Я завтракаю творогом и дольками апельсина. Спустя час желудок издает жалобный вой, но до следующего приема пищи еще слишком долго. От мучительных мыслей о еде отвлекают сериалы. У меня проходит что-то вроде летнего марафона. За первый месяц каникул я успела посмотреть восемь сериалов, и это далеко не предел.
Когда настает время обеда, на экране ноутбука уже идет четвертая серия первого сезона «Сверхъестественное».
– Будь здесь, Дин Винчестер, – приказываю я главному герою перед тем, как уйти на кухню.
По плану моей новой диеты сегодня на обед у меня только зеленое яблоко. Так странно, ведь в предыдущие дни второй прием пищи оказывался самым сытным. Мне безумно хочется есть. Тянущие и болезненные ощущения в желудке становятся практически невыносимыми. Я слишком быстро съедаю яблоко, и меня начинает тошнить.
Через час мама находит меня сидящей на полу в туалете. Я рыдаю и кричу так, словно из меня выходит демоническая сущность. А все потому, что мой организм ведет войну с самим собой. Мне никогда не удастся примирить все частички своего тела, им не суждено стать чем-то единым и прекрасным. Чем-то, чего не стоило бы стыдиться. Я чувствую, что не полюблю эту оболочку, не смогу подойти к зеркалу и назвать себя красивой. Чувствую, что никогда в жизни не буду собой гордиться. Диеты не избавляют от страхов, они лишь усиливают мои слабости.
– Ненавижу! – по всей квартире разносятся мои крики. – Пошло все к черту! Ненавижу! Ненавижу!
Мама держит меня за плечи и пытается унять охватившую меня дрожь, но все тщетно. Я вырываюсь из ее объятий и бегу к себе в комнату. Хватаю первый попавшийся под руку предмет и со всей силы бросаю его в стену. Раздается отрезвляющий звук бьющегося стекла. Подойдя ближе, я замечаю лежащую на ковре рамку.
На этом фото мы еще дети. Его сделали в конце начальных классов. Мы с Артемом стоим в самом центре: мой взгляд обращен прямо в объектив, а его – на меня. Смотря на эту фотографию под плотным слоем битого стекла, я нахожу ее исключительной, не похожей на остальные. Артем смотрит на меня так, словно нет ничего естественнее этого. Поразительно. Откуда в его глазах столько обожания?
Достав телефон, я просматриваю нашу последнюю переписку.
Art33mus: Привет! Какие планы на лето?
N@t@: Привет. Никаких.
Art33mus: Даже не спросишь, как у меня дела?
N@t@: А должна?
Art33mus: Конечно, нет, Ната. Ты мне ничего не должна.
Порой, перечитывая собственные слова, я не могу поверить в степень их жестокости. Откуда во мне столько злобы? Откуда взялась эта необоснованная агрессия? И почему она направлена на человека, который не сделал ничего плохого? Мне становится по-настоящему стыдно.
N@t@: Привет, Артем! Как твое лето?
Art33mus: Это шутка такая?
N@t@: В смысле?
Art33mus: Может, ты поспорила на меня или еще что.
N@t@: Ты такого «хорошего» обо мне мнения.
Art33mus: Я о тебе не самого плохого мнения, но мне надоело наше общение. Хотя его даже общением назвать сложно.
N@t@: Но мы можем попробовать сначала? Обещаю больше не грубить.
Art33mus: Прости, мне это больше не интересно.
N@t@: Почему?
Art33mus: Моя девушка не хочет, чтобы я с тобой переписывался.
N@t@: Ты прямо сейчас с девушкой? Серьезно?
Art33mus: Увидимся в новом учебном году.
N@t@: Иди говна пожуй.
Art33mus: М-да. Иди проспись.
N@t@: Завались!
N@t@: Что молчишь? Сказать нечего?
N@t@: Донимал меня тупыми переписками последние три года, а теперь строишь из себя хрен пойми кого.
N@t@: Думаешь, твоей девушке будет с тобой интересно?
N@t@: Да пошел ты!
N@t@: Пошел ты!
N@t@: Никогда больше мне не пиши. И не смотри в мою сторону. И не смей садиться позади меня в школе. Понял?
При следующей попытке отправить сообщение появляется ошибка:
Не удается доставить. Возможно, текущий пользователь ограничил Вам доступ к своей странице.
– Вот дерьмо! – несмотря на оголенные ступни, я со злостью наступаю на стекло, желая разбить его еще сильнее. Хочу разрушить чувство, возникшее несколько минут назад. Лучше бы оно никогда не появлялось. Осколки впиваются мне в ногу, кровь заливает всю фотографию.
Когда мама обрабатывает мои раны, я думаю о том, что иногда ненависть к себе становится слишком разрушительной. Кажется, что однажды я возненавижу весь мир, и он ответит мне тем же.
Наутро все тело ломит от ночных переживаний. Пломбир сидит у моих ног, пока я пью крепкий кофе и шумно зеваю. Он всегда необъяснимым образом считывает мое настроение и пытается утешить.
– Мне так с тобой повезло, – шепчу я, почесывая его за ухом.
Он, высунув розовый язык, довольно виляет пушистым хвостом.
– Мы с этим справимся, малыш, – заверяю я его и саму себя.
– Справитесь с чем? – неожиданно раздается голос Ясмины, подкравшейся ко мне со спины.
– Будешь так подкрадываться – выселю из квартиры, – в шутку угрожаю я, и соседка расплывается в сонной улыбке.
Поправив взъерошенные волосы, она садится на соседний стул и опускает руку, чтобы мимолетом коснуться Пломбира.
– Значит, ты не выставишь нас за вчерашнюю вечеринку, – Ясми не смотрит мне в глаза, и у меня закрадываются опасения, что они все-таки разгромили комнату.
– Вы вели себя довольно тихо, – перед глазами появляется образ Даниэля, – но я бы предпочла не встречаться с вашими гостями.
– Черт, Ната, – в кухне появляется Ник. Его лицо выглядит, мягко говоря, помятым, – надеюсь, этот дурак тебя не обидел?
– Да нет, у тебя очень вежливый и воспитанный друг, – мне становится смешно от собственной интонации.
– Говоришь прямо, как моя мама, – Ник подходит к плите и спрашивает у Ясмины, – что будешь: кофе или чай?
– Чай, пожалуйста, – она сразу переключается на меня, – ты общалась с Даниэлем? Когда? Расскажи мне все!
– Чего это ты так оживилась? – мне становится неловко, и я начинаю ерзать на стуле.
– А ты его видела? – этот разговор вызывает у Яс нездоровый блеск в глазах, – он ведь ходячая модель.
– А ты и правда чересчур возбудилась, – Ника все это забавляет, и он даже не думает ревновать. Стоит и смеется себе в кулак.
– Так, – я резко встаю, – пойду-ка поработаю над статьей.
– Постой, – соседка хватает меня за руку, – ты говорила о чем-то, с чем нужно справиться. Не хочешь рассказать?
– Нет, – ответив, сразу же начинаю жалеть о бескомпромиссном тоне, которым я это заявила, – точно не сегодня.
– Ты знаешь, где нас найти, – Ник осторожно ставит на стол две кружки с дымящимся чаем.
Следующие два часа я пишу статью о вреде пластика для окружающей среды. Узнаю о его разновидностях и возможностях переработки. Только сейчас я в полной мере осознаю, что в конечном счете человек отравляет самого себя. Может, однажды из-за накопившихся внутри полимерных частиц мы покроемся пластиковой чешуей? Да, скорее всего, так и будет.
Отправив статью на проверку заказчику, я со вздохом откидываюсь на подушки. Смотрю на до отказа забитый книжный стеллаж и думаю, что стоит отнести часть книг в библиотеку. Перевожу взгляд на шкаф с одеждой и непроизвольно вспоминаю о коробке, спрятанной в самой его глубине. Ненавижу зацикливаться, ненавижу тысячу раз прокручивать в голове одно и то же событие, думая, что могла его предотвратить, ненавижу чувствовать себя беспомощной, не способной контролировать собственный разум.
Знаю, что все далеко не в порядке, и что необходимо позвонить психологу, но вместо этого я скатываюсь с кровати и на четвереньках ползу к шкафу. Распахнув его двери, достаю наружу ненавистную потрепавшуюся картонную коробку. Не понимаю, как нечто столь неприглядное и небольшое может хранить в себе так много счастливых воспоминаний.
Она покрыта небольшим слоем пыли. Последний раз я открывала ее, когда Артем посмотрел на меня тем самым особенным взглядом из прошлого. Мне стало интересно, вкладывает ли он в него сейчас то, что вкладывал тогда, в школе. Я снова достаю снимок, который мы сделали во время прогулки на лодке. На нем прекрасно видно, что значит «особенный взгляд». Боюсь, что так на меня никто и никогда не смотрел. Только он, да и то лишь однажды.
У меня не поднимаются руки снова затолкать коробку в глубину шкафа, и я ставлю ее рядом с кроватью. В конце концов, это ведь не Ящик Пандоры. Бояться нечего, но мне будет спокойнее, если все эти памятные вещи и фотографии будут поблизости.
Раздается тихий стук, и я сразу понимаю, кто именно стоит за дверью. Ник всегда тактичен и осторожен, Ясмина же своим поведением напоминает неукротимую бурю.
– Можно войти? – интересуется сосед.
– Да-да, – я быстро накрываю короб покрывалом, надеясь, что никто его не заметит. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-то увидел все это и начал задавать неудобные вопросы. О случившемся в десятом классе знаем только мы с Артемом, и будет лучше, если все так и останется. Не потому, что случилось нечто ужасное, вовсе нет. Напротив, случилось нечто настолько прекрасное, что я боюсь потерять эти воспоминания. Словно кто-то способен их безвозвратно отнять.
– Прости, что снова затеваю этот разговор, но тут такое дело, – Ник делает несколько несмелых шагов в мою сторону, – мне сейчас написал Даниэль.
– Когда вы уже прекратите извиняться за все подряд? – закатив глаза, я недовольно качаю головой. – Невозможно уже.
– Мне показалось, что утром тебе не понравилось, когда мы с Ясми заговорили об этом.
– Дело не в этом, – от мысли о вчерашнем разговоре с Артемом мне снова становится больно. Он не должен был узнать о булимии. – Так что там с твоим другом?
– Да, Даниэль, – сосед смотрит по сторонам, словно у меня по комнате развешаны таблички с подсказками. – Он просит твой номер или ссылку на твою страницу в социальных сетях.
– Чего? – этого мне только не хватало, я и так, кажется, лишилась сна из-за переживаний.
– Думаю, он без проблем может найти твою страницу через мою, – он пожимает плечами. – Но, как ты и сказала, мой друг воспитанный парень и хочет сделать все правильно.
– О нет, – я снова откидываюсь на подушки и кладу одну из них себе на лицо, – может, подойдешь и придушишь меня?
– Это вряд ли, – раздается его приглушенный смех.
– Какой ты после этого сосед? – в шутку разозлившись, я запускаю в него подушкой. Он ловит ее на лету и сразу же бросает обратно.
– Просто скажи, что мне ему написать?
– Скажи, что мне это не интересно.
– Уверена? – на лице соседа появляется странная ухмылка.
– А что? Есть какие-то сомнения? – я держу подушку наготове, чтобы пульнуть ее в самый неожиданный момент.
– Он сказал, что между вами пробежала искра.
– Не так.
– Что? – недоуменно спрашивает Ник.
– Правильно говорить: ему показалось, что между нами пробежала искра, – несмотря на уверенность в собственных словах, я не могу сдержать улыбку от возникшего в груди приятного трепета.
– Так ему и передам, – он кивает и уже собирается уйти, но я его останавливаю.
– Не надо, – поджав губы, я перевожу взгляд на спрятанную коробку, – просто дай ему ссылку на мою страницу, и я скажу ему об этом сама.
– Будет сделано, – Ник делает реверанс, и в эту же секунду в него летит подушка. Он, естественно, не успевает ее поймать.
– Попался, – звонко смеюсь я, про себя сгорая от страха перед неизбежными переменами.
О проекте
О подписке