув голову, заметила, что Морозов, не мигая, смотрит на меня. Чего уставился? Я отвернулась.
– Ох, – вдохнула Машка, – надеюсь, ты не закончишь, как эта Болейн.
– Маша!
– А что? Андрей, странный подарок. Ты совсем не знаешь, что нужно женщинам.
Я засмеялась.
– Маш, Андрей-то как раз и знает!
Та поджала губы:
– Ах, ну да, точно. Он же любовные романы переводит, – в этой фразе я уловила снобизм, а потому поспешила перевести разговор на другую тему.
После обеда я вернулась на кафедру. Морозов несколько раз заходил туда, но на меня больше не смотрел и тем более не заговаривал со мной. Ну и ладно. Мне всего лишь нужно было продержаться еще неделю до осуществления намеченного плана.
Что будет через неделю?
Я, конечно, сильно завралась перед родственниками, но сказала и кое-что правдивое.
У нас действительно в скором времени намечалась международная конференция по английской литературе. И я собиралась подменить основную часть доклада Морозова прямо перед его выступлением. Если он ничего не соображает, то после этого и двух слов связать не сможет.
А о том, что он всё же что-то соображает, я и думать не желала.
В день конференции снова начался ливень, и я опоздала. На кафедре почти все уже были в сборе.
Беседина меня отругала, я извинилась, немножко повертелась рядом с Денисом Сергеевичем и увидела, что доклад лежит перед ним на столе – ура! Теперь – дело за малым. Выскочив за орудием преступления – стаканчиком кофе, я вскоре вернулась и подошла к своему врагу.
– Денис Сергеевич, – вкрадчивым голосом произнесла я и чуть ли не книксен сделала, – немного с опозданием, но всё же… я хотела извиниться за свое поведение, слишком погорячилась тогда. Простите.
Кажется, он обрадовался, дурачок.
– Виктория, у меня ведь даже не было возможности договорить. А я хотел…
– Обязательно договорите, Денис Сергеевич, – я лучезарно улыбнулась, – а пока – вот. Принесла кофе, вы же любите?
С размаху я поставила стаканчик рядом с докладом. Надо ли говорить, что крышка была еле закрыта? Только я не рассчитала: стаканчик перевернулся и, залив доклад Морозова, скатился ему на колени.
Упс. А вот такое я не планировала, это уже нехорошо.
– Ви-и-и-ка! – завопила Беседина-старшая, – да что же ты такая неловкая!
– Ой! Денис Сергеевич, простите! Простите меня, пожалуйста, извините! Вы сильно обожглись? – запричитала я.
– Ладно-ладно, успокойся. Бывает, – примирительно сказал Морозов.
– Ой, ну как же это! Ох! И доклад! Погодите, я сейчас новый распечатаю.
– Как же, как же, распечатаешь, – продолжала возмущаться Беседина, – у нас принтер почему-то не работает.
Почему-то? Ха-ха, да это ж я его накануне и вывела из строя. Хочу заметить – временно, ибо вообще-то не собиралась портить казенное имущество.
– Мне тоже нужно свой печатать. Сейчас схожу на другую кафедру.
Морозов дал мне флешку и я отправилась к Машке. Конечно, внаглую, бесследно убрать половину доклада я не могла. Просто взяла часть своих листов и вставила в доклад Дениса Сергеевича, а его листы вставила в свой. Типа (если дойдет до серьезного разбирательства) – я уронила бумаги, а потом неправильно их собрала.
Конечно, это не объяснение, а детский сад. Но если все пройдет, как надо, то и не придется объясняться. Свой доклад я при этом выучила наизусть – буду выступать просто по плану.
Вернувшись на кафедру, я сунула Морозову бумаги и еще раз извинилась. Он просмотрел план и первые страницы – дальше листать не стал. Я вздохнула с облегчением, но когда мы все пошли в конференц-зал, сердце сжалось. Что сейчас будет?
А дальше было вот что. Морозов выступал пятым. Начал он довольно бойко, а затем, дойдя до подмены, замолчал. И уставился на меня. Я опустила глаза. Не знаю, сколько прошло времени – возможно, всего несколько секунд, но казалось – вечность. И вдруг… он снова заговорил. Как ни в чем не бывало.
Черт возьми, черт возьми, черт возьми! Мне конец.
Я так разволновалась, что выступила гораздо хуже, чем предполагала. А потом, сгорая от стыда, присела на свое место. Кошмар. Что Морозов сделает после конференции?
А он ничего не сделал. Собрал свои вещи и молча ушел, даже не взглянув на меня. Ну и дела! Я не знала, что думать.
После выступлений был фуршет. Правда, всю еду размели в момент – я успела ухватить лишь несколько конфет и запасливо положила их в карман джинсов. Ибо Беседина заставила переделывать кое-какие документы – придется немного задержаться.
Вернувшись на кафедру, я обнаружила, что все уже разошлись. В полном одиночестве я закончила необходимые дела, накинула плащ и уже собиралась уходить, как дверь вдруг распахнулась и вошел Денис Сергеевич.
Он переоделся и теперь даже выглядел как нормальный человеческий парень – в джинсах, майке и ветровке. Но взгляд у него был явно ненормальный.
Не отрывая от меня этого своего странного взгляда, он бросил на стол какую-то сумку.
Я застыла. Сколько раз прокручивала в голове, как буду строить оскорбленную невинность, но теперь, глядя ему в глаза, это было не так уж легко сделать.
– Ну рассказывай, – наконец произнес Морозов, – зачем ты это устроила.
– Денис Сергеевич, э-э… нечаянно вышло.
– Виктория, я задам тебе вопрос, который уже звучал раньше, но ты так и не ответила – я похож на дурака?
– Денис Сергеевич, вы просто необъективны, потому что ни во что меня не ставите.
– Да? – он усмехнулся, – ты хочешь, чтобы я тебя во что-нибудь поставил? Давай я поставлю тебя в угол.
Он направился ко мне.
– Денис Сергеевич, – я стала пятиться назад, к стене, – еще раз повторяю: это нечаянно! There is no sin but ignorance12 – произнося это, я старалась выдавить улыбку.
Какая ирония судьбы – я так хотела прижать к стенке Морозова, а в конце концов оказалась прижата сама – причем и в прямом, и в переносном смысле. Упершись спиной в холодную поверхность, я замерла – больше некуда бежать.
Тем временем он подошел, приблизился губами к моему уху – сердце почему-то бешено заколотилось – и сказал, понизив голос:
– А ты знаешь, что наказание за глупость может быть не менее жестоким, чем за грех? И теперь ты будешь наказана. Раздевайся.
– В смысле? – опешила я.
– В смысле, – он прикоснулся к моим плечам, – плащик снимай. Ты сегодня еще не скоро пойдешь домой.
– С чего бы это?
– А вот с того, – он подошел к своей сумке и вывалил оттуда целую кипу бумаг. – Я так понимаю, весь шум из-за того, будто ты считаешь… как бы это помячге выразиться? В общем, ты всё это устроила, чтоб меня уличить. В чём? В том, что я ничего не соображаю? В том, что не сам писал свои работы?
Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. И стояла, как дурочка, открыв рот. Как он обо всем так быстро догадался? А Морозов тем временем продолжал.
– Так вот – вынужден тебя огорчить. Я не просто сам всё пишу, но к тому же сначала делаю наброски от руки. Потом набираю текст на компьютере. Да, это очень неудобно, отнимает много времени, но так уж я привык. А теперь – я буду писать, а ты – набирать.
– Неужели? – я попыталась скрыть удивление, перейдя в наступление. – И почему же, интересно, я стану это делать?
– Хотя бы потому, что ты испортила мой костюм.
Ох, точно. Я же испортила его костюм.
– Материальный ущерб? И теперь должна типа отработать? Давайте отдам деньгами.
– Не только материальный. Ожоги, знаешь ли… Нет, деньгами не пойдет.
Ой. Еще и ожоги.
– Почему не пойдет?
– Потому что.
Я тяжело вздохнула и протянула руку к бумагам.
– Ладно, наберу. Но только – дома.
– Что ты, Виктория, – он усмехнулся, – я тебе не доверяю. Мало ли что может случиться у тебя дома с этими бумагами, а тут столько труда вложено. При мне будешь набирать.
– Боже, да что за наказание! – вскричала я. – Можно хотя бы не сегодня?
– Нельзя. Мне это срочно нужно.
– Но я устала и хочу есть!
– Вот, – он достал бумажный пакет.
– Что это? – я открыла его и заглянула внутрь. – Вы принесли мне еду?
Морозов кивнул. Я вытащила пластиковую упаковку.
– Сэндвичи? С ветчиной? Ужас.
– Почему – ужас?
– Не люблю ветчину.
– А что ты любишь?
– Я, Денис Сергеевич, люблю домашнюю еду. И хочу сейчас есть ее у себя дома.
– Ну что поделать? – он пожал плечами. – Не всё в жизни происходит, как нам хочется. Я вот, может, тоже предпочел бы сейчас находиться в другом месте.
– Так и идите в… другое место! Вас-то никто не держит!
– Виктория, не тяни время. Не хочешь – не ешь, тогда приступай к работе.
Я скривилась. Поесть все-таки нужно.
Умяв сэндвичи, я снова заглянула в пакет.
– А это что? Шоколадка? Странная какая, никогда таких не видела, – я открыла батончик, откусила его примерно на треть и скривилась. – С мятой? Фу-у-у…
– Вообще-то, – сказал Морозов, – этот батончик для меня был. – И раз «фу», давай его сюда.
– Но я уже надкусила!
– И что?
– А вдруг я чем-то больна?
– Ты чем-то больна?
– Нет.
– Тогда давай.
Я сделала вид, что подчиняюсь: протянула батончик ему. Он приблизился, но тут я резко убрала руку, запихнула остаток батончика в рот и засмеялась:
– Обойдетесь.
Морозов вдруг стал какой-то странный: отвел глаза, а потом и вовсе отвернулся. Обиделся, что ли? Я вспомнила про конфеты и вытащила их из кармана джинсов.
– Ладно, возьмите вот.
– Такое я не хочу.
– Ну и ладно.
Я включила компьютер и начала набирать тексты. Боже, что за кошмарный почерк. Впрочем, какой еще может быть почерк у этого человека?
Морозов тем временем ковырялся в телефоне, с кем-то там переписывался и улыбался. Отлично, Денис Сергеевич, развлекайся, развлекайся!
Но вскоре я все же не выдержала и стукнула ладонью по столу.
– Что такое?
– Вы меня раздражаете и отвлекаете.
– Как? Я просто молча сижу.
– Вы развлекаетесь, в то время как я, изнемогая от усталости, разбираю ваши каракули.
– Я? Развлекаюсь?
– Чего вы смеетесь? Раз находитесь на рабочем месте – занимайтесь работой.
– Так трудно теперь, Виктория. Ты же поглотила мои углеводы.
Он хмыкнул, но почему-то все-таки включил компьютер и стал что-то там делать.
Я закончила часа через два. Поднявшись, кинула ему листы.
– Всё? Больше я вам ничего не должна?
– Ты шутишь, да? Это только начало. Завтра продолжим.
– Чего? И сколько это будет длиться?
– Я еще не решил.
– Ну так решайте скорее! Я должна точно знать, сколько мне мучиться. Но на многое не рассчитывайте, все-таки мое время дорого стоит.
Он засмеялся.
– Что смешного?
– Напомнить твою зарплату?
Да что за невыносимый человек! Я нахмурилась, молча собрала вещи, бросила ему ключи от кафедры и отправилась домой.
Приехала в очень плохом настроении и застала в гостиной воркующих голубков. И чуть ли не с порога один из этих голубков (точнее, голубушка по имени Алевтина) хитренько мне заявила:
– Ну что, Викуля, теперь у тебя времени свободного больше стало? Познакомишь нас…
– Нет! – настала пора и мне на кого-нибудь рявкнуть.
– Может, и нет у нее никакого парня… – задумчиво произнес Королев.
Я готова была их прибить, честное слово!
– Есть! Но нам сейчас не до вас, – отрезала я и прошла в свою комнату.
Вот бывают же такие неудачные дни – когда все идет наперекосяк, хоть на улицу не выходи.
Правда, после жизнь обычно налаживается, но это был явно не мой случай. На следующий день мне снова пришлось задержаться, чтобы набирать эти чертовы тексты. Правда, в этот раз Морозов – надо же! – даже принес мне нормальную домашнюю еду.
– Вам было бы дешевле личного секретаря нанять, – сказала я ему с набитым ртом.
– Так ведь не в секретаре дело, а в том, что надо из кого-то дурь выбить.
– Ну так и выбивайте из кого-то, я-то тут причем?
Он промолчал, ничего не ответил.
– И вот не лень каждый раз ездить домой и возвращаться? – язык мой все никак не желал угомониться, – пары у вас еще в обед закончились, а вечером вы снова тут как тут.
О проекте
О подписке