Глава 2

Особенный интерес Аджмал питал к геологии. Для него эта наука объединила все: географию, химию, физику, историю. Аджмал был уверен, что там, где простерлась пустыня и ранее плескался огромный океан, должны быть скрыты и другие сокровища, помимо нефти, газа и довольно серьезных запасов золота. И главное из них, понастоящему бесценное для его народа – вода. Перед учеными страны стояло две задачи: найти и достать. Достать то, что уже миллионы лет скрывал песок.

Личные покои молодого шейха напоминали огромную библиотеку и ультрасовременную лабораторию. Вот что было настоящей страстью мужчины. Не женщины, не лошади, не верблюды и не машины. Если бы у Аджмала были амбиции в сфере науки, он давно бы защитил докторскую диссертацию, но ему хватало статей под чужим именем в крупных научных журналах и личного общения с маститыми учеными. Отец знал и поощрял его интересы. Тем более, что Аджмал не ударялся в крайности, не превращался в затворника и чудил не хуже своих сверстников из других богатых восточных семей.

Знал он так же, что Аджмал увлекается языками. Ему вообще все, что касалось знаний, давалось очень легко. Иногда, из приватных разговоров, было понятно, что отец сожалеет, что Аджмал – не старший сын. Но ни сам Адмжал, ни действующий Эмир никогда не поощряли такие мысли за пределами родительских разговоров. Все пресекалось на корню, иногда кровью. Из истории аравийских племен действующий правитель вынес один урок: самая кровопролитная, страшная и разрушительная вражда – внутривидовая вражда, внутриплеменная распря, прямое столкновение наследников. Она уносит больше всего жизней, лучших жизней. И даже победитель выходит из нее обессиленным на столько, что его сожрут соседи.

Поэтому, именно шейху Вахиду по праву рождения быть следующим правителем.

***

Русскую делегацию встречал в аэропорту кортеж на белых арабских скакунах. Огромный мегаполис, столица эмирата, разукрасили в цвета российского триколора. Делегация была весомая: первый министр, ключевые министры. Все понимали, что это лишь подготовка к встрече на самом высоком уровне.

Шейх Аджмал, как представитель правящей династии, присутствовал на переговорах. Сидел по левую руку от отца и внимательно слушал, в том числе и то, что не предназначалось для перевода. Смотрел, наблюдал за лицами. В обще и в целом предложение русских было достаточно понятно и сулило огромные выгоды для всех. Только один вопрос оставался непонятным. Для чего все это самим русским?  И без помощи арабского мира, исполни они в одностороннем порядке ряд того, что задумали, получили бы еще больше выгоды. Тут было что то другое.

Политический мир менялся, сдвигались сферы влияния. Много лет, после распада СССР никто особо не задавался вопросом: «А как там русские?» Казалось, что этот обломок гигантской империи обречен догнивать на задворках цивилизационных процессов, поставляя свои ресурсы за копейки, предоставляя лучшие умы в западные исследовательские центры и снабжая мировые бордели своими прекрасными женщинами. Все это оказалось иллюзией. Огромный медведь отлежался и теперь вышел из берлоги, чтобы показать миру свою новую мощь. Внутренне Аджмал был в восхищении.

Пока правящий Эмир за закрытыми дверями разговаривал с русским премьер министром, Аджмал беседовал с министром энергетики и представителями крупных добывающих кампаний, входивших в состав делегации. Общение вышло теплым, дружеским, но главное – продуктивным.

Несколько раз за столом переговоров шейх Аджмал ловил на себе пристальный взгляд одного из представителей русской делегации. Этот человек казался очень знакомым. После помощник, в чьи обязанности входило знать всех и все, тихо сообщил, что это Александр Павлович Веселов глава одного из крупнейших холдингов «СиНеЗо», занимавшихся всем: от геологоразведки, добычи, переработки и последующей продажей энергоресурсов. Одна из дочерних кампаний холдинга специализировалась на добыче платинойдов и золота и имела внушительный годовой оборот. Веселова можно было смело назвать сибирским шейхом.

Аджмал распорядился обязательно включить Веселова в часть делегации, приглашенной им лично осмотреть работу одного из добывающих комплексов в пустыне.

«Александр… Александр…» – прокручивал в голове Аджмал, понимая, что точно встречался с этим человеком, – «Александр… Саня!!!».

Шейх вспомнил, где уже видел Веселова. Он был одним из тех молодых и баснословно богатых русских ребят, проводивших зимние каникулы на швейцарском горнолыжном курорте. Сначала они повздорили с кампанией русских, потом даже умудрились, не смотря на старания охраны с обеих сторон, подраться, потом напились и уже вместе разнесли отель, в котором остановились. Вспоминать такое было и смешно, и стыдно. Видимо, и Веселов узнал Аджмала, но напоминать наследному принцу о том, как они на спор прыгали с крыши в сугроб, как их потом оттуда еле вытащили и еще много чего, менее безобидного, не осмелился.

–Господин Веселов, – обратился к нему Аджмал на английском, – я снова рад Вас видеть. Мы все возмужали с нашей последней встречи в Швейцарии. Как Вам понравился наш добывающий комплекс?

–Ваше Высочество, Вашей памяти можно позавидовать, – улыбнулся мужчина, – а комплекс – настоящее чудо технологии.

–Да. Я в курсе.

–Ваше высочество, – неожиданно обратился к нему мужчина, – когдато я уже приглашал вас в Россию. Позвольте повторить свое приглашение посетить нас с частным визитом.

–Я был несколько раз в Москве и Петербурге. – ответил Аджмал,– Там очень красиво. У вас красивые женщины.

Он перевел разговор в то русло, которое от него вполне ожидали. Мужчины вокруг понимающе заулыбались.

–Ваше высочество, у нас говорят: Москва – столица Москвы. А мы Вас приглашаем к нам, в Сибирь, на Енисей. Это другая Россия, да и женщины там – другие.

–Спасибо большое, – вежливо ответил Аджмал, – мне надо согласовать такие вопросы с Эмиром. Мой помощник свяжется с Вами. Приглашение звучит очень заманчиво.

Через день они тепло попрощались с делегацией в аэропорту и Аджмал, получив аудиенцию у отца и высказав свои впечатления от встречи и предложений, отбыл к себе. Дальше дело политиков, отца и Вахида. Ему есть чем заняться. Он устроит вечеринку на яхте с русскими моделями. Почему-то очень захотелось, хотя бы на вечер, вспомнить себя таким, каким был много лет назад.

Глава 3

Аджмал плавал в огромном бассейне, когда слуга принес ему телефон. Звонил друг.

Шейх вылез из воды, взял трубку и лег на массажный стол. Тут же две девушки принялись наносить масла на кожу и массировать мышцы.

–Джамиль, – поприветствовал мужчина, – я рад тебя слышать.

–Аджмал, хотел тебя спросить о планах на лето. Мы собираемся снова в Лондон. Я уже распорядился отправить туда несколько тачек. Ты с нами?

–Звучит заманчиво.

–Заманчиво посмотреть, что ты сделал со своим Ролс Ройсом. Говорят, ты усыпал его сваровски так, что кристаллы стоят больше, чем Ролс.

–Тебе сказали неправду, Джамиль, не всю правду. Там не все – сваровски. Капот и крыша – бриллианты.

В трубке послышался удивленный вздох.

–Всего лишь деньги и всего лишь камни, – лениво протянул Аджмал и перевернулся на спину. Он едва посмотрел на одну из женщин, и та послушно склонилась над его пахом.

–Джамиль, брат, – продолжил шейх, – я завтра еду в пустыню. Племя моей матери рядом. Хочу увидеть деда. Я свяжусь с тобой, когда вернусь и сообщу о своих планах.

Он передал телефон слуге и закрыл глаза, отдаваясь удовольствию.

***

Бедуины издревле кочевали по пустыне. Иногда они подходили близко к городам и до них можно было легко добраться. Дети пустыни, последние, соблюдавшие древние традиции. Они были свободны в своих песках, свободны, как сами пески. Они жили в гармонии с пустыней. Брали то, что она давала и столько, сколько нужно было, что б выжить. Нефть и газ их не интересовали.

Ислам и древние культы причудливо переплелись в их культуре. Женщины пустыни и сегодня носили закрытую одежду как средство защиты от солнца, песка и дань религиозным традициям, а в прошлом их лица прятали от чужаков, потому что женщины были главной драгоценностью. Украдут верблюда – не будет молока, мяса, шерсти и транспорта, но его можно купить или вернуть силой. Украдут женщину – не будет дома и сыновей. Некому будет продолжить жизнь. Силой такую женщину уже не вернуть. Она будет осквернена. И кто отдаст дочь в племя, не способное защитить своих женщин?

Мать Аджмала была из бедуинского племени. Красивая, статная. Даже во дворце она не снимала своих ярких, традиционных одеяний. Ее отдали Эмиру второй женой еще совсем юной, в пятнадцать лет. Отец был старше молодой жены в два раза. Это был племенной союз. Хоть и существуют официальные границы государств, но пустыне они безразличны. Когда дует ветер, песок не ведает границ. Очень многое зависит от того, кто на твоей стороне. Отцу был нужен союз, и он скрепил его свадьбой. Настоящей женой Эмира мать Аджмала стала лишь когда ей исполнилось восемнадцать. До этого времени отец ее не трогал. Она родила ему двух дочерей и сына. Сестер выдали замуж. Они жили вполне счастливо и благополучно. Иногда, до смерти матери, приезжали домой погостить, показать внуков.

Мать умерла от онкологии когда Аджмалу было двадцать. Врачи были бессильны. На самом деле Аджмал знал, что она иссохла от тоски. Со временем родители отдалились. Мама стала скучать в огромном дворце, где было все, кроме свободы. Она часами сидела на балконе и смотрела туда, в пустыню. И хотя отец, видя ее состояние, предложил ей небывалое – развод, долг шейхи и матери был слишком велик. Она вернула свободу посвоему.

Аджмал долго переживал потерю. Он взошел на Эверест, побывал на Северном полюсе и в Антарктиде, будто пытался там, на самом верху и там, где край Земли найти следы ее души. А затем, почти полгода жил у бедуинов, у деда. Оттуда вернулся Аджмал – мужчина, но не все заметили произошедшие в мальчике, которого считали избалованным сибаритом, перемены.

Вот и сейчас, чувствуя, как подступает черная тоска, от которой не спасали ни женщины, ни друзья, ни наука, он, узнав, что племя подошло близко, Аджмал ехал в пустыню на своем любимом внедорожнике. Он побудет с ними, посмотрит на звезды и снова обретет путь.

Глава 4

Дед и его племя встретили Аджмала как и подобает подданным встречать своего правителя. Детишки обступили его, как только шейх вышел из машины. Аджмал знал, что он для них, как Санта Клаус для европейских малышей под новый год. На переднем сидении рядом с ним стояла коробка, набитая конфетами, а в багажнике, вместе с остальными подарками, были игрушки: машинки для мальчиков и куклы для девочек.

Аджмал был ангелом-хранителем племени. Если бы не он, им, скорее всего, пришлось бы выйти из пустыни и поселиться в городах, что для многих означало бы тоскливую смерть.

Его проводили в шатер деда. Женщины готовили самые вкусные блюда.

Дед не задавала вопросов. Он знал нрав своего Аджмала, спокойного как пустыня в безветрие, бездонного в своих мыслях, как ее пески, буйного в своем гневе, как красная буря. Раз внук здесь – его что-то сильно тревожит.

–Ты плохо ешь, – сказал дед, наблюдая, как Аджмал кладет на свою тарелку лишь маленькие кусочки из того, что стояло перед ним.

–Я не голоден. Отдайте все людям, пусть и у них будет праздник, – произнес Аджмал, ополаскивая тонкие пальцы, – я приехал увидеть тебя.

–Тебя что-то тревожит, мой мальчик? – глаза деда, уж светлокарие, из-за возраста, смотрели с вниманием и заботой.

Аджмал тяжело вздохнул.

–Тоска… Еда имеет привкус тлена, будто все это я уже тысячи раз пробовал. Женщины не интересны. Я не помню лиц, ни одной. Белые, черные, рыжие – все одинаковые. Пустота какая-то. Тоска… Книги не интересны, будто я уже все это читал и на перед знаю, о чем они. Мне тридцать три, я чувствую себя стариком, который все познал и попробовал. Золотой дворец пожирает меня изнутри, но я, как и мама, не могу из него выбраться… – на несколько долгих минут он замолчал, – Я словно стою пред огромной шахматной доской. Фигуры уверены, что ходят сами по себе, а я всего лишь сторонний наблюдатель, ничего не понимающий в их битвах! Пришло мое время вступить в эту игру и тогда… Я столько лет шел к этому, а сейчас не знаю, хочу ли? Я потерял дорогу, дед. Передо мной так много путей, каким идти? Куда? Кажется, что всеми ими я уже ходил сотни раз в своей голове! Я хочу спросить у матери-пустыни, куда мне идти? Как вернуть вкус жизни? Отведи меня к фукаре…

Он поднял на деда свои карие глаза. В них стояли слезы. Дед помолчал. Потом с трудом, как и все старики, поднялся и произнес:

–Ложись спать, мой мальчик. Мы выедем, когда звезды еще будут царить над пустыней.

***

Фукара – шаман отшельник, был частью бедуинского племени. Ему задавали самые важные вопросы. Он мог разговаривать с матерью-пустыней, с духами умерших и с теми, кому еще только предстояло прийти в этот мир. Фукара с арабского обозначало «слабый». Он и правда был слаб. Не ел мяса, питался только водой и фруктами – слишком скудная еда для пустыни, поэтому его берегли и охраняли. Свой фукара был почти в каждом племени, но настоящий рождался один раз в сотню лет. Только когда мальчик достигал половозрелого возраста, в нем мог открыться дар. Племя, в котором просыпался истинный фукара, считалось благословенным небесами, ведь шейху такого племени мог открыться замысел Всевышнего!

Дед и Аджмал выехали затемно, когда в пустыне царствовал холод и на пески легла замерзшая вода. Шли налегке. Племя оставило фукару, который не желал подходить близко к городам, всего лишь в суточном переходе от своей стоянки, в новом оазисе, неожиданно расцветшем в пустыне.

Верблюд медленно раскачивался, позвякивая колокольчиком. Аджмал любовался черным небом и такими низкими звездами. Поэты сравнивали их с драгоценными камнями. Но разве кристаллы, которые достали из земли, способны передать красоту того что рождено в небесах?

Аджмал улыбнулся этой мысли. Впервые за долгое время он чувствовал, как душа обретает успокоение.

Вскоре нестерпимый свет разлился над горизонтом, стирая блеск звезд, и красная пустыня стала наполняться жаром. Но они шли, закутанные в традиционные одежды, не ощущая раскаленного дыхания пустыни, шли предначертанной дорогой.

***

–Знаю, зачем ты пришел, мой повелитель, – сказал фукара, как только Аджмал прошел сквозь полог его небольшого шатра.

Дед остался снаружи. Это не его судьба. Он развел небольшой костерок что бы приготовить лепешки, напоил и накормил верблюдов, шедших весь долгий день. Вечер снова опускался на пустыню, принося с собой холод.

Фукара знаком пригласил Аджмала сесть напротив, взял в руки покрытый традиционным бедуинским орнаментом бубен и начал читать молитвы, отбивая какой то лишь ему известный ритм. Аджмал закрыл глаза. Ему казалось, что звуки бубна и медленный речитатив шамана уносят его куда-то, но куда?

–Все предначертано небесами и итог один: мы предстанем перед Всевышним, чтоб нести ответ, – голос фукары изменился, – но он всегда дает нам выбрать путь, по которому мы придем к предначертанному. Сделай выбор: останься здесь и прими жизнь, которую ведешь сейчас. Ты будешь жить долго и совершишь много великих дел, но эта дорога обагрена кровью близких, чьи мертвые тени будут рядом до конца твоих дней! Такова ее цена! Или, прими приглашение, которое тебе сделал человек с именем великого война. Когда вы встретитесь, ты услышишь о другом путешествии. Его возглавит светлая женщина. Иди с ней. Но, прежде чем идти в этот путь, сделай ход, о котором думаешь… Та дорога изменит тебя и вылечит твою душу. Она не позволит твоим рукам обагриться кровью. Там ты познаешь истинную цену жизни, своей и близких, там ты познаешь себя и обретешь любовь. И тогда ты будешь достоин титула Великого Эмира.

Аджмал вздрогнул и открыл глаза.

–Эмиром станет мой брат.

–Не тебе это решать! Все предначертано и его судьба то же. Ты – шейх по праву рождения и раз ты здесь – ты уже идешь по дороге правителей. И ты туда придешь, но кем? А теперь – выбирай сам!

Фукара замолчал и опустил бубен. Он сидел неподвижно, с каменной маской на лице. Аджмал встал и вышел в ночную пустыню. Его терзали вопросы, но он знал, когда фукара очнется – не вспомнит того, что сказал ему. Спрашивать бесполезно.

«Кто этот человек, с именем великого война? Какая еще светлая женщина и почему он, шейх, наследный принц, должен пойти с ней?»

Аджмал злился. Разве нельзя просто сказать: поезжай в Лондон и гуляй как последний раз, а потом вернись и, наконец, женись, ведь отец намекал, что есть несколько хороших вариантов! Но Аджмал знал точно, что не Лондон имел ввиду фукара.