Мать побледнела. Отец покачнулся. Я тоже замерла. Беременность? У меня? Точнее, у Аврелии? Вот такого поворота событий я не ожидала. Честно сказать, даже поворотник не включила.
– Ой, доктор, – послышался воркующий голос маменьки. Эти ее интонации, которые всеми силами пытаются показать, как она меня сильно любит, начинали выбешивать. – Если с моей любимой доченькой что-то случится, я не переживу! Ее бабушка умерла от язвы… Ее тоже тошнило! И теперь я так боюсь, что язва передалась по наследству!
В ее голосе было столько трагизма, что доктор поверил. А я смотрела на ее наигранно обеспокоенное лицо, зная, что это всего лишь маска. От этой мысли стало тошно. У-у-у! Так бы и двинула ее. Прямо руки чешутся. Интересно, а леди имеет право бить кого-то стулом? «О, да!», – послышался чопорный внутренний голос. – «Но только если обивка стула в тон ее платью!»
Доктор неспешно достал свой саквояж, щелкнул им и достал какой-то странный медальон на длинной цепочке. Медальон провернулся вокруг своей оси, показывая всем молочно-белый камень, похожий на лунный.
– Я не хочу нарушать правила приличия, – послышалось покашливание доктора. Он обернулся, глядя на мужа, который застыл возле окна.
Генерал завел руки за спину, а я на мгновенье подумала, какая же красивая у него выправка. Было в его фигуре что-то притягательное, манящее… Красивое лицо в полупрофиль выглядело, как у греческого божества. Но плотно сжатые губы давали понять, как сильно он напряжен. Не мужик, а прямо двести двадцать вольт!
– Господин генерал… Вы позволите? – произнес доктор, улыбаясь мне. – Мне нужно, чтобы дама приподняла ночную рубашку. Кристалл лучше работает, если его приложить к обнаженному телу.
– Позволяю, – коротко произнес генерал и отвернулся в сторону окна. – Делайте то, что посчитаете нужным.
Доктор удивленно вскинул бровь.
– Это так… удивительно, что вы так быстро согласились! – заметил старик, выкладывая кристалл на стол. – Прямо удивительно. Вот я давеча был в одной семье… И у мадам прихватил живот. Она лежала бледная, как полотно. Я прошу разрешения у ее мужа, чтобы продиагностировать ее. И говорю то же самое, что и вам. Муж уперся, мол, нет и всё! А я не могу действовать без согласия. Бедняжка мучается, стонет… А муж возмущен. Я ему говорю, что ваша жена умирает, а он ни в какую. Говорит, что это неприлично! Сам чуть не плачет. Ему воспитание не позволяет. Короче, спор наш продолжался до глубокой ночи, пока бедняжка не стала кричать страшным голосом. И только тогда муж дал согласие. Бедняжку спасти не удалось… Мы опоздали. Вот… О, как он плакал. Я такого горя никогда не видел. И, надеюсь, не увижу…
Доктор вздохнул. Занятная история. Вежливый и хорошо воспитанный муж – горе в семье. На смену удивлению пришел гнев. Какой ужас! Если речь идет о жизни и смерти, то какие уж тут правила этикета? Хотела бы я посмотреть на этого садиста, когда ему вилка в глаз попадет, а он сознание потеряет. «Сэр! Могу ли я вас осмотреть? О! Он молчит! Увы, пациент не дал своего согласия. Медицина тут бессильна!».
– Я военный. На войне нет места скромности, стыду и этикету. Так что можете приступать, – коротко произнес генерал, а я посмотрела на него.
Конкретный мужик. Четкий. И это мне безумно нравилось.
– Одну минутку, кристаллу нужно немного зарядиться… – потрогал доктор кристалл, поворачивая его к свету другой стороной. – Мадам, я отвернусь, вы закатываете рубашку.
Доктор сел ко мне спиной, а я полезла поднимать рубашку. Закатав ее на груди, я обнажила живот, прикрыв одеялом то, что ниже. Интересно, что будет? Я даже похолодела от мысли, что сейчас раздастся какой-нибудь треск, вспышка или что-то в этом роде.
– Хорошо, – кивнул доктор, положив мне прохладный кристалл на живот. В кристалле заклубился туман. Я втянула живот, чувствуя легкое покалывание. Словно тысячу маленьких иголочек забегали по моей коже и внутренностям.
– Ну что там, доктор? – встревоженно елейным голосом произнесла маменька. – Не пугайте нас своим молчанием!
– Эм… – вздохнул доктор, а кристалл почему-то стал розоветь.
– Ну что там! – заерзала, шурша платьем, мать. – Доктор… Не молчите! Вы не имеете права молчать!
Сейчас в ней проснулось столько заботы, что бабками не вышепчешь.
Доктор выдохнул, снял с меня кристалл, а я успела накрыться одеялом. Доктор рассматривал что-то внутри кристалла так сосредоточенно и внимательно, что я тоже вгляделась в красивое сплетение нитей магии.
– Господин генерал! – радостно и удивленно произнес доктор, расцветая на глазах. – Я вас поздравляю! Ваша супруга ждет ребенка!
Новость заставила меня застыть на подушках. Мать простонала и стекла по креслу.
– Дорогая, – засуетился бледный отец, а веер выпал из рук матери. Ее безвольная рука, украшенная драгоценным браслетом, повисла в воздухе. – Дорогая!
Он усадил мать в кресло, бросив тревожный взгляд на меня.
– Срок… – прокашлялся доктор, вглядываясь в кристалл. – О! Целых два месяца! Два месяца…
– Два месяца… – слабым эхом повторила мать, снова стекая вниз с шуршанием платья.
Генерал повернулся в мою сторону, а я сидела, пришибленная новостью. Я… Я беременна? Неужели? О, боже мой! У нас только наладилось! А тут беременность! И, судя по глазам генерала, явно от кого-то другого!
– Я вас горячо поздравляю! – заметил доктор, улыбаясь мне. – Вы скоро станете мамой!
Заметив мое выражение лица, доктор вздохнул и потрепал меня за руку. Выражение моего лица было настолько живописным, что доктор с тревогой заглянул в него.
– Юная мадам, – произнес доктор с улыбкой. – В беременности нет ничего страшного. Не верьте слухам. Большая часть беременностей заканчивается благополучно! И я уверен, что вы тоже успешно разродитесь! Сейчас я дам вам рекомендации, которые вы обязаны соблюдать.
Доктор достал листок бумаги, выписывая все красивым черным пером рецепт.
– Никаких волнений и нервов, – произнес доктор, а я смотрела на генерала. Я не видела его лица, но боялась представить, что он сейчас чувствует. – Никаких нагрузок. Не вздумайте поднимать тяжелое… Правильное питание. Вы должны не отказываться от еды. Талия потом вернется. Главное – жизнь ребенка. Старайтесь не применять магические зелья. Перед применением обязательно проконсультируйтесь с целителем. Некоторые из них могут негативно сказаться на здоровье ребенка. Вот вам специальная укрепляющая настойка. Вот лекарство от тошноты… Я рекомендую вам воздержаться от изнуряющих танцев, балов и тугих корсетов! Вам нужно купить специальные платья для беременных и специальную обувь! Не хватало, чтобы вы случайно поскользнулись, что часто бывает из-за модных туфель… Я вот недавно осматривал одну леди, которая упала с лестницы из-за неудобных туфель… Так вот, ребенка спасти не удалось…
Доктор вручил рекомендации отцу, который дрожащей рукой принял их, даже не глянув.
– А теперь я откланяюсь, – заметил доктор, защелкивая чемоданчик. Он надел шляпу.
– Сколько я вам должен? – глухим голосом спросил генерал.
– Пятьдесят золотых за осмотр, двадцать золотых за зелья, – перечислял доктор.
– Я… я… заплачу, – спешно произнес отец, бегая глазами.
– Вот деньги, – коротко произнес генерал, а доктор забрал мешочек, откланялся и вышел. Генерал вышел следом. Четкими, уверенными шагами он прошел через всю комнату. И каждый его шаг вторил удару моего сердца.
О, боже мой… Что сейчас будет!
Когда дверь за ним закрылась, умирающая мать резво вскочила с кресла, бросаясь ко мне.
– Ах ты паршивка… – задыхалась мать. Она покраснела. Нет, побагровела от гнева. – Одного позора тебе мало! Тебе еще подавай! Чем ты думала, когда ноги раздвигала? Хотя я прекрасно знаю, чем! Вот этим местом бесстыжим ты думала! И больше ничем!
– Прекрати! – произнес отец, пытаясь осадить мать и встать между нами. – Ей сейчас нельзя нервничать!
– А нам можно? Можно? – шипела мать ему в лицо. Она на секунду умолкла, глядя на меня с таким презрением, с которым смотрят на грязный туалет. – Опозорила нас! Ниже падать уже некуда! А это все твоя вина, дорогой! Ты! Ты в этом виноват! Ах, она же у нас самостоятельная! Ах, Аврелька, поедем вместе, я тебе что-то интересное покажу! Доездились! Вот сидела бы дома, как все приличные девушки, сейчас позора бы не было! Это все твое воспитание! Ты ей все разрешал!
– Сейчас мы ничего не можем изменить, – произнес отец смиренным голосом. Он раскинул руки, не пуская мать ко мне. – Так уж получилось. Теперь решение за генералом.
– Решение, говоришь? А! – скривилась мать. – Я знаю решение! Оно есть! Одно-единственное! От позора надо избавляться! И чем раньше, тем лучше! Я немедленно пошлю за зельем мадам Рэдворд! И к вечеру от позора не будет и воспоминаний! А ты лучше думай, сколько мы сможем заплатить доктору Вергеру за молчание! Ведь он ужасный сплетник!
Что?! Она хочет, чтобы я выпила какое зелье и… И…
Я положила руку на живот, который еще пока ничем не выдавал тот факт, что в нем кто-то живет. Кто-то маленький и беззащитный. Чувство какого-то тепла внезапно пробежало по телу, а мне захотелось обнять крошечку. Это что-то маленькое, родное… Оно же не виновато ни в чем!
– Ты что говоришь?! – рявкнул отец. – Ты хоть знаешь, что это может убить нашу дочь! Вспомни жену ротмистра Бербурга! Она тоже не хотела третьего ребенка! Когда ее мужа убило, она боялась, что троих не вытянет. А теперь двое ее детей остались круглыми сиротами! Ты такой судьбы хочешь для нашей дочери? Такой, я спрашиваю?!
– Раньше надо было думать! Головой! – шипела в ответ мать.
– Не позволю гробить мою дочь! – грозно произнес отец.
– А ты хочешь, чтобы муж ее попрекал этим ребенком всю жизнь? Генерал вправе не давать чужому ребенку свою фамилию! И не признавать его! – прошипела в ответ мать. – Я не удивлюсь, если он прямо сейчас, в своем кабинете, договаривается с доктором о зелье мадам Рэдворд.
Внезапно мать понизила голос и снова присела в кресло. Отец сглотнул, а я слышала приближающиеся к дверям шаги. Дверь открылась, а на пороге появился генерал.
– Итак, у меня вопрос, – произнес генерал.
Муж внимательно посмотрел на меня.
– Кто отец ребенка?
Я молчала, глядя на генерала. Но молчать было нельзя.
Он может решить, что я до сих пор в кого-то влюблена и пытаюсь его выгородить! Это будет ужасно! Врать тоже не хотелось. А вдруг в этом странном мире, где беременность определяют кристаллами, могут с такой же легкостью разоблачить ложь? Вот тогда отношениям окончательный конец. Хотя им и так, собственно, не начало. Не каждый мужчина согласится принять чужого ребенка. Тем более при таких обстоятельствах!
Оставался один вариант. Сказать правду, как она есть.
– Я не знаю, – произнесла я, глядя на генерала. – Я ничего не помню… До момента брачной ночи я не помню ничего… Собственно, не помню даже брачную ночь. Я не знаю, как так вышло! Я даже не помню, как вышла замуж… Вот. Хотите верьте, хотите нет…
В этот момент мать вскочила с кресла, щелкнув веером.
– Ах ты, – зашлась мать, багровея от гнева. – Она не помнит! Сколько же их у тебя было, раз ты не запомнила!
– Сидеть! – рявкнул генерал, и мать присела, как дрессированная собачка. Она глупо моргнула, замирая в одной очень неудобной позе на краю кресла.
– Я, видимо, сильно ударилась головой, когда упала в ванной, – произнесла я. – И многое не помню…
Ну, как бы вроде бы и права, а вроде бы и логично.
– Господин генерал, я всё понимаю… – заметила мать, тут же меняясь в лице. – Чужой ребенок… Мы с отцом честно не знали! Ах, если бы мы знали, то, вероятнее всего, отменили бы свадьбу, чтобы вас не позорить… Но мы не знали… Я прекрасно понимаю ваши чувства. Воспитывать ребенка неизвестно от кого – это не самое приятное. Но ведь вопрос можно решить прямо сейчас! И мы все забудем об этом инциденте. Мы все сделаем вид, что ничего не было!
Она заискивающе улыбнулась. Так, есть ли где-то здесь стул под цвет ночной рубашки?
– Я не позволю! – произнес отец, вытянувшись по струнке. – Господин генерал! Я понимаю, что после такого заявления я могу подавать в отставку… Но я против! Я готов сейчас же собрать вещи дочери и уехать вместе с ней в дальний гарнизон. Насовсем. Обещаю, вы ее больше никогда не увидите.
– Да что ты такое говоришь! – змеей прошипела мать. – Я не поеду с тобой в дальний гарнизон! Господин генерал! Не слушайте моего мужа! Он слишком любит свою дочь, слишком избаловал ее! И вот к чему это привело!
– То есть, – генерал повернулся к матери. Брови его сошлись на переносице. Он нахмурился. – Это не ваша дочь?
– Как не моя? – заметила мать, присматриваясь внимательно к генералу. Она сейчас глупо улыбалась, хлопая ресницами. – Она и моя дочь тоже! Разумеется, а как иначе?
– Пожалуй, я обойдусь без ваших советов, – произнес генерал. – Вы свободны, подполковник. Свободен! Мадам, вы можете уезжать вместе с супругом.
Мать встала и стала расправлять платье. Нервные движения цепляли кружева.
– Господин генерал, – понизил голос отец. – Я прошу вас… Давайте я заберу дочь…
– Пойдем! – сквозь зубы произнесла мать, легонько ударив отца по плечу веером. – Не задерживайся!
Она попыталась елейно улыбнуться, а отец шумно вздохнул.
Через пару минут дверь за ними закрылась.
Я сидела на кровати, понимая, что сейчас решение будет принимать муж. Этот благородный мужчина не заслужил всех тех бед, которые свалились ему на голову. И он вправе ненавидеть Аврелию.
– Мадам, – произнес генерал, глядя на меня. Я со стыдом осознала, что даже не знаю его имени. – В силу открывшихся обстоятельств мне нужно побыть одному.
Не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты, оставив меня наедине с мыслями. Я встала, подошла к окну, глядя на красивый сад. Раньше я бы обрадовалась такой красоте. Ведь в моей прошлой жизни меня окружали панельные обшарпанные многоэтажки с редкими островками зелени, придомовые сарайчики, сколоченные на скорую руку, и гаражи.
Я любила смотреть в окно, как на горизонте дымят в тумане трубы металлургического завода, как весело бегают дети, как сосед выгуливает собаку. Но иногда мне хотелось увидеть нечто прекрасное. Сколько раз я закрывала глаза, представляя красивый сад, лес… Да что-нибудь! И сейчас этот сад казался произведением искусства.
И тут мне принесли еду. Служанка молча поставила поднос и тут же поспешила из комнаты. Я открыла крышечку, вдыхая запах мяса. Раньше я очень любила жареное мясо, но сейчас мне показалось, что оно пахнет не мясом. Запах напоминал запах старой прелой тряпки.
И тут я почувствовала очередной приступ тошноты. Раздув щеки, как хомяк, я сорвалась в сторону туалета, а потом вернулась, стараясь не смотреть на еду. Но запах висел в комнате. Я открыла окно, стараясь глубоко дышать.
О проекте
О подписке
Другие проекты