Цитаты из книги «Северная магическая система. Построение реальности»

природно-хтонической, мистической. Появились годи и вёльвы, появились колдуны и шаманы, и Мидгард показал это, отразил Одина в этой его ипостаси. Всякий раз Один как основа реальности, как идеальный образец, который позволяет реальности отражаться подобным образом ещё долгое время, даже после того, как Один уходит. На первых порах развития проекта система работала ещё так, что всё отражалось во всём. Но после того, как человечество начало стремительно прирастать и элементов отражения становилось всё больше и больше, механизм отражения был изменён богом Ригом-Хеймдаллем, который «нарезал» человечество на касты: как бы разделил мир отражений на четыре зоны, где каждой предстояло отражать строго своё. Но об этом в своё время.

проявленном мире, мире Мидгард, когда Один приходил туда в разных формах, он выстраивал окружающую его реальность как отражение самого себя. Если Один воин – это значит, что реальность становилась воинской и в отражении появляется воинская традиция, боевые братства, культура битвы. Если Один приходит как эриль, то реальность становится поэтической, появляется культура и поэтическая традиция, равной или подобной которой нет на всём белом свете. Если маг – то магической, если

определённой игровой роли, и эта роль никогда не роль бога. Он появляется в виде странника в широкополой шляпе и синем плаще[23], в виде одноглазого эриля; может также показаться и в зооморфной форме волка или ворона, но никогда не в своём истинном обличье бога в крылатом шлеме – этот облик предназначен для трона в Вальхалле, где он никогда ничего не ест, но пьёт вино с эйнхериями. Но в Мидгарде его роли всегда специфические, под сценарий, под обстоятельства, которые делает не он, не бог Один.

Один не путешествует по мирам Древа Иггдрасиль, как это делают, например, боги Тор или Локи. Один бывает либо в Асгарде, либо в Мидгарде. Единственный раз он спустился в мир Нифельхейм и поднял мёртвую Вёльву, но это было скорее вынужденное обстоятельствами исключение. Один – странник, но странник не по всем мирам. Его пространство и сфера его интересов – Мидгард, который, как мы уже знаем, есть мир отражений для всего Древа. Один контролирует систему через её отражение. Один контролирует мир живых и мир павших эйнхериев Вальхаллу, как часть Асгарда. Всякий раз, появляясь в Мидгарде, Один проявляет себя в какой-то

Квантовая логика мифологична до невозможности, она существует в динамике и через это описывает жизнь как процесс, а не как явление. В квантовой логике не бывает ошибок, а только парадоксы, имеющие продолжение. Каждый парадокс в квантовой логике – это уникальность, а не ошибка. В квантовой логике нет опоры на линейные связи, а только на многоуровневые эффекты, коих всегда больше, чем линейных связей.

небинарной, а квантовой системе всё должно быть связано со всем и все вероятности имеют право быть. И нет никакой вещи лучше, чем другая вещь. Не должно быть никакого отрицания сути, формы или содержания, нужно лишь найти общую палитру для связываемых элементов, и пусть этих палитр будет много. Нужно достроить такие связи по древу, чтобы в мир Хель не попадало в идеале ничего. Следовательно, нужно менять логическую парадигму.

Асгарда Гуллинкамби – это будет сигналом, что мир Хель переполнен и система должна перезагрузиться, очищая себя. Чем больше в Хель уходит тех, перед кем закрыты двери Вальхаллы, тем быстрее приближается эта минута. Что означает с точки зрения программы эта метафора? Вальхалла – описанная первооснова Добро для этой системы; место концентрации идеальных программ, место пребывания героев-воинов. Всё остальное – не добро, а зло, ненужное в системе. Если система даёт малозначимый результат и сила хаоса используется неэффективно, то система будет снесена, как ненужная. Пока Хель «сдерживает» обратную связь и не позволяет всем отвергнутым погрузиться в бездны небытия, процесс развития системы продолжается. Но как только зафиксируется возврат силы к источнику, уже не норны придут корректировать алгоритм, придёт великан Сурт – огненный канал, команда «стереть». Алгоритм «Доблесть Тюра» грозил привести систему к растворению, если не поставить «три предела» на возвратном потоке – волка, змея и Хель.

«Доблесть Тюра» заложила в основу северной традиции следующее: правильная жизнь и правильная смерть. Правильная смерть в этой традиции – это умереть с оружием в руках, и только такие достойны Вальхаллы, чертогов падших воинов. Но те, кто не погиб с оружием в руках – женщины, дети, умершие от болезни или несчастного случая, – те недостойны Вальхаллы и должны уйти в Хель, по алгоритмике – на развоплощение, ибо в Хаосе есть только хаос, первичная сила для творения. Но богиня Хель задерживает в своих чертогах ушедшие разумы и не погружает их обратно в изначальное состояние бесформенной энергии. Это создаёт такое состояние системы, что будто бы первичный хаос, полученный Асгардом, используется для творения полностью и, значит, эффективно. Но когда чертоги Хель будут переполнены, она должна будет открыть ворота своего мира. Это случится тогда, когда сработает другой таймер – закричит красный петух Хель;

уничтожения саму на себя, и, пока волк искал механизм освобождения, асы зафиксировали его на одном из островов Нифельхейма, поставив таймер на Рагнарёк, – в момент битвы богов будут отключены все сдерживающие механизмы, открыты все границы и сметены все запоры. Во главе проекта становится Один и (негласно) Локи. Принципы и правила, которые делает теперь Один в системе Иггдрасиль, очень жёсткие. Норны дали асам чёткие установки, нарушить которые в процессе построения древа будущей реальности они не могут: какие результаты в итоге деятельности построения миров будут считаться правильными и достойными дальнейшего использования уже различными, иными системами, а какие опять уйдут во Тьму дожидаться тысячелетиями нового шанса на воплощение и ждать, когда корова Аудумла вылижет из льдов Нифельхейма нового Бури.

программирования – лишился права возглавлять проект, потерял ключи управления. Тюр пошёл на этот заведомо неблагородный поступок, понимая и опасаясь, что проект сейчас настолько уязвим, а команда асов сейчас настолько слаба, что Волк «вскинется» в любой момент. Тюр пожертвовал собой из-за того, что команда его обоснованно боялась не справиться с силой Фенрира, но при этом была не способна на тот момент укрепить основную программу так, чтобы у функции волка-убийцы не было повода проявлять себя. Путы, которые сделали цверги, намертво сковали Волка. В этом эпизоде видно, насколько они похожи, Тюр и Волк. Оба не способны разгадать подвох, у обоих в сознании нет понимания, что выглядящее одним образом может, по сути, являть собою свою полную противоположность. Что нежное может быть жёстким, а красивое – безобразным, слёзы благодарности – слезами ненависти и страха, клятва лживой, а любовь – обманом. Фенрира сковали его прямолинейным мышлением, а Тюру оно откусило руку.