Район-предел, район-конечность.
Перрон так пуст и леденист.
Состав не едет дальше! Встречно
Кричит охрипший машинист.
Как будто всех дорог запинка,
И нет вдали другой дали.
Как будто глубже нет глубинки –
Периферия всей земли!
Вокзал дома придавит ростом.
Встречай детей родных своих,
Район неспящих девяностых,
Район застывших нулевых!
Ещё не вымерших, как скажут.
А для того мы держим путь:
Со смехом лет найти пропажу,
С слезой ушедших помянуть.
Между Совком и ветхой Рощей
Пройтись приятно с утреца.
Пройтись размеренней и проще,
Не пряча сонного лица.
Дымит трубою ТЭЦ знакомо,
Тот дым, что жизнь несётся над
Всем мигом сна, а может – комы.
Заводы, мясокомбинат…
Он улетает без промашки
Туда, где дни ещё длинны.
Друг детства на доске где – Сашка,
Где разодрали мы штаны.
И вот уж я ребёнок снова,
Бегу под ветра свист и вой.
Встречай, район, мой дух дворо́вый!
Дворо́вый или дворово́й.
2022
Тамбур дрогнет перемычкой.
Спрятав в тельнике крыла,
Ангел едет электричкой,
Стоя в темени угла.
И совсем не по Завету
Под нависшим потолком
Ангел курит сигарету,
Затянувшись табаком.
Мнёт L&M пустую пачку.
Жизнь как дым, и всё обман.
Прячет мысли в песню-качку,
А хабарики – в карман.
Шарф дырявый, и помято
Сильно старое пальто:
Когда думаешь – крылатый,
Представляется не то.
Нимб, небесная объятость,
Звёзды с неба на челе…
А на самом деле святость
С нами ходит по земле.
Так же в тяжкий рейс садится,
Деревеньки глазом мнёт.
За окошком видя птицу,
Сослуживца помянёт.
В мир с надеждой смотрит, с битвой:
За добро не раз побит.
Взглядом в окна, как молитвой,
Тихий край благословит.
И в заплёванном составе
Кем-то проклятый в миру
Всех простит, леса буравя,
Мчавшись в область по утру.
2021
Когда хочется странствовать с бреда,
На трамвай у немого пруда
Я сажусь и куда-нибудь еду.
Просто так. Ни за чем, никуда.
Без билета в нём сидя иль стоя,
Без забот, без тяжёлых тюков.
Поискать ещё, думаю, стоит
Обалдуев таких, дураков.
Рядом дремлет учёный, трудяга,
Семьянин и его карапуз.
Ну а ты – ты бездельник, бродяга:
Руки в брюки, не дуешь в свой ус.
В незатейливой щемишься позе.
Чёрный город пусть песню поёт.
Фонарями, как азбукой Морзе,
Координаты свои раздаёт.
И свобода внутри, заиграя,
В образ вклинит беспечных штрихов.
Докатиться б до вешнего края
И, важней что, до новых стихов.
2021
Где ты, наша весна нулевая,
На притихнувшем стыке веков?
Те же старые песни трамвая
На Тверской и клубы облаков.
Вроде та же стен выцветших гнилость.
Где ты, юность с безумным лицом?
Вместе с детством моим притаилась
За бульварным неспящим кольцом?
Разлетелись на шару по шару
Все знакомые – дети вчера.
Барды Цоем затёрли гитару,
Спят былые в гробах фраера.
Бородатые бывшие панки
На работу с портфелем спешат.
Кто-то спился, кто лезет под танки
На границе, фронтами зажат.
Хорошо ль быть последним, иль плохо?
Доживая короткий свой срок,
Умолкает лихая эпоха,
Как в кассете зажёванный рок.
2019
Промзоны – лет советских свалки,
Не сменен сей репертуар.
Пройдусь бездельницей вразвалку,
Найду заплёванный бульвар.
Присяду там, а город всюду
Коптит невидимой трубой.
Как мне забыть вас? Не забуду,
Дворы с печальною судьбой.
Здесь с однокашником любили
Мы по жестянкам пострелять.
Мы жили бедно. Страшно жили,
Но вы, дворы, – мне дом и мать.
Вы мне открыли в даль дороги.
По вам, где лесополоса,
Я, как трамвай, лосиным рогом
Брела упёршись в небеса.
И всё мечтала неустанно,
Мечтала юно и легко:
От вас в безвестные туманы
Сбежать однажды далеко.
Жить где-то, серость не мурыжа,
Быть в дальнем странстве удалом.
Сейчас же думаю, как ближе
К вам стать, чтоб вспомнить о былом.
Во всё, что сталось, окунуться
И, перервав свой длинный путь,
Кого найти, к кому вернуться,
Кого молчаньем помянуть.
2019
Подъезд косой, спит лестница в нём куце,
Стою, билетик комкаю в руке.
Пойти, что ль, по округе прошвырнуться –
Нечёсаной, неспящей, налегке.
Сама себе подруга и соратница,
Сама себе шутиха, арлекин.
У местных алкашей вторая пятница –
Осколки затрещали у витрин.
Коты орут, и дети, и водители,
И грач передаёт привет грачу.
Услышьте их, небесные святители,
Пока за всех стоически молчу.
2020
Дом клубится густой канителью,
Старым бытом и горем пропах.
Не продышишь, ей-богу, дурнею,
Хоть и ставни давно нараспах.
Душно, где бы была я и где бы
Ни была в забытье пустоты.
Мне бы форточку. Форточку в небо,
А за ней – голубые цветы.
А за ней – неземную поляну,
А за ней – заливные луга,
И тогда я вздохну, я воспряну,
И тогда я устрою бега
За самою собой. Не спасую.
Память дней сняв, как чью-то броню,
И тогда свою жизнь я босую
По небесной траве догоню.
2018
В стране остановилось время.
Я ни приехала б куда,
Дымят от неба и до земи
Панельным прошлым города.
Дома стоят того же типа,
Как в моём стареньком дворе.
С угла знакомой галкой липа,
С белёсой краской на коре.
Подъезды родные косые –
Не отличишь, гляди в упор.
И кажется, что вся Россия –
Один огромный старый двор.
Обшарпанный двор девяностых,
Где все на «эй» и все на «ты».
И только солнечные вёсны
Осветят серость бедноты.
2018
Пионерский заброшенный лагерь.
Спит в иголках фонтан подо мхом,
Облупились железные флаги,
Поросли корпуса лопухом,
Разлеглись по земле кирпичами.
Травы семя посеют в стене.
Разлетелось тряпьём, кумачами
Знамя красным старьём по стране.
По аллее к просевшей столовой
Лес на свой прорастает манер.
Постаментом в аллее сосновой
Дует в горн без ноги пионер.
Он такой же, как я, здесь ненужный.
Птицы дикой вечерней галдят.
Что ж ты, брат мой, ветрами контужный,
Где девался твой бравый отряд?
Порассыпался ворохом пыли?
Детства кончилась хрупкая ось?
Я не знаю, но мне говорили,
Что в Союзе неплохо жилось.
Ходят в мире ещё пионеры,
Постаменты – такие, как ты.
Нет, не призраки, не лицемеры,
Просто дети эпохи, мечты.
Потерявшись в миру, словно тени,
Потерявшие старую мать.
Ну а мне любо здесь, в запустенье,
Что со мной не стряслось вспоминать.
2009
Вот дом, вот двор. Здесь прожил двадцать лет
Мятежный дух мой детский и колючий.
Подъезды, сад, гараж, за ним кювет,
Всё там же кошки белые мяучат.
Эпохи прошлой скошенный фасад
Разбитый и обшарпанные виды.
Кирпич столетний, буро-полосат
Под пылью, как под времени эгидой.
Всё тот же знак «пацифик» на стене,
Чуть посветлел на бойлерной, но всё же
Остался жив, чтобы напомнить мне
О том, чтоб я не выцветала тоже.
Сосед немой, что с детства мне знаком,
Как раньше неизменно брови хмурит,
Выходит из подъезда босиком
И долго очень курит, курит, курит.
Он отсидел, вернулся и опять
Коптил, смолил размеренно, тягуче.
Казалось мне, что вот, ни дать ни взять,
Из-за него над полем вечно тучи.
2014
Сонность, огни электрички,
Старый потёртый рюкзак.
Может, всё то с непривычки
Жить по-людски, или так
Просто, любя переезды,
Грызть путеводную нить,
Чтобы не серость подъезда,
Чтобы на месте не гнить.
Спит контролёр у окошка,
Рядом охранник уснул.
Месяц запрыгнет, как кошка,
В окна вагона и в гул
Тамбуров грязных и пьяных,
В них и утонет, поди,
Сбросит небесные раны –
Те, что давно позади.
Как позади мегаполис,
Каша людская мала,
Южный ли северный полюс,
Где я себя не нашла.
Что не храним – не имеем,
Как быстрый фон из окон.
Сквозь стук колёс хитрым змеем
К мыслям запятился сон.
Худы ли, добры делишки,
С смеха ли, с горя рычи,
Всюду один городишка
Снится мне в стылой ночи.
Жёлтой неясною тенью,
Словно бы верно любя,
Там для святого спасенья
Я позабыла себя.
2015
Мчу по зелёной в гулком шуме
Метро я вниз, и так чудно,
Как будто бы в пробитом трюме,
Как на конечную – на дно.
В вагоне грязном и разбитом,
Где пол и двери заплюют,
Бездомный спит, пропахший спиртом.
Обходит редкий его люд.
Час поздний. Спать, пожалуй, впору.
И переход давно закрыт
В прошедший день, хоть мчи опором,
Хоть мир моли, хоть плачь навзрыд.
Не воротиться в жизни дали.
Не воротить, как скажут, вспять.
А мы привыкли. Всё видали.
Нам не впервой себя терять.
И бомж, проснувшись, потерялся
В который раз в своей беде.
Встал с спальных мест, за сердце взялся.
Вдруг закричал: «Да где ж я? Где?
Где я теперь? Скажите люди!»
Со страхом в лица заглянул.
Кто отшатнётся, кто осудит,
Кто молча в мыслях упрекнул.
Все выходить, он в двери тоже.
На остановке не своей.
А мне в нём чудилась похожесть
И та ж печаль в дуге бровей.
2016
Посмеёмся и поплачем
Над своею над судьбой.
Над страной больных, незрячих.
Что осталось нам с тобой?
По разваленным кварталам
Прошвырнёмся ходом двух,
По проулкам захудалым,
Перестройки чуя дух,
Чуя города разруху.
В запустенье третий Рим.
Вновь трясущейся старухе
На питанье подадим.
Ну а нам с тобой, бродягам,
Дни и ночи напролёт
Хлеба корку в передрягах
Бог лишь только подаёт.
2018
О проекте
О подписке