Цитаты из книг автора «Л. Дж. Шэн»

лексиконе Киллиана не было такого слова как «эмоции», а тем более не было представления о том, как их испытывать. Я еще не видела его печальным, обиженным или отчаявшимся. Единственное подобие эмоции, которое он когда-либо испытывал, это раздражение. Я часто его раздражала. Но даже тогда он с рекордной скоростью брал свое настроение под контроль. В остальном мой муж превратил свое сердце в просто-напросто функционирующий орган. Пустую, никчемную вещь.

Пусть и нехотя, но я должна была признать, что Килл соответствовал всем моим требованиям к хорошему мужу, даже если только формально. Он баловал меня шикарным гардеробом и сверхсовременной квартирой, выплатил мои долги, не подпускал ко мне бандитов и боготворил мое тело так, как я вообще не считала возможным, открывая мне новые, неведомые грани. Он был скуп лишь на то, чего я жаждала больше всего. Страсть. Эмоции. Преданность.

– И что это ты, по-твоему, делаешь? – Киллиан прищурил глаза, нацелив на меня взгляд, словно оружие. – А на что это похоже? – ответила я самым милым, самым невинным тоном. – Выводишь меня из себя. – А я думала, что человеческие эмоции тебе чужды. – Похоже, эта эмоция возникает всякий раз, когда ты оказываешься рядом. Ты нашла свое призвание. – Ха! – воскликнула я. – Значит, у меня все же есть какие-то способности. А ты думал, что я заурядная.

– Я учился за границей, – пробормотал я. Все уроки по американской истории у меня проходили с репетиторами. – Я знаю, – тихо сказала она. – В отличие от наших детей, которые будут с нами, пока не станут достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно принять решение о том, где хотят учиться. Ага. Продолжай убеждать себя в этом, милая. – Только через твой труп, да? – простонал я, вонзая крюк глубже в копыто. – Нет, – спокойно возразила она. – Через твой.

Но я знал, что, когда мы встретимся в следующий раз, мне придется хорошенько постараться, чтобы обуздать своего внутреннего монстра. Мне совершенно не хотелось терять контроль, когда мы впервые занялись сексом, но едва я увидел, как ее голая грудь подпрыгивает в такт моим толчкам, а розовые губки приоткрылись от желания, то лишился самообладания

Но я помнил Персефону. Прекрасно и отчетливо. Внешне Персефона Пенроуз соответствовала всем моим предпочтениям: волосы цвета золота, темно-синие глаза, розовые губки и миниатюрная фигура, облаченная в романтичные платья. Покладистая, безоружная воспитательница, приручить которую легче, чем котенка.

– Ну а ты, mo orga? – Athair обратился ко мне. Мое прозвище в переводе с ирландского гаэльского означало «мой золотой». Я был пресловутым современным Мидасом, который превращал все, к чему прикасался, в золото. Сформированное и отлитое в его руках.

Я был идеальным сыном, генеральным директором и Фитцпатриком. С одним недостатком – я не был семьянином.

У нас и правда была разница в возрасте. Двенадцать лет так просто не оставишь без внимания. Однако меня это никогда не беспокоило.

Он меня не заметит. Никогда не замечал. Я очень сомневалась, что он вообще знал о моем существовании. Я знала его пять лет, а он до сих пор не сказал мне ни слова.