– Я не хочу никуда уезжать, – не так твердо, как хотелось бы, говорю я. – Мне надо у врача наблюдаться, в конце концов.

– Это временно, Ладка, – уговаривает меня Машка. – Отвлечешься. Поразмыслишь, что козлу своему говорить при встрече.

Нет. Нет и еще раз нет. Никуда я не поеду. Это же бред.

Мой телефон в сумке тихо пиликает о поступившем сообщении. Достаю его, разблокирую дрожащими руками. От Кирилла. Сердце пропускает удар.

“Малыш, буду дома через два часа. Нет сил, как хочу тебя!”

Я вздрагиваю. Раньше я бы порадовалась сообщению мужа и поддержала бы его игру в ответ. Но сейчас я понимаю, что не готова. Я боюсь встречи с Кириллом.

– Что, иуда твой написывает? – язвительно спрашивает Машка, пытаясь заглянуть в экран моего телефона.

Я тут же блокирую его и встаю с дивана.

– Я поеду, Маш, – говорю ей, направляясь к двери. – Спасибо, что рассказала.

– Поверь, я совсем не рада была это делать, Ладка, – встает следом за мной подруга. Подходит и обнимает. – Ты знай, что я всегда рядом. Я еще крестной должна стать, помнишь?

Я впервые за все это время улыбаюсь. Мы еще в школе дали с Машкой друг другу клятвы, что станем крестными у своих детей.

Пока я еду домой в такси, в голове прокручиваю миллион сценариев встречи с мужем. Лишь бы не сорваться и не разреветься, как только увижу его. Такого родного и любимого… предателя.

Глава 5

Когда я иду к нашей квартире, такое чувство, что к моим ногам прикрепили огромные гири. С трудом переставляю ногами, пытаясь отсрочить разговор с Киром.

А вдруг все это случайность? Я как утопающий хватаюсь за эту абсурдную мысль. Но почему-то мне кажется, что я должна его увидеть. Посмотреть в любимые и родные глаза. И тогда я узнаю правду…

Открываю дверь ключом и тихо захожу внутрь. В нос сразу ударяет целый букет ароматов. В нашей квартире пахнет выпечкой, хотя я ничего сегодня не готовила.

И духами Кира, которые я подарила ему на новый год. Фаренгейт от Диор. Запах настоящего мужчины. Так я раньше считала.

Но сейчас от одного лишь этого запаха меня грозит вывернуть наизнанку. Теперь этот аромат ассоциируется у меня со страхом и неизбежностью.

По звукам льющейся воды в ванной, я понимаю, что муж находится там. Тихо разуваюсь и прохожу на кухню. На столе стоят две коробки с пиццей. Именно от них исходит аромат.

Я открываю крышку одной из коробок и рот сразу же наполняется слюной. На тонком тесте куски пепперони и кружки соленых огурчиков. Таких манящих.

Я не знаю, что происходит, но у меня такое чувство, будто я не ела целую вечность. И если прямо сейчас не впихну в себя этот кусок с огурцами…

– Опять кусочничаешь?

За моей спиной раздается веселый голос мужа. Я вздрагиваю от неожиданности. Кусок проклятой пиццы почти застревает в горле. Начинаю кашлять, едва не подавившись. Кир подходит ко мне, протягивает стакан с водой. Поглаживает меня по спине. Его касания ощущаются ожогами на коже.

– Не так я представлял нашу встречу, милая.

Кир обнимает меня со спины, прижимаясь всем телом. А я замираю. Превращаюсь в неподвижную статую. Меня раздирает изнутри от противоречивых чувств. Хочется с силой стряхнуть объятия мужа с себя. Развернуться и вытрясти с него всю правду.

Но мое тело предает меня. Я так сильно скучала. Чувствую его горячие губы на своей коже. По ней рассыпается узор мурашек. Я неосознанно льну к мощному телу Кира. Запрокидываю голову ему на плечо. Голова кружится. Закрываю глаза.

А в следующее мгновение чувствую губами холодный металл стакана, который Кир подносит к моему рту.

– Выпей, малыш, – заботливо говорит муж.

А мне хочется визжать. Кричать. Крушить все вокруг. Я дрожу, что явно не укрывается от Кира. Его хватка на талии усиливается. Мне хочется прокричать ему, чтобы не был таким. Разве может человек так хорошо притворяться?

Но я послушно делаю несколько живительных глотков воды. В горле уже не так сильно першит. Кир продолжает удерживать меня за талию, прижимая к себе.

Его кожа разгоряченная после душа. И Боже. Он пахнет убийственно. Свежестью, мятой и… бешеным желанием. Я хочу вырваться и отойти на безопасное расстояние. Но не успеваю ничего этого сделать.

Кир одним движением резко разворачивает меня к себе. Впечатывает в свое тело. Он обнажен, только бедра прикрыты полотенцем. Мне хочется зажмуриться, чтобы не видеть.

– Черт, – на выдохе буквально стонет муж, прожигая меня потемневшими глазами. – Мы не виделись вечность.

– Две недели, – дрожащим голосом шепчу я, отводя глаза.

– О чем и речь!

А в следующий миг Кир набрасывается на мои губы жалящим поцелуем. Я задыхаюсь. Хватаюсь за его влажные после душа плечи.

Я забываю обо всем. Отвечаю мужу с неменьшим пылом. Ему нравится моя реакция. Всегда нравилась.

Кир довольно рычит и подхватывает меня на руки. Не прерывая поцелуя, движется в сторону спальни. Я обхватываю бедра Кира ногами. Понимаю, что по пути он потерял полотенце. Муж полностью обнажен. А я одета. И от этого все чувства ощущаются еще острее.

– Котенок, – шепчет Кир, покрывая мою грудь жалящими поцелуями. – Так хочу тебя…

И в тот момент, когда муж спускается ниже и касается губами обнаженной кожи живота, внутри меня словно что-то ломается.

С треском и грохотом. Я выгибаюсь. Зажмуриваюсь и с силой отталкиваю Кира от себя.

От неожиданности он едва не падает с кровати.

– Какого черта ты творишь, Лада?! – возмущенно чеканит он.

Кир становится рядом с кроватью, взъерошивает рукой волосы, что говорит о том, что он нервничает. Он всегда так делает, когда не контролирует ситуацию.

– Оденься, пожалуйста, – хриплю я, спрятав пылающие щеки в коленях. – Нам нужно поговорить, Кирилл.

– С каких пор стеснительной стала, м? – все еще будто ничего не понимая, спрашивает муж.

Но слышу, что он подходит к шкафу. Одевается и возвращается к кровати. Я поднимаю голову и встречаюсь с темно-голубыми глазами мужа. Такими родными и любимыми. Котрорые несколько минут назад горели от желания, смотря на меня.

А сейчас… в них я вижу букет совершенно иных эмоций. Злость. Растерянность. Обиду…

– Я все знаю, Кирилл, – произношу окаменевшими губами.

Вот. Я это сделала. Даже дышать стало легче. Сейчас посмотрю на Кирилла и сразу пойму, что все это нелепая шутка.

Но муж мгновенно белеет, словно с его лица сошли все краски. И тогда дыра в моей груди разрастается, уничтожая последнюю мою надежду…

Глава 6

– О чем ты, черт возьми? – спрашивает сипло Кир.

В его голосе отчетливо слышно удивление, но я с болью замечаю, что муж отводит взгляд. Словно ему есть, что скрывать.

– Как ты мог, Кирилл?

Как бы я ни храбрилась, мой голос дрожит. В глазах начинает щипать от подступающих слез. Обхватываю свои плечи руками, стараясь удержать дрожь.

Как вдруг Кирилл резко поворачивает голову ко мне. Прожигает потемневшими до черноты глазами. И я с удивлением понимаю, что он зол. Чертовски зол.

– Я должен был догадаться, – буквально выплёвывает слова муж. – Это все твоя подружка, да? Эта сука вечно сует свой нос куда не надо!

От этой гневной тирады я застываю. Смотрю, как муж начинает мерить широкими шагами комнату, поливая грязью мою подругу. Он даже не пытается оправдаться. Словно это такая мелочь и ничего не случилось.

– Она хотя бы открыла мне глаза! – говорю я.

– Ну да, ну да, – издевательски фыркает мой пока еще супруг. – Своей-то жизни у нее нет, вот и лезет в нашу.

Кирилл резко останавливается, упирает свой горящий взгляд на мое пылающее от эмоций лицо. И смотрит так, будто впервые видит меня.

– И что, – металлическим голосом спрашивает, не отводя напряженного взгляда, от которого моя кожа покрывается мурашками. – Хочешь сказать, эта… хм… неприятная мелочь станет для нас проблемой, Лада?

Я отшатываюсь в шоке. Слова мужа ударяют по мне словно пощечина.

– А как по твоему должно быть? – у меня даже слезы высохли от такой наглости. – Я должна пожелать тебе счастья и простить?

– Именно так и должна поступить любящая жена!

Я не могу поверить, что он говорит все это всерьез. Но когда вижу, что на лице мужа не дрогнул ни один мускул и он смотрит на меня нечитаемым взглядом, понимаю – он реально в это верит.

И в следующий миг муж вдруг делает шаг к кровати. Хватает меня за руку и дергает на себя. Я чувствую себя куклой. Нет сил сопротивляться. Кир прижимает меня к себе. Впечатывает в свое тело.

Я чувствую, что он дрожит. Силой закусываю нижнюю губу, чтобы не разреветься. Во рту появляется металлический привкус.

– Малыш, – горячо шепчет муж, прижимаясь горячей щекой к моему виску. – Это же все временно, понимаешь? Просто не думай об этом. Я сам все исправлю. Верь мне, слышишь?

– Я не могу, Кирилл, – с надрывом отвечаю ему, мои руки против воли обхватывают торс мужа. Я словно прощаюсь с ним. Наши сердца бешено колотятся в унисон. – Я не смогу быть с тобой после того, как ты…

Кир не дает мне договорить. Он отстраняется и отходит в сторону. Заглядываю в его лицо и с болью понимаю, что это конец. Все кончено…

– Что ж, – холодно говорит Кир, подходя к окну и устремляя свой взгляд на улицу. – Я понял твою позицию. Удерживать не стану.

– Кирилл… – начинаю я.

А муж разворачивается с непроницаемым лицом. Окидывает меня холодным взглядом, от которого я покрываюсь коркой льда. В один миг мы стали совершенно чужими друг другу.

Я смотрю на мужа. Я знаю каждую черточку на его лице. Ярко-голубые глаза, которые всегда горели при взгляде на меня. Но сейчас Кир смотрит на меня отрешенно. Будто сквозь меня. На острых скулах, покрытых темной щетиной, ходят желваки. Губы плотно сжаты.

– Я вернусь в дом, – без эмоций говорит Кирилл. – Можешь оставаться здесь. Вопрос с разводом решим позже.

Когда я слышу это слово из его уст, сердце замирает от боли. В груди поселяется агония. Так просто… он так просто отказался от меня? Отказался от нас…

Кир коротко кивает мне и быстро проходит мимо меня. Слышу, как он собирается в коридоре. А через несколько минут входная дверь громко хлопает и в квартире воцаряется тишина.

На свинцовых ногах я подхожу к кровати и падаю на нее. Устремляю немигающий взгляд на белоснежный потолок. Из глаз текут слезы.

Непонимания.

Неприятия.

У меня такое чувство, словно меня разрубили пополам. Часть меня умерла вместе с уходом Кирилла.

А вдруг он пошел к ней? К Нике… может, он уже знает про ребенка? Я с силой зажмуриваюсь. Прислушиваюсь к своим чувствам и понимаю, что внутри меня ничего нет. Лишь гулкое опустошение. Словно мой мир рухнул и я лежу под его обломками.

Не знаю, сколько я пролежала так, утопая в пучине жалости к себе. Но в какой-то момент я поняла, что справлюсь. Обязана. Ради малыша.

– Прости меня, – кладу руки на живот, разговаривая с ребенком. Я уверена, он меня слышит. – Больше не будет слез, малыш. Мама обещает.

Я со злостью вытираю слезы с лица. Медленно сажусь и беру с комода свой телефон. Набираю номер Машки. Та отвечает сразу, будто ждала моего звонка.

– Ну что? – слышу вместо приветствия нетерпеливый голос подруги. – Приехал твой козел?

– Скинь мне контакты клиента, Маш, – говорю я, закусив губу. – Если ему еще нужен дизайнер…

Глава 7

Через полчаса Машка уже ломилась в дверь нашей квартиры. Все это время я пролежала на кровати, не шевелясь. В голове вертелись мысли, словно жвачка. От которых хотелось выть в голос.

– Да, подруга, – начала с порога она, внимательно осматривая меня с ног до головы. – Выглядишь хреново, если честно.

Я повернулась к зеркалу, равнодушно смотря на свое отражение. На голове осиное гнездо. Лицо опухшее от слез. Глаза красные, кожа бледная, словно у той самой Панночки.

Только сейчас замечаю, что в руках у подруги два стакана с кофе. Мои губы вздрагивают в попытке улыбки. Но по сочувственному взгляду подруги понимаю, что это похоже скорее на судорогу.

– Проходи, – коротко киваю Машке и направляюсь на кухню.

Подруга устраивается за столом, а я подхожу к окну и опираюсь спиной на подоконник. Тело пробирает дрожь, и я обхватываю себя за плечи.

– Ну давай, рассказывай! – нетерпеливо говорит Машка, отпивая из своего стакана.

А я вдруг понимаю, что не хочу. Не хочу ничего ей говорить. Словно тем самым я предаю свою семью. Пусть она и трещит по швам.

Но это только наше с Киром. Личное…

– Нечего рассказывать, Маш, – отвечаю ей, опуская взгляд.

– Ну да, – фыркает подруга. – На тебе же лица нет. Иуда твой приехал, ведь так?

Я молча киваю, поднося стакан с остывшим кофе к губам. Делаю глоток и понимаю, что некогда любимый лавандовый раф сейчас ощущается слишком приторным и невкусным. Морщусь и отставляю стакан под изумленный взгляд подруги.