– Небольшая промашка вышла. Они быстрее нас бежали и в Зачарованный лес попали, – пропел один из злодеев.

– О-о! – схватился за голову Буги.

– Не жди подмоги! – сказал Дебори. – А что там за писк? Этот герой еще жив?

Шумми застонал, он бредил.

Волнушка извивалась в свертке, но второй раз выплюнуть кляп ей не удавалось.

"Ну и дела, – подумал Буги, – хуже не бывает". – Но скоро он понял, что ошибался.

– Что, порубим их на куски? – предложил Дебори один из приятелей. – Чтобы не сболтнули лишнего.

– Я думаю, что достаточно языки отрезать.

– Лучше порубить. Этих грибунов в лесу – как шишек еловых. Никто и не заметит.

– Тогда Лавашка не скажет, где клад, – возразил Дебори.

– Не скажет – пригрозим, что дедушку убьем или бабушку. Что ей этот клад, дороже родственников?

Буги внимательно следил за кровожадными бородачами. Шумми лежал рядом и был без сознания. Буги в отчаянии соображал, как спастись. Он хотел закричать: "Постойте, я тоже знаю, где клад!" – но от страха только тоненький свист вырвался из груди. Буги закрыл глаза, упрямо надеясь на чудо, и… услышал певучую речь.

– Нельзя же все споры решать топорами. Кому тут не спится глухими ночами?

Голос был мягким, вкрадчивым. Никто не заметил, как она подошла, – босая девушка, в простом зеленом платье. У нее были светлые вьющиеся волосы и глаза темные как фиолетовый сумрак.

– И, правда, кому? – разозлился Дебори. – Что вы лезете не в свое дело? Ступайте дальше и не задерживайтесь. Мы тут без вас разберемся.

– Не разберемся! – воскликнул Буги.

Девушка снова заговорила:

– Послушай, Дебори, разбойник и вор, Волнушку оставь – таков уговор,

Ты братьев-злодеев с собой прихвати и больше не стой у меня на пути.

– Кто ты такая, чтобы мне указывать! – возмутился Дебори. – Сама иди, откуда пришла. – Дебори схватился за топор и шагнул к незнакомке.

Буги подкрался к свертку с Волнушкой, перерезал связывающие ее путы и вынул кляп. "Ф-фу! – выдохнула Волнушка. – Наконец-то!"

Незнакомка не стала тратить время на разговоры. Она достала лук, отклонилась назад и без усилий выпустила три стрелы, которые сразили братьев Дебори. Больше Дебори не нужно было уговаривать, он сиганул в сторону, как заяц, и пропал из виду.

Буги испытывал чувство нереальности. Он понял, что это магия, а магии он не доверял. Волнушка, напротив, смотрела на светловолосую девушку с восхищением.

– Волнушка, – зашептал Буги, – надо спрятаться, это какая-то колдунья. Может быть, она и есть грибуноглот.

– Фантазер, – рассмеялась Волнушка. – Это же Мудрена, она нашу деревню от этого хищника спасла. И сейчас выручила из беды.

Загадочная волшебница не стала преследовать Дебори, да и братьев его не убила, а только усыпила своими стрелами. Проснутся подгорцы, как новорожденные – с чистой памятью. Мудрена – так назвала ее Лавашка – подошла к раненому Шумми и, погладив его по голове, привела в сознание.

 
– От всех покушений избавлены мной,
Бегите в деревню знакомой тропой,
Где ждут заплутавших у каждых ворот,
И дружно живите без всяких забот.
 

– Не получится, – вздохнул Буги, – как же Юниэр и Мирэя? Мы что, их больше никогда не увидим?

– Скажи, что случилось с твоими друзьями, куда все бежали, где их потеряли?

– Друзей обманул Дебори-балбес, попали они в Зачарованный лес, – угрюмо ответил Буги. В новой знакомой его раздражала манера разговаривать.

– Да ты что! – испуганно воскликнул Шумми. – Что с ними будет теперь?

Мудрена всплеснула руками.

 
– Навеки в озерных чертогах замрут,
Найдут они там покой и приют.
Так все, кто в таинственный лес попадает,
О мире и прошлом, увы, забывает.
Себя посвящают они красоте,
Чужие друг другу, чужие себе.
Блуждают они в лабиринте озер,
Не в силах порвать иллюзий узор.
 

– И ничего нельзя сделать? – умоляющим голосом спросил Шумми. – Они такие молодые, красивые. Неужели все кончено?

– Да, Шумми. Не послушать тебе больше сказаний Сундара, – опустил голову Буги.

На душе у него было пакостно. Юниэр с такой готовностью согласился идти с ними в деревню и попал в ловушку, из которой выхода нет. Грибун злился на Мудрену – могла бы раньше на помощь прийти, если такая способная.

Мудрена нахмурила брови и задумалась.

– Представьте-ка быстро друзей вы своих, как можно отчетливей вспомните их, – обратилась она к грибунам.

Те повиновались, очень хотелось верить, что колдунья что-нибудь сделает. На взгляд Буги, она была слишком молода и не внушала доверия, но и у него появилась крошечная надежда. Мудрена сосредоточилась и вдруг покачнулась от волнения.

 
– Достойных людей повстречали вы оба.
Не знаю, когда их увидите снова,
Их мысль попытаюсь привлечь я извне,
И больше, чем вам, нужны они мне.
Придем мы сейчас к моему шалашу,
Меня не тревожить я вас попрошу.
Не день и не два я буду молчать,
Меня в это время нельзя отвлекать.
 

Грибуны пошли вслед за Мудреной, разговаривая шепотом, боясь нарушить ее сосредоточенность. Буги исподтишка наблюдал за колдуньей. Она шла, легко переступая босыми ногами, подвластная какому-то особому ритму.

– Волнушка, – попросил он, – кто она такая? Расскажи.

– Никто толком не знает, – ответила та. – Пришла в деревню и все песни пела и пела. Голос у нее добрый. Мы сначала прятались в норах, а потом не выдержали. Она рассказала, что знаки оградительные начертила вокруг нашей земли от всех врагов. И с грибуноглотом справилась. Этот тролль противный – теперь всего лишь истукан каменный. Мы его отнесли в огород – птиц пугать. Я думаю, – Волнушка перешла на шепот, – что это, может быть, сама Вешенка!

– Да ну! – не поверил Буги.

– Как же ты подгорцам попалась, если в деревне такая могущественная колдунья объявилась? – спросил Шумми.

– Она не всегда у нас живет, пропадает иногда. А эти твердолобые мочалки напали на меня в лесу, когда я за медом лазила.

– Ну-ну, продолжай, – усмехнулся Буги, – зачем это ты им понадобилась?

– Значит, понадобилась, – тряхнула челкой Волнушка, – ненужных не ловят. Может, я тайну знаю, тебе-то что?

– А-а-а, – протянул Буги, – тайну значит? А как насчет клада?

– Клад, – подмигнула Волнушка, – это мое приданое. Не скромно об этом выспрашивать. Разве что, ты, Буги, жениться на мне захочешь, когда я подрасту?

– Ни за что, – отскочил от нее Буги, – пусть у меня пятки оглохнут, если такая мысль придет мне в голову.

– Вот и не любопытствуй, – рассмеялась Волнушка, – я свое приданое от всех прячу. Она покосилась на Шумми, но тот не проявил интереса. Шумми считал ее маленькой девчонкой, недостойной его внимания. Волнушка вздохнула.

Они подошли к шалашу, сплетенному из ивовых веток, с конусообразной крышей. Постройка отличалась простотой и аккуратностью. Мудрена вошла в свое жилище, села на циновку и задумалась. Грибуны устроились неподалеку, чтобы охранять ее убежище от посягательств. Может ей удастся вызволить друзей из беды.

Мирэя и Юниэр не вернулись, когда поняли, что потеряли след беглецов.

– Мы их не догоним, – сказала Мирэя, удивленно оглядываясь по сторонам.

– Я никогда не видел такого красивого места! – восхищенно воскликнул Юниэр.

– Я тоже.

И, действительно, было чему изумиться. Повсюду их окружали роскошные цветы благодатного лета: пестрые орхидеи, королевские магнолии, палевые и винно-фиолетовые розы. Гигантские папоротники смыкались и расходились вновь, словно волнистые веера.

Они подошли к небольшому овальному озеру аквамариновой прозрачности; на дне его посверкивала золотистыми чешуйками слюда. Даже разноцветная галька на берегу казалась отмытой до блеска. В центре озера фонтаны взмывали ввысь и, коснувшись лазурного неба, обрушивались вниз светоносной пылью. А на противоположном берегу ленивые водопады, опоясанные радугой, свергали струи с мраморных гор. Ни одного пожухлого листочка не было на деревьях, ни одного изъяна в безукоризненных формах. Любая, даже самая мелкая деталь, поражала изысканностью. И плоды в этом благодатном месте были совершенными: гроздья винограда светились солнечным блеском и оказались медово-сладкими на вкус.

– Может, мы попали на земли шанкар? – предположил Юниэр.

– Это просто сон, – улыбнулась Мирэя.

Целый день они бегали друг за другом, беспричинно счастливые, опьяненные спелым виноградом. Все заботы и тревоги последних дней стерлись из памяти.

Ближе к вечеру они вышли к большому озеру. Над ним клубились туманы, синие и серебристые, а гладкая поверхность воды временами волновалась и сверкала разноцветными бликами.

– Похоже на озера Горудуна, – сказал Юниэр, и тогда Мирэя вспомнила сказку о могущественном маге, мечтавшем создать мир без страданий. Маг считал, что достаточно изъять из мироздания все несовершенное и убогое, а всему приятному и красивому придать завершенность. Любой живущий в идеальном мире будет доволен и благодарен. С этой идеей Горудун пришел к шанкарам и попросил у них поддержки. Но шанкары объяснили ему, что нельзя вмешиваться в Творение Каратара, не ведая его замысла.

– Каратар, – говорили они, – не стремился создать теплицу, где все его творения процветали бы. Он создал мир, в котором каждый свободен и награжден достоинствами и возможностями; и не только красота и способность ценить ее важны, но и любовь, творчество, забота о других, талант, юмор.

Горудун не искал совета у шанкар, а только помощи в осуществлении мечты. Их ответ разочаровал его. Будучи магом, не трудно сойти с ума, ведь маги располагают знаниями, превосходящими человеческие. Пришел день, когда Горудун решился исполнить свой замысел. Но его волшебства не хватило на весь мир и даже – на земли Крора. Только на небольшом участке, вокруг семи озер, мир преобразился в такой, каким его желал видеть Горудун. Умножить красоту и притягательность природы было несложно, труднее было вызвать восторг у населявших эту землю народов.

Конечно, они удивлялись причудливым фантазиям мага, но недолго, и через какое-то время принимали все красоты как должное. А Горудун хотел очаровать их своим творением навечно. Много усилий потратил он, чтобы завлечь путников в чертоги семи озер. Он свил тонкие невидимые сети, которые падали на мысли попавших в его царство, и не позволяли никому вернуться назад. Во владениях мага все становились преданными поклонниками Горудуна, восхищались созданной им красотой и не общались друг с другом. Других чувств у них не оставалось. Чтобы лишить людей свободной воли даже на небольшом участке Крора, Горудун потратил всю свою волшебную силу и не смог ее восстановить. Потом он исчез, и никто не знал куда.

В Сундаре все знали эту легенду, но не верили, что такое может быть на самом деле, и говорили: "Это очередная поучительная история о том, что невозможно противостоять фейрскому богу".

– Уйдем отсюда, Юниэр? – предложила Мирэя.

Ей захотелось оказаться на поляне в обычном лесу, сорвать ягоду земляники и увидеть голубые звездочки незабудок. Она вдруг поняла, что не любовь вела мага, когда он создавал свое совершенное царство, а лишь тщеславие и гордыня.

– Ты что, испугалась? Разве тебе не любопытно посмотреть, что в озере? – возразил Юниэр.

Глаза его блестели, он потянул Мирэю за руку.

– Моя любовь, никакой Горудун не сможет нас тут удержать навечно. Мы только поглядим, что там. Потом будем рассказывать нашим детям про диковинки сумасшедшего мага.

Они вошли в волшебное озеро и сразу опустились на дно. Ощущение было приятным: мягкая, обволакивающая вода не выталкивала, можно было легко передвигаться, а при желании, оттолкнувшись от дна, испытать ощущение полета. Мирэе и Юниэру понравилось это упражнение, они чувствовали себя почти невесомыми и на все способными, как в детских снах.

Подводные пейзажи завораживали. Золотистый свет сверху сливался с голубым свечением дна. Фосфоресцирующие водоросли и кораллы, огромные, как деревья, унизанные росинками, большие улитки, гордо несущие на прозрачных спинах хрупкие раковины, подводные бабочки, цветы, замки, – все казалось безупречным и вызывало восторг.

Иногда им на пути попадались люди и фейры, захваченные в плен чарами Горудуна, но никто не обращал внимания на новичков. Их лица были белы, как маски, губы не улыбались, и каждый был поглощен созерцанием. Глаза не отражали ничего, кроме предмета искусства великого мага, на который они смотрели. Маленький мальчик с серьезным, не детским выражением лица, складывал из тонких ракушек высокий замок, осторожно скрепляя ажурные конструкции и едва дыша.

Долго бродили Юниэр и Мирэя по диковинным землям Горудуна, время летело незаметно. Ничто всецело не завладело их вниманием. Юниэр говорил своей любимой, что нет никого прекраснее во владениях мага, чем она, и что любовь сильнее всяких чар. Они гордились тем, что не поддаются волшебству. Невдомек было им, что летели над ними молитвы Мудрены, мешая сетям Горудуна опуститься и сковать их. Так прошли они через семь озер. Стало темно, и тонкие узоры водорослей засияли призрачным светом, а высоко в небе вспыхнули звезды.

– Здесь тоже бывает ночь! – удивился Юниэр. – Я совсем не жалею, что мы здесь оказались. Это не так уж опасно, если обладаешь твердой волей и не стремишься уйти от мира. По-моему, пора возвращаться, больше смотреть нечего. Захватим что-нибудь на память?

– Нет, не надо. Ничего не бери! – предостерегающе воскликнула Мирэя, которой вдруг стало страшно.

В это время маленькая звездочка сорвалась с неба и стремительно понеслась вниз.

– Загадывай желание! – крикнул Юниэр и подставил ладонь.

– Сделай так, чтобы мы никогда не расстались, – прошептала Мирэя.

Лучше бы они не заметили этой звезды: она упала не с настоящего, а с зеркального неба и желания исполняла наоборот. Звезда шлепнулась прямо в ладонь Юниэра, и он ощутил приятный холодок.

– Какая простая и тонкая работа! – восхитился он. – Спасибо за подарок, Горудун!

Они обнялись и, оттолкнувшись от дна, оказались на берегу. Вернуться в привычную жизнь оказалось трудно: ноги словно приклеивались к земле, и казалось, что кто-то жалобно зовет их и причитает о том, как нужны они в волшебных чертогах, как жестоко предавать красоту. Но Юниэр твердо решил вырваться из совершенной западни Горудуна. Его упрямство помогло Мудрене вытянуть их из Зачарованного леса.

Едва они оказались в безопасном месте, как тут же рухнули на траву без сил. Изнемогла и Мудрена: голова ее упала на грудь, веки сомкнулись. Грибуны уложили ее, укрыли одеялами.

Юниэр проснулся от голода. Солнце сияло высоко, и он определил, что уже полдень. Мирэя спала, и он решил поискать какой-нибудь еды. В кустах шевелилось и пищало что-то белое. Юниэр осторожно подкрался, мечтая о жирном зайце, и схватил животное за бока. Зверь не пытался вырваться. Это был щенок с темными умными глазами и черным носиком. Он вильнул хвостом и лизнул руку Юниэра. Съесть его было бы просто преступлением. Юниэр поднял щенка с земли.

– Что, малыш? Твоя большая белая мама где-нибудь поблизости?

Щенок взвизгнул протяжно и жалобно, из чего можно было заключить, что он одинок и брошен. Пришлось Юниэру взять его с собой. Вскоре они вошли в тенистую рощу. Юниэр обрадовался – ему были знакомы высокие деревья с блестящими листьями. Когда он участвовал в походах по Крору, плоды этих деревьев считались редкостной находкой для воинов, так как утоляли самый зверский голод. Юниэр сорвал несколько самых крупных и сочных и поспешил к спящей подруге.

– Смотри, кого я принес! – разбудил он Мирэ. – Дарю его тебе, чтобы ты о нем заботилась, кормила и купала часто, потому что он белый и быстро пачкается. И не вздумай отказываться, это подарок от самого сердца.

– Какой симпатичный! Где ты его нашел?

– Недалеко, в кустах.

– Спасибо, Юни, мне он нравится.

Они поели и вспомнили о грибунах.

– Как ты думаешь, что с ними стало? – спросил Юниэр.

– Не очень-то мы им помогли, – вздохнула Мирэя.

– Может еще не поздно? Пойдем в Веселку, узнаем, как там дела.

В деревне шел пир горой. Грибуны радостно приветствовали Шумми и Буги, а также Волнушку, которую считали без вести пропавшей. Волнушка стала предметом всеобщего внимания, она рассказала всем подружкам, как Шумми рисковал жизнью ради нее, спасая от Остервенелой бороды и его братьев. Она, конечно, приукрасила историю своего освобождения романтическими подробностями, и все деревенские девушки сгрызли себе ногти от зависти. Грибуны веселились, один Буги был печален.

– Шумми, – дернул он за рукав своего товарища, – как думаешь, они вернутся? Может, она наврала?

– Зачем ей врать, сказала, придут, значит придут. Не наводи тень на ясный день.

Буги думал: "Нигде я не нахожу понимания. К чему ей врать? Смешной вопрос. Чтобы не ударить в грязь лицом. Как же, сознается она, что ничего не вышло из ее колдовства. Кто же ее уважать будет?" – Он наблюдал исподтишка за молодой колдуньей с хитрыми глазами, которая жевала вишни и бесилась на празднике больше всех.

Но мрачные ожидания Буги на этот раз не оправдались. Юниэр и Мирэя все-таки пришли в Веселку.

Хлебосольные грибуны тут же позвали их к столу. Местные музыканты дули в трубы и били в барабаны, а грибуны плясали и водили хороводы.

– Никогда не видел столько довольных малышей сразу, – шепнул Юниэр на ухо жене. – Как ты думаешь, есть у них какие-нибудь проблемы?

– Ни проблем, ни хлопот! – радостно запели в ответ грибуны, обладающие великолепным слухом. – Добро пожаловать в Веселку. Как же вам удалось выбраться из Зачарованного леса? Расскажите, что вы видели.

В их устах этот вопрос звучал обыденно, как если бы они спросили: "Приятно ли вы отдохнули у родственников вашей жены?"

Буги и Шумми обнялись с друзьями и поздравили их с возвращением.

– Запомните, – поучал Шумми, – деревья со светлячками по всей границе опасны, и больше никогда туда не ходите. Вызволить вас оттуда было куда труднее, чем справиться с нашим врагом.

– Значит, вы одолели его сами? Какой же ты молодец, Шумми! Как это случилось?

Шумми замялся, переступая с ноги на ногу.

– Ну… мы не совсем сами управились… Нам помогли немного. Точнее, за нас почти все сделали. Если уж совсем честно, то, когда мы пришли, все уже было готово.

– Говори вразумительно, что произошло?

– Одна ведьма, – ответил Буги вместо Шумми, – этого проглота в статую превратила. Теперь от него в хозяйстве польза: он птиц отпугивает в огороде.

– Ты нас опять разыгрываешь, Буги? – засомневалась Мирэя.

– А мне и подавно вас слушать забавно, – услышали они голос позади себя и, обернувшись, увидели Мудрену.

– Э… леди, – перестраховался Буги, – если я вас ведьмой назвал, то это любя. Я ничего дурного не имел в виду.

Мудрена едва кивнула ему. Она внимательно изучала Юниэра.

 
– Я вижу союз двух великих сердец.
Скажи, славный воин, кто был твой отец?
 

Юниэр пришел в замешательство: настолько сложен был для него этот вопрос.

– Поскольку мы не знакомы, позвольте сначала представиться. Мое имя Юниэр, а это – моя жена, Мирэя. А вас как зовут?

– Где как, ну а тут Мудреной зовут, – она улыбнулась и протянула руки к белому щенку.

Малыш тявкнул и завилял хвостом. Он почти вырвался из рук Мирэи и прыгнул к Мудрене.

 
– Ну что ж, расскажи мне, пропавший бесенок,
Где ты побывал и кого повстречал?
Что кушал мой толстый мохнатый волчонок,
Кого испугался и где ночевал?
 

– Простите, мы не знали, что это ваш щенок, – сказала Мирэя с досадой.

Мудрена ей не понравилась. Во-первых, она не сводила глаз с ее мужа, во-вторых, забрала щенка.

– Я даже успел подарить его своей жене.

Юниэр был сконфужен.

Мудрена опять впилась в него долгим взглядом. Потом она вернула щенка Мирэе и голосом, не допускающим возражений, сказала:

– Отдать его вам для меня не потеря, ты право имеешь на этого зверя.

Маленького волчонка назвали Олвиком – подаренным дважды.

Друзья праздновали вместе с грибунами день освобождения от врага и пели гимны благополучным дням без приключений. Грибуны уверены, что приключения привносят в жизнь не разнообразие, а безобразие, и без них гораздо спокойнее.