Когда я закрывала глаза, представляя закатные краски города, мягко стелящиеся на воду, словно ложащиеся на холст художника, сердце каждый раз начинало стучать как―то по―особенному: пульс замедлялся, а на губах появлялась невольная улыбка.

Почти такие же ощущения спустя много лет дарил и этот форт ― вот, почему я приезжала в него снова и снова. И пусть сейчас я не могла всё бросить и, поддавшись порыву, отправиться на северное побережье Адриатического моря, Италия всё равно всегда оставалась со мной ― в моих мыслях, снах и красотах Лодердейла.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Взволнованный и слегка хрипловатый голос вынудил повернуться.

Фантазии о Венеции едва не заставили меня забыть о ещё одной очень важной причине, по которой почти каждые выходные и праздники мы проводили на вилле ― её хозяин, фактически не знающий отказа.

– Да, ― уголки губ приподнялись, но глаза продолжали наблюдать закат, ― разве в таком месте кто―то может чувствовать себя плохо?

– Ты очень бледная.

– Ты сегодня тоже прекрасно выглядишь, ― криво усмехнулась, но на лице мужчины не промелькнуло и тени улыбки. Скорее наоборот ― тон его стал ещё серьезнее.

– Когда ты ела в последний раз?

Пальцы сильнее сжали стакан.

Что я могла ответить ему? Точнее, как? Ведь прекрасно понимала, что правда ему не понравится, а солгать всё равно не получится. К тому же, я ненавидела водить людей за нос. Но из двух зол лучше всегда выбирать меньшее, ведь так?

– Ммм… недавно, ― уклончиво ответила, пытаясь не смотреть ему в глаза.

– Вчера днем, когда после часа уговоров я фактически кормил тебя с рук? ― шепотом уточнил он.

– Я… кажется, ела сегодня утром.

– Кажется?

Еле слышно вздохнула, а затем завертела головой.

– Слушай, совсем не нужно носиться со мной, как с ребенком. Да, иногда я действительно забываю о еде, но лишь потому, что у меня совсем не остается на неё времени. Когда оно появляется ― я ем, а порой, как ты, наверное, не мог не заметить, делаю это в просто огромных количествах. Я вообще люблю поесть. Много. Вкусно. Разнообразно и… далее по списку.

Замолчав, чтобы не сболтнуть ничего лишнего и окончательно себя не выдать, пригубила стакан с соком и сделала глоток.

– Ты снова ничего не ела, ― произнес он, будто и без всего этого видел меня насквозь, ― и думаю, нехватка времени здесь совершенно не причем.

– Я… не голодна, ― уже тише ответила, а после недолгого молчания вдруг задорно улыбнулась, постаравшись вложить в этот жест всю ещё теплящуюся внутри искренность. Она игриво развернулась и подняла свой взгляд. ― Знаешь, десять стаканов сока оказались невероятно сытными! Это ведь всего лишь сок, верно? Или не просто так с каждой минутой я становлюсь всё веселее и веселее?

Глубокие зеленые глаза, наполненные тревогой и волнением, продолжали смотреть с оправданным недоверием. На твердом лице вновь не дрогнул ни единый мускул.

Грег ничего не ответил.

Осторожно забрал стакан из моих рук и, ласково взяв за запястье, повел за собой.

Всю дорогу до дома я послушно шла следом и, хотя сердце кричало, я ― не проронила ни звука: вздыхать и сопротивляться было бы бесполезно, а пытаться оправдаться ― глупо. Какие бы объяснения и доводы я не приводила, Грег всё равно оказался бы прав. Причем не только в своих, но и в моих глазах.

Феноменально!

Хотя, если быть честной, к его способности «мягко повелевать» я даже привыкла.

За своими размышлениями поздно заметила, что мы давно оставили виллу позади.

– Куда мы идем? ― растерянно спросила, а затем едва заметно усмехнулась. ― Если планируешь заставить меня что―нибудь съесть ― лучше привяжи к стулу. В противном случае ― у тебя ничего не получится.

– Хм. Вообще―то у меня была другая мысль, но и эта довольно―таки неплоха, ― со всей серьезностью ответил Грег, ― в следующий раз я, пожалуй, так и поступлю.

От неожиданности не сразу нашла, что ответить.

Сначала ошеломленно открыла рот, а затем, полностью осознав его слова, плотно поджала губы и предприняла слабую попытку выдернуть свою руку из его ладони ― безуспешно. И неудивительно.

– Ты… получишь этим же стулом, только попробуй вытворить со мной подобное!

– Но ты же сама предложила мне привязать тебя, ― насмешливо напомнил.

– Нет!

– Нет?

– То есть… да, но…

– Но?

В зеленых глазах плясали озорные огоньки, а губы понемногу начинали расходиться в улыбке. Его коронной, невероятно притягательной улыбке.

Вот об этом я и говорила: Грег Мартин исключительно прав даже тогда, когда не прав вовсе. И я готова была поклясться, что он имел надо мной какую―то ничем необъяснимую власть: мог успокоить и заставить изменить своё мнение ― стоило ему лишь вот так на меня посмотреть.

– Ты невыносим, ― рассмеялась и закачала головой, а Грег лишь шире улыбнулся и осторожно привлек меня к себе.

– Этот маленький недостаток с лихвой перекрывают моя наружная привлекательность, врожденная харизма, утонченные манеры…

– …и невероятная скромность, ― с улыбкой закончила за него, уютно устроив голову у него на груди.

– И почему ты до сих пор не сбежала от меня? ― рассмеялся он, и, когда его руки крепче прижали моё слегка дрожащее тело к себе, выдохнула:

– Потому что нуждаюсь в тебе, ― прикрыв глаза, ощутила, как по коже разлилась знакомая волна тепла и спокойствия.

Рядом с ним в убойной дозе я всегда чувствовала именно это ― полный штиль.

Рядом с ним меня покидала боль.

Страхи и тревоги сменялись легкостью и умиротворением.

Его руки обладали поистине целебными свойствами, и в самом деле помогали старым ранам затягиваться.

Хотя бы на время. Хотя бы до тех пор, пока я чувствовала биение его сердца.

То, что я позволяла себе ощущать рядом с Грегом невозможно было объяснить, сложно понять, но очень просто осудить.

Как бы мой поступок назвали со стороны? Беспечность? Эгоизм? Предательство? Легкомыслие? Да. Пусть так. Я готова была согласиться со всем. Лишь бы только жить дальше и не испытывать эту прожигающую душу муку, ― потому что терпеть её ни у маленькой сироты, ни уже у взрослой женщины больше просто не было сил.

Сейчас, стоя на причале, вдыхая свежий вечерний воздух, ощущая запах океана и надежные мужские руки, я чувствовала, что, возможно, впервые за долгое время, действительно счастлива. Да, это была иллюзия, но прекрасная иллюзия.

И мне хотелось, чтобы она длилась как можно дольше.

– Как насчет небольшой дозы радости?

Открыла глаза, замечая, как Грег вертит перед лицом бумажным пакетом, сомнительно напоминавшим пищевой, ― откуда он его взял спрашивать не стала ― мысль о его магических способностях просто с каждым разом начинала нравится всё больше и больше.

– Хм… если в нём еда ― я даже смотреть не стану.

– А если не еда?

Его вопрос прозвучал так невинно и легко, что, казалось бы, не должен был стать провокацией, но увы, к моему врожденному любопытству это явно не относилось.

– Проверять не буду. ― кое―как справившись с собой, ответила. ― Я почти на сто процентов уверена, что ты собираешься меня накормить.

– А если у меня другие планы? ― улыбаясь, поинтересовался Грег. ― Неужели тебе совсем не интересно, что внутри?

Плотно поджала губы, чуть не застонав от осознания собственной слабости. Он и представить себе не мог, как интересно мне было! Хотя, нет, мог, именно поэтому сейчас улыбался шире и довольнее, чем сам Чешир ― уж в этом я не сомневалась.

– Провокатор, ― сузив глаза, прошептала, быстро забирая пакет из его рук и заставляя Грега рассмеяться в голос. Открыла «подарок», и в нос тут же ударил бесподобный запах свежей выпечки, от которого заурчало в животе. Разглядев незатейливый рисуночек из глазури, не смогла не улыбнуться. ― Ты купил мои любимые маффины? С милыми мишками Тедди мимо которых я никогда не могу пройти?

– Нравится? Я очень старательно выбирал каждый кекс.

– Они чудесные, ― честно ответил, ― спасибо.

– Прости, что не приготовил сам. Ты же знаешь ― я и кухня несовместимы.

– О, да! Я помню, как на день Благодарения ты весьма талантливо испепелил бедную утку, ― тоже рассмеялась, вспоминая тот пренеприятнейший для Грега казус. ― А ведь я оставила вас наедине всего на пять минут.

– Я не знал, что та кнопка увеличивает градус, ― теперь уже глаза сузил он.

Мне стало ещё веселее. Я сунула руку в пакет и вытащила один маффин.

– Вот почему я перестала пытаться научить тебя готовить, ― улыбнулась шире, а затем откусила кусочек шоколадного десерта.

– Хочешь сказать, что я совершенно ни на что не гожусь?

– Ммм… дай подумать… ― выдержала паузу, а затем не спеша развернулась так, чтобы находиться ровно напротив и заглянула ему в глаза. Увидев слегка посерьезневшее лицо Грега, невольно улыбнулась. ― Ты фантастический врач. Один из лучших в мире. И просто невероятный человек. Милый, добрый и заботливый. Всегда готовый протянуть руку помощи. Щедрый, ласковый и сильный. Ты не боишься говорить то, что думаешь и чувствуешь. Когда ты шутишь, даже самый опечаленный человек начинает смеяться, а когда улыбаешься ― многое тут же обретает смысл.

Сглотнула, а затем сильнее сжала пальцами ткань его рубашки, сознательно опустив голос до шепота:

– Ты, наверное, и не знаешь, что излечиваешь не только тела, но и сердца. Исцеляешь израненные души и… возвращаешь им желание жить. Я ведь тоже… моя душа… ― запнулась, пытаясь сделать вдох, но легкие словно что―то сдавило.

Я не знала, почему, но глаза внезапно защипало, а в груди потяжелело так, словно кто―то намеренно хотел причинить невыносимую боль, накидывая гирю за гирей, ожидая, когда я не выдержу и рухну на колени.

Грег слабо шевельнулся, и осторожно обхватил моё лицо ладонями. От его теплого и невероятно нежного прикосновения вдруг стало значительно легче дышать.

– Ты не должна говорить мне всё это, ― прошептал он, большим пальцем слегка касаясь щеки. ― Не потому, что чувствуешь себя обязанной…

– Грег, я…

– …если ты совершенно ничего ко мне не чувствуешь, скажи. Скажи, как есть, но прошу, не давай мне ложную надежду.

Его тихая просьба совершенно лишила возможности шевелиться. Я стояла, словно намертво пригвожденная к земле, и при этом была не в силах вымолвить ни слова. Произнести ни звука. Да и знала ли я, что ответить? Знала ли, как?

– Кхм, ― внезапное покашливание заставило отпрянуть. Слишком. Слишком резко. Мэнди сделала виноватое лицо. ― Простите, что помешала, но… ммм… Эбс, ты нужна на вилле. Прямо сейчас.

– Что случилось? ― взволнованно спросила, ощущая, как беспокойно заколотилось сердце. ― Что―то с Адель? Она поранилась? Снова кричит?

– Нет―нет, успокойся. Она в полном порядке. Ничего такого не произошло, просто… ― Мэнди замолчала, видимо пытаясь подобрать слова. ― …кое―кто приехал и хочет с тобой поговорить, ― с видимым облегчением проговорила она, а затем мельком взглянула на Грега. ― Наедине. Пожалуйста, ни о чем не спрашивай, просто пошли.

Подняв на Грега глаза, ждала, что он, возможно скажет что―то, отчего мысли перестанут бегать в таком хаотичном беспорядке. Или хотя бы кивнет. Но он просто молча, словно застывшая статуя, смотрел мне в глаза, и я слышала, как тяжело дышал.

Отведя глаза, направилась к сестре. Наверное, только полная идиотка не поняла бы, какое смятение сейчас испытывает мужчина, вопрос которого так и остался без ответа.

Был огорчен? Раздосадован? Да, это можно было без труда прочесть по его лицу.

Но вот я… мои чувства были совершенно иными. Я ощущала… облегчение. И мысленно благодарила того, кто захотел видеть меня именно сейчас.

Около поворота на мгновение обернулась ― Грег стоял на том же самом месте, обратив взор к океану и запустив руки в карманы. Я всё ещё до конца не понимала, что чувствовала к этому мужчине, лишь знала, что «дыма без огня не бывает». Когда он находился рядом ― её сердце переставало болезненно ныть. Оно успокаивалось. И просто билось. Может быть, именно это мне и было нужно? Спокойствие.

Скользнула пальцами по перилам пирса, а затем повернула.

Приближаясь к дому, всё явнее ощущала внутреннюю тревогу.

Кто хотел поговорить со мной? И о чем?

Моя семья была со мной. Знакомых, которые бы знали о том, что я в Лодердейле, у меня не было, кроме, разве что, моей помощницы Кэтрин. Но она бы позвонила прежде, чем приехать.

Может быть, Элли смогла отложить свои дела и вырваться хотя бы на денек?

Нет, тогда Мэнди вела бы себя иначе.

Подняв голову, сразу же заметила человеческий силуэт. Дерево закрывало обзор, да и было уже достаточно темно, но в том, что передо мной стоял мужчина ― сомнений не было никаких. У него была широкая спина и руки… он сунул в карманы брюк.

Замедлила шаг, пытаясь понять, не обманывают ли меня глаза: рубашка… я узнала бы эту вещь из тысячи самых похожих, самых идентичных. Узнала бы лишь потому, что своими собственными руками вышивала Его инициалы на ткани левого рукава. Инициалы, которые теперь смогла отчетливо разглядеть.

Инстинктивно вцепившись пальцами в кору дерева, выдохнула, вместе с воздухом выпустив наружу какой―то странный звук, отдаленно похожий на короткий стон.

Фигура замерла, а затем медленно повернулась.