Глава 5. Свидание на кладбище

Вокруг лежал город. Замками–молниями растягивались в стороны железнодорожные пути, попыхивал трубой завод ОР (мало кто помнил расшифровку – Октябрьской Революции). На противоположном берегу реки рассыпались по холмам кубики домов частного сектора. Красота вида дала Максу несколько лишних секунд покоя, после того как он очнулся. Сей кругозор открывался из кабинки колеса обозрения, в высшей точке которого она сейчас и находилась.

«Фотография!» – мелькнуло в сознании и лишь затем восстановилась вся цепочка разрушительных событий. Макс высунулся наружу и увидел не те кадры, которые оставались в памяти.

Прекрасный тёплый вечер, прогуливающиеся по парку люди, стайка детишек внизу у кассы. С явно электронным, звучащим из динамика гудком, колесил свой маршрут паровозик.

Макс дождался приземления и осторожно вылез из кабины, ловя на себя любопытные детские взгляды. Да, мужчина, один катается на колесе, ещё и спал там. Конечно, запишут в классические пьяницы, грустно подумал Макс и побрёл в сторону своего автомобиля. Может, это знак приглашающий выпить?

Квартира встретила пустотой, неубранной постелью. Типичная берлога холостяка, снова омрачилось сознание Максима. Вот сейчас пива добавлю и идеальная картинка. Оживший шаблон.

Разложив на столе пасьянс из купленных пакетиков пивной снеди, он, не спеша, открыл первую банку. Прожевал по очереди сушеного кальмара, острую чипсу, сухарик и пару орешков. Когда во рту стало одновременно сухо и жарко с наслаждением ливанул туда прохладной жидкости. Не успела волна еще дойти до желудка как в дверь позвонили. Сеанс гедонизма был сорван.

Совершенно не интересовало кто пришел. Скорее всего, кто-то неважный, вроде разносчиков рекламы, но Макс по привычке направился открывать.

– Привет, еле тебя нашёл! – на пороге стоял радостный Чернышенко. Он тяжело дышал и глаза светились от счастья, словно Макс был его самым желанным кладом.

– Ты…ты как? – вопрос никак не формулировался в единый. Макс осмотрел гостя сверху вниз: парень был в порядке, в той же одежде, может чуть припыленный. Однако, учитывая обрушение колеса это воспринималось нормально.

– Я вот принес. Тебе же эта штука нужна? – он полез в карман и выудил фотографию. Максим все также обалдело смотрел на него и ничего не понимал. Если тогда в парке это было помутнение, да чего там скрывать – галлюцинация, то она теперь вернулась?

Реальный или нет, но Чернышенко спокойно стоял в пороге, ожидая какой–либо реакции.

Разве в такой день могло еще что-то удивлять или пугать? Если это и правда из–за доктора – то в Ворошиловграде жил настоящий гений. Вольф, мать его, Мессинг отдыхает.

– Ну ладно, заходи, чего тут стоять, – Макс приглашающее отошел в сторону. – Хоть пить не в одиночестве буду.

Чернышенко с удовольствием уплетал сухари, с шумом прихлебывая пиво. Макс же цедил каждый глоток, погрузившись в размышления. После второй банки думать было легче. Лишние мысли уплывали, голова становилась свободнее, как улица становится удобной и красивой, когда вечером с неё уходят люди. Никого не стесняешься, чувствуешь себя в личном мире.

На фотографии, принесенной новым другом, была дача. Одноэтажный кирпичный дом с резными наличниками на окнах. Во дворе разбит сад, к большой ветке дерева привязаны качели. В прошлом году Макс и Юля, через родителей, познакомились с одним человеком, который великодушно предложил им пожить летом на природе. Как сегодня это называют – эко–туризм. Молодые попробовали, им даже понравилось. Утреннее пение птиц, возможность выйти на воздух, не одеваясь в парадный мундир. Ощущение что за углом не дорога, магазин, а большой луг, заканчивавшийся лесом. Юле и Максу это запало в душу, заставив действовать. Они решили побеседовать с хозяином о покупке этого кусочка природы. Прилегающая к дому территория поросла низкой травой, которая смотрелась и ощущалась ничуть не хуже газона. Санузел можно пристроить. В колодец кинуть насос – водоснабжение готово. Все эти планы строились уже давно. Переговоры прошли удачно, дача была куплена, но своих новых хозяев и усовершенствований она так и не встретила. Не доехали.

Макс рассказал про дачу Чернышенко. Почему бы и нет. Хоть убей, но этот чудак не источал опасности.

– Загородный дом – это круто – согласился тот. – Столько места побегать, погулять. Я был бы счастлив в таком жить, я тебе говорю.

– Да, неплохо, – согласился сам с собой и Макс. – Но почему мне видятся какие-то знаки, которые ведут меня туда, где я встречаю свою… жену.

Слово «покойную» ему не далось.

Чернышенко лишь пожал плечами.

– Вот и мне непонятно. Я уже и к врачу ходил… Или к советчику. Сам не знаю

Действия алкоголя усиливалось и в голове с удовольствием роились мысли, гипотезы, размышления, логические выводы. Все это лилось легко, как пиво в желудок. Макс начал понимать, почему писатели и прочие творческие люди так любят напитки крепче чая. Они действительно помогают. В обмен на твою нормальную жизнь.

Он снова проснулся в верхней одежде. Что снилось не помнил. Во рту был ужасный вкус, на голове пульсировал невидимый обруч. Макс встал с кровати, хрустнув чем-то под ногой. Опять эта газета рядом. Наклонятся сил не набралось, и новости пинком были отправлены подальше. И вот опять из зеркала смотрит опухшее лицо, по которому понятно, что нездоровое психологическое состояние и выпивка имеют примерно один и тоже эффект. Что теперь – дежавю? Оно тоже психологическое расстройство?

Он вспомнил про Чернышенко, но пройдясь по квартире не нашел никаких следов его присутствия. Ушёл, наверное, ну и ладно. Макс приготовил себе коронную чашку кофе, покосился на дверь холодильника с магнитами. Сегодня ничего нового ему не преподнесли. Макс чувствовал свою нужду в помощи. Он составил столько версий происходящего, догадок, подборок фактов, что просто тонул в них. Ему нужен был человек, который способен помочь навести порядок. Архивариус для разума. Разложить всё куда следует и выбросить мусор. Надо идти к доктору на отчёт.

– Расскажете про вчерашний вечер? – по–дружески поинтересовался Сергей Осипович, после того как они опустились в кресла.

Макс вздохнул, собираясь с мыслями.

– Переборщили с вином, – хитро улыбнулся Нонремов.

– Есть такое, но всё самое интересное произошло до этого.

Макс рассказал про парк и магазин. Главной повесткой было явления Юли (или её призрака). Разрушения, смертельная опасность, и навязчивый клоун как бы прилагались. Упомянул также и про Чернышенко. При этом он внимательно следил за реакцией психолога. В душе он надеялся засечь проблеск фразы «Ага, сработало!». Чувство подопытного, конечно, обидное, но не самое ужасное. Безвредное. Однако доктор задумался и начал процесс систематизации, которого Макс от него и ожидал:

– Значит, всё началось с того, что вы увидели свою жену?

Утвердительный кивок.

– Это произошло в тех местах где вы бывали с ней вместе? Разделяли общие воспоминания?

– Да, – секунду подумав, ответил Макс.

– После того, как вы видите Юлю, мир вокруг пустеет, и вы остаётесь наедине?

– Да.

– И спустя некоторое время этот мир рушится всяким, простите за оксюморон, невообразимым образом.

– Именно.

«Он пытается меня убить», хотел сказать Макс, но посчитал это уточнение опасным уходом от темы. Вовлечёт Нонремова в ненужные раздумья.

– Ну, что я вам могу на это сказать, – уже привычным для Макса движением сцепив руки в замок начал доктор и сел ровно в кресле. – Похоже, что, попадая в памятные для вас с Юлей места, Ваш разум подвергается сильному эмоциональному удару. Такому сильному, что он не соглашается с гибелью Вашей супруги. Происходит реконструкция опять же Вашей текущей точки в реальности. Сознание подменяет для Вас окружение, возвращает Вам жену, убирает всех лишних. Причем убирает, скорее всего, потому, что не может одновременно обработать настоящую реальность и созданную. То есть, не получается сделать спецэффект, где ваша супруга будет ходить среди покупателей. Я не слишком увлекся аллегориями? А то со мной бывает. Понятны мои примеры?

Медленно кивая, Макс соглашался. Где-то в потоке сознания проскакивали подобные выводы, но ему было необходимо услышать их со стороны,

– Ну а что касается разрушений, – доктор выдержал паузу. – Это, я думаю, срабатывает Ваше рацио. Ваши настоящие датчики из настоящего мира передают разуму реальную информацию, чтобы тот показывал все как есть. Возможно, вот этот переход между разными восприятиями реальности выражается у Вас в разрушении. Потому что процесс должен иметь какую-то форму, хоть какую-то. Может это менялись бы цвета или все превращалось бы в абстрактные контуры, вспышки, туннели. Знаете, я даже читал про искусственный интеллект компании Гугл. Так тому, во время обработки фотографий, тоже бывают видения. Результат между полученной информацией и уже обработанной.

«И программисты являются для него командой психотерапевтов, рассказывающих ИИ что и как» – мысленно пофилософствовал Макс, а вслух спросил:

– То есть все эти опасности мне, как бы, во благо?

– Нечто вроде этого. Оборона вашего сознания от коллапса.

– И это все… проходит или…лечится?

– Скажу вам универсальную отмазку всех специалистов по психике: область неизведанная и неконтролируемая. Никаких юридических гарантий, – они оба усмехнулись. – Но если серьезно, то Ваш случай зовется не иначе как шизофренией.

Это слово заставило Макса замереть. За последние сутки он не единожды пугался, но еще ни разу ужас так сильно не сковывал его тело. Шизофрения. Шизик. Диагноз. Звонок соседей и ты в психушке.

– Извините, что я так прямо, – доктор наклонился поближе к Максу. – Вы, наверное, сразу подумали про психбольницу?

Макс ничего не ответил, и Нонремов откинулся назад в мягкое кресло:

– Так вот направление я Вам давать не буду. Да, все шизофренические симптомы на месте, кроме одного, очень важного. Вы всё осознаете. Вы не считает произошедшее реальным, вам трудно об этом рассказывать, а это как раз признаки здравого ума или, говоря по-медицински – чистого сознания. Ваш случай – это некая уникальная форма депрессии, вызывающая галлюцинации, словно вы идете по границе двух миров: до смерти жены и после. Иногда шагнете не туда – и видите призрака. Моя задача, как специалиста, не столько отпугнуть Вас от неправильного пути, сколько научить возвращаться к ровной ходьбе, понимаете.

Слова доктора Максу очень нравились. Он почувствовал прилив сил, внутреннюю уверенность в правильности плана действий.

– И с чего же мне начать, доктор?

– Вы давно были на могиле жены?

Для Макса всё это находилось в тумане. Он ответил честно:

– После похорон вроде бы не был.

Нонремов встал с кресла и заходил по кабинету:

– Я считаю, что Вам стоит туда наведаться. Пока что триггером выступали знакомые вам обоим места. На кладбище Вы наверняка снова подвергнетесь воспоминаниям и снова у Вас будет видение жены. И я надеюсь, что у Вас случится нечто вроде тюремного свидания. Извините, лучшего сравнения не придумал.

Он остановился и посмотрел на Макса:

– Незнакомая, даже неприятная для вас локация может послужить безопасной комнатой, где будете только Вы и она. Ну это, конечно, если мои теории чего-то стоят.

Макс задумался и не нашел в этом плане ничего плохого.

– Хотите схожу с Вами? – предложил Сергей Осипович. – В сторонке могу погулять, само собой.

– Спасибо, доктор, честное слово спасибо, но я хочу сделать это сам.

Психолог понимающе покивал.

Погост раскинулся на холмах за городом. С самой верхней точки на траве виднелись разбросанные цветные лоскутки участков. Из–за неровностей ландшафта и проходящих сквозь холмы кряжей каких-то линий или секторов у кладбища не соблюдалось. Кто-то лежал на склоне, другой – в яру. Но им уже было неважно, лишь бы покой. Макс не спеша спускался по тропинке, покачивая купленным по дороге букетом.

«Иду на свидание» – абсолютно точно и правдиво резюмировал внутренний голос.

Он шёл по натоптанной полосе посматривая на высокие заборы со стреловидными наконечниками и одинокие, заросшие травой, памятники. С эмалевых овалов на него строго смотрели владельцы могил. Было ощущение, что передвигаешься по архиву, просто ящики у всех разные. Макс думал о некотором виде парадокса, похожим на ситуацию с фотографией в паспорте. Ведь образ в документе смотрят только в присутствии самого человека. Какой тогда смысл делать для этого кадра специальную прическу, макияж и прочие украшательства, если «оригинал» всегда стоит рядом с картинкой? Может даже получится обратный эффект «неузнавания». Примерно та же ситуация и с памятниками, посещаемыми родственниками умершего. Ведь они помнят его веселым, грустным, злым или бог знает каким, но очень маловероятно, что он всегда смотрел прямо и делал напряженное лицо.

Редко разбросанные деревья шумели на резком ветру, который хозяйничал в степи и почти никогда не угасал. Макс подошёл к очередному скоплению захоронений и задумался. Вновь напряг память. Ну здесь же вроде хоронили. Большое дерево, накатанное пятно, где разворачиваются машины. Черт, как же так.

Макс даже похолодел от крамольной мысли. Его так настигло горе, что некоторые части памяти просто стёрлись. Может он уже не помнит что-то ещё? Зашагал по лабиринту между оградок, читая таблички. Как выглядит памятник он тоже не сумел найти в воспоминаниях. Почему он вообще пришёл именно в эту точку? Вот сейчас память услужливо подсказала: здесь похоронены родители Юли, и Макс был на их могиле только однажды. За несколько лет до их свадьбы произошла трагедия, скорее всего связанная с пищевым отравлением. Деталей, насколько помнил Макс так и не узнали. В один вечер и мужчине и женщине резко поплохело, одновременно. Увезли в больницу, где через несколько часов её отец скончался. Мать пролежала в коме еще неделю и пошла вслед за мужем. Полетела. Грешили то на сметану, то ещё на что-то. Факт был твёрд в своей безжалостности – Юля осталась сиротой. Оставались у неё где-то родственники, но не в этом городе. Однажды, во время визита на кладбище, она сказала, что в конце своего жизненного пути хотела бы лежать рядом с родителями.

Разве мог я похоронить её в ином месте, спрашивал себя Макс, сканируя взглядом одинаковые белые прямоугольники, с информацией и нарисованными гвоздиками. Сердце бешено колотилось от страха, стыда, чувства совершенной ошибки. Поиски, выглядевшие со стороны метаниями заблудившегося в лесу, окончились неудачей, он не нашел искомый клочок земли. Возле того самого большого дерева, служившего ориентиром, лежал кусок спиленного ствола, который мог служить табуретом. Судя по валившимся рядом бутылкам, наверное, еще и столом. Нужно было как-то успокоиться. Макс присел на него и опёрся спиной на широкий ствол. Он думал о недалеком будущем. Что делать дальше. Найти конторы, занимающиеся похоронами, не так уж их много. Обзвонить, поспрашивать, где и когда хоронили такую вот девушку. Да, будет выглядеть, мягко говоря, странно. Подумают, что с головой не в порядке. И будут, в принципе, правы. Переживания утомили Макса гораздо сильнее ходьбы. Солнце пригревало, заставляя зажмурится. В темноте думалось легче, птичьи голоса создавали приятный звуковой фон, ветер не давал телу перегреться. Максим и не заметил, как уснул

Он шёл по степи. Цвел ковыль и холмы казались покрытыми тканью, которую треплет ветер. Извилистая лента грунтовой дороги уходила вниз, и там наверняка раздваивалась. Макс знал, что Юля тоже где-то рядом. Чувствовал. Он обернулся и поискал ее взглядом. Степь выглядела по природному чистой.

– Юля! Юль! – крикнул Макс, озираясь.

– А? Звал меня? – её голос выплыл слева. Секунду назад ее там точно не было, а теперь она медленно, наслаждаясь каждым шагом вышагивала рядом.

– Да потерял тебя. В открытой степи, – улыбнулся Макс. – А это же тут кладбище недалеко да?

– Не надо тебе думать о смерти, – ответила Юля. Спокойно, как ответила бы «Ага. Ты прав»

Макс нахмурился:

– В смысле?

– Не хочу видеть тебя на кладбище.

– Юль ты чего? – Макс даже остановился и обернулся к ней. Никого рядом уже не было.

– Ты звал меня? – раздался теперь голос из–за спины.

Макс резко развернулся и увидел Юлю метрах в двадцати от себя, уходящую вдаль.

– Юль! Юля! Да подожди! – Макс ускорил шаг. – Почему ты исчезаешь?

Шаг был еще ускорен и Макс слышал свое учащенное дыхание. Как бы он ни старался, но расстояние не сокращалось, а ровно наоборот – растягивалось. Максу казалось, что его ноги на беговой дорожке и невидимый безумный механизм, скрытый под травой, уносит Юлю вдаль тем сильнее, чем Макс работал ногами.

– … фотографию… – донеслось до его слуха. Все окружение вместе с травой, могилами и деревьями уехало, словно невидимый великан стягивал весь мир как огромную скатерть. Макс не удержался и упал. Земля продолжала уноситься вдаль, и он хватался за все, что попадалось под руку. Небо почернело. Сзади на Макса наступала тьма, сплошная, поглощающая. Страшная. Несмотря на все усилия, окружение в буквальном смысле ускользало от него. Ещё немного и его стряхнет в чернильное небытие. Увидев неизбежное падение во тьму Макс напрягся, зажмурился и…

… открыл глаза. В спину больно давила кора дерева, тело холодило от пота. Сон все ещё четко держался в голове. Он встал и побрёл в сторону дома. Букет оставил на одной из могил, которая выглядела самой заброшенной. Может здесь тоже живет призрак, только навещать ему некого. Уже дойдя до границы этого царства мертвых с миром живых, Макс достал из кармана телефон.

– Алло, Сергей Осипович? Да, это Максим. Я хочу попросить Вас съездить со мной в одно место.