– Я знаю тебя, Джейк. Ты, как змея, вертишься вокруг хозяина, голодаешь, готовишь место, чтобы в один прекрасный момент проглотить его. Так вот, я – твой хозяин, и я держу тебя под контролем, – с удовольствием проговорил я свои слова, изучая его реакцию.

На его лице неприязнь и ненависть. И этот вид доставляет мне наслаждение.

– Все падают с Олимпа, Дэвид. И ты упадешь.

– И не мечтай, тебе не удастся проникнуть в дела моей компании. Ты всегда будешь на втором месте, Осборн.

– Ты, кажется, не теряешь бдительности? Усиливай ее, – сказал он напоследок и медленно зашел в лифт.

Двери закрылись, и он поехал вниз.

Чертов ублюдок. Прощупывает почву и думает, что случайным образом услышит разговоры о новой линии украшений, чтобы превзойти меня. Если бы я приказал охране не впускать его в компанию, то мое решение расценивалось бы как трусость. Поэтому я позволяю ему свободно расхаживать и наслаждаюсь его бешенством, ведь мои сотрудники до последнего сами не знают, что я выпускаю. Лишь приближенные лица завтра будут присутствовать на презентации. Если я выставлю это на всеобщее обозрение, как в прошлом, то этот скользкий тип снова воспользуется моей гласностью и украдет идею, чтобы сделать ее совершеннее и выпустить первым. Именно таким образом я однажды проиграл ему. И теперь сохраняю секретность до самого выхода изделий на выставке.

Я забрал распечатанные бумаги с принтера и вернулся в свой кабинет. Одно радует, что Оливии в этот момент не было здесь. Не хочу, чтобы когда-нибудь она столкнулась с этим нечестивым ублюдком. Она сразу же привлечет его внимание. Я почему-то уверен.

Ближе к двум часам я встретился со своим главным ювелиром, которому доверяю весь процесс создания украшений. В специальном кейсе он принёс с собой драгоценные камни, которые вскоре украсят мою новую коллекцию. Среди них сапфиры, бриллианты, изумруды и рубины. Я уже выслал ему эскизы, и он примерно набросал, какой камень подойдёт лучше всего.

Рассматривая драгоценные камни, мои глаза всегда загораются. Стихия, в которой я нахожусь, роскошна и очень ценна. От того, что меня окружает, можно потерять голову, но только не здравомыслящему человеку. Я вижу во всем этом бесценное и неповторимое искусство, а не бумажки, открывающие в этом мире все закрытые двери.

– К завтрашней презентации подготовь моделирование всех изделий, – напомнил я Артуру.

– Конечно, – ответил он, закрывая кейс ценой в целое состояние.

Прежде чем вести такой бизнес, как ювелирное дело, необходимо найти проверенных людей, кому можно без сомнений доверять. Кто с хладнокровием будет смотреть на бриллианты и в нем не будет соблазна сделать что-либо против. И отцу это удалось. Артур его ровесник, его друг и он до сих пор работает в нашей компании, поскольку замены ему все ещё найти не удаётся. Знаю, что он хочет на покой, но Артур старается не показывать этого, продолжая усердно работать.

– Артур, и ещё кое-что.

Я подошёл к своему столу и открыл ящик, доставая последний и мой самый любимый эскиз. Я вернулся обратно к Артуру, демонстрируя ему подвеску в виде лилии. Он внимательно рассмотрел её и кивнул в знаке согласия. Увиденное удовлетворило его любящее красоту душу.

– Я хочу, чтобы ты лично воплотил ее в реальность. На презентации этой подвески не будет. Я редко прошу тебя создавать украшения лично. Поэтому надеюсь ты не откажешься.

– Ну что ты, Дэвид. Я буду только рад. Возьмусь за твоё секретное дело. А какие предпочтения по камням?

– На твой вкус. Пусть и для меня конечный результат будет сюрпризом.

Артур приподнял седую бровь, смотря на меня с подозрением.

– Понятно, дело молодое и романтическое.

Я усмехнулся и хлопнул его по худому плечу.

– Для Ариэль? – уточнил он.

Я поджал губы и недолго помолчал, прежде чем выдать честный ответ.

– Нет.

Артур понимающе закивал.

– Что же, разное в жизни случается. Ты не подумай, я не из любопытства спрашиваю. Я – творец, нужный образ придаст и нужный вид украшению. Ты мне хотя бы скажи, как она выглядит, чтобы эксклюзивная подвеска подошла только ей.

В этом Артур полностью прав. Но Оливия в данный момент – мой секрет, который я скрываю от всего мира. Я лишь вздохнул, показывая этим, что пока не желаю говорить о ней ни с кем.

– Ну хотя бы цвет глаз и немного характер, – с улыбкой выпытывал он.

Я задумался, представляя перед собой образ Оливии – женщины, из-за которой я потерял покой.

– Ее глаза – как небо. А сама она нежная и очень хрупкая, но при этом в ней огромная сила.

Артур выслушал меня и кивнул, широко улыбнувшись.

– Ты влюблен, как мальчишка, – прокомментировал он мое состояние.

– Я знаю, – усмехнулся я, выходя из транса.

Артур сложил лист с эскизом и засунул его во внутренний карман пиджака. Мы пожали друг другу руки, после чего он ушел.

Мой мобильник в кармане завибрировал. Даже прочитав её имя на экране, у меня уже сердце усиливает свои удары.

– Слушаю, Оливия.

– Господин Голдман, приготовления закончены. Не посмотрите?

– Сейчас спущусь.

Просторный светлый зал украшен белыми шарами и небольшими столиками со стёклами, оснащённые белым светом, где будут находиться смоделированные изделия. Аппаратура уже настроена без ошибок. Завтра окна с помощью пульта будут зашторены и на экране появятся созданные нейросетью фотографии украшений, а Валери предстоит представить коллекцию. После презентации настанет важный момент реализации украшений, а в сентябре ожидается международная выставка, куда съедутся многие страны со своей продукцией. Там проходят аукционы, на которых первые партии изделий находят своих хозяев.

– Как Вам? – осторожно спросила Оливия, когда я закончил оценивать украшенный зал.

– Все получилось неплохо.

Я бросил взгляд на стулья перед экраном и широкий стол за ними для закусок и выпивки.

– Завтра оденься в белое, – попросил я, несмотря на Оливию.

– Почему?

– Этот цвет привлекает удачу, – коротко ответил я и зашагал в сторону лифта, бросая на ходу: – Позаботься о закусках и выпивке.

Зайдя в лифт, я выдохнул. Никогда еще не доводилось избегать девушку и притворяться рядом с ней, что она меня никоим образом не привлекает. Пока я не пойму, какие чувства испытывает ко мне Оливия, то не посмею лезть к ней. Вчера ночью айсберг пошатнулся и треснул. Осталось окончательно развалить его.

Я снова скрылся в своем кабинете и уселся на кресле. Поставил локти на стол и стал массировать пальцами виски, прикрыв глаза. Впереди важное событие, а я совершенно не в состоянии сосредоточиться на завтрашней презентации.

Я настолько погрузился в себя, что не услышал, как в кабинет вошла Оливия и поставила передо мной чашку. Услышав еле уловимый звон посуды, я медленно открыл глаза и опустил их вниз. Передо мной стоит чашка с чаем.

Чаем. В чашке то, что я никогда даже не пил.

Оливия уже стояла напротив меня, сцепив перед собой руки. Я оставался в прежнем положении, только уже не массировал виски.

– Вам стоит выпить. Этот чай очень полезен, – заговорила она мягким и нежным голосом.

Сейчас я заметил, как реагирует на ее голос мое тело – я покрылся мурашками. Сглотнув, я ответил:

– Я не пью чай.

– И все же я настаиваю, – с улыбкой уговаривала меня Оливия.

Невозможно устоять перед этой очаровательной улыбкой. Я околдован и уже тянусь к чашке.

– И еще я настоятельно рекомендую Вам отправиться домой и отдохнуть. Интервью все равно отменили.

Я слегка нахмурил брови. Оливия заметила мое недовольство и вздохнула.

– Я прошу не ради себя. Сейчас я думаю о Вашем благополучии. Завтра очень важный день как для Вас, так и для всей компании. Вам стоит как следует отдохнуть. Все идеально приготовлено и эскизы будущих изделий тоже выполнены безупречно. Вам не о чем переживать.

После ее слов я расслабился и выдохнул, откидываясь на спинку кресла. Я задумался. Оливия единственный человек, кто подумала о моем состоянии, которое ухудшается с каждым днем из-за напряжения и вечной ответственности. Даже родители никогда не спрашивали меня, свободно ли я управляю компанией, или же имеется побочный эффект в виде ухудшения моего состояния. Все, что волнует маму, это то, что я редко бываю на семейных ужинах из-за работы в компании, которую я обязан удерживать на плаву ценой жизни по мнению отца.

Раньше я не замечал этого и вообще не думал, не считал, что это так важно, когда близкий тебе человек интересуется твоим моральным состоянием. Не знаю, кем стала для меня Оливия, но от ее заботы мое сердце переполняет тепло. Будь на ее месте сейчас любой другой сотрудник компании или Грейс, ничего подобного я бы не ощутил и не задумался о самом важном в жизни. Просто бы продолжил работу.

Но сейчас мне действительно хочется прислушаться.

Я посмотрел прямо в голубые глаза Оливии, которые сквозь линзу очков становятся еще ярче.

– Ты права, – хрипло ответил я. – Нам стоит отдохнуть перед презентацией.

Оливия улыбнулась и кивнула, радуясь моему благоразумию. Уверен, она уже думала о том, что я разозлюсь на ее данное предложение, учитывая то, что она написала обо мне в календаре. Тирания – это я и мой режим.

– Пейте чай.

Я издал короткий смешок и кивнул.

– Ты можешь ехать домой.

– Спасибо.

Оливия развернулась и на своих каблуках покинула мой кабинет. Шлейф ее цветочных духов остался в помещении и мне бы не хотелось, чтобы они испарялись слишком быстро. Хочу пить этот отвратительный чай и наслаждаться умопомрачительным запахом.

Знала бы она, в чем причина полной загруженности моего мозга, точнее в ком эта причина, то Оливия бы вряд ли заваривала мне чай для успокоения.

Я приехал домой к семи вечера. Надеялся, что окажусь там один, но уже в холле меня встретила Ариэль с удивлённым лицом. Даже дома она одета как модель Гуччи с богатым макияжем на лице. Два года назад меня, в первую очередь, в ней и привлекало то, что Ариэль хочет быть идеальной, а я люблю идеал во всем.

– Ты уже дома?

Я молча прошел мимо нее, снимая на ходу пиджак, который бросил на диван в гостиной.

– Интересно, стоит отметить этот день в календаре.

Ариэль следовала за мной по пятам. Я пошел на кухню, чтобы достать из своего мини бара виски и налить в стакан.

– В чем причина такого раннего прихода? – допытывала она меня.

Я сделал глоток крепкого спиртного, чуть сморщившись.

– А какая, собственно, разница? – спокойно ответил я на ее вопрос вопросом.

Ариэль пожала плечами, скрестив руки на груди. Когда она так делает, обстановка в помещении сразу же накаляется. Ее действия говорят о том, что на хорошей ноте наш разговор не закончится.

– Ты как-то даже на годовщину нашего знакомства опоздал на три часа. Да и вообще каждый день приходишь не раньше десяти. Что такое? Любовница сегодня занята своими делами?

Я неосознанно сжал стакан и медленно выдохнул, стараясь сохранить свое шаткое спокойствие. Ариэль намеренно выводит меня, и я пока не понимаю, зачем ей это необходимо.

– Ты можешь хотя бы сегодня не выносить мне мозг? – сдержанно проговорил я. – У меня завтра важный день в компании.

– Бедненький, – иронично пропела Ариэль. – Это значит ты страдаешь в наших отношениях, а не я? Ты можешь вспомнить, когда в последний раз радовал меня цветами? Или улыбался при виде меня? Целовал? Трахал в конце концов! – последнюю фразу она выкрикнула.

– Ты же сама уже все замечаешь. Зачем держаться за то, что делает тебя несчастной?

– Да я исправить все хочу! – выкрикнула она. – Или ты думал, попользовался и хватит? Не подошла что-то она мне. Не скажу напрямую «Давай расстанемся», а буду пытать ее своим безразличием. Так!?

Я смотрел за тем, как Ариэль в очередной раз пробирает истерика. Она кричит, надрывая связки. А я стою перед ней с каменным выражением лица, не проявляя никаких эмоций.

– Я хотел, чтобы ты сама так сказала. Чтобы ты была инициатором разрыва.

Ариэль истерично рассмеялась.

– Так ты оказывается заботишься обо мне? Вот я дура, не заметила. Как тонко, Голдман!

– Хорошо! – выкрикнул я, бросая стакан на стол. – Давай расстанемся!

– Нет! – расширив глаза, закричала Ариэль.

– Что ты тогда от меня хочешь!?

– Верни года, что я на тебя потратила!

Я шумно выдохнул и резко расслабил галстук на шее, уходя из кухни. Ариэль последовала за мной, ведь она еще не весь яд выплеснула на меня, желая отыграться на моей стойкости до последнего, пока вместо нее не останутся руины.

– Чем я заслужила это!?

В гостиной Ариэль встала напротив меня и толкнула в грудь, останавливая.

– Да ничем, Ариэль! Просто я разлюбил тебя! Ты спрашиваешь, почему я перестал смотреть на тебя с любовью? А почему ты каждый день выносила мне мозг!? Ревновала без причины и устраивала скандалы вместо ужина!? И поводом было лишь то, что я возвращался поздно! Моим словам ты не верила. Ты же сама все рушила!

Ариэль схватилась за мою рубашку, смотря на меня с ненавистью. В ее глазах искрится настоящее безумие.

– Хочешь уйти? – вкрадчиво спросила она, трясясь всем телом. – Никогда я тебя не отпущу.

– Я хочу решить все мирно, не вынуждай меня.

Ее брови взмыли вверх.

– Ты угрожаешь мне?

– Да. – Я накрыл ее руки своими. – Не забывай, кто я и на что способен. Я знаю о каждом твоем шаге. И если ты не хочешь, чтобы определенные снимки попали в руки журналистам, то подумай о моем предложении разойтись без скандала.

На лице Ариэль отразилась догадка. Красная краска агрессии спала с ее лица, после чего она резко побледнела.

Я сбросил ее руки с себя и направился в спальню.