Мечта, как искорка рождается в душе, такая маленькая, неприметная вначале. Проходит время и осознаешь, как она уже пускает корни, немного подрастая. Растет, растет, и наполняет каждый уголок души. Вдруг понимаешь, как хочешь следовать за ней, как шепчет, что ты должен жить и идти вперед, за ней, только лишь за ней. Не слушать людей, забыть про всё, отдаться мечте и она отдастся тебе. Мечта. Зачем он говорит о ней?

Сидя в этом небольшом, уютном и слегка обветшалом доме, одна, держа в руках письмо, я… плакала. Плакала не навзрыд, не винила никого, не жаловалась, нет. Тихо, очень тихо, будто скрывала свои слёзы, боялась, стеснялась того, что кто-то увидит их, увидит мою боль. Я сидела и молча вытирала солёные капли, которые предательски катились из глаз по запачканным щекам. Вчитываясь вновь и вновь в его прощальное письмо, и попыталась на миг заставить себя улыбнуться, но поняла сквозь какую нестерпимую боль я натягиваю эту улыбку.

Судьба. Куда она может звать? К чему-то хорошему? К смерти? К рождению? Судьба не бывает простой, каждый миг накладывает шрамы. Порой мы открываем всё с чистого листа, стараемся забыть, начать сначала и чувствуем, как тонем в собственной безысходности. Поток судьбы бросает в разные стороны, а мы, как птицы летим за ней, не успевая распахнуть почти сломанные крылья.

Я видела, как полумертвые встают, а сильные страдают от бессилия. Судьба пронзает душу ядовитой сталью, заставляя кричать, показывать миру боль, свою печаль. Время – пыль, прошлое тает в тумане, мы говорим себе «Всё будет хорошо» и умираем от собственного самообмана. О какой судьбе ты говоришь, старик? Ты улетел за ней, оторвав свои крылья.

Я сидела неподвижно, чувствуя, как начинают болеть плечи, словно кто-то беспощадно кладёт на них груду камней. Тяжесть распространялась по всему телу, не давая возможности пошевелиться. Слёзы высохли окончательно, оставив липкий след, сковывающий лицо. Ещё минута и свеча потухнет, погружая меня в кромешную тьму, но подниматься совсем не хотелось. С чего-то вдруг разволновалась, подумав о темноте, даже холодок по спине пробежал. Откуда такие страхи?

– Это ещё что такое? – собрала волю в кулак, встала, чтобы поменять свечу, а рядом с ней из под книги выбивался другой листок бумаги, на котором было написано моё имя. – Если это второе прощальное письмо, точно сойду с ума, – схватила бумагу затёкшими руками, и трясла ею в воздухе, крича обиженно на Йолдера.

Мой дорогой друг, Дескар,

Я прошу отдать после моей смерти мой дом, мои работы, мои книги Диине Агалон. Всё моё, да будет её.

Йолдер Луперин

– Что?! – мой визг эхом раскатился по дому. – Всё отдать мне? Не думаю, что глава поселения, Дескар Главата, отдаст хоть что-нибудь. И с каких пор они друзья? И Гаден расстроился. Я чего-то не знаю? – мысли проносились так быстро в голове, как стрелы выпущенные из лука. Тщетно пыталась воспроизвести в памяти моменты жизни Йолдера, по крайней мере которые видела, но так и не вспомнила дружбы между ними. Хорошо, допустим глава отдаст мне имущество старика. А что с ним делать дальше? Времени на чтение, уборку, уход за этими вековыми памятниками, сделанными из бумаги, нет. У меня ни на что времени нет. – Во что ты впутываешь меня, старик? – оперевшись руками о стол, закрыв глаза, постаралась воссоздать картину своего будущего или хотя бы составить план. – Отец с ума сойдет. Мало того, что замуж не хочу, так ещё и книги, а он знает, как захочу их читать. Запретит. Я упорная, добьюсь разрешения. Вот тогда он окончательно потеряет надежду на моё замужество. Кому нужна странная жена? Никому, – после этих слов улыбка расползлась по лиц. – Йолдер, Йолдер, устроил ты всем сюрприз, – на долю секунды и правда подумала, что разговариваю с ним, или он меня слышит.

Книг действительно несметное количество, распиханное по всем углам. Некоторые по объему и размеру были невероятно огромные, вряд ли поднимешь. Самые красивые располагались на полках, недалеко от кровати, пёстрые, разноцветные. На столе и под столом лежали совсем старые, порванные, но старик бережно ухаживал за ними, делал деревянные обложки. Сразу захотелось прочитать все. Прямо сейчас. Поскольку те красивые так и манили, и я с детской радостью зашагала к ним, пока не наткнулась на своё отражение в зеркале.

Наши мастера умеют делать замечательные зеркала с разнообразными рамками, но вот только ни у кого нет зеркала во весь рост. У меня к примеру маленькое, в дубовой оправе, даже у мамы в сарае стоит небольшое, где видно лишь голову и грудь. Девчонки часто любят прибегать туда, полюбоваться собой. А тут во какое здоровое, спряталось за грудой книг, которые я быстро убрала, открывая для себя нечто новое. Присмотревшись, заметила, как оно помутнело, и по краям покрылось чем-то чёрным, а вот рамка была не простая. Золото. Это точно золото. Йолдер сам читал и рассказывал об этом. Откуда здесь золото? Его два века как нет.

Вопросов возникало всё больше и больше, ответов не узнать. Вглядываясь в то, что никто никогда не видел, совсем не замечала себя в отражении, а когда пригляделась, ужаснулась. Диина Агалон стала похожа на скелет рыбешки. Я и раньше походила на мать по части худобы, но сейчас переплюнула даже её. Главной напастью были волосы, от влаги превратившиеся в кудрявый стог сена.

Отец наградил меня своими кудрями, вот у мамы не так, всегда хотела как у мамы. И вот смотрю на себя в полный рост и осознаю, какой нормальный парень возьмёт такую в жены, если я вдруг захочу замуж. Щеки впали, белая, как мука, глаза и без того узкие, сузились на нет от слёз. Грудь куда-то делась, недавно вроде была, а теперь на доску похожа. Вся в крови с головы до ног, но самое ужасное, я этого даже не замечаю.

– Какой кошмар, – закрыла лицо руками, появилось огромное желание разбить это зеркало, чтобы не вгоняло меня в ещё большее уныние. – Йолдер, теперь понимаю почему ты его книгами заставил. Смотреть на себя тошно человеку, – я отвернулась, принимая решение. – Прости старик, но если ты отдал всё мне, то я выброшу зеркало, а вот рамку отдам отцу.

– Не надо выбрасывать! – мужской голос такой добрый, успокаивающий и завораживающий раздался будто из стен, я даже испугаться не успела. – Диина?

Откуда он знает кто я? И тут меня затрясло от страха мелкой дрожью. Я не из пугливых, но такое напугает любого храбреца.

– Кто здесь? – первой мыслью было бежать со всех ног, но ох уж это любопытство. – Йолдер, это ты? – почему-то подумала о нём, ведь я столько с ним сегодня разговаривала. Кто знает, возможно Род каким-то чудом позволил ему вернуться? Вот только голос не старика. – Отвечай! Кто здесь?! – как сумасшедшая нарезала круги вокруг себя, боясь не заметить незваного гостя. – Я схожу с ума, да? – ответа не было, видимо да. – Как Вы узнали моё имя? Почему не отвечаете? – измотанная после стольких приключившихся сегодня бед, мне и вправду могло померещится всё, что угодно.

Усталость брала своё, насильно прижимая к земле, резко захотелось лечь и забыться, погрузиться в сон на несколько дней. Скоро рассвет, работы много. Как со всем справиться? Надеюсь, отец не заметит эти чёрные мешки под глазами и зарёванные, опухшие глаза. Скорее всего ему будет не до рассматривания моей внешности, столько домов надо восстанавливать. Он сейчас наверное спит, храпя на весь купол, и только мама, я в этом полностью уверена, сидит и ждёт меня. Знаю, что не расскажет отцу о моем долгом отсутствии, но получить выговор от неё похлеще, чем от него.

Раздумье о них напрочь вытеснило мысли о голосе, хотя какой там голос, причудится же такое. Взгляд опять упал на зеркало, глаза сами закатились от такой отражающейся красоты. Спать. Надо поспать. Пусть часок, зато тело отдохнёт. Никаких спать, сначала следует отмыться. Как можно постоянно забывать о крови, что покрывает всё тело?

Я действительно не в себе, поэтому ни о чём больше думать не буду, и зеркало пускай пока стоит, потом разберусь, и тут словно снова отчетливо услышала этот голос, просящий не выбрасывать эту здоровенную вещь, особенно меня вновь передернуло от вопросительного «Диина?» Ну не могло такое померещиться.

Очень аккуратно сложила письмо, написанное главе от Йолдера, и поместила его за поясом на платье. Закрыла открытые книги на столе, задвинула стулья, потушила свечу и вышла из дома. Вокруг стояла глухая, тёмная ночь, которую освещали неровно воткнутые в землю тусклые факелы. Всё что я видела, лишь сгоревшие дома, и тут вдруг поняла, ведь горели не они, а каждый раз горела наша жизнь. Внутри пожар, снаружи дым, а чёрный пепел напоминает нам выжженные дотла мечты. Когда все это поймут? Или только я хожу с открытыми глазами?

Уничтоженное прошлое, будущее, настоящее. Мгла, тишина, не слышно даже щебечущих сверчков. Обернулась и посмотрела на этот тихий дом позади меня. Он был словно гол, стар и сиротлив. Ничто теперь не разгонит его тоску, ни солнце, что встанет поутру, ни прекрасные деревья, что ветвями гладят крышу. Дом пустоты и потерянной надежды, теперь в нём живет лишь ветер прошлого.

Он скучает, горюет по своему владельцу, но тот никогда не вернётся. Его нет, а дом продолжает верить и ждет хозяина, который вот-вот откроет дверь и войдёт. Наполнит счастьем пол, стены, обшарпанный стол, и вновь старенький дом станет светлым, как при жизни Йолдера. Как объяснить тебе, чтобы не ждал? Да о чём я говорю? Я и сама его всё еще жду.

– Диина Агалон! – грозный окрик главы оборвал и растоптал в мгновенье всё, о чем я размышляла. – Что ты тут делаешь? Почему не в Куполе? Гаден сказал, скоро придешь, а сама ходишь среди обломков в ночи, – медленно развернувшись, я искренне опустила глаза, давая понять, что мне очень стыдно. – Нормальные девушки не бродят по ночам, они спят, и вообще девушке положено слушать старших. Хотя кому я это говорю? – как и остальные, он знал про меня всё, я никогда не была нормальной девушкой.

Ещё с детства предпочитала играть не с тихими соседскими девочками, а с мальчишками, не уступая им в искусстве лазать по деревьям или метко швырять камни. Убегала в лес, гуляла по ночам. Мама частенько была не на шутку обескуражена, видя, как у её дочери проявляются бойцовые замашки, и то и дело старалась внушить, что я должна вести себя как девочка, а не как сорванец.

Отец же в этом вопросе был более терпим и дальновиден. Он считал, что всему своя пора, товарищи детских игр превратятся со временем в юношей, что будут увиваться за мной, и я пойму, что главная жизненная задача каждой девушки – выйти замуж и продолжить «свой род». «Диина просто очень живой ребёнок,» говорил отец постоянно, «Ещё успеет постичь истину, что семья превыше всего.» Глава с ним не соглашался.

– Да-а-а, – протянул он. – Жалко старика, – такую явную печаль нельзя сыграть, он и правда сожалел.

– Глава, у меня есть письмо вам от Йолдера. – быстро достала бумагу, протянула ему, а сердце упало в пятки.

– Читай, у меня зрение и так не очень хорошее, а в такой темноте и подавно, – скрестив руки, он посмотрел на меня с неким недовольством.

Гаден без сомнения похож на отца. Дескар Главата маленький, хрупкий, порой не совсем вежливый мужчина с отсутствующим взглядом. Когда была маленькой, этот его взгляд пробирал до дрожи, пробуждал некий страх, словно я смотрела в глаза мёртвой рыбе. Такое же квадратное лицо, вот только шея пошире и покороче.

Волос на голове не осталось, отчего на лысине всегда прыгали солнечные зайчики. Глаза бесспорно одни и те же, только у главы верхние веки от морщин сползли на нижние, закрывая некогда блестящий, красивый, медовый цвет. Сейчас этот оттенок был едва заметен. Сморщенные губы, свисающие щёки превратили его в молодого старика. Мой отец помоложе будет, да и охотники почему-то позже стареют.

– Тут совсем немного, – раскрывая бумагу, сильно разволновалась, поэтому буквально протороторила слова, а не прочла.

– Хм-м, – худощавые пальцы почесали лысину. – Раз он так пожелал, пусть всё будет твоим.

Вот так просто? Ни возмущений? Грозных отрицаний не будет? Пусть будет твоим и всё? Вопросы так и давили на мой мозг.

– Вы хотите сказать, что я могу забрать себе этот дом? Без лишних возражений? И книги оставить себе?

– Конечно. Хочешь, всей семьей живите. Дом крепкий и его никогда не трогали, – он пожал плечами и даже улыбнулся.

– Отец не захочет в нём жить, – это я знала наверняка.

– Об этом поговорите лично, я ему только сообщу, что согласился с просьбой Йолдера. Диина, теперь это твой дом, можешь распоряжаться им, как хочешь, – глава по-доброму положил мне руку на плечо и я наконец осознала, что у меня есть собственный дом.

– Спасибо, – откуда ни возьмись появилась слеза и огромной каплей полетела вниз.

– Не надо рыдать. Всё, пошли, тебе надо поспать, – постучав по спине, меня насильно повели к Куполу. Я обернулась и мысленно пообещала дому, что скоро вернусь.