Поколебавшись – как только что Мама, – она обернулась и посмотрела на кровать. Там лежала маленькая девочка – лежала и смотрела в потолок. Ее лицо, губы и волосы были такими же белыми, как подушка. Виктория знала, что находится сейчас одновременно и в постели, и на пороге, но не испытывала при этом ни страха, ни удивления. Скорее чувствовала себя виноватой – как в тех случаях, когда пробовала самостоятельно выбраться из высокого детского стула и Мама в панике бежала к ней на помощь.
Виктория никогда долго не колебалась: позыв к путешествию неизменно оказывался сильнее сомнений.