© Лана Петровских, 2020

ISBN 978-5-4498-1853-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЛАНА ПЕТРОВСКИХ

По образованию и призванию семейный

психолог, сценарист.

Автор книг: «Равняется Любовь», «Девичий роман»,

«Начало», «Пятна Роршаха», «Затеряться в любви»,

«Высокоблагородие», «Вискоза».

 
Эта книга именно для вас!
Любовь! Что может быть лучше!
 

Все остальное

(2016)

ЕСЛИ утром ты просыпаешься с ярким ощущением, что сегодня точно что-то произойдёт, и это «что-то» выдернет тебя из обыденной жизни, перевернёт с ног на голову, чтобы в полной мере почувствовать, как приливает и пульсирует жизнь в твоих сосудах, ТО именно в такой знаменательный день этот катаклизм и случается. Вот только ощутить утром яркую вспышку сознания мне до сих пор не удаётся… Пауза…

Я привычно сползаю с кровати, волочу сонные ноги в тапочках из искусственного зайца прямо на кухню. Мама с детства прививала, что сначала зубы, потом завтрак. Но в моей жизни сначала кофе, потом всё остальное.

«Всё остальное» – это процедуры самообслуживания, мучительное «а что надеть на работу?», насыпать корма в клетку милому зверюшке (которому столь же одиноко днём, как и мне, на протяжении суток), немытые окна (зачем их мыть, если постоянно идущий дождь в тот же день смывает все мои старания) … Хотя причина не в дожде, конечно…

«Всё остальное» – это ворох каждодневной суеты, которым наполнена теперь моя жизнь. Это «всё остальное» – что перестало в полной мере беспокоить меня, что отодвинулось на второстепенный план, настраивая мою переживательную и сентиментальную натуру на безмятежное существование – без эмоций, без чувств, без любви…

Сегодня от долгого пробуждения собственного сознания я осталась без завтрака. Но кофе тепло покачивалось внутри. Это на некоторое время защитит мой слух от ворчания голодного желудка.

Час пути до офиса пролетел незаметно, когда, лавируя между согражданами, я неслась навстречу рабочему дню менеджера по связям.

Моя «связь» теперь была облачена в электронную форму на неопределенный срок. Начальник, почувствовав мой энергетический спад, не уволил сразу, а слегка скорректировал моё положение, помня о моих былых сверхурочных подвигах и солидных проектах. Он перевёл мою работу в русло интернет-общения. Впрочем, я благодарна ему. Присутствовать среди вышколенных образцов-мужичков компании мне стало противно. Противно стало само упоминание о мужчинах…

Подруга, имеющая привычку спасать всех подряд, в первый месяц, в буквальном смысле слова, поселилась в моей квартире, проявляя заботу и повышенное внимание к моей натуре. Натура ощущала себя вполне адекватно. На стенку не бросалась, на луну не выла, продолжала следить за маникюром, правда, забывала поесть и перестала спать в том сонном диапазоне, который необходим нормальному человеку.

Зато я много читала. Заполняла литературным винегретом свободное от работы время. Я могла одновременно читать несколько книг, перемешивая жанры – достоевщину с розочками бульварных бестселлеров, детективы с кулинарией, садоводство с клиническими проявлениями в психике.

В первые дни нашего общежития подруга чудесным образом утилизировала спиртной запас моего мини государства. Но пить я не собиралась совсем, моим запоем оказалась литература. Меня лихорадило, если под рукой не было непрочитанной книги. Пауза…

Всё тривиально… Моё «всё остальное» – имело для меня смысл три месяца назад. Когда в это понятие вмещались – поездки на дачу, прогулки под дождём, совместное засыпание и просыпание, генеральная уборка на двоих, походы по магазинам и выставкам, сплетни о сотрудниках, редкие обеды с его мамой и полуобморочное ощущение от счастья…

«Опять на те же грабли», – пыталась успокоить меня подруга. В свои тридцать четыре я выглядела как подросток и верила во всё, что мне говорили мужчины, когда они заполняли пространство моей души. Теперь «всё остальное» стало второстепенным, ненужным, нежеланным.

Подруга, съезжая после месячной заботы о моём психическом здоровье, в последний день притащила клетку с хомяком, приказала кормить, поить и опекать. Смешное существо глазками-бусинками смотрело на меня из угла клетки и молило «не забудь про меня». Морковку мы грызли вместе, но каждый на своей территории. Я не нарушала его личностного пространства и была благодарна Хоме за отсутствие претензий с его стороны. Пауза…

Сегодня в коридоре офиса на редкость я никого не встретила. Помню, даже удивилась. Обычно утренняя суета не заканчивается до обеда, пока счастливые сотрудники пачками не выпрыгивают из кабинетов, чтобы в обеденное время успеть сделать сотню дел.

Когда наступает ланч-тайм, я выключаю комп, чтобы в тишине походить по коридорам офиса. Нервное мышечное напряжение не проходит. Внутри по-прежнему ощущение натянутого каркаса, будто мышцы в момент внезапного стресса сжались и забыли впоследствии разблокироваться. Но я упорно, день за днём в течение получаса вышагиваю, как страус, по гулким опустевшим коридорам.

Я оглянулась, потому что почувствовала терпкий запах духов. Моё обоняние защекотало в носу. Тишина. Непроизвольно, встав на цыпочки, я прокралась к своему кабинетику, стараясь не испугать безмолвие, и бесшумно прикрыла дверь. Теперь можно перевести дыхание. Шумно выдохнув, я плюхнулась в рабочее кресло. Уф…

Вспомнились удивлённые глаза охранника, встретившего внизу. В лифте я несколько раз «пробежала» свой внешний вид через зеркало и не нашла причину столь странного взгляда секьюрити. Может, у него всегда такой выпученный взор, просто я не замечала. Последнее время я утратила наблюдательность.

Компьютер долго не включался. Его колебания начать работу передались и мне. Сегодня серьёзных дел не предвиделось. Так, пустяки – разобрать несколько вопросов, написать пару писем. Скорее всего, что-нибудь ещё всплывёт в течение дня, потому я, предоставив компьютеру свободу, открыла бульварный детектив, купленный по дороге, и погрузилась в чтение.

Сюжет буксовал на десятой странице, ничем не цепляя, но я продолжала упорно читать…

Я знаю свою нелепую особенность – залипание или погружение, будь то книга или человек. Во мне просыпались зачатки чеховской «душечки», соответствовать обожаемому объекту.

Когда я влюбилась, я настолько погрузилась в него, что, видимо, потеряла себя.

Сначала я перестала получать забавные смс в те часы, когда мы были не вместе, потом почувствовала его раздражение в настроении. Собственное ощущение ненужности в его жизни превратилось в навязчивую идею…

Я настояла на разговоре… Я не старалась сдерживать претензий, их просто не было. Было желание понять, почему наши отношения не приносят радости, как прежде. Я винила себя, расспрашивая, чем могла обидеть его… Он хлопнул входной дверью, недослушав фразу… Через неделю за вещами приехал его приятель…

Я закрыла книжку и бросила её в мусорное ведро под столом. Почему всё-таки такая тишина? Все ушли на презентацию? Я выглянула в коридор – никого.

Дописав письма, я щёлкнула клавишей «отправить» и сделала себе растворимый кофе, вспомнив, что не успела позавтракать.

Я смотрела в окно на проезжающие внизу автомобили, на одинокие деревца, которые начинали заметно желтеть. Что меня дёрнуло резко повернуться, я не помню, но именно с этого всё и началось…

Кофе выплеснулся на светлую блузку, я чертыхнулась и пошла в туалет, замывать красочное пятно. В нос снова ударил резкий запах терпких духов. Дамочка явно перестаралась. Но в кабинках никого не было. Странно. Запах есть – объекта нет.

Кое-как справившись с кофейной катастрофой, я нажала кнопку на сушилке для рук, подставив грудь с мокрым пятном потоку горячего воздуха. Шум окутал пространство на долгие секунды.

Открыв дверь своего кабинета, я чуть не упала, поскользнувшись на файловой обложке, лежащей на полу… Вот те на! Что за приведение принесло мне папку, не желая цивилизованно положить её на стол?

В коридоре по-прежнему никого не было. Я зачем-то понюхала тонкую обложку, и в носу вновь защекотало от терпкого аромата.

Я, видимо, начиталась детективов сверх нормы, потому что неприятный холодок, пробежавший вдоль спины, просигналил о чём-то криминальном. Я повернула ключ в замке кабинета и осторожно открыла папку.

Не сильно разбираясь в бухгалтерии, по количеству цифр и таблиц я поняла, что это финансовые документы. Я села за стол, исследуя содержимое. В левом кармашке папки я нашла фотографии…

Приличные фото, никаких гадостей – мужчина мило ухаживал за женщиной в каком-то ресторане, вот они на балконе смотровой площадки, он обнимает её сзади, здесь – они перед машиной, а вот – прощальный поцелуй, возможно, около подъезда её дома… Мне взгрустнулось… Они были такие счастливые… вдвоём…

Я поискала глазами книгу. Вспомнила, что бросила её в мусорку. Мне необходимо погрузиться во что-то, чтобы не вспоминать о том, что болит… Спустя девяносто три дня ещё болит…

Достав книгу, я пролистала плохого качества страницы, вновь достала фотографии с чужим счастьем, и в этот момент раздался громкий стук в дверь. Я даже подскочила от неожиданности. Машинально сунув снимки в бульварный детектив, я хрипло спросила:

– Кто там?

– Это охрана! С вами всё в порядке?

(Вот тебе новость!)

Открыв дверь, я вызывающе переспросила:

– А что со мной должно быть не в порядке?

Охранник выпученным взглядом обежал мой кабинетик и осторожно кашлянул в кулак:

– Я просто подумал… сегодня суббота, обычно никто не приходит… Извините…

Господи! Суббота! Мурашки галопом пронеслись по телу. Какая же я дура! Впрочем, не совсем дура, если сделала работу за понедельник.

– Всё в порядке! – крикнула я вслед охраннику. – Просто много дел! Спасибо!

Сев за стол, я рассмеялась… Нелепица… Ха, забавно, я давно не смеялась…

Пошуршав для приличия ещё часик, я вышла из кабинета с чувством выполненного долга.

Дождь моросил. Бездомный симпатичный пёс долго шёл рядом со мной и делал вид, что у него тоже неотложные дела. На перекрёстке мы повернули в разные стороны.

Когда я погружаюсь в мысли, могу запросто проехать свою остановку, зайти в ненужный магазин, просто потому что открыта дверь. Потом, смущаясь, выбираться из нелепого положения, куда завела меня собственная беспечность. Я всегда была не особо наблюдательна, а теперь и вовсе рассеянна, когда вновь и вновь перебирала в памяти месяцы своего недолгого счастья.

Мы познакомились на выставке, куда я зашла с подругой поддержать её пасмурное настроение. Около фотографии «Утренняя Москва» я задержалась.

Чёрно-белая картинка. Будто кто-то через заплаканное окно смотрел на влажный проспект с высоты птичьего полёта. Мне понравилась точка съемки, с которой была запечатлена умывающаяся столица. Я любовалась, то приближаясь, то отдаляясь от фотокадра. Так я наступила ему на ногу, думаю, ему было больно.

При всей своей хрупкости, я не владею летящей походкой, скорее, слоновьей. Потому при создании воздушного облика мне лучше стоять, не двигаясь.

– Ой, простите, – спохватилась я, оглядываясь.

Он ничего не ответил. Казалось, он не заметил моего слонопотамства, потому что в задумчивости, не отрываясь от фотографии, произнёс:

– Чистое утро… будто стоишь на двадцать первом этаже высотки и чувствуешь бодрящий аромат…

И глядя на меня в упор, предложил выпить кофе…

Второе свидание мы провели в Ботаническом саду, где я с букетом белых тюльпанов вдыхала весеннее пробуждение природы.

Конечно, я понимала, что уличное знакомство довольно непредсказуемая вещь. Я с осторожностью воспринимала его ухаживания, зная о пикаперах (опытных соблазнителях, хотя пикаперы цветов не покупают). Но на третьем свидании в клубе я встретила свою давнюю приятельницу, которая не просто мгновенно нашла общий язык с Максимом, а обрадовалась ему, начиная вспоминать их совместный поход в морг на втором курсе медицинского, где она упала в обморок, а её спасителем оказался Макс.

– Знаешь, как он приводил меня в чувство? – подмигивая, спросила она, – посредством поцелуя… Ты по-прежнему хорошо целуешься, однокурсник?

Все мои опасения о личности моего нового знакомого отпали сами собой. А когда мы познакомились с его мамой, я погрузилась с головой в романтический период влюблённости. Пауза…

Повернув на перекрёстке направо, я оглянулась. Пёс также провожал меня взглядом на другой стороне дороги.

Мы выбираем по симпатии и по инстинктивным импульсам своей души. Я призывно махнула рукой, и пёс помчался ко мне с невероятной прытью. Он открыл пасть и заулыбался, перепрыгивая лужи. Я с восторгом смотрела на летящего пса и не успела даже крикнуть, когда автомобиль сбил его с лап…

Почему в жизни лучик счастья мгновенно закрывает туча. Я прилипла руками к лицу и села на корточки. Слёзы, слёзы… Я рыдала, боясь выпрямиться и посмотреть на аварию.

Кто-то кричал под дождём, потом меня дёрнули за плечо, я встала, но рук от лица отнять не могла. Я представила распростёртое тело радостного пса, упавшего в лужу, мгновенную пробку машин, людей, выскакивающих на проезжую часть. А ведь ещё несколько секунд назад мы были с ним вдвоём, откуда столько людей?

– Зачем я оказалась на этом перекрёстке? Мне совершенно в другую сторону, теперь из-за меня погиб весёлый пёс…

– Он не погиб, девушка, откройте, наконец, глаза, и перестаньте причитать!

Его мягкая морда лежала у меня на коленях. Его потрясывало от неровностей на асфальте. Мы ехали в машине водителя, который чудом затормозил, слегка отбросив собаку в сторону, а потом меня приводил в чувство. Мы торопились к ветеринару.

Я внезапно полезла целоваться к рулевому, когда вердикт врача прозвучал будущим – обычное недельное вылёживание в домашних условиях и сбалансированное питание для полного восстановления собачьего здоровья.

Немногословный водитель выдержал мою экзекуцию лобзанием и предложил подвезти к дому, потому что в холке пёс оказался пятьдесят сантиметров и весом шестнадцать килограмм. Тащить его до квартиры мне было не по силам.

День заканчивался… На душе приятно что-то мурлыкало, я несколько часов кряду не вспоминала о своей брошенности и впервые за три месяца легко уснула.

Пёс привнёс в мою жизнь смысл. Я точно знаю, что жить без кумира невозможно. Кумиром могут быть – любимый, дети, родители, питомец или просто образ, которому посвящаешь свои мысли, горести, радости и любовь.

– Ты завела собаку? – подруга кричала в трубку.

– Так получилось, – оправдывалась я.

– А как же Хома? – в нотках её голоса прозвучало сочувствие к пушистому комочку.

– Всё нормально, они точно поладят, – успокаивала я, поглядывая на лежащего найдёныша.

Воскресенье я посвятила обустраиванию быта нового друга. Пёс оказался ласковым, он постоянно лизал мои конечности, до которых дотягивался, переползая с места на место.

Его задние лапы от ушиба болели. Мне казалось, он морщится от боли, но не скулит. Я купила миску, поилку, коврик, игрушки-погрызушки и пачку пелёнок, как посоветовал врач, пока собака не сможет самостоятельно передвигаться по нужде.

Во вторник пёс встретил меня вприсядку, он явно шёл на поправку.

Я включила телевизор. И снова не брала в руки книгу, хотя на работе изредка пролистывала журнальчики (так, чтобы просто освежить в памяти разнообразность шрифтов). То есть я постепенно выходила из запоя.

На экране телевизора появилась картинка – разрушенный автомобиль грязного цвета, бегающие люди под дождём. Неудачные кадры неудачного кино? Я поискала глазами пульт. В момент моего переключения крупным планом появилась фотография женщины – светловолосая, приятная, лет тридцати шести… Неудачное кино оказалось неприятной хроникой дежурной части. Я выключила…

Пёс поднял морду.

– Ты знаешь, люди так любят сами себя пугать… Зачем хорошенькой женщине ночью оказаться среди заброшенных построек? Она вполне могла быть с кем-нибудь в уютном ресторанчике или на панорамном балконе, откуда видна вечерняя Москва, потом он проводил бы её до дома, и романтическое свидание перетекло бы в… Стоп!

Пёс навострил уши, услышав моё резкое «стоп».

– Я же повторяюсь, я где-то читала – и о балконе, и о ресторане, и о поцелуе… Боже мой!

Я даже присела от неожиданной догадки. Ни о чём подобном я не читала! Я видела её на фотографиях с импозантным мужчиной в полупрофиль. Как раз её лицо было сфотографировано в полной мере… Что за чертовщина!

Пробежавшись по всем соответствующим каналам криминальной хроники, ответа на свой вопрос я не нашла.

С трудом дождавшись утра, я примчалась на работу раньше всех. Я точно помню, что папку с финансовыми таблицами я засунула в общую стопку на столе. Сейчас её там не было. Куда она исчезла? Третий рабочий день, и в принципе, зайти ко мне мог любой, даже в моё отсутствие. Ничего сверхсекретного у меня не хранилось. Так что забрать папку мог тот, кто о ней знал.

Почему я забыла о ней совершенно? Ведь её появление на полу в субботу явно сигнализировало о чём-то незаурядном. А я погрузилась в собаководство, пролистывая сайты по воспитанию взрослых псов. Остальная, не касающаяся меня информация, просто улетучилась из моей головы. Ушло то, что мне не принадлежало, ну и ладно. А фото?

Я нашла их в мусорном ведре, вложенными в непрочитанный детектив. Видимо, машинально, когда охранник испугал меня, я сунула книжку обратно в мусорку.

С фотографий на меня смотрела приятная женщина из криминальной хроники… Пауза…

Не просто пауза, а пропасть размером с котлован для моря. Кто и зачем сунул мне эту дурацкую папку? И куда она исчезла? Зачем меня познакомили с финансовыми документами, в которых я ничего не понимаю. Если бы кто-то хотел, чтобы я увидела фотографии незнакомых мне людей, тогда снимки должны были быть на видном месте, а не спрятанными в кармашек? В общем, ерунда какая-то… Пугало одно, что женщина на фото ныне была неживой! Уф, я устала от подобных умозаключений… Надо кому-то рассказать! А кому?

Подругу-спасительницу я сразу вычеркнула из списка. Она впечатлительнее меня, дров наломает своей паникой. Кому же ещё?

На горизонте воображения появилась фигура Макса. У него хватило бы хладнокровия прояснить ситуацию. НO! Большое жирное «НО»…

Конечно, я могу позвонить ему! На что, естественно, он не ответит, так уже было. Я по наивности названивала ему раз сто в день, когда истерика подпирала к горлу, не давая возможности вздохнуть. Но последний раз он выключил телефон на моем звонке два месяца назад. Я дрожащими пальцами тыкала по экрану.

«Абонент вне зоны действия сети».

Он что (?) до сих пор не включил телефон? Абсурд.

Я написала сообщение: «Срочно нужна консультация! Это не личное!»

Когда до него дойдёт смс, мой телефон подаст сигнал. Буду ждать…

Странное дребезжание. Оно скрежетом царапало слух. Наконец я смогла открыть глаза и понять, что вибрирует мой сотовый около уха. Четыре часа утра или ночи? На моё шевеление пёс буркнул и поднял морду. Я схватила телефон, прижала к груди, пытаясь заглушить вибрацию, и протиснулась в узкую щель двери между стеной и лежащим псом.

– Аллё, – прошептала я, будто боялась кого-то разбудить, хотя в квартире кроме меня, людей больше не было.

– Ты не одна?

– Одна…

– Почему шепчешь?

– Так ночь же….

– Понятно… Зачем звонила?

– Понимаешь… здесь такая история…

– Да говори ты нормально, я ничего не слышу…

Радость внутри меня подпрыгивала, мешая сосредоточиться. Его голос проникал в меня, создавая состояние вакуума. Если он позвонил, значит, я ему небезразлична. Я глупо улыбалась и молчала.

– Ты говорить будешь? – его резкий тон отрезвил меня.

– Дело в том, что мне непонятным образом подбросили… – я начала судорожно кашлять. Пересохшее горло будто стянули колючей проволокой, точь-в-точь, как в рекламе.

– Героин, что ли? Так продай, а деньги потрать…

Его чёрный юмор совсем не вписывался в любимый образ. Мне стало нестерпимо холодно, а в глубине души вместо трепета появлялось чувство негодования. На каком основании он разговаривает со мной как с идиоткой, да ещё в четыре утра?

– Нет… странные документы и фотографии… а потом эту женщину я видела… мёртвой по телевизору, – снова приступ кашля.

– Я-то думал. Лечись… дура! – Макс отключился.

Странное незнакомое чувство брезгливости. Мне показалось, что слюна стала горькой, и захотелось выплюнуть её. Умывшись и почистив зубы в четыре утра, я уставилась в зеркало.

Что он имел в виду под словом «лечись»? Что я простужена, судя по кашлю? Или лечить он предлагал мозги?