Легенда о том, как появились орхидеи

 
Однажды возле старого камина,
 За чашкой шоколада с молоком,
 Две женщины и фея вместе с ними,
 Собрались поболтать о том, о сем.
 
 
– Ой, девочки, а ночь-то просто диво,
Воскликнула малютка в золотом.
– Ну, что, начнем? – одна сестра спросила,
Удобно умостившись за столом.
 
 
А Фея, что согласно Договору,
Имея новостей большой запас,
Взяла в ладошки нити разговора,
Что, впрочем, повторялось каждый раз.
 
 
– Сегодня я для вас одну идею,
 В архивах присмотрела колдовских.
 О том, как появились орхидеи.
– Скажите, что вы знаете о них?
 
 
– Пожалуй, ничего, – сказали сестры, Улыбками подругу одарив
.И феечка пером, как шпагой острой,
Взмахнула, банку с медом зацепив.
 
 
– Ну… слушайте, история такая…
 Так свитки рассказали, ой, не вру!!!
 Цветок тот – в прошлом – радуга земная…
О-о, нет… – пожалуй, я не так начну!
 
 
* * *
 
 
То было так давно, что нет сравнений,
Земля собой являла мир растений,
Покрытая равнинами, лугами,
Горами, чьи верхушки под снегами
Спокойно пробивали облака,
Пронзая их, как острые рога.
 
 
Раздолье рек, морей и океанов,
Ущелий тайны, свитые лианы,
Природы буйство, стаи птиц, зверей.
Но не было тогда еще людей.
А жили на Земле одни лишь духи,
Такие к нам дошли об этом слухи.
 
 
Те сущности, небесные созданья,
Свидетели древнейшего преданья,
К тому же и виновники, в ковычках,
Того, о чем расскажет наша притча.
Случилось это в день особо жаркий,
Светило в небе солнце очень ярко.
 
 
Снега под солнцем таять начинали,
Ручьями серебристыми сбегали,
В долины, разгоняясь в скором беге,
Хрустальными потоками из снега,
Каскадом водопадов обрушались,
В расселинах на капли разбивались.
 
 
Туманом, поднимаясь снова в небо,
Под жаркими лучами Бога Феба.
Пока слой облаков стал непроглядным,
Обрушившись дождем и даже градом,
На Землю, заслонив сплошной завесой,
От Солнца все равнины и полесья.
 
 
Но Солнце видеть землю так желало,
Что яркими лучами пронизало,
Туманную могучую преграду,
Пробив окошки ищущему взгляду.
Лучи на каждой капле отразились,
И тут на небе чудо появилось!
 
 
Такое, чего раньше не бывало!
По небу мост роскошный раскидало,
Светящийся семью цветами сразу,
Отрада для души – услада глазу.
И Радуга (ведь вы ее узнали?)
Небесных духов враз очаровала.
 
 
И хочется поближе рассмотреть им:
К дуге, как непосредственные дети,
Слетались и под радостные крики,
Усаживались и ловили блики,
Заняв весь мост, от края и до края,
Они качались, песни распевая.
 
 
– Вот это красота! – они кричали,
От радости того не замечая,
Что мост уже значительно прогнулся,
И пару раз тревожно шевельнулся,
За смехом и веселым песнопеньем
Никто не замечал тех изменений.
 
 
Желающих все больше умоститься,
Порадоваться и повеселиться.
Но духов слишком много прилетело:
Под тяжестью и качкой оголтелой,
Не выдержала Радуга и вскоре,
Сломалась, разлетевшись по просторам.
 
 
И пестрым разноцветным фейерверком,
Осыпалась на горы и на реки,
Да там, куда кусочек приземлялся,
На свет цветок чудесный появлялся.
Расцветки яркой, радужно – богатой.
Вот так случилось где-то и когда-то.
 
 
Расстроились небесные созданья,
От песен перешли они к рыданьям,
Пытались мостик тот слепить обратно,
Летая по долинам до заката.
Но дело не по силам оказалось,
И духи от затеи отказались.
 
 
Позднее, кто-то выдвинул идею:
Цветок назвать красиво – «орхидеей».
Он стал дворцов достойным украшеньем,
Философам подсказывал решенье,
Впитав в себя частичку древних духов,
Волшебным он считается, по слухам.
 
 
                             * * *
 
 
– Какая замечательная сказка,
– Раздались  восклицания сестер.
Блеснули синей искрой феи глазки,
Пыльца покрыла золотом ковер.
 
 
– Увы, подруги, это было в прошлом.
– Ну, мне пора, – светлеет небосвод.
Вспорхнула, прихватив с собой пирожных,
Кусочек шоколада, сунув в рот.
 
 
И сладенько зевнув, мигнула глазом,
– Заждался уж поди проказник гном.
– Под вечер ждите… – и исчезла сразу.
В тумане серебристо-золотом.
 
 
А сестры, в тусклом мареве рассвета,
Уже, макнув в чернильницу перо,
Записывали то, что под Секретом,
Хранилось долго в колдовском бюро.
 

История белой и красной Розы

В безумном беге ничего не замечала, Любовь свою спасти надеялась отчаянно, На зов любимого бежала Афродита, Но чаша жизни была юношей испита…

 
В какой-то вечер наша маленькая Сайлис,
Влетев из сада в приоткрытое окно,
Уселась слету на диван и разрыдалась,
Примяв спиной неловко крылышко одно.
 
 
И две сестры, сначала – было, растерявшись,
Захлопотали, наливая ей воды,
В наперсток маленький, на столике лежавший.
Подали фее, утиравшей слез следы.
 
 
Та отпила немного, пару раз вздохнула,
– Простите, – вялым протянула голоском.
– За эти дни я весь архив перевернула,
Искала мифы я о жемчуге морском.
 
 
– Но вместо этого нашла под слоем пыли,
Чуть различимые на свитках письмена,
И не поверите, но все легенды были,
Из Древней Греции, Олимпа времена.
 
 
– Но что случилось, почему ты так рыдала?
Спросили сестры. – А причина такова,
Что в свитках много я печального узнала,
Да так, что просто разболелась голова.
 
 
– Что ни легенда – то трагедия и горе,
Я даже думала сначала умолчать,
Об этих грустных, мной прочитанных историях…
– Нет, нет, пожалуйста, мы просим рассказать.
 
 
Одновременно попросили фею сестры,
Подвинув ближе к ней зефир и шоколад.
– Ну что ж, затачивайте ваши перья остро,
Я расскажу вам сразу несколько подряд.
 
 
– Начну, пожалуй, я с любимой всеми розы,
Сказала фея и взяла себе зефир,
Глаза блеснули, в них совсем исчезли слезы,
– Представьте море голубое, дивный мир…
 
 
                                    * * *
 
 
Наверняка, любой бы счастлив был без меры,
Кто б стал свидетелем рождения Венеры!
От древних греков это дивное сказанье,
Дошло до наших дней в различных описаньях.
 
 
О том, как в пене лучезарной, в теплом море,
Из неизвестности глубинного простора,
Раскрыв жемчужницу, на нежном перламутре,
Венера юная явилась летним утром.
 
 
И ослепляла красотой и совершенством,
Богиня счастья и любовного блаженства.
В лучах сияния, рожденная из пены,
Улыбку светлую дарила всей Вселенной.
 
 
Та пена легкая, что к телу прикасалась,
Цветами нежными на воду осыпалась.
Наряды их в гирлянды празднично сплетали,
А лепестками путь на берег выстилали.
 
 
Врата распахивали Оры в мир небесный,
Несли богине драгоценный и чудесный
Венец златой и пояс легкий обольщенья,
Как дань прекраснейшей, достойной восхищенья.
 
 
На миг волшебный даже боги засмотрелись.
Все девять Муз от умиленья разревелись.
Дар от богов давно готов ко дню рожденья,
И вот амброзия, по Зевсову веленью,
 
 
С небес потоком ароматным устремилась.
Новорожденная, в волнении, смутилась,
Вдыхала тонкие пары благоуханья,
Букет цветов в руках держала, без названия.
 
 
Глядела Гера на рожденную из пены,
Скрывая зависть за улыбочкой надменной,
Ирида – радугой восторг свой выражала,
Афина мудро наблюдала и молчала.
 
 
Хромой Гефест забыл про молот с наковальней,
С Гермесом вместе, они замерли буквально.
Из царства мрачного явилась Персефона,
Чтобы на чудо поглядеть с высоких склонов.
 
 
Усыпан путь на берег нежными цветами,
Летит богиня в колеснице над горами,
Небесный хор сопровождает продвиженье,
И входит в храм она по мраморным ступеням.
 
 
Венерой римляне богиню называли,
Но греки древние нам в мифах рассказали,
Что Афродита – знать « рожденная из пены»,
И мы внесем в свое сказанье перемены.
 
 
Воспеты гимны в честь Богини Афродиты,
Трудами жриц, как зеркала, сияют плиты,
По коим ноги новорожденной ступали;
Богиня шла и жрицы головы склоняли.
 
 
Букет цветов, она случайно обронила,
Когда по лестнице высокой в храм входила,
И разрослись цветы прекрасные повсюду,
Чтоб удивляться мог любой такому чуду.
 
 
Да и сама гулять любила Афродита,
В саду, цветами ароматными покрытом,
В их опьяняющем волшебном аромате
Спокоен сон богини, сладок и приятен.
 
 
С утра богиня пребывала вся в заботах:
Дела сердечные не бросишь на кого-то!
Несут ей жрицы от влюбленных приношенья,
С надеждой ждущих справедливого решенья.
 
 
Шептали жрицы: « Всем поможет Афродита,
И двери храма для влюбленного открыты».
Но и сама богиня в чувствах пребывала,
С минутой той, как Адониса повстречала.
 
 
Пока дела влюбленных пар она решала,
О милом друге непрестанно вспоминала,
В мечтах спешила в парк зеленых кипарисов,
Чтобы увидеть там красавца Адониса.
 
 
В покои утро проникает птичьим пеньем,
Все дышит радостью, любовью и цветеньем!
Но даже боги, с их бессмертием и властью,
Не застрахованы от горя и несчастья.
 
 
                            * * *
 
 
Однажды летнею порой, в сезон охоты,
Богиню с самого утра терзало что-то,
Тревога странная покоя не давала,
И Афродита озабоченно молчала.
 
 
Напрасно жрицы развлекать ее пытались,
Она по-прежнему печальной оставалась.
– Где Адонис? Где мой возлюбленный? – спросила,
У жрицы той, что ей нектар преподносила.
 
 
– Он собирался на охоту утром ранним,
Охотник страстный, о, богиня, твой избранник!
– Ей отвечала жрица тихо и с поклоном,
– Ушел на вепря, госпожа, он, в лес Пифона.
 
 
Тревожно юной и прекрасной Афродите:
– Оставьте амфору и сразу уходите!
– Не надо песен! Прочь пойдите, я устала!
Притихшим жрицам она хмуро приказала.
 
 
А в это время лес следил за страшной схваткой,
В кустах попрятались пугливо куропатки,
Замолкли иволги, утихло птичье пенье,
Лишь шум борьбы и стон от тяжкого раненья.
 
 
То Адонис, схватившись с вепрем, оступился,
И бивень зверя рядом с сердцем крепко впился,
В последний миг, перед судьбой неумолимой,
Он тихо имя произнес своей любимой.
 
 
Она предсмертный тихий шепот услыхала!
На зов летела, как стрела, а не бежала.
Сминая розы, с заостренными шипами,
В тот миг не чувствуя, как кровь сочится с раны.
 
 
В безумном беге ничего не замечала,
Любовь свою спасти надеялась отчаянно,
На зов любимого бежала Афродита,
Но чаша жизни была юношей испита…
 
 
И слышал каждый, населявший лес Пифона,
Ее рыдания горячие и стоны.
В молчаньи скорбном и сочувственном дрожало
Пространство леса, что богиню окружало.
 
 
И обагренные горячей кровью розы,
Меняли белый цвет на алый. Словно слезы,
Роса с цветов на плиты мрамора стекала,
В следы богини, где нога ее ступала.
 
 
                                  * * *
 
 
На этом месте фея Сайлис замолчала,
Вокруг, как – будто, ничего не замечала,
Но через миг, тряхнув прозрачными крылами,
Рассказ продолжила такими вот словами:
 
 
– Непредсказуемо сплетаются узоры:
Сначала пенная волна морских просторов,
Потом рождение богини, кровь и слезы,
– Смешалось всё и жизнь дало прекрасной розе.
 
 
– Храм Афродиты еле виден за холмами,
Увиты арки белоснежными цветами,
Ступени лестницы укрыты розой алой,
Таким сегодня этот храм я увидала.
 
 
И тишина полуразрушенного зала,
Меня манила и вовнутрь завлекала,
Туда, где высилось богини изваянье,
Умелых рук людских прекрасное созданье.
 
 
В ногах богини, на потрескавшихся плитах,
Под слоем мха, виднелись буквы из санскрита,
Я над плитой немножко там поколдовала,
Расчистив мох, такие строчки прочитала:
 
 
«С начала мира и всегда – по жизни рядом,
Любовь и слезы, наказанья и награды,
Нежнейший шелк и боль, рожденная шипами,
Жестокость яви, приукрашенная снами».