3. Оставьте мёртвым…

У дома безлюдно. Валерий попрощался, уехал на синей «Хонде». Кусты сирени, разогретые майским солнышком, разливают приторно-сладкий удушливый аромат. На ветках подрагивают от слабого дворового сквозняка восковые весенние листья.

Денис поднялся на второй этаж. Позвонил.

Алинка.

Бросилась на шею, разрыдалась. Так любит отца. Всегда ему радовалась. Болтала с ним, смеялись, играли в нарды… Теперь не будут.

Денис погладил сестру по голове, отстранил, вошел в квартиру.

– Мам!

– Её нет, – глаза у Алины красные. – Поехала в больницу. Там папу в морг положили.

И опять заревела.

На кухне сполоснул руки, напился прямо из крана холодной до ломоты в зубах воды, подставил под струю сложенные лодочкой ладони, плеснул на лицо. Чуть легче.

– Алин!

– Что?

– Телефон дай.

Вошла, протянула.

Навскидку номер матери не вспомнил. Нашел «мамуля». Нажал. После гудков:

– Алло, Аличка, что случилось?

– Это я, мам, Денис.

– Дениска? А я звоню, ты трубку не берешь.

– У меня телефон украли. Мам, что надо делать? Куда ехать?

– Да, видно, сегодня ничего. Завтра праздник, никто нигде не работает. Говорят, после девятого забирать… папу…

– Мам, не плачь. Все хорошо будет.

– Не будет.

– Ты где? Я приеду, заберу.

– Не надо, сына, я с Шуриковыми. Они меня привезут. Будь дома, лучше Алинку успокой. Там еда в холодильнике, покушайте хоть.

– Хорошо. Жду.

Распахнул холодильник.

Яйца, масло, майонез. Консервы. Кастрюля – что там, плов?

Две порции в две тарелки – себе чуть больше, сестрёнке меньше. Разогрел в микроволновке, пахнет, в принципе, как плов, но с пряностями явный перебор. Нельзя столько шалфея. Надрезал лимон, брызнул – запах стал терпимее.

– Алина! Иди кушать!

– Не хочу!

За окном красное закатное солнце. Еще пара часов и скроется за полосой кирпичных гаражей.

Зашёл в спальню. Взял руки сестренки, заглянул в глаза.

– Алинка, пойдем, поедим.

– Нет аппетита.

– А ты чуть-чуть поковыряйся в плове. Просто посидим вместе.

Пожала плечами, встала.

Обедали молча. Алина смотрела в окно. Съела всё.

– Знаешь, – сказала, – а плов стал лучше, после того как постоял.

Денис улыбнулся.

– Вот и хорошо.

Когда пили компот, задребезжал в коридоре звонок.

Денис открыл. Мама.

– Вы покушали?

– Да, спасибо.

– Молодцы. Вот возьми, – тёмно-серая гладкая коробочка, смартфон Fly. – Недорогой купила тебе на первое время.

– Ничего себе недорогой! Тысяч пять, наверное!

– Четыре. Тебе сейчас нужен. Работу искать… Отдыхайте. Завтра выходной. Надо привыкать… без папы…

Когда вечер заглянул в окно жёлтыми фонарями, Денис вспомнил, что у Ромки Шоволдина в прошлом месяце умер дедушка. История про похороны. Он ещё какие-то бумажки доставал. Ромка в четвертом подъезде. Тут пробежаться две минуты.

– Мам! Я к Ромке схожу!

Мама на кухне.

– Хорошо! Я пирожки пеку. Можешь с Ромкой приходить, попьем чаю.

– Рома, привет!

– Привет! Заходи.

– Да я это… на секунду. Слушай, помнишь, ты рассказывал, когда дедушка умер.

– Да.

– Что там надо делать? А то праздники, никто ничего не говорит. Отец…

– Батя? А что случилось?

– Упал. На работе. Разбился.

– Ё моё! Соболезную, братан. Соболезную. Смотри сюда. Тут всё просто. Нужно справку взять в морге и потом с ритуальным агентством договориться, они продадут гроб, веночки всякие и место на кладбище. «Ритуал» называется. Денег примерно тысяч десять-двадцать. Они и машину подадут, на кладбище отвезти. В морге будут свой гроб предлагать, не соглашайся, тогда копачи не станут гроб нести, а может, и закапывать откажутся. Надо в «Ритуале». Они с кладбищем напрямую. Если попа будешь приглашать, то после того как в «Ритуале» определишься по времени, идёшь в церковь. Там говоришь когда, во сколько отпевать. Батюшку тебе выделят. Мы его тогда на машине подхватим и привезем. И я его назад верну. Это недорого будет. Денежный момент – столовая. Ты лучше в нашу обратись, она недалеко, в принципе, от кладбища. Я там попрошу, чтоб по нормальной цене. У тебя сколько будет человек на похоронах?

– Не знаю. Человек пятьдесят, наверное.

– Ну, рассчитывай рублей триста на человека. Там борщ, пюре с мясом, компот. Водку сам покупаешь. Возьми недорогую. Больше ящика не бери. Ну, ещё автобус. Может, у кого из знакомых есть, тогда бесплатно получится, или на машинах. Друзья, родственники. Я тоже на «шестерке» подтянусь. Как раз батюшку отвезу и вперёд. Кого-нибудь прихвачу. Не переживай, прорвёмся. Когда суетиться начнешь? Завтра же девятое мая, все бухают.

– Ну, утром надо десятого.

– Хорошо. Я как раз не работаю. Прям с утра ко мне заходи, часов в восемь, сразу в морг, потом в «Ритуал». А там разберемся.

– Спасибо, Рома!

– Да ладно. Все свои. Ты хоть работу нашёл?

– Нет.

– Охренеть! Давай я в столовке спрошу.

– Ты ж уже спрашивал.

– Так тогда сокращение шло. Уже два месяца как. Может, поменялось что.

– Давай потом. Сначала отца похороню…

– Лады. Ну, до десятого.

– Слушай, может ко мне? Мама пирожки жарит. Помянём батю.

– Да я только поел. Прям от пуза. Спасибо. Готовься к четвергу.

– Ну ладно. Пока!

– Пока, братан!

Денис вышел из подъезда. Небо грязно-чёрное. Воздух холодный. Район спит. Высоко в верхушках тополей шелестит ветер. Где-то рыкнул мотоцикл.

Спешить некуда. Целый день просто ждать. Денис сел на лавочку. Не дожил отец до Дня Победы. Так любил все эти парады, салюты. Как маленький. Последний раз тоже о празднике говорили. Ужинали. А он:

– Сейчас шабашечку закроем, а девятого, после парада, махнем на рыбалку. Погода отличная…

Какая рыбалка?! Почему так? Всё кажется мрачнее некуда, ни работы, ни проблеска и вдруг выходит, что жил очень даже ничего. Как в раю. А теперь на, посмотри, что такое плохо. И не факт, что через пару дней сегодняшнее «плохо» не покажется благодатью. Не дай Бог, конечно. Хотя, какой там Бог. Одно название. Эй, Бог! Если ты есть! Отзовись! Давай перетрём пару тем…

– Молодой человек! Угостите сигаретой!

Мужичок алкоголического вида. Помахивает пальцами у лица, изображая таинство отравления организма никотином.

– Не курю.

– Жаль. А вот, скажи на милость, случаем не проходили здесь два господина в пиджачках из БДУ?

Денис вздрогнул.

– Что за БДУ?

– Да я откуда знаю. Я им говорю, вы к кому? А они: «БДУ». Я им: «Сигаретку дадите?» А они: «На две, только не грузи». А я и не гружу, – мужичок тяжело вздохнул и двинулся вразвалочку, продолжая бубнёж о странности человеческих восприятий. – Почему, спрашивается, если человек немного подшофе и понимает, чем отличается вещь в себе Канта от ноумена Платона, он уже грузит? А не грузят вас непроходимые…

Что непроходимое не грузит гипотетических оппонентов мужичка, услышать не удалось, скрылся за углом дома.

Денис посидел в растерянности. Вернулись мысли о похоронах.

Если «Ритуал» возьмет десять тысяч, столовая тысяч пятнадцать, ну ещё там водка, священники, автобусы и другое, пусть пять. Получается тысяч тридцать. Как минимум. Интересно, где их взять, если нет. И как потом без них жить?

Стало совсем холодно. Денис поёжился и пошёл домой.

Освещённая тусклой подъездной лампочкой дверь квартиры была приоткрыта. Странно. Мама забыла закрыть или ждет его? С кухни – мужские голоса. Соболезнующие родственники? Соседи?

Говорят как-то официально. Не по-родственному.

Заглянул. Мама, ошарашенная, сидит на стуле, перед ней два мужика в чёрных костюмах, галстуках. Серьёзные.

Один высокий, худой, молодой, но уже с седыми висками, прислонился к подоконнику и внимательно смотрит на Дениса. В глазах настороженность и сочувствие. Второй постарше, лысоватый и черноусый, стоит посреди кухни и говорит маме:

– Завтра в тринадцать ноль-ноль. Единственная ваша забота, успеть до этого времени оповестить всех близких, чтобы явились хотя бы за полчаса до церемонии.

Заметил Дениса. Грустный взгляд из-под нависших век.

– Вечер добрый, милостивый государь! Сын покойного? Денис Иванович?

– Да, – Денис напрягся, пытаясь понять, кто такие и что здесь делают. Может, из тех, кому чужое горе – повод на деньги развести?

– Позвольте представиться, Левон Игоревич Оганов, – продолжал усатый. – Мой спутник – Павел Геннадьевич Шатерников. Мы представляем небезызвестное БДУ-13. У нашего ведомства контракт с вашим батюшкой. Как раз по данному печальному поводу. Вот! – он поднял вверх папку. – Согласно бумагам, все мероприятия, связанные с похоронами, мы обязаны взять на себя. Как говорил Спаситель, буде он одесную Всевышнего ныне, присно и во веки веков: «Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов». И нет, молодой человек, даже не думайте, денег не надо! За все уплочено Иваном Ильичём, то бишь вашим папенькой. От вас с мамашей требуется только присутствие. Благодарите покойного за заботу. Контракт заключён в прошлом году. В канун Пасочки. Заранее побеспокоился супруг и родитель. За что от меня лично превеликий респект столь исключительному человеку. И похороны прописаны, и развоз людей, и ресторан. Возьмите. Этот, образно изъясняясь, вексель – копия. Я оставлю для ознакомления и распоряжения. Засим извольте откланяться. У нас сегодня ещё многая работа.

Странные гости кивнули и поспешили уйти.

На пороге усатый ещё раз настойчиво напомнил:

– В тринадцать ноль-ноль тело покойного уже двинется в последний путь. Все желающие проститься пусть приходят загодя, хотя бы в полдень.

4. Родственники

Половину ночи Денис ворочался в постели, размышляя о странных людях в пиджаках.

Мама ничего вразумительного не объяснила. Ну, договор. Ну, заплатил отец ещё при жизни за собственные похороны. Всё равно, странное ощущение, что в буквах БДУ что-то не так. Слишком много их во вчерашнем дне. Почему такую известную фирму в Батайске мало кто знает? Почему никто, кроме отца, не в курсе о контракте? В интернете о БДУ-13 ничего. Очень подозрительно.

Они с мамой, конечно, на всякий случай пригласили родственников и друзей на завтра к одиннадцати–двенадцати, кто как сможет, но если наврал усатый, придётся говорить, что это поминки, а с похоронами типа позже решим.

Забылся под утро.

Будильник зазвенел в восемь. Денис натянул майку и штаны. В ванную. Умылся.

Хотелось куда-то бежать, что-то делать, только не тупить, не сидеть на месте.

Поставил чайник на плиту. Зажёг газ.

Задумался, глядя в окно.

Допустим. Допустим, они приедут и всё сделают. Похороним. Даже в столовой посидим. А водку они учли? Ромка говорил, водку надо купить…

– Ты чего стоишь?

Мама. Глаза уставшие.

– Ты поспала бы.

– Тут поспишь. Там плов остался в холодильнике. Подогреть?

– Я чайку.

– Ну ладно. Пойду одеваться.

В начале одиннадцатого начали подходить родственники.

Мама заводила в зал, рассаживала на диваны и стулья. Бабушка Надя, мать отца, в чёрном платочке разносила гостям воду, возилась на кухне. Пахло жареными пирожками. Родители мамы, дедушка Саша и бабушка Инна, понуро горбились на стульчиках. Тётя Алла, сестра папы, с мужем Виктором курила на улице, на лавочке под окнами, чтобы родители не увидели с сигаретами. Под пятьдесят женщине, а от родителей прячется.

Три бабульки из дома вздыхали на диванчике и напевали что-то религиозное. Как их зовут, Денис не знал, помнил только, что одна из второго подъезда, две из третьего. Дочь тёти Аллы Настя, ровесница Алины, не отходила от сестрёнки и тоже сторонилась людей. Сидели девчонки в спальне и выходили только, когда мама говорила: «Идите, поздоровайтесь».

Ровно в полдень Денис стоял у окна. Во двор въехал большой чёрный микроавтобус, остановился возле подъезда.

Водитель скоро распахнул заднюю дверь, двое крепких ребят в чёрных пиджаках вынули из кузова две широкие табуретки, установили их между лавочками у входа в дом, сверху опустили обитый красным бархатом гроб. Сняли крышку и прислонили к металлической, увитой диким виноградом сетке. Стали рядом как часовые, только руки за спиной.

– Мама! Там папу привезли!

– Где?

– Возле подъезда!

Выскочили на улицу. На белоснежном ложе в строгом чёрном костюме папа. Глаза закрыты, кажется, просто уснул.

Мама рванулась к гробу. Стражи мягко придержали, шепнули:

– Прощаемся! Пригласите родственников.

Она кивнула, наклонилась к папе, поцеловала его лоб, щеки, губы.

На соседнюю лавочку переметнулись три оперативные старушки, миг назад певшие в зале. Они быстро крестились и шептали молитвы.

Тетя Алла, уже без сигареты, спряталась за мужем и глядела из-за его плеча на мёртвого брата.

Из подъезда потянулись люди. Проходившие мимо соседи по пятиэтажке останавливались, долго смотрели на покойного, печально вздыхали и брели дальше. Некоторые оставались. Толпа вокруг Ивана Ильича росла.

Грузный, с благостным лицом священник махал дымящимся кадилом и пел заунывную песню. Бабушки на лавочке подпевали.

Помощник священника аккуратно раздал всем свечечки и салфетки. Люди зажгли оранжевые палочки, салфетками закрыли пальцы от плавящегося воска.

Денис осмотрелся. Человек под сотню собралось. Дяди, тёти, дальние родственники, знакомые родителей, жильцы дома… Хмурость. Слёзы. Так переживают. А может, правда они его любили? Защипало глаза. Опустил голову вниз, чтобы никто не увидел.

Ровно в час дня к гробу протиснулся вчерашний усатый БДУ-шник, осмотрел окружающих, перекрестился на священника и объявил громким голосом:

– Господа хорошие! Тело грузим в катафалк. Рядом два места для матушки и супружницы покойного. Остальных прошу в автобусы. С той стороны здания. Выдвигаемся на кладбище. Там обряд прощания. После похорон всех везём в ресторан на поминальную церемонию.

Люди в чёрном подхватили гроб с покойным и замерли. Кто-то из фирмы взял большой деревянный крест и вышел на проезжую часть перед домом. Ещё один взял крышку и двинулся за крестом. Четверо с гробом напряглись и посеменили за ними.

– Пристраивайтесь следом! – кивнул усатый родственникам. – Берите каждый по веночку. Проводим в последний путь по родному району.

Родственники и просто знакомые брали венки и пристраивались к процессии.

Обошли седьмой дом. Остановились возле катафалка. Внутрь машины определили крест, крышку и сам гроб. Маме и бабушке Наде помогли войти в салон, усадили в кресла.

Остальные сопровождающие разместились в двух огромных двухэтажных автобусах.

– Роскошно! – услышал Денис голос кого-то из соседей и мысленно согласился. Выглядело так, будто хоронили или депутата, или криминального авторитета. Странно, но благодарность отцу за то, что заранее позаботился о родных, пересиливала остальные чувства, даже горечь потери, даже страх перед злой судьбой. Как он нашел этих удивительных людей в чёрных пиджаках?

На кладбище гроб снова установили на подставки, и под бдительным присмотром священника родственники и товарищи подходили к телу и целовали бумажную ленту на лбу убывающего в царство мёртвых Ивана Ильича.

Денис заметил в стороне, за могилками, солдат в парадных мундирах с оружием. Так совпало, что хоронят какого-то военного?