Глава 15. Ниоба Верес

Ниоба не сразу поняла, что её разбудило. Сон, словно топкое болото, тянул назад в темноту, но что-то извне не позволяло вернуться. Сквозь плотный туман сна она почти не чувствовала прикосновений, хоть и видела какое-то мельтешение перед глазами.

Краткая, резкая вспышка боли вырвала её из вязкого сна, но темнота быстро утащила на глубину. Ниоба тонула, мысли расплывались, теряясь, когда вдруг трясина сна перестала быть непроглядной.

Она бледнела, растекалась. Из глубин пробился звук: птичья трескотня и хлопанье крыльев. Ощущение собственного тела, неприятная духота и влага. Тяжёлое, неповоротливое тело. Руки едва двигались, превратившись в разваренные сосиски. Попытка приподняться не увенчалась успехом и отняла все силы. Пришлось сделать паузу, отдышаться, прежде чем продолжить.

Глаза слезились, всё вокруг плыло и кружилось. Пришлось подождать, пока размытые пятна перед глазами, соберуться в большую чёрную птицу, что вышагивала по одеялу, крутя головой, рассматривая Ниобу. Потерев лицо, девушка ощутила неприятную влагу, растекающуюся под спиной. Пошарив по простыне, наткнулась на иглу. Ойкнув, отдёрнула руку. Потерев глаза, Ниоба осмотрелась.

Света лун едва хватало, чтобы обрисовать очертания комнаты. Пустые стены, ни картин, ни гобеленов. Из мебели узкая койка, похожая на больничную, закрытый стеллаж у стены и лабораторный стол.

По спине пробежал холодок.

Попытка резко подняться провалилась, накатившись дурнотой и головокружением. В голове зашумело, и, опасаясь обморока, Ниоба медленно опустилась на подушку. Под спиной растеклась липкая, холодная лужа. Осторожно исследовав край кровати, она вновь наткнулась на иглу, из которой тянулась трубка к стойке с капельницей.

Послышались шаги. Прилепив иглу липкой лентой на место, Ниоба прикрыла руку краем одеяла и откинулась на подушку, прикрыв глаза. Птица спрыгнула с одеяла и скрылась под кроватью.

Дверь открылась. В комнату вошла женщина. Постучав по пустому бутылью на капельнице, заменила его. Прохладная жидкость потекла по руке, обновляя лужу на матрасе.

Женщина ушла, а Ниоба осторожно села. Птица выбралась из своего укрытия и продолжила прыгать вокруг, ведя себя неестественно тихо.

Мокрая сорочка неприятно липла к спине. Никакой одежды в комнате не нашлось, пришлось завернуться в плед.

Осторожно, медленно Ниоба поднялась на ноги. Подкравшись к двери, осторожно приоткрыла. Соседняя комната оказалась не то будуаром, не то чайной. У растопленного камина, в потёртом глубоком кресле дремала женщина, приходившая менять капельницу. Комната обставлена старой громоздкой мебелью. Много мелочей на полках и столах, большие картины в тяжёлых рамках. Стальной лабораторный стол, чья начищенная столешница отражала свет от камина, несколько выбивался из общего вида комнаты.

Прикрыв дверь, Ниоба перевела дыхание. Слабое, как после долгой болезни, тело дрожало и после каждого незначительного действия требовало отдыха.

Птица поскребла подоконник, привлекая внимание. При ближайшем рассмотрении её спасительницей оказалась сорока. Обычная чёрно-белая сорока. Протянув руку, Ниоба осторожно почесала шею птицы, вздыбив перья. Та прищурилась от удовольствия.

Окно выходило во внутренний двор. Похоже она всё ещё в княжеских палатах.

Комната располагалась на втором этаже. Не слишком высоко, а бордюр меж этажами так и манил пройтись по нему. Когда Ниоба была ребёнком, палаты постоянно достраивались и перестраивались, и не всегда хватало денег на внешнюю отделку. Углы срубов торчали, и при большом желании и сноровке по ним можно было забраться наверх. Но сейчас их закрыли пилястром, имитирующим колонну.

Палаты сильно изменились с тех пор, как она была здесь в последний раз. Всё меньше деревянных построек, всё больше камня. А то, что осталось, скрыли под отделкой, приведя комплекс к единому виду.

Сорока спрыгнула и облетела сад под окнами. Не хочет ли Зар, чтобы она прыгала вниз? Пышные кусты под окнами так и манили переломать их ветки неудачным приземлением, но даже Ниобе было ясно, что это плохая идея. Слишком высоко. Слишком много шума. Слишком слабое тело, чтобы успеть убежать после.

Обойдя комнату и не найдя ничего полезного, Ниоба вновь вернулась к двери. Убедившись, что женщина спит, осторожно вышла. Пол застилал вытертый ковер, но, к счастью, половицы не успели рассохнуться, и не скрипели.

Словно мышь, она быстро пересекла комнату, скрывшись в тени, и приоткрыла новую дверь. Тут её встретил тёмный коридор, ни окон, ни ламп. Должно быть, это какой-то закуток, построенный уже после отъезда Ниобы в Кондому.

Осторожно ступая, девушка окунулась в темноту и, касаясь стены, поспешила вперёд. Тело начинало дрожать от усталости, а головная боль напомнила о себе давлением в виске. Опасаясь вызвать приступ, Ниоба остановилась и, привалившись к стене, скатилась на пол отдохнуть.

В голове билась возмущённая мысль: Да как они посмели пленить магистра! Будь она хоть трижды княжна, в первую очередь она магистр Кондомы! Это уже попахивает политическим скандалом!

Впрочем, для Мандагара ситуация может выглядеть совсем иначе. Родилась-то она княжной. В любом случае это не повод, пичкать её всякой дрянью и запирать.

Злость придала сил. Встряхнувшись, Ниоба по стенке поднялась и продолжила идти. По обе стороны коридора тянулись двери, как выяснилось, незапертые. В комнаты она заглядывала с осторожностью, опасаясь привлечь ненужное внимание, но те оказались заброшены. Пустые, с голыми стенами или заставленные мебелью без всякой меры и закрытые простынями от пыли.

Коридор кончился небольшим пустынным холлом, из которого расходились ещё два коридора, появились окна и какой-никакой свет. Большие двери на улицу заперты. Было бы полезно выбраться из лабиринта коридоров и попытаться сориентироваться.

Не успела она задуматься, в какой из коридоров отправиться, как послышались шаги. Возвращаться назад не хотелось, и она нырнула туда, где было тихо и темно, стараясь двигаться быстро и бесшумно. Вот только слабое тело предательски дрожало и с трудом напрягало мышцы.

Свет фонаря достиг холла. Человек шёл, не таясь, стуча каблуками, а Ниоба судорожно хваталась за ручки дверей, ища открытую. В окна заглядывали любопытные луны, и мечущаяся, словно призрак, Ниоба оказалась как на ладони.

Шаги всё ближе. Света всё больше.

Забившись в нишу за цветком, Ниоба подняла плед, надеясь изобразить густую тень, и замерла.

«Он пройдёт в тот коридор, откуда я вышла, и даже головы не повернёт в мою сторону», – думала она.

Увы, это оказалось не так.

Через вытертое одеяло стало проникать больше света. Сев, Ниоба уже корила себя за то, что не вернулась и не нашла укрытие в одной из заброшенных комнат.

Зажмурившись, она позволила ужасу на несколько мгновений парализовать тело. В ответ тепло Таланта растеклось по телу. Ушла слабость. Пропала дрожь. Эта короткая вспышка бодрости дорого ей обойдётся, но это проблемы будущей Ниобы.