Лиза чуть подалась вперёд, с интересом наблюдая за странными фигурами. Те ходили от дома к дому, рассовывая по почтовым ящикам какие-то бумажки – скорее всего, агитационные листовки. Несмотря на своё затворничество, девушка не была отрезана от внешнего мира и некоторые слухи всё же доходили до неё. Так что ей было известно, что с самого начала войны по всей Германии то тут, то там появлялись небольшие группы людей, недовольных политикой Гитлера. Большинство из них занималось мелким хулиганством: распространяли листовки, разрисовывали стены домов призывами к свержению действующей власти. Впрочем, были и те, кто предпочитал более радикальные действия: “Красная капелла”, занимавшаяся сбором разведданных и передачей их СССР и его союзникам; группа Баума, разгромившая антисемитскую просветительскую выставку, организованную Геббельсом. Естественно, всех бунтовщиков – да и просто несогласных с режимом, – отлавливали и казнили. Только вот меньше их от этого не становилось.

Вот и сейчас две тёмные личности на глазах Лизы совершали самоубийственную попытку борьбы с режимом. Самоубийственной она была хотя бы по той причине, что часы показывали без пяти одиннадцать, и ровно через пять минут по этой улице проедет патрульный автомобиль, совершающий объезд района в поисках нарушителей комендантского часа.

Позже, обдумывая события той ночи, Лиза не могла объяснить даже самой себе, что сподвигло её прервать чтение и спуститься вниз. В конце улицы как раз послышался рёв мотора, и бунтовщики заметались между домами, точно кролики, заметившие лису. Только вот скрыться было негде – вокруг лишь ровный ряд домов, жители которых слишком напуганы, чтобы среди ночи впустить к себе незнакомцев.

Лиза решительно распахнула входную дверь и вышла на крыльцо.

– Идите сюда! – громко крикнула она, привлекая к себе внимание.

Возможно, в другой ситуации эта парочка заговорщиков ни за что не пошла бы в незнакомый дом, одним своим видом кричащий о том, что в нём проживает представитель верхушки общества. Однако перспектива оказаться на Грюннерштрассе 12 – берлинском отделении Гестапо, – им явно не улыбалась, так что ребята поспешно поднялись на крыльцо и вошли в дом. Лиза бесшумно закрыла за ними дверь.

Её гости были очень юны – не старше восемнадцати. Девушка и юноша – круглолицые, с большими тёмными глазами и черными, как смоль волосами, настолько похожие между собой, что сомневаться в том, что они близкие родственники, даже не приходилось. Юноша выглядел откровенно напуганным: его тонкие губы дрожали, и казалось, что он в любой момент может расплакаться. В его спутнице, напротив, не было и тени страха: воинственно вздёрнув подбородок, она с вызовом смотрела в глаза Лизе.

На крыльце послышалась тяжёлая поступь армейских сапог, а затем раздался громкий стук в дверь. Лиза жестом велела молодёжи скрыться в соседней комнате. Девушка тут же нарисовала в воздухе перед дверью, за которой скрылись её гости, сложный знак, подпитывая его магией – теперь никому, кроме неё самой, эта дверь не будет видна. Позаботившись о безопасности своих неожиданных гостей, Лиза, придав лицу вежливо-непроницаемое выражение, открыла входную дверь. На пороге стояло два офицера в чёрной форме отряда охраны с красной повязкой со свастикой на плече.

– Господа? – Лиза окинула мужчин холодным взглядом. – Время слишком позднее для визитов.

– Фрау Этингер, – один из солдат наградил её колючим взглядом. – Мы желаем осмотреть ваш дом.

– Нет, – спокойным, уверенным голосом ответила Лиза.

– Фрау Этингер, – обратился к ней второй солдат заметно моложе своего напарника, с мягкими чертами лица и прозрачными глазами. – Мы приносим вам свои извинения за беспокойство, но мы видели, как только что в ваш дом зашли два человека. Мы располагаем информацией, что это “Пираты Эдельвейса”.

– ”Пираты Эдельвейса”?  – Лиза впервые слышала о подобной организации, поэтому её удивление, приправленное толикой любопытства, было совершенно искренним.

– Группа бандитов, смущающая народ нелепыми лозунгами и пытающаяся расколоть страну в столь сложное для нас всех время.

– В этом доме нет никаких бандитов, – заверила их Лиза, продолжая стоять в дверях и тем самым загораживая проход. – Боюсь, зрение вас подвело: в доме я совершенно одна.

– Вы позволите проверить?

– Разумеется.

Лиза посторонилась, впуская солдат в дом. Те внимательно осмотрели каждую комнату, засунули свои носы чуть ли не в каждый угол, но, ожидаемо, никого не нашли, после чего были вынуждены принести свои извинения и уйти не солоно хлебавши.

Выпроводив сотрудников Гестапо, Лиза вошла на кухню, на которой спрятались “пираты”.

– Почему они нас не нашли? – юноша, трясшийся, как осиновый лист на ветру, встретил свою спасительницу недоумевающим взглядом.

– А вы бы предпочли, чтобы нашли? – усмехнувшись, спросила та, скрестив руки на груди. – Мне показалось, что вы желали как раз обратного.

– Спасибо за помощь, фрау Этингер, – спутница юноши оказалась более прагматичной: её явно не волновало, как им удалось избежать ареста, главное, что удалось, и она была за это благодарна.

Лиза в ответ лишь неопределённо пожала плечами: ей эта помощь не стоила ровным счётом ничего.

– Совет на будущее: прежде чем нарушать комендантский час, выясните маршруты патрульных машин. Начальство Гестапо весьма педантично и крайне предсказуемо: маршруты меняются строго раз в месяц первого числа.

– Откуда вам это известно?

Лиза криво усмехнулась.

– Мой муж работает там.

После этой шокирующей информации парочка заговорщиков благополучно покинула дом Лизы. Чтобы в следующий раз появиться там вновь спустя всего пару месяцев… в компании троих чумазых ребятишек с шестиконечной звездой на груди – символом принадлежности к еврейской общине, – и пожилого тучного мужчины, истекающего кровью.

– Простите, фрау Этингер, но нам просто некуда больше пойти! – знакомый юноша вновь дрожал всем телом, был бледен и в целом выглядел как побитая жизнью дворняга, при этом смотрел так жалобно, что Лиза, даже если бы хотела, не нашла бы в себе сил ему отказать.

– Входите, – не раздумывая, девушка впустила сомнительную компанию в свой дом, мысленно радуясь тому факту, что Нибраса вновь нет дома. – С вашей стороны крайне опрометчиво появляться здесь вновь, особенно учитывая тот факт, чьей именно супругой я являюсь.

– Если бы у нас был выбор, мы бы сюда не пришли! – пылко заявила давняя знакомая, усаживая раненного товарища на узкий диван в гостиной. – Прошу вас, фрау Этингер, дайте нам несколько часов: мы свяжемся с нашими друзьями, и они помогут нам скрыться.

– А вас не беспокоит, что мой супруг может вас здесь обнаружить и арестовать? – Лиза поражалась безрассудству этих ребят.

– Но вы же нас спрячете? – юноша с надеждой посмотрел на неё. – В прошлый раз вы нам помогли.

– И вы решили сесть мне на шею? – Лиза внутренне даже восхитилась подобному не то бесстыдству, не то наивности и глупости. – Впрочем, хорошо, я вам помогу. Но это в последний раз!

Сопроводив детей на кухню в компании пугливого юноши и велев тому накормить их, Лиза принесла из ванной аптечку с перевязочным материалом – не то, чтобы им с Нибрасом было нужно что-то подобное в доме, но в условиях войны наличие медикаментов было необходимым. Хотя бы для того, чтобы помочь другим.

Расстегнув пиджак и рубашку пострадавшего мужчины, Лиза обнаружила огнестрельное ранение в правый бок возле нижнего ребра.

– Его нужно доставить в госпиталь, – заметила она, разрывая упаковку с бинтами. – Даже если я вытащу пулю, существует вероятность повреждения каких-то органов…

– Делайте, что можете, – резко оборвала её заговорщица. – Об остальном мы позаботимся сами.

“Делайте, что можете”. На самом деле, Лиза много чего могла сделать. Только вот был ли в этом хоть какой-то смысл? Ну, спасёт она жизнь этому человеку сейчас. Он продолжит вести прежний образ жизни и, в конечном счёте, всё равно умрёт. Возможно, уже завтра. Так зачем вмешиваться, лишь отодвигая неизбежное?

Вздохнув, Лиза надела перчатки и достала из упаковки стерильный пинцет, с помощью которого можно было попытаться извлечь пулю из раны.

– Поскольку я уже второй раз вам помогаю, быть может, вы хотя бы представитесь? – спросила она, собираясь с внутренними силами, поскольку знания в области медицины у неё были сугубо теоретические.

– Меня зовут Мод, – после паузы с видимой неохотой назвала своё имя её собеседница. – На кухне с детьми мой брат Конрад, а это – кивок на раненного мужчину, – наш дядя Иво.

Лиза коротко кивнула, принимая информацию к сведению.

– Мод, сходите на кухню, там, в шкафу, на верхней полке стоит бутылка водки. Принесите её мне.

Девушка поспешно направилась на кухню выполнять поручение. Воспользовавшись её отсутствием, Лиза погрузила магией своего пациента в сон, чтобы тот не сопротивлялся при извлечении пули. Прикрыв глаза, девушка накрыла ладонью рану и, выпустив немного магии, принялась изучать повреждения. Разорванные капилляры и мышцы. Органы, к счастью, не задеты, однако пуля застряла в ребре и расплющилась – это значительно затруднит её извлечение.

Мод вернулась спустя пару минут с бутылкой в руках.

– Что с дядей? – испуганно спросила она.

– Потерял сознание, – ответила Лиза. – Отрежьте небольшой кусок бинта и смочите его спиртом.

Мод с готовностью выполнила указание. Забрав у неё смоченный бинт, Лиза аккуратно протёрла им кожу вокруг раны. После чего, стиснув зубы, указательным и большим пальцем раздвинула края раны, внутри которой располагалось кровавое месиво, похожее на фарш, с кусочками повреждённых синеватых сосудов и чем-то, напоминающим обрывки ткани, и просунула внутрь пальцы, стараясь нащупать пулю. Как говорится, магия магией, но извлекать инородное тело придётся обычным пинцетом, так что девушке нужно было иметь представление о том, как именно это можно сделать.

В конечном итоге сама операция заняла около получаса. Вытащив из тела расплющенную пулю, Лиза старательно очистила рану от осколков костей, обрывков ткани и прочего мусора, после чего наложила тугую давящую повязку. Всё это время за её правым плечом стояла Мод и следила за каждым движением, словно опасалась, что Лиза может причинить её дяде вред. Нет, она, бесспорно, могла это сделать. Только зачем?

– Всё, готово, – тяжело вздохнув, сообщила Лиза, закончив перевязку. Стянув с рук окровавленные перчатки, девушка опустилась прямо на пол и устало привалилась спиной к холодной стене. Во время операции она помогала себе магией, незаметно сращивая сосуды и восстанавливая кость, тем самым поднимая шансы своего пациента на полное выздоровление, так что теперь чувствовала себя полностью обессиленной.

В этот момент на невысоком столике в противоположном конце комнаты зазвонил телефон. Не без труда поднявшись на ноги, Лиза подошла к аппарату и сняла трубку.

– Да?

– Эльза, – в трубке раздался голос Нибраса. – С прискорбием должен тебе сообщить, что меня отправили в срочную командировку, и я вернусь домой только через три дня.

– Командировка, в самом деле? – Лиза с огромным трудом удержалась от смешка. Похоже, демону уже было известно, что она впустила в дом людей, которые совершенно не обрадуются его появлению, и он по какой-то причине решил позволить им остаться в своём доме на некоторое время без страха быть обнаруженными злым и страшным герром Этингером. – Что ж, очень жаль, я буду скучать. В таком случае, увидимся через три дня.

Положив трубку на рычаг, Лиза повернулась к Мод, всё это время напряжённо сверлящей её взглядом.

– Мой супруг отправился в командировку на три дня, – сообщила Лиза девушке. – Так что, если хотите, можете задержаться в этом доме на пару дней.

– Спасибо, – сухо отозвалась Мод, всё ещё настороженно взиравшая на хозяйку дома. Похоже, чрезмерная отзывчивость Лизы показалась ей подозрительной. – Однако я вынуждена отказаться. Нас будут ждать в другом месте.

Лиза не стала настаивать. Спустя три часа к её дому подъехал грузовик, из которого вылез тщедушный мужчина лет тридцати, с впалыми щеками, массивным носом и острым взглядом из-под круглых очков. Вместе с Конрадом они загрузили в кузов всё ещё спящего Иво, посадили туда же детей и Мод и укатили в неизвестном направлении.

На следующее утро Лиза обнаружила в своём почтовом ящике короткое письмо с благодарностью и приглашением на встречу, а также цветок эдельвейса, вырезанный из картона.