2

Незадолго до трех Фрида закрыла за собой дверь квартиры и побежала по лестнице вниз ко входу. Был тот редкий случай, когда ни один из братьев за ней не шпионил. Титус не на шутку сцепился с матушкой, а Люсик разрисовывал живот фломастерами. Остальные Куры не заставили себя ждать. Ровно в три позвонила Вильма, через две минуты Мелани и Труда закатили в подъезд свои велосипеды.

– Можно велики здесь оставить? – задыхаясь, спросила Труда. От велосипеда у нее всегда сбивалось дыхание.

Фрида пожала плечами.

– Ясное дело, соседям не понравится, ну и наплевать.

– Эти простуды меня доконают, – прохрипела Вильма. – Опять все носовые платки кончились.

Мелани прислонила велосипед к стене и бросила ей упаковку бумажных платочков.

– А Шпроты, конечно, еще нет? – спросила она язвительно.

Фрида покачала головой. Труда захихикала.

– Интересно, какую отмазку она на этот раз выдумает?

Вильма чихнула.

– Эй, давай ты будешь отворачиваться, окей? Вот нет у меня ни малейшего желания ходить с ярко-красным носом! – взвилась Мелани. – Лиса на пороге, видите ли! Мне косметолога пришлось отменить из-за этой гадской дребедени!

– Из-за дребедени Шпрота лисью тревогу не объявит, – прогудела Вильма в нос и сняла шлем. – У тебя что, новый прыщ неведомо где вскочил или что? У тебя почему такое офигительное настроение – жесть просто?

Не отвечая, Мелани повернулась к ней спиной и стала расчесывать щеткой спутанные от ветра волосы.

– Ты в курсе? Там Тортик стоит на улице, – прошептала Труда Фриде. – Голову задрал и уставился на твое окно. Я думала, у тебя с ним всё?

– Так и есть, всё, – пробормотала Фрида. – Но он вообразил, что я тут с кем-то другим. Бред какой-то! То и дело звонит и спрашивает, дома ли я и кто у нас в гостях. Комментарии Титуса по этому поводу вы себе представить можете?

– Он тебя выслеживает? Романтично! – Вильма чихнула в платок и приоткрыла входную дверь. Осторожно высунула голову наружу.

– Видишь его? – Труда наклонилась к ее плечу. – Вон там, в проеме двери напротив.

– А может, он там вовсе не из-за Фриды. – Вильма просунула голову еще дальше. – Что, если Фред его послал как лазутчика от Пигмеев?

– Так, уйдите. – Фрида бесцеремонно затащила обеих девочек в дом и захлопнула дверь.

– Лазутчик? Бред! – Мелани презрительно скривила губы. – Чисто случайно знаю, что у Тортика даже с Фредом терки были, потому что он постоянно увивается за Фридой.

Фред был у Пигмеев главный. Мелани присела перед своим велосипедным зеркалом и стала взбивать кудряшки на лбу.

– Фред вообще грозился запретить ему лазить в домик на дереве. Тортик от ревности рехнулся. – Она засмеялась. – Он тебе по-прежнему все эти письма пишет про вечную любовь?

Фрида нервно взглянула на нее.

– Нас сюда Шпрота позвала, мы из-за лисьей тревоги сюда пригнали, а не из-за Тортика.

И, не говоря ни слова больше, она пошла по лестнице вниз, к подвалу. Остальные Куры потянулись за ней.

– Когда Фрида сказала «лиса», я от ужаса чуть телефон из рук не выронила, – говорила Труда, отшатнувшись от паука, который, покачиваясь, спускался с потолка прямо у нее перед носом. – Вы хоть немножечко представляете, почему Шпрота объявила лисью тревогу?

– Не-а. – Фрида отомкнула дверь в подвал и включила свет. Родители использовали подвал, только чтобы поиграть в настольный теннис. Старый хлам они хранили на чердаке.

– Может, Шпрота видела настоящее похищение, – в нос проговорила Вильма, пока они снимали куртки. – Или настоящее нападение!

Глаза у Мелани расширились.

– Нет, вы только посмотрите, Титус снова сорвал все наши плакаты! – сказала она.

На голой стене подвала висела одна-единственная картинка из журнала.

– Он оставил рецепт жареной курицы с миндалем!

– Все они идиоты! – проворчала Вильма, срывая плакат со стены.

В углу высилась башня из пластиковых садовых стульев. Вильма и Труда подтащили пять стульев к теннисному столу, а Фрида еще раз помчалась наверх за едой.

– Очень надеюсь, что ты вернешься без братьев! – крикнула вслед Труда.

Мелани со вздохом опустилась на стул и стала разглядывать голую лампочку, свисавшую с потолка.

– Исключительно уютно, – пропела она. – Правда, жутко уютно здесь.

Фрида вернулась без братьев, но с полным подносом.

– Повезло. У них там дел по горло наверху, – сказала она. – Титус помогает маме отмыть фломастер с Люсика. Ну, прошу! – Она поставила поднос на теннисный стол. – Горячий бузинный сок и пряники! Это же получше, чем чай с печеньем, скажите?

– И от простуды хорошо помогает, да? – с надеждой спросила Вильма и опять зачихала.

Мелани недоверчиво сморщила нос.

– Пигмеи красят свой домик черной краской, – сообщила она. – Выглядит мило.

– Как всегда, абсолютно в курсе, что поделывают парни, да, Мелли? – раздался за ее спиной голос Шпроты. Она пинком захлопнула дверь подвала, протиснулась между Мелани и Трудой и уселась рядом с Фридой на стол. – Сожалею об опоздании, но около нашей двери стояли две тетки, которые во что бы то ни стало хотели рассказать мне про конец света. Они тупо меня не выпускали.

– Раньше у тебя отговорочки получше были, – поддела ее Мелани. – Насколько часто я должна напоминать тебе, чтобы ты не называла меня Мелли? Да и вообще, с какой стати ты эту лисью тревогу объявила?

– Ты видишь? Нашу Барби опять прыщи обсыпали! – прошипела Вильма, обращаясь к Шпроте.

Мелани рассерженно посмотрела на нее, но покраснела до корней волос.

Шпрота с угрюмым видом поправила новую пластину на зубах.

– Я объявила лисью тревогу, – сказала она, пока Фрида наливала каждой Курице стаканчик бузинного сока, – потому что…

– Стоп! – Вильма поспешно выхватила из рюкзака блокнот. Обложка с обеих сторон была обклеена куриными перьями. – Мне же протокол надо вести!

– Вильма, забудь ты про протокол! – прошипела Шпрота. – Лисья тревога! Ты что, не знаешь, что это значит? Речь идет о жизни и смерти.

Труда поперхнулась бузинным соком. Фрида затаила дыхание, а Вильма начала в панике грызть карандаш. И только Мелани недоверчиво сморщила лобик.

– Да перестань! – сказала она. – Хватит выпендриваться. Ты же эту лисью тревогу объявила, просто чтобы мы тут все гарантированно собрались. Всё из-за Тортика, так?

– Что за фигня! – Шпрота в ярости съехала со стола. – Этот Тортик и крысиной тревоги не заслуживает. Он…

– Стой! Молчи. – Мелани щелкнула пальцами. – Знаю! Мамин друг хочет тебя удочерить! Вот в чем дело!

– Господи, Мелли, ну успокоишься ты наконец? – прикрикнула на нее Шпрота.

Фрида с ужасом увидела, что Шпрота с трудом сдерживает слезы. Такое случалось не часто. Глаза у нее почти никогда не бывали на мокром месте, не то что у Труды или Фриды.

– Бабушка собирается зарезать кур, – сказала она, ни на кого не глядя. – Просто зарезать, и всё. Всех пятнадцатерых. Уже на следующей неделе. Вот я и объявила лисью тревогу. Понятно?

3

Некоторое время в подвале стояла мертвая тишина. Все как онемели.

У бабушки Шпроты было пятнадцать кур: пять пестрых, шесть коричневых, три белых и одна черная. Их звали Эмма, Изольда, Хуберта, Лола и Кокошка, Долли, Клара, Дафна и Лоретта, Офелия, Дидо, Саламбо, Роня, Лея и Изабелла. Шпрота сама выдумала все эти имена и окрестила каждую курицу, брызнув на нее дождевой водой. Бабушка Шпроты отнеслась к этим именам крайне равнодушно.

– Тоже мне, куриные нежности, – сказала она. – Кочанчикам брюссельской капусты я ведь имена не даю. Кур заводят, чтобы они яйца несли, а не чтобы с ними дружить. Захочешь их зарезать, и это будет сильно мешать.

Теперь она как раз и захотела их зарезать. Всех. При этой мысли у всех пятерых девочек внутри похолодело.