Цитаты из книги «Руны и боги. Древние сакральные знания о рунах, богах и мирах, о северной магии и её тайнах»

Однако мир Нифельхейма – очень древний мир, по крайней мере его описание мы видим изначально – это мир древней тьмы, где хранятся все старые первопринципы построения реальностей, и выражены они в образе древних хримтурсенов, инеистых великанов, предков почти всех асов.

Смерть в северной программе построения реальности не функция, а явление, которое есть потому, что есть и другие явления. Смерть не существует сама по себе. Это понимание было настолько естественно для живущих в ту эпоху, что никому в голову не пришло описывать Смерть как самостоятельную личность, давая ей какое-то характеристики распознавания.

мире Хель все находятся на совершенно равных условиях. Там не разделяются они на богов или героев, на людей или цвергов – в мире богини Хель все одинаковые, все мёртвые и все проигравшие по алгоритмам добра, утверждённым Асгардом. Но в мире Хель феноменальным становится не разница всех присутствующих там, а их одинаковость. Именно это качество должен был увидеть и познать бог Бальдр, как бог Добра, – ведь добро, которое он несёт, должно быть понятным и желанным для всех. Не однообразным, а именно принимаемым всеми, такими разными, но в чём-то совершенно одинаковыми. Вот эту одинаковость и нужно Бальдру понять и принять, чтобы стать уже не добром для всех, а тем светом, который будет нужен во всех мирах.

Фригг, у него не было ничего, что он мог бы назвать по-настоящему своим. Бальдр, как бог Добра, должен был стать богом Света, но сделать это, как выясняется, для него оказалось возможным только оторвавшись от всего, что его защищало, любило и оберегало, то есть умерев. Бальдр и Хёд выйдут из мира Хель только изменёнными, преобразившимися, повзрослевшими и помудревшими. Вместе с ними те же уроки будет проходить и богиня Нанна[78], супруга Бальдра: верность тоже должна становиться мудрой и опытной. В мире Хель богине Нанне, наверное, пришлось труднее всего. Можно быть верной, когда любишь. Но ведь любовь – это чувство, а в мире Хель чувства пропадают – как остаться верной? Значит, должно быть ещё что-то, что не растворяется в хаосе, что невозможно описать любовно-романтической историей, должно быть что-то большее, чем чувство. Сможет ли Нанна остаться верной, ничего не чувствуя к объекту своей верности? И это будет личное испытание для неё – в мире Хель есть возможность пройти и через это.

Бальдр и бог Хёд тоже переживали свои процессы, освобождаясь от фиксированных описаний самих себя, от ожиданий, наложенных на них Асгардом, от сковывающей любви и от презрения к врождённому увечью. Они учились быть иными во всех вероятностях и во множественных сценариях, которыми богат мир богини Хель: она делает их для умерших людей, а боги, находясь среди них, постигают эти миры и обретают, наконец, тот бесценный опыт, который был закрыт для них при жизни. Каждый умерший житель Девяти Миров, прошедший через мир Хель, вкладывает в копилку знаний Ётунхейма историю своей жизни, а поскольку Хель имеет доступ ко всей системе (вспоминаем: А великаншу Хель Один низверг в Нифльхейм и поставил её владеть девятью мирами, дабы она давала приют у себя всем, кто к ней послан), то эти истории все доступны ей, как большая база данных всего, что было, каждой прожитой судьбы. Хельхейм освобождает умершего от страхов и привязанностей, от отождествления себя со своим телом, именем, статусом. Таким образом информация освобождается от отношения к ней и становится чистым знанием. Нифельхейм возьмёт из описания судеб то, что осталось – самое ценное и самое

мире Хельхейма каждому есть возможность допереживать то, что было не пережито, не понято, не додумано при жизни. Сколько времени на это уйдёт? В мирах Хель нет времени, так как нет процесса жизни. Нет жизни, но и нет смерти. В мире мёртвых смерти нет, а есть процесс переживания освобождения. Кому-то, кто ничего не понял в своей жизни, это освобождение представится кошмаром и тем самым адом, который так изобилен в описаниях христиан. А кто-то сумеет «дожить» или «пережить сначала» свою жизнь такой, какой всегда хотелось, – в мире Хель возможно всё: ведь в ней есть абсолютно все образы реальностей, какие только существовали в Девяти Мирах, а умение богини, доставшееся ей от Локи, быстро переключать внешние образы, дают возможность её подопечным пережить все жизненные сценарии, которые им так нужны. Те, кто может обучаться, обучаются; те, кто не может, просто остаются в неизменности, переживая циклично то, что способны

Мир Тьмы и мир Хаоса. При переходе из мира живущих в мир ушедших отделяется временное от вечного; временное уходит в Хаос – на корм будущего, вечное уходит во тьму, чтобы в нужный срок возродиться снова. С точки зрения магического программирования Асгарда, в мир Хель уходит то, что алгоритмы добра и победы признают ненужным и негодным. То, что нужно, уходит к богу Одину в Вальхаллу, а то, что нет, – в чертоги богини Хель. Своих боги забирают сразу, все же прочие, отвергнутые, идут к той, которая никогда не откажет.

же сильнее становится вторая, то такое преображение будет спонтанным, хаотичным.

Оборотень, говорили они, это тот, в ком вторая сущность становится равна или сильнее первой – человеческой или той, в которой рождён. Если они равны, то оборачиваться можно по желанию, если

В случае с происхождением богини Хель можно добавить, что переменчивая природа её отца Локи и древняя сила сплошной памяти богини Ангрбоды соединились в такое уникальное свойство, когда внутри есть все возможные образы проявления и существования, которые способны меняться в зависимости от глаза смотрящего. Вот такое древнее описание квантового эффекта декогеренции.