«Вот же лиса, – с улыбкой думал Виктор, вытаскивая из корзины огромный фонарь. – Если бы не Гималаи, я бы подумал, что торгуюсь где-нибудь у нас, под Житомиром. Пройдохи везде одинаковы!»

На этот раз Виктор не стал снимать обувь, как было предписано Буддой. «В конце концов, у меня есть Иисус – я думаю, они с Буддой как-нибудь договорятся, чтобы я не простыл». Лавров не был атеистом, но иногда отпускал такие шутки, за которые его покойная бабушка точно не похвалила бы любимого внука. Издержки профессии, что поделаешь.

Ищи и Виктор стали погружаться во тьму подземелья. «Хм, две тысячи долларов… Это получается, что моя машина, которая осталась на стоянке в Борисполе, стоит десять бутанцев? Негусто», – весело размышлял журналист.

Лавров шарил пучком света по стенам и потолку, с которого свисали побуревшие от старости и полуистлевшие молитвенные флаги лунгта. Виктор искал на тканях благословляющую мантру и осторожно передвигался только под такими лунгта – зная, что они действуют в Пещере Ринпоче как оберег.

– Мистер! – предупреждающе воскликнул Ищи и осветил юную очковую кобру под берцами фотографа.

– Спасибо, Ищи.

Лавров осторожно продвинулся вперёд, не задевая потревоженной змеи, и посветил под ноги Ищи. Тот стоял в самом центре змеиного выводка. Малыши очковой кобры прятались в пещере от дневного зноя и так и кишели вокруг босых ног бутанца. Тот опасливо переступил туда, где каменный пол был свободен от ядовитых малышей.

И тут Виктор быстро схватил проводника за шиворот и притянул к себе. В опустевшем пространстве из стены торчали четыре копья. Это были бамбуковые колья, заострённые и очень пыльные. Прах вибрирующих копий красиво оседал в пучке электрического света.

– Не выходи из-под лунгта, под которыми я стою! – запоздало предупредил Лавров.

Следующим препятствием была бездонная яма, преградившая им путь в глубь пещеры. Её преодолели, по очереди карабкаясь вдоль стены, цепляясь за подсвеченные фонарями выступающие камни. Первым на другой стороне оказался Лавров. Обвязанный верёвкой, Ищи сидел на земле, упёршись в камни ногами, – на случай, если Лавров, обвязанный другим концом, сорвётся в яму. Потом с помощью блоков переправили корзину с фототехникой. Наконец вдоль стены, освещаемой фонарём Лаврова, бутанец последовал за европейцем. Он почти добрался, как камень из-под его ноги сорвался вниз, и проводник повис на руках, тихо подвывая от ужаса. Виктор схватил его за шиворот халата и снова с силой притянул к себе.

Немного отдышавшись, Виктор вспомнил старое доброе кино с участием героя видеомагнитофонных записей Брюса Ли: Пещера Смерти в монастыре Шаолинь. Как маленький Витя радовался каждому умелому трюку непревзойдённого мастера кунг-фу! Как он мечтал когда-нибудь повторить то, что видит на экране. Интересно, выжил бы Брюс Ли в Пещере Ринпоче? Сам же Виктор пока живой, да ещё и спас проводника.

После ямы ход пещеры заметно расширился и свернул направо, флаги лунгта куда-то пропали, а на повороте фонарь озарил стилизованный портрет основателя бутанского буддизма – Шабдрунга Ринпоче. За поворотом фонари осветили просторную залу с постаментом посередине. На постаменте в лучах искусственного света сияла Изумрудная Чаша Патриарха.

– Вот она! – только и смог произнести Виктор.

Удивительное зрелище. Чаша, о которой все каталоги и научные издания говорили не иначе как о легендарном артефакте, не существующем в реальности, – стояла перед ним, Виктором Лавровым, простым фотографом и тележурналистом из Украины. Для него это было сродни находке гробницы Тутанхамона или встрече с живым Мартином Борманом.

– Поторопимся, мистер, здесь уже нечего бояться. А то как нам возвращаться по лесу в темноте? – произнёс Ищи и шагнул к постаменту. Виктор опять грубо схватил его за шиворот халата, рванул на себя и, не удержавшись на ногах, упал на проводника, прижав его к стене пещеры. Откуда-то с потолка пещеры туда, где только что стоял бутанец, упал громадный молот.

– Да я бы сам увернулся! – заносчиво произнёс парень, скорчив недовольную гримасу.

– Не всё так просто, Ищи, – выдохнул прямо в рот бутанцу Лавров и, легко оттолкнувшись от его груди, вернул себе равновесие.

Виктор внимательно осмотрел «стопы Ринпоче» на пыльном полу пещеры. Они были гораздо больше человеческих и обведены по краям красной краской. «Стопы Ринпоче» не вели к чаше какой-то отдельной тропой, а были изображены хаотично по всему полу пещеры.

Лавров сделал несколько общих снимков-панорам, со вспышкой и без. Когда срабатывала вспышка, было заметно, что одни «следы Ринпоче» высечены в скале, а другие выдавлены в керамике, по цвету не отличимой от скалы.

– Не всё так просто, парень, – повторил Лавров.

Виктор легонько стукнул по керамике альпинистским молотком, и огромная крышка замаскированной ловушки провалилась глубоко вниз. Звука упавших обломков фотограф так и не услышал: яма была практически бездонна.

– Ну вот. Сделал бы шаг вперёд – и всё…

С минуту Ищи и Лавров смотрели в тёмную бездну провала.

– Оставайся здесь, – велел Виктор проводнику и, сверкая вспышкой себе под ноги, пробрался к постаменту с Изумрудной Чашей Патриарха.

Чаша, освещённая издали фотолампами из корзины Ищи, призрачно мерцала зелёным блеском. Проводник сел прямо под штатив мощного светильника и с интересом смотрел, как украинский журналист фотографирует древний буддийский артефакт.

Лавров был человеком увлекающимся и был способен отдаваться тому, что в данный момент вызывало у него наибольший интерес, моментально и полностью. Ещё во времена юности он мог часами пропадать в библиотеке, погрузившись в изучение исторических книг какого-нибудь малоизвестного широким массам автора или обложившись учебниками по физике – просто так, потому что интересно. В такие моменты он забывал и о футболе, и о девчонках, и вообще обо всём на свете. Вот и сейчас возможность отснять уникальную реликвию заставляла Виктора отвлечься от мыслей об опасных ловушках и фотографировать сосредоточенно и без спешки, будто всё это происходило не в таинственной тёмной пещере, а в какой-нибудь уютной киевской фотостудии. Журналист менял ракурсы, освещение, объективы. От духоты и усердия его пыльная бандана стала мокрой. Виктор всё ещё не верил, что это происходит с ним наяву. Многие годы охоты за этими снимками, работа с архивными материалами в ведущих библиотеках и музеях мира, непрерывное общение с археологами, историками и геологами, десятки путешествий, подчас очень опасных… И вот она! Руки Лаврова начинали дрожать от волнения…

Наконец журналист решил, что дело сделано и по своим следам вернулся назад.

Путники разобрали светильники и сложили их обратно в корзину, которую Ищи поспешил взгромоздить себе за спину. Он явно спешил, так как боялся ночевать в лесу, полном горных духов, разозлённых тем, что их потревожили. К немалой досаде бутанца украинец задержался у позолоченного портрета Шабдрунга Ринпоче, снова расставив свет и сфотографировав ещё и эту буддийскую святыню.

– Всё! Давайте рассчитываться, мистер фотограф, – не выдержал Ищи, – мне надоело.

– Ну помоги же мне собраться, Ищи!

– Сначала деньги!

Виктор ухмыльнулся и достал из пакета обещанную тысячу долларов.

Ищи буквально вырвал деньги из рук Виктора.

– Всё! Желаю удачи! Дорогу я знаю.

И побежал в обратный путь.

– Ищи! – взволнованно крикнул вслед Виктор.

В следующую минуту плита, по которой бежал бутанец, резко перевернулась вокруг своей оси, и проводник с криком ужаса полетел в пропасть.

– Что ж ты наделал, дурак молодой! – с горечью произнёс Виктор и обречённо сел у своих пожитков.

Конечно, Виктору, как опытному бойцу и путешественнику, не составило большого труда вернуться обратно самому. Несмотря на тяжёлую корзину за спиной, он легко преодолел яму, без проблем избежал всех ловушек и миновал маленьких змеёнышей. Однако на душе скребли кошки: было жаль этого незадачливого жадину-проводника. К тому же теперь журналисту предстояло объясниться с его старшим братом.

…Вечерело. Солнце спряталось за гору. На площадке для медитации у Пещеры Ринпоче украинского фотографа ожидал неподвижный бутанец Кращи. Виктор вышел, стараясь не смотреть на проводника, и, набрав полные лёгкие воздуха, гулко выдохнул:

– Кращи, я один. Я сожалею…

Бутанец молчал. Только тут Лавров почувствовал что-то неладное. Он повернулся к проводнику: тот смотрел в небо безжизненными глазами. Одной рукой несчастный бутанец держался за стрелу, торчавшую из его шеи. Рядом ели корм из мешочков ничего не подозревающие мулы. Лавров подошёл ближе. Судя по температуре тела, Кращи был убит совсем недавно. Виктор ладонью опустил веки убитого. «Не дождался денег за своего брата, бедняга…» Журналист внимательно осмотрел стрелу. Она была отравленной. Ошибки быть не могло: за ними уже полдня кто-то охотился. Надо было быстрее выбираться отсюда.

Лавров соорудил из верёвки подобие узды, закрепил на спине мула Кращи тело его убитого хозяина, за ним крепко привязал мула Ищи и принялся осторожно спускаться с горы. На участке тропы, где слева была пропасть, а справа скала, мул взбунтовался. То ли его пугал мертвец на спине, то ли укусил овод, но животное упёрлось всеми четырьмя ногами и остановилось. Когда же Лавров попытался понукать мула посохом, он взвился на дыбы, взбрыкнул несколько раз и, не удержавшись на покрытых мелкими камушками глыбах, сорвался в пропасть, утягивая за собой мула, который шёл за ним. Виктор бросился вперёд и успел ухватить второго мула за заднюю ногу, но сил не хватало. Борьба продолжалась недолго. Даже каменные руки Лаврова не могли выдержать такой тяжести. Журналист почувствовал, как мулы тянут его за собой, и разжал пальцы. Посмотрев вниз, он увидел бедных животных, лежащих на дне ущелья. Отсюда, с горы, они казались совсем маленькими, не больше спичечного коробка.

– Прискорбно… Радуцкий по головке не погладит, – промолвил еле отдышавшийся Виктор. Весь багаж, собственность телеканала, на котором работал Лавров, пропал вместе с мулами. Остались лишь фотоаппарат Nikon 800, с которым журналист не расставался никогда, да небольшой дорожный рюкзак за плечами.

Виктор быстро спускался вниз уже знакомой тропой. Другого пути обратно у журналиста не было. Нужно было до темноты успеть добраться до густого леса: в нём легче прятаться. Уже подходя к броду через горную речку, Виктор увидел лучника, который целился в него. Низкорослый бутанец со страшной гримасой на лице молча прицеливался, а Виктор понимал, что увернуться от стрелы на таком расстоянии практически невозможно. Тут Виктор обнаружил, что бутанец не один. То справа, то слева стали появляться его сородичи с точно такими же натянутыми луками и ужасными гримасами.

– О! А чего это вы все такие невесёлые? – произнёс Виктор.

Он прекрасно понимал, что достаточно было одного мгновения, чтобы превратиться в «подушечку для булавок», но что ему оставалось делать, как не иронизировать?

– Всё шутки шутим, мистер Лаврофф? – Из-за спин бутанцев выступил ещё один человек в халате, но черты его лица вовсе не были азиатскими. Старик лет семидесяти пяти с орлиным профилем достаточно резво вышел навстречу Лаврову. – Отдайте мне свой фотоаппарат.

– Вы кто?

– Дед Пихто, – ответил старик по-русски, – фотоаппарат отдай!

Старик подошёл и требовательно протянул руку. Лучники сгруппировались ближе друг к другу и начали смыкать полукруг. Виктор мгновенно оценил обстановку. Воевать с десятком лучников было глупо, но в голове крутился ещё один план…

– Пожалуйста, дедушка, – покорно ответил журналист и протянул фотоаппарат старику.

Тот не успел коснуться фотоаппарата, как Виктор выронил его. Шикарный «Никон» упал на камни и завис над пропастью. Один миг отделял его от падения с огромной высоты.

– Хватайте его, хватайте! – Злодей был в бешенстве.

Лучники опустили оружие и, расталкивая друг друга, ринулись к краю обрыва. Воспользовавшись сутолокой, Лавров оттолкнул двоих бутанцев, которые стояли на пути, подхватил фотоаппарат и помчался вниз по тропе. Сзади засвистели стрелы, но Виктор знал, как убегать, постоянно меняя тактику, – движение маятника, которому учили в разведшколе. Он уже было отбежал на расстояние, недоступное для стрелков, но тут из кустов у самой реки выступил ещё один отряд бутанцев. Журналист понял, что окружён. Сзади напирал старик со своей бандой. Виктор посмотрел вниз с обрыва и увидел отблеск поверхности реки. До воды было метров двадцать, но выбора не оставалось. Лавров метнулся вниз…

Шум реки заглушил крики старика и растерянных бутанцев. Журналист уплывал вниз по течению реки. Где-то по пути оборвался с карабина его верный и только что чудом спасённый «Никон», увлёкший на глубину тайну Пещеры Ринпоче. На Гималаи опустилась ночь…