Цитаты из книг автора «Кристина Клайн»

хотя внутри у тебя непоправимый надлом. Та

Но теперь, узнав, что такое безопасность и забота, – как я вернусь обратно? Эти мысли подводят меня к грани отчаяния, и потому я приказываю себе – заставляю себя – выбросить их из головы.

Водитель мистер Пост колет дрова, топит печку, сметает листья перед крыльцом, а еще чинит фургон. Кроме того, он преподает математику, но только до геометрии, ее он не освоил – говорит, в тот год налетела саранча, пришлось помогать на ферме.

Я постоянно забывала откликнуться на имя Дороти. Однако в определенном смысле я радовалась, что меня переименовали. С новым именем проще было привыкать ко многому другому. Я уже была не та Ниев, что оставила бабушку, тетушек и дядюшек в Кинваре и пересекла океан на «Агнессе-Полине», не та, что жила со своей семьей на Элизабет-стрит. Нет, теперь я была Дороти.

Я постоянно забывала откликнуться на имя Дороти. Однако в определенном смысле я радовалась, что меня переименовали. С новым именем проще было привыкать ко многому другому. Я уже была не та Ниев, что оставила бабушку, тетушек и дядюшек в Кинваре и пересекла океан на «Агнессе-Полине», не та, что жила со своей семьей на Элизабет-стрит. Нет, теперь я была Дороти. Я

По совести говоря, наказать ей его особо нечем. У него нет ни семьи, ни имени, кормят его скудно, держат на жестком деревянном сиденье, а потом, как предположил Мокрый Джек, собираются продать в рабство – такой образ жизни уже сам по себе наказание. Д

Я прекрасно понимаю: что бы я ни сказала, ее мнение обо мне не изменишь. Именно поэтому я испытываю странную свободу. Единственное, чего я могу добиться, что Голландика не отправят обратно на улицу.

Она привыкла обходиться тем, что есть, а то, что есть, – далеко не всегда то, что ей нужно.

Впрочем, надо признать, она и сама не выглядела белой и пушистой: давно убедилась на собственном опыте, что лучше быть крутой и странноватой, чем слюнявой и уязвимой, – и свой готский прикид носит как броню.

Может, призраки и не замена живым, но мне никто не давал выбора. Либо утешаться их присутствием, либо рухнуть без сил и оплакивать все, что утрачено. Призраки постоянно шептали мне в ухо, чтобы я не сдавалась.