Хельму что-то невнятно рыкнул, подошел ко все еще подвывающему похитителю и какое-то время его разглядывал.

– Он Эдит ударил, – сочла своим долгом нажаловаться я.

Лицо Хельму потемнело.

– Давай его тут быстренько порешим, а в управлении скажем, что не поймали, а?

Тишина затягивалась, мужик затихал, волк всерьез рассматривал мое предложение.

– У него могут быть важные сведения, – наконец неохотно отказался он и совсем неласково вырубил поджаренного одним ударом.

– Скучный ты, – вздохнула я. – Есть же второй. Его я бы тебе тоже нашла.

– Разговорим этого, – ответил волк, медленно, тяжело закинув обмякшее тело на плечо. – Получится быстрее.

– Тебе же так неудобно.

– Его нужно как-то спустить. – Волк дернул плечом, поправляя свою ношу. – Возвращаемся.

На самом краю он опасно покачнулся, заставив мое сердце на мгновение остановиться. Сомнений не было: с этим ненормальным волком я очень сильно рисковала в скором времени из рыжей превратиться в седую. Перспективка не радовала.

Пока Хельму спускался вниз вместе с поджаренным, у меня было время посмотреть, что такого интересного хранилось в мешочке.

Потянула за тесемку и задохнулась от восторга.

– Сокровища, – сдавленно прошептала я, жадно вглядываясь в мерцание камешков. Это были не просто блестяшки, это были блестяшки, полные магии. Драгоценные камни, кольца, цепочка с изумрудом… Все такое красивое, вкусное, удивительно-невероятное.

Из всего этого богатства особенно выделялись золотые часы. Они были самым большим сокровищем, но совершенно не магическим.

Что забыли обычные, пусть и дорогие, часы среди этих богатств, я не знала, но спустя несколько мгновений, когда снизу послышался недовольный голос волка, поняла страшное: все это мне придется отдать ему.

Потому что это у-ли-ки. Отвратительное слово, от которого горчило на кончике языка.

Все… но, возможно, стоит просто предположить, что часы, бесполезная, в сущности, вещица, уликой не были. Потому что они без магии. Наверное, по ошибке попали в мешочек.

И нет смысла отдавать и их тоже, только волка ими запутаю. Он решит, что часы сильно важные, начнет искать, уйдет совсем не в ту сторону, потому что не будет знать, что на самом деле это всего лишь блестяшка. Моя прекрасная блестяшечка…

– Анха! Мне тебя долго еще ждать?! – рявкнул снизу злой волк.

Я вздрогнула, воровато огляделась и быстро закопала часы в снегу.

– Я скоро вернусь за вами, мои золотые, – пообещала, нежно похлопав лапкой снежный холмик, стянула тесемкой края мешочка, ухватила его зубами и быстро спустилась вниз, к нетерпеливому оборотню.

– Это что? – спросил он.

Поджаренный лежал у стены прямо в снегу, Хельму сидел рядом с ним, бледное лицо пошло нездоровыми красными пятнами, и я бы непременно забеспокоилась, не приметь снег, прилипший к вороту кителя.

Я бы на месте волка растираться снегом из сомнительной подворотни не стала, а я тарса, нечисть дикая и не то чтобы брезгливая… здравомыслящая просто.

– Это вот его. – Я протянула мешочек волку, махнув хвостом в сторону похитителя. – Выпал, когда он по снегу катался.

– И что там? – спросил волк, уже заглядывая внутрь.

– Блестяшки, – выдохнула я, алчно следя за покачиванием мешочка.

– Хм-м-м…

– Нам бы вернуться, – напомнила я, с трудом переведя взгляд на лицо Хельму. Ночи я не боялась, особенно в такой представительной, пусть и потрепанной, компании, но дома ждала Эдит, а мы уже серьезно задержались.

– Да, – сказал волк, попытался подняться, но не смог.

Коротко выдохнул, нахмурился и попробовал еще раз. И еще.

– Все, ты сегодня находился, – сказала я, когда у него ничего не вышло и с четвертого раза. – Посиди здесь, а я кого-нибудь из твоих приведу.

– Анха…

– Серьезно, босс, тебе сегодня больше всех досталось, подумай немного о себе.

Он упрямо поджал губы и собирался попробовать в пятый раз.

И я решила его не щадить.

– А не хочешь думать о себе, подумай об Эдит. Ты уже и так на свеженький труп похож, будешь упрямиться, свеженьким трупом и станешь. Не думаю, что мелкая это оценит, вроде бы только ты у нее и остался.

Хельму отвел глаза и коротко велел:

– Поторопись.

– Так точно!

В одиночку, без необходимости подстраиваться под оборотня, обратно я вернулась быстро и, только выскочив к дому, поняла, что нас не было от силы минут двадцать. Выбитое окно все так же щерилось осколками стекла, оглушенные стражники стонали уже из повозок целителей, а по улице прохаживались стражники свеженькие, здоровые.

Кто бы их ни вызвал, он очень упростил мне задачу.

Выбрав первого не занятого, на мой взгляд, стражника – молодого парня, как раз проходившего рядом со мной, бросилась к нему под ноги и настойчиво подергала за край сапога.

Он замер, непонимающе глядя на меня.

Я еще раз дернула, отбежала на несколько шагов и обернулась на него. Парень молчал, глупо таращась на меня.

Пришлось возвращаться, дергать еще раз, снова отбегать и оборачиваться.

Стражник стоял там же, где и раньше, не думая даже шевелиться.

То ли глупый, то ли ленивый…

Злобно фыркнув, я подбежала к нему, решив попытать удачу в последний раз. Если этот тугодум так и останется стоять, пойду искать кого-нибудь посмышленее.

– Берт, за каким бесом ты тут прохлаждаешься? – В нашу сторону уверенно направлялся секретарь Хельму.

Я воспряла духом и уже собиралась проделать с ним тот же трюк, когда тугодум заговорил:

– Эта мелочь от меня чего-то хочет.

Секретарь посмотрел на меня.

– Это же нечисть командора.

– Уверен?

Секретарь присмотрелся.

– Точно она.

Звучало многообещающе. Я на удачу отбежала на три шага и повернулась к секретарю, игнорируя тугодума.

Тот не подвел, велел мне немного подождать, взял еще трех стражников и пошел за мной.

К тому моменту, как я вернулась к волку, он уже спал, уронив голову на грудь. Качественно вырубленный похититель валялся рядом и радостно синел от холода.

А я уже представляла, как в красках опишу Эдит спасение ее безголового отца героической мной…

Хорошая должна была получиться история.

***

Хельму не вернулся этой ночью домой, я тоже.

Бессознательного командора оставили отдыхать в лазарете, на третьем этаже управления. У меня было как минимум три возможности выскользнуть из-под рассеянного надзора помощника и сбежать к Эдит, но я не смогла себя заставить. Представила, как мне придется объяснять мелкой, почему ее безответственный отец не вернулся сегодня домой, врать о том, что он точно в порядке, хотя я не была совсем в этом уверена… и малодушно решила оставить эту неприятную работу кому-нибудь другому. Пусть лучше Юстина объясняет все детенышу или кто-нибудь из прислуги.

О том, что мне стоило бы вернуться, чтобы хотя бы помурлыкать Эдит ночью, я подумала уже слишком поздно, свернувшись клубочком на мерно вздымающейся груди волка, разместили которого в отдельной палате.

Поджаренный, наверное, лежал где-то в соседней палате. Возможно, такой же одноместной и насквозь пропахшей стерильностью. Возможно, в общей, среди стражников, с трудом пришедших в себя после его атаки…

Хотя нет, конечно, он в одноместной. Прикован к кровати, прямо к этому железному каркасу, что прекрасно заметен под съехавшей в сторону простыней и жжется холодом, если прикоснуться.

Хельму, как истинный мазохист, стремился примерзнуть к железу рукой. Я, чувствуя себя чуть ли не его нянькой, всю ночь стояла на страже волчьего здоровья: сползала с тепленькой груди оборотня, убирала его руку под тонкое одеяло, пыталась как-то спрятать каркас под простыней (всегда неудачно, но я каждый раз упрямо пробовала) и заползала обратно. И так до самого утра.

А утро в управлении наступало рано. Почти ночью.

Еще в темноте по коридору начали ходить люди, в отдалении слышалась вялая ругань, где-то кто-то глухо кричал с недолгими перерывами.

У волка тоже утро наступило слишком рано.

– Анха? – В голосе его было море удивления и ни капли радости.

– Знаешь, босс, я еще не в курсе, сколько ты мне платишь, но уже уверена, что сильно недоплачиваешь, – мрачно сказала я, растирая морду лапками. Потом сообразила, что ничего он мне не платит, мы же никаких договоров не заключали, а люди без них с деньгами расстаются сильно неохотно, и настроение мое совсем испортилось.

Челюсть сводило от желания куснуть разочек волка. Или не разочек…

Хельму мои страдания не заботили, он желал знать, как оказался в лазарете, что с преступником и с его людьми.

– Записку с предупреждением, что ты не вернешься, в твой дом отправили, хотя я все равно думаю, что Эдит будет беспокоиться, – мстительно начала я не с того, о чем он спрашивал. Волк вроде бы устыдился, но бросать дела и ехать к дочери не спешил.

Выслушал отчет от меня, потом то же самое – от его помощника. Долго пропадал в душевой, а вернулся отвратительно свеженьким и готовым работать. Мне даже смотреть на него, такого выспавшегося, было противно.

И чтобы не смотреть, я забралась на его плечо, устроилась со всеми удобствами, вцепилась лапой в волосы и нагло спросила:

– Что собираешься делать?

– Проведать заключенного…

– И я с тобой! – выпалила, не дав ему договорить.

– Анха…

– Ты же к поджаренному, так?

– Поджаренному?

– Ну вчерашнему неудачнику?

– Анха, – повторил он вместо нормального ответа, и я поняла: попала в самую точку.

– Хочу на него посмотреть. Это мой трофей.

Я его выследила, я его поймала, я его обезвредила… и вырубить его тоже могла бы я.

И пусть право решать его судьбу у меня отняли, но он все равно принадлежал мне. Человек бы этого не понял, и я сомневалась, что может понять Хельму, с его-то спящим зверем.

Но спорить волк не стал. Может, и понял.

Мы не пошли ни к одной из палат, прошли мимо всех, спустились на первый этаж – волк рассеянно кивал подчиненным, я дремала, – прямо от главной лестницы свернули в длинный коридор без дверей, завершившийся еще одной лестницей, ведущей вниз.

Коридор этот был насквозь пропитан магией, и к концу пути я была сыта по горло. Напиталась на месяц вперед.

– Ты меня сюда почаще води, – попросила я шепотом.

– Зачем?

– Ты же боевой маг, должен был нечисть изучать, – с укором сказала я. – Мы вашу магию любим. Я так вообще обожаю, она поддерживает мой огонь.

Еще у меня была теория, что именно благодаря контакту с человеческой магией нечисть и получает возможность превращаться, но рассказывать об этом Хельму я посчитала лишним.

Волк поднял глаза на потолок, туда, где между светильниками прямо на камне тлели магические символы.

– Подъедаешь нашу защиту?

– Скажешь тоже, разве одна маленькая тарса может взять настолько много, чтобы что-то повредить? – возмутилась я. – К тому же я осторожно.

Хельму покосился на меня.

– Я лучше куплю тебе накопитель и сам буду его наполнять.

– Ну… – я бы, конечно, предпочла прогулки по коридору какому-то скучному накопителю, но решила не настаивать, – ладно.

Из мрачного полумрака лестницы послышались шаги – кто-то поднимался наверх, нам навстречу. Волк напрягся и отошел на несколько шагов назад, неосознанно шаря рукой у бедра, там, где должен был висеть меч, полагающийся ему по должности.

Но китель, значок городской стражи и меч – все осталось наверху, в его кабинете.

Первым поднялся худенький бледный стражник. Увидев перед собой начальство, он вздрогнул и что-то невнятно замычал.

Сразу за ним показался странный мужчина. Это был не стражник, и, судя по потемневшему лицу волка, права спускаться в тюрьму он не имел.

– Я артефактор, – неприятно улыбаясь, незнакомец заговорил первым. – Слышал, вы поймали вора и даже нашли некоторые мои наработки. К сожалению, среди них не было одной очень важной… Я всего лишь хотел узнать, где она.

– То есть в хранилище вы уже побывали, – констатировал Хельму.

– Виноват, – беспечно сознался артефактор.

– Хорошо, что вы это понимаете, – мрачно ответил волк, выразительно глядя на подчиненного. – Значит, не будете возражать, если я задам вам пару вопросов?

– Разумеется! Помогать городской страже – мой долг.

– Подождете в моем кабинете, – велел волк, и незнакомец даже не подумал возражать.

– Конечно! Этот стражник меня проводит.

– Не думаю.

Мы потратили еще десять минут на то, чтобы вернуться вместе с… подозреваемым, он определенно был подозреваемым, потому что вел себя крайне подозрительно. Хельму сам выбрал стражника, велел тому проводить мастера Деккара – так он назвался, Зофрэ Деккар – и вместе с артефактором дождаться его возвращения.

Мастер только улыбался и соглашался со всем, он выглядел безобидным и дружелюбным, но каждый раз, как взгляд его темных глаз останавливался на мне, все внутренности будто льдом сковывало.

– Не нравится он мне, – пожаловалась я, когда мы вновь вернулись к зловещей лестнице и наконец начали спуск.

– Мне тоже, – сказал волк.

Тюрьма управления городской стражи не впечатляла. Чистенькое серое помещение, единственным плюсом которого было его подземное расположение и близость морга – это создавало особую атмосферу. Впрочем, простые люди едва ли могли почувствовать витавший в воздухе запах бальзамического состава, смешанный со стылым, не поддающимся описанию ароматом смерти.

Вдоль стен с двух сторон широкого прохода шли камеры. Толстые надежные прутья, как и потолок в том мрачном коридоре, были украшены защитными символами.

Половина камер была пустой. В одной жил какой-то буйный псих, при виде командора бросившийся на прутья и потребовавший его немедленно выпустить. Сам псих меня не заинтересовал, а вот ошейник на его шее – очень даже.

– Какая красивая блестяшка, – протянула я, жадно следя за красными всполохами в глубине камня. На фоне черной кожи ошейника красный камень выглядел особенно маняще. Рубин же, это точно был рубин.