В ответ на агрессию Бейн сделал то, что счел лучшим для безопасности своего народа. Некогда дорога в Мулгор была открыта, теперь же массовым вторжениям со стороны Альянса преграждала путь стена и ворота, окрещенные Великими вратами. Большинство тауренов этим вполне удовлетворились и мести не жаждали, но находились и те, кто до сих пор вспоминал о нападении с болью в сердце. Что ж, упрекнуть их было не в чем. Бейн правил народом мягко, отнюдь не «железной рукой», а таурены любили его и охотно ему повиновались – возможно, по большей части из уважения к отцу, однако с открытым сердцем. Те, кто, подобно многим Зловещим Тотемам либо тауренам, продолжавшим набеги на Альянс из Лагеря Вендетты, не соглашался с решениями Бейна, были изгнаны из Громового Утеса, но других наказаний не понесли.

Мало-помалу одобрительные вопли стихли, и Бейн вернулся мыслями к настоящему.

– Для этого я решил повести Орду в битву, которая вернет нас на правильный путь, – продолжал Гаррош, неторопливо обводя взглядом лица собравшихся и оценивая положение. – Целью первой атаки станет крепость Северной Стражи. Ее мы сровняем с землей. А как только вернем эти земли себе, двинемся дальше. Следующий шаг – Терамор!

Бейн и не помнил, как поднялся, однако в следующий же миг обнаружил, что стоит на ногах. И не он один. Конечно, одни закричали «ура», но и крики протеста звучали немногим тише.

– Вождь, но леди Джайна слишком могущественна! – выкрикнул кто-то – судя по голосу, один из Отрекшихся. – Долгое время она сидит тихо и ничего не предпринимает. Разбуди ее – и тут же вспыхнет война! Война, к которой мы не готовы!

– Она уже не единожды поступала честно, хотя могла бы прибегнуть к силе или обману! – закричал и Бейн. – Ее дипломатические старания, ее решение сотрудничать с вождем Траллом спасли без счета жизней! Неспровоцированное нападение на ее земли не принесет Орде доброй славы, да и разума в этом – ни на грош!

Многие одобрительно зароптали. Другие правители Альянса подобных симпатий никому не внушали, но леди Джайну в Орде уважали. Этот ропот обнадеживал, однако следующие же слова Гарроша снова ввергли Бейна в отчаяние.

– Во-первых, – прорычал Гаррош, – Тралл передал главенство над Ордой мне. Что он делал, а что – нет, больше уже неважно. Я – вождь, все вы клялись в верности мне, и слушать должны меня. А те, кто торопится осудить мой план, просто не знают, в чем он состоит. Молчите и слушайте!

Ропот стих, однако не все из поднявшихся уселись по местам.

– Послушать вас, так завоевание Терамора – наша конечная цель. Так вот, я говорю: это – только начало! Речь не об одном уничтожении плацдарма людей в Калимдоре. Речь также – и даже в первую очередь – о ночных эльфах. Пусть бегут в Восточные Королевства, а мы разрушим их города и заберем себе их ресурсы!

– Выгнать их всех? – ошарашенно переспросил Вол’джин. – Да они же здесь дольше нашего! Попробуй их тронь – весь Альянс слетится на нас, как пчелы на мед! Они ж только повода и ждут, а тут ты сам им его – нате, пожалуйста!

Гаррош неторопливо повернулся к вождю племени Черного Копья. Бейн мысленно вздрогнул. После гибели Кэрна Вол’джин порицал Гарроша откровеннее прочих, так что особой любви между правителями орков и троллей не было. Гаррош вытеснил Черное Копье в трущобы Оргриммара. Возмущенный таким оскорблением, Вол’джин велел троллям покинуть столицу и теперь возвращался сюда только в ответ на призыв.

– Меня с души воротит от всех этих перетягиваний каната, что начались в Ясеневом лесу едва не с тех пор, как нога орка впервые ступила в этот мир, – прорычал Гаррош. Очевидно, орк никак не мог забыть недавнего поражения, которое потерпел в тех краях от сил Вариана Ринна. – Но еще отвратительнее мне наше собственное нежелание понять, что мы должны и можем сделать. Ночные эльфы кичатся своей мудростью и состраданием, но убивают нас, стоит нам только срубить какую-то жалкую пару деревьев, чтобы построить жилье! Долго они здесь царствовали, так пусть же теперь останутся только в скверных воспоминаниях. Настало время Орды царствовать в Калимдоре, и Калимдор будет нашим! А Терамор – это ключ ко всему континенту. Ну, понимаете? – Теперь Гаррош взирал на членов Орды, точно на малых детей. – Мы сокрушим Терамор, и подкреплений с юга Альянсу больше не видать. Вот тогда мы и ночным эльфам воздадим по заслугам.

– Вождь! – раздался над столом женский голос, мелодичный, и в то же время холодный, как лед.

Поднявшись на ноги, Сильвана Ветрокрылая, бывшая предводительница следопытов высших эльфов, а ныне – правительница Отрекшихся, устремила взгляд на Гарроша. Глаза ее мерцали ярким багровым огнем.

– Возможно, Альянс в самом деле не пришлет подкреплений. По крайней мере, немедля. Но вместо этого они обратят гнев на тех из нас, кто живет в Восточных Королевствах – на мой народ и син’дорай, – продолжала она, обратив едва ли не умоляющий взгляд в сторону Лор’темара.

Лицо правителя эльфов крови осталось бесстрастным.

– Вариан двинет войско к моим границам и уничтожит нас!

Эти слова были обращены к Гаррошу, однако Сильвана продолжала смотреть на Лор’темара. Бейн сочувствовал ей от всей души: Сильвана надеялась на поддержку того, кто вполне мог бы ее оказать, но Лор’темар непреклонно молчал.

– Вождь! Позволь и мне сказать слово, – заговорил Эйтригг, с должным почтением повернувшись к правителю орков.

– Тебя, мой советник, я уже слышал, – откликнулся Гаррош.

– А мы – нет, – заметил Бейн. – Эйтригг был другом моего отца и советником Тралла. Он знает Альянс, как немногие. Разумеется, ты не станешь возражать против того, чтобы и мы послушали, что скажет об этом столь мудрый старик?

Взгляд, брошенный Гаррошем на Бейна, мог бы расплавить камень. Таурен смотрел в глаза орка с обманчивым благодушием, однако тот кивнул Эйтриггу.

– Можешь говорить, – отрывисто бросил он.

– Верно, для восстановления после Катаклизма Орда сделала многое, – начал Эйтригг. – И сделано это было под твоим началом, вождь Гаррош. Ты прав: титул за тобой, значит, тебе и решать. Но и ответственность – на тебе. Задумайся же на минуту о возможных последствиях.

– Ночных эльфов не станет, Альянс побоится развязать войну, и Калимдор останется за Ордой. Вот какими будут последствия… старик.

Последнее слово прозвучало не уважительно, но едва ли не с презрением. Отметив это, двое-трое орков нахмурились, явно не одобряя тона вождя, и устремили взгляды на Эйтригга в ожидании его ответа.

– Нет, – сказал Эйтригг, скорбно покачав головой. – Это всего лишь надежды. Ты надеешься начать завоевание этого континента. Да, это в твоих силах. Но в то же время ты развяжешь войну, в которой столкнутся друг с другом армии всего мира, войска Орды и Альянса. Войну, что унесет немало жизней, не говоря уж о множестве ресурсов. Неужели нам мало недавних смертей и убытков?

Орки, внимательно слушавшие Эйтригга, согласно закивали. В одном из них Бейн узнал известного оргриммарского торговца, другой же, как ни странно, принадлежал к страже, пусть и не к славным кор’кронцам.

– Убытков? – переспросил чей-то слегка скрипучий голос. – Дружище Эйтригг, я не припомню, чтобы вождь Гаррош хоть слово сказал об убытках.

Разумеется, то был торговый принц Галливикс. Он тоже поднялся на ноги, хотя заметить это сумел бы не каждый: над столом виднелась только верхушка его цилиндра, оживленно покачивавшаяся, приплясывавшая в такт словам.

– Лично я слышу только о прибылях для каждого из нас, – продолжал он. – Отчего бы нам не расширить владения, забрав себе ресурсы врага и в то же время оттеснив его прочь? Даже война – превосходное дельце, если, конечно, подойти к ней с умом!

Вот тут Бейн вышел из себя. Насмешка алчного, себялюбивого гоблина над кровью врагов и героев Орды, что прольется ради наживы, разгневала его так, что он и думать забыл о благоразумном молчании.

– Гаррош! – заговорил он. – Здесь не найдется никого, кто мог бы сказать, будто я не люблю Орды. Как и тех, кто мог бы сказать, будто я не уважаю твой титул.

Гаррош молчал. Он прекрасно помнил, что не пришел Бейну на помощь в минуту нужды, однако этот таурен до сих пор признает его вождем. Мало этого: однажды Бейн даже спас Гаррошу жизнь, а потому заставить его замолчать орк даже не попытался… до поры.

– Я знаю эту леди. Ты – нет. Она неустанно трудится на благо мира и вполне понимает, что мы не чудовища, но разумные существа – такие же, как и те, что составляют Альянс, – продолжал Бейн, окинув острым взглядом толпу.

При виде этого все возможные склочники, кто мог бы поддаться соблазну возмутиться тем, что он почитает людей, ночных эльфов, дворфов, дренеев, воргенов и гномов «такими же разумными существами», почли за лучшее придержать языки.

– В ее доме я получил помощь и приют. Она помогла мне в то время, когда на подмогу не пришли даже члены Орды. Она не заслуживает подобного предательства. Она…

– Бейн Кровавое Копыто! – рявкнул Гаррош, вскочив с трона и в несколько шагов приблизившись к верховному вождю тауренов вплотную. Бейн возвышался над ним, словно башня, но Гарроша это ничуть не смутило. – Советую последить за языком, если не желаешь отправиться по стопам отца!

– То есть, умереть преданным? – парировал Бейн.

Гаррош взревел. Верховный друид Хамуул Рунический Тотем и Эйтригг разом шагнули вперед, но между Бейном и Гаррошем встал кое-кто третий – орк из клана Черной Горы. Нет, Бейна он даже не коснулся, однако вождь тауренов едва не почувствовал жгучую ярость, вспыхнувшую в его груди. Глаза серокожего орка блестели, как лед, но холод их ничуть не умалял жара гнева – скорее, усиливал его. В душе Бейна зашевелилась тревога. Кто же он таков, этот орк?

– Малкорок, отойди, – велел Гаррош.

Казалось, орк из клана Черной Горы не двигался с места целую вечность. Столкновения Бейн не желал: сейчас для этого было не время и не место. Подняв руку на Гарроша либо на серокожего воина, очевидно, назначенного его защищать, он только усугубит ярость юного вождя, и тогда тот тем более не прислушается к голосу разума. Наконец Малкорок, презрительно фыркнув, повиновался приказу.

Гаррош сделал еще шаг вперед и оказался с Бейном нос к носу.

– Сейчас не время для мира! Настало время войны – и настало оно давным-давно! Разве не твой народ пострадал от ничем не спровоцированного вторжения Альянса на территорию тауренов? Если кому и желать разрушения хотя бы крепости Северной Стражи, то ему – в первую очередь! Ты говоришь, однажды Джайна Праудмур тебе помогла. И что, теперь твоя верность принадлежит ей и Альянсу, истребившему твоих подданных… или могучей Орде и мне?

Набрав полную грудь воздуха, Бейн медленно выдохнул через ноздри, склонил голову так, что от Гарроша его отделяло не более дюйма, и сказал ему одному:

– Знай, Гаррош Адский Крик: если бы я решил отвернуться от Орды и от тебя, то сделал бы это раньше. Если не веришь ничему другому, поверь хоть этому-то.

На миг Бейну показалось, будто на смуглом лице Гарроша мелькнула гримаса стыда, однако тот сразу же вновь злобно оскалился и повернулся к собравшимся.

– Такова воля вашего вождя, – без обиняков сказал он. – Таков наш план. Вначале – крепость Северной Стражи, затем – Терамор, а затем мы гоним прочь ночных эльфов, и все, что принадлежало им, становится нашим. Что до любых возражений Альянса… – тут он бросил взгляд в сторону Сильваны, – …то будьте уверены: с ними мы живо покончим. Рад вашему повиновению в этом вопросе, однако ничего иного я от великой Орды и не ждал. Теперь возвращайтесь по домам и готовьтесь. В скором времени я вновь призову вас к себе. За Орду!

Сей клич, испускаемый столь часто, и всякий раз с неизменной страстью, загремел на весь зал. Присоединился к общему хору и Бейн, хотя никакого воодушевления вождь тауренов не чувствовал. План Гарроша не только был угрожающе безрассуден (а уже одного этого с лихвой хватало, чтоб усомниться в нем), но, вдобавок, основан на давней вражде и предательстве. Подобной затеи Мать-Земля не благословила бы ни за что.

Гаррош в последний раз взмахнул над головой Кровавым Воем, так что рассекаемый воздух запел, засвистел в отверстиях, прорезанных в стальном лезвии, и топор опустился вниз. Следом за вождем, прежде Эйтригга, прежде даже самих кор’кронцев, двинулся к выходу орк из клана Черной Горы – Малкорок, как назвал его Гаррош. Окружавшие собравшихся орки встали навытяжку и покинули крепость следом за предводителем.

Толпа гостей начала редеть. Углядев среди уходящих синекожего рыжеволосого правителя троллей, Бейн поравнялся с ним и замедлил шаг.

– Поддел ты его, поддел, – сказал Вол’джин, не тратя времени на предисловия.

– Верно. Пожалуй, зря. Неразумно.

– Что да, то да. Потому-то я и молчал. Надо же и о своем народе подумать.

Жившие поблизости от Оргриммара, тролли могли пострадать от гнева Гарроша прежде всех остальных, и упрекнуть Вол’джина было не в чем.

– Понимаю, – сказал Бейн, искоса глядя на тролля. – Но знаю, что подсказывает тебе сердце.

Вол’джин помрачнел и со вздохом кивнул:

– Скверный нам путь предстоит, скверный.

– А скажи: не знаешь ли ты, кто такой этот Малкорок?

Тролль сердито нахмурился.

– Из клана Черной Горы. Говорят, по сю пору не любит дуротарского солнца – так долго сидел под землей, у Ренда на службе.

– Так я и подозревал, – проворчал Бейн.

– Он повинился в тех преступлениях, что совершил, служа Ренду, и попросил о прощении. И Гаррош простил его вместе с другими, поклявшимися служить ему до конца дней. И заполучил себе на службу превосходного зубастого сторожевого пса.

– Но… как же ему можно доверять?

Вол’джин насмешливо хмыкнул:

– Кое-кто мог бы сказать: а как доверять Зловещим Тотемам? Однако ты же позволил тем, кто поклялся в верности, остаться в Громовом Утесе.

Бейн вспомнил о Таракоре, черном быке, служившем Магате. Таракор был послан убить Бейна, но после испросил помилования для себя и своей семьи. И слово держал, подобно всем прочим, получившим прощение. Вот только этот Зловещий Тотем казался Бейну совсем не таким, как орки из клана Черной Горы.

– Может, это и предрассудки, – сказал Бейн, – но о тауренах я склонен думать лучше, чем об орках.

– Сегодня, – негромко, оглядевшись, не слышит ли кто, откликнулся Вол’джин, – и я с тобой соглашусь.

Гаррош ждал снаружи: пусть те, кто захочет, пользуясь случаем, присягнуть ему на верность, сделают это без лишних препон. Он как раз слушал воркотню какой-то гоблинши, преклонившей перед вождем колени, и тут Малкорок сказал:

– Вон он.

Подняв взгляд, Гаррош увидел невдалеке Лор’темара.

– Приведи его.

Прервав излияния гоблинши, вождь благосклонно потрепал ее по макушке и со словами «я принимаю твою клятву» прогнал ее взмахом руки. В этот момент к нему, ведя с собою правителя эльфов крови, вернулся Малкорок.

Приблизившись, Лор’темар почтительно склонил голову.

– Ты желал меня видеть, вождь?

– Да, – подтвердил Гаррош, отводя его в сторону, чтобы поговорить без лишних ушей.

Заботясь о том, чтобы их не потревожили, Малкорок заслонил обоих собой и скрестил мускулистые серые руки на широкой груди.

– Из всех правителей, кроме, пожалуй, Галливикса – да и тот поддержал меня только потому, что видит во всем этом возможность для наживы, – ты единственный не усомнился в своем вожде. Даже в тот момент, когда Сильвана пыталась сыграть на твоем сочувствии. Это достойно уважения, эльф. Знай: твоя преданность не осталась незамеченной.

– Орда приняла и поддержала мой народ, когда все прочие нас отвергли, – откликнулся Лор’темар. – Я этого никогда не забуду. Посему и я, и весь мой народ храним верность Орде.

Последнее слово эльф слегка подчеркнул, и в сердце Гарроша шевельнулась тревога.

– Я – вождь Орды, Лор’темар. Выходит, я и есть Орда.

– Да, ты ее вождь, – охотно согласился Лор’темар. – Это все, чего ты хотел от меня? Моим людям не терпится вернуться домой и начать подготовку к грядущей войне.

– Конечно, – ответил Гаррош. – Ступай.

Казалось бы, Лор’темар не сказал ничего предосудительного, однако тревога Гарроша не унималась.

– За этим стоило бы проследить, – сказал он, задумчиво глядя вслед веренице эльфов в малиновом и золотом, устремившейся к воротам Оргриммара.

– За всеми ними стоило бы проследить, – отвечал орк из клана Черной Горы.