Глава 6
Чифу

Остаток дня и ночь прошли спокойно. В смысле мы за это время никого не встретили. Меня так и подмывало вернуться и узнать о судьбе «Енисея», но я задавил это желание. Зачем? Поделать я ничего не смогу, как-бы там не решилось, обойдётся и без меня. И если «Боярина» отправят ему на помощь, а тот в свою очередь напорется на противника, также буду бессилен.

Ну разве только оба русских корабля погибнут в бою, а не по глупости своих командиров. Степанова, потому что он решил предпринять опасное маневрирование близ выставленных мин и не учёл местные течения. Хотя его и отговаривали от этого шага. Сарычева же, так как он не предпринял всех мер к спасению всё ещё сохранявшего плавучесть крейсера и поспешил оставить его.

Я понимаю, что каждый мнит себя Наполеоном, видя бой со стороны. Но из песни слов не выкинешь. Корабли погибли в результате ошибочных действий своих командиров.

К утру волнение улеглось, а когда мы входили в гавань порта Чифу, вовсе успокоилось, и нас встречало ясное январское небо. Зимнее солнышко, конечно, грело не очень, но в сравнении с пасмурной погодой и постоянным волнением в море разница огромная. Так что настроение у нас было приподнятым.

Правда, оно немного подпортилось, так как на рейде обнаружились два японских миноносца и грузовое судно под военным флагом. Подобное соседство в Чифу могло грозить неприятностями ввиду неспособности китайцев обеспечить нейтралитет. Есть ещё и британский крейсер, но мы уже имели негативный опыт роли стационеров. Именно здесь, в известной мне истории, был захвачен разоружившийся миноносец «Решительный».

– Значит так, Андрей Степанович, вахты нести по-боевому. Оружием не бряцайте, но и далеко не прячьте. Всему личному составу на поясных ремнях иметь кобуры с револьверами. Остальное вооружение готово к бою. К катеру никого не подпускать, с местными властями все вопросы уже решены. Бражничать будем в Артуре. Вопросы?

– Парням бы горячего похлебать, – заметил боцман.

– Отправишь Ложкина и с ним трёх бойцов, чтобы организовали питание. Но в городе не задерживаться и быть внимательными. Самураи тут чувствуют себя почти так же по-хозяйски, как и в Чемульпо, а потому возможно всё, что угодно.

– Ясно.

– Я сначала устроюсь в гостинице «Чифу Отель», потом навещу консульство и вернусь в номер. В случае чего шли посыльного.

– Может, возьмёте кого с собой? Так оно всяко спокойней.

– Лишнее это, боцман. Ждите меня завтра утром.

– Есть.

Вообще-то, оно неправильно оставлять катер на боцмана, а самому размещаться в гостинице. Ситуация и впрямь может выйти из-под контроля. Но так уж вышло, что места на катере для отдыха катастрофически не хватает. Будь свободен кубрик, тогда никаких вопросов. Там четыре койко-места, вахтенные, подвахтенные, отдыхающая смена. Сейчас же всем приходится ютиться в каюте и под парусиной в кокпите. Не вижу причин в данной ситуации делить койку с матросами. Потому как каждый должен быть на своём месте. В походе это одно, на берегу – другое.

Чифу. После второй опиумной войны он дополнил список десяти китайских портов, открытых для международной торговли. За прошедшие сорок лет тут произошли серьёзные изменения. Город развивался динамично, в европейском стиле. Здесь имеются консульства семнадцати государств, несколько банков, гостиницы, почта, телеграф, да много чего. Постройки все каменные, включая и жилища бедноты, размещающихся в доходных домах. Улицы широкие, прямые, мощёные или отсыпанные гравием. Вокруг чистота и порядок, столь не присущие китайским городам.

Эдак посмотришь, и складывается впечатление, что ты находишься в провинциальном европейском городке. Единственно, европейцев тут откровенно мало, основная доля населения всё же китайцы. Они тут повсюду, куда ни кинь взгляд. Ну и многолюдные улицы, чего в старушке Европе не наблюдается.

Впрочем, как уже говорилось, доверяться этому городу я не собирался, а потому припрятал под шинелью револьвер. К слову, весьма неудобное для этого оружие. Надо бы прикупить что-нибудь более компактное и подходящее. Тем паче в свете имеющихся у меня планов.

Без проблем снял номер в «Чифу Отеле» и, приведя себя в порядок, направился в русское консульство, чтобы отметиться по прибытии. А то мало ли как оно всё обернётся. Ладно я, но не стоит забывать о своей команде. Мне-то наплевать на все неприятности, отдам концы да улечу в параллельный мир за новыми приключениями, а им тут отдуваться.

– Сэр, если не ошибаюсь, вы командуете катером, час назад прибывшим на рейд? – подошёл ко мне полноватый мужчина средних лет.

Говорил он по-английски, вероятно, будучи уверенным в том, что его непременно должны понять. Я понимал. Н-но…

– С кем имею честь? – спросил я по-русски.

Ну, не понравился мне его тон. Ведёт себя как хозяин жизни, обращаясь ко мне так, словно делает одолжение, и отказ с моей стороны не подразумевается. Не то чтобы из него сквозит гонор, но несомненное чувство превосходства присутствует. Да иди ты лесом, дорогой товарисч.

– Эм-м. Вы говорите по-английски? – слегка растерялся мужчина.

– Простите. – Я отдал честь и, изобразив непонимание, направился на выход.

– Вы не можете не говорить по-английски, ведь вы русский моряк, – и не думал оставлять меня в покое подданный его величества Эдуарда Седьмого.

Я остановился, окинул его взглядом, ухмыльнулся и пошёл своей дорогой. Будь он немного повежливей и не бросайся на меня в манере атакующего носорога, и тогда я непременно пообщался бы с ним. В мои планы всё одно входило дать интервью газетчикам. А этот британец вне всяких сомнений репортёр. Вот только я не терплю подобного обращения, а потому пусть идёт лесом. Опять же, к гадалке не ходить, он вывернет мои слова в выгодном ему свете. А оно мне надо – вместо пользы заполучить ворох проблем?

– Ещё раз прошу меня простить, но я вас не понимаю. Честь имею. – Я приложил пальцы к обрезу фуражки и вышел на улицу.

Кварталы европейского стиля занимали не такую уж и большую площадь, а потому мне не составило труда дойти пешком до русского консульства. Оно располагалось в небольшом двухэтажном здании. Весьма аккуратное, но нет и намёка на представительность. Обычный такой дом преуспевающего купца.

При входе на посту казак забайкалец. Крепкий такой парень лет двадцати пяти с жёлтыми лампасами и в бескозырке с жёлтым же околышем. На боку шашка, вот и всё вооружение. Интересно, как он должен обеспечивать охрану представительства? У тех же полицейских плюсом к ненужной им шашке имеется ещё и револьвер. Винтовка, конечно, тут смотрелась бы слишком, но кобура уже вполне органично. Ладно, меня это не касается.

При моём приближении казак отдал честь и беспрепятственно пропустил в свободно распахнувшуюся двустворчатую дверь. Сейчас это всего лишь заштатное присутствие, задача которого состоит в оказании помощи немногочисленной русской общине в Чифу, прибывающим сюда морякам и ведущим дела купцам. Но как только будет прервано железнодорожное сообщение и перерезана телеграфная связь, оно превратится в единственную связующую нить между осаждёнными и Россией.

– Здравия желаю. Мичман Кошелев Олег Николаевич, крейсер «Варяг», – представился я довольно молодому чиновнику.

На вид консулу всего лишь лет тридцать. Для русского крапивного племени и уж тем паче дипломатического корпуса сущий мальчишка. Что уже само говорит о малозначительности данного загранпредставительства. Ничего, лиха беда начало. Скоро тут такое завертится, что местное сонное царство развеется окончательно и бесповоротно. Впрочем, мне и самому всего-то неполных девятнадцать, однако я намерен качественно так разворошить этот край.

– Консул Тидеман Пётр Генрихович. Очень приятно, – протянул он мне руку. – Но как вы здесь? Насколько мне известно, три дня назад «Варяг» и «Кореец» пали в неравном бою у Чемульпо.

– Не совсем так. Мы сами взорвали «Корейца», и нами потоплен «Варяг», – сам не знаю отчего, ответил я строками из песни.

– А поподробней?

– Собственно, с этой целью я и пришёл к вам.

– Рассказывайте, – указал он мне на стул у своего рабочего стола.

Пока я устраивался, Тидеман велел принести нам чаю, а потом весь погрузился в слух. Я не стал его разочаровывать и в красках поведал о произошедшем в Чемульпо. Он слушал очень внимательно, не перебивая и впитывая каждое слово.

– И просто ушли? – уточнил он, когда я начал говорить о переходе к Артуру.

– Разумеется, – кивнув, подтвердил я.

– А как же описанная британцами коварная атака русским минным катером крейсера «Асама» на якорной стоянке в нейтральном порту Чемульпо?

– Понятия не имею, о чём речь, – покачал я головой. – Быть может, сами японцы подорвали себя в результате неосторожного обращения со взрывчаткой или пустили мину в свой же корабль.

– Допустим. Продолжайте.

Далее я рассказал о том, как мы сбились с курса, как вышли на залив Талиенван и встретились с «Енисеем». О лихой атаке японского крейсера и о том, что, когда мы уходили под всеми парами и парусами, на минном транспорте пылал пожар.

– Опасаясь очередного столкновения с японцами, я был вынужден дать большой крюк, но в результате опять сбился с курса и вышел к Чифу.

– Эк-кий вы неумёха, – хмыкнув, покачал головой Тидеман.

– Увы. Но я только в прошлом году выпустился из корпуса и не имею должной практики.

– Оставим это вашему командованию. То есть о судьбе «Енисея» вы ничего не знаете?

– Нет.

– У меня к вам просьба. Не могли бы вы написать очерк о бое «Варяга» и «Корейца». И вот эту фразу о взрыве и потоплении обязательно впишите. Весьма впечатляюще звучит. Это очень важно, в России ничего толком неизвестно о случившемся, и газеты по большой части пересказывают написанное в зарубежных изданиях или свои предположения и домыслы. Отдельный кабинет и писчии принадлежности я вам обеспечу.

– Пётр Генрихович, я хотел бы для начала отдохнуть. Двое суток без сна. Неудивительно, что опять сбился с курса, будучи всего лишь в паре десятков миль от цели.

– Хорошо. Но завтра до полудня я ожидаю ваши записи. Поймите правильно, ваш рассказ имеет огромную важность. А пока наша община позаботится о том, чтобы ваша команда не испытывала ни в чём нужды.

Угу. Кто бы сомневался в важности правильной пропаганды, только не я. А ещё это позволит господину Тидеману заявить о себе на страницах передовых российских изданий. А там и иностранных. Неплохая возможность поторговать лицом. Ни в коем случае не осуждаю. Если можно сделать что-то полезное для страны, при этом не забыв и о себе, то отчего бы и нет. Я только одобряю.

– Завтра утром я уже должен буду покинуть Чифу.

– Японские корабли зашли в гавань часом раньше вас. Согласно международному праву они и покинуть должны порт первыми. Но в этом случае вы имеете право получить фору до двадцати четырёх часов. Сомневаюсь, что самураи станут торопиться, так как должны успеть загрузить вооружённый транспорт, который также подпадает под конвенцию. Поэтому в вашем распоряжении есть двое суток, – заверил меня он.

– В таком случае до завтрашнего полудня представлю вам готовый очерк. Но уж не обессудьте, я не литератор.

– Поверьте, там найдётся, кому подправить ваш рассказ.

– Но о бое с крейсером «Ёсино» я писать не стану. Мне ведь неизвестно, какова судьба «Енисея».

– Полагаю, что об этом уже написали артурские борзописцы, а все остальные переврут вдесятеро ещё до того, как ваш очерк достигнет столицы. Не удивлюсь, если выяснится, что «Енисей» потопил чуть не целый боевой отряд японцев.

– Согласен, газетчиков всегда заносит, – улыбнулся я.

Вообще-то, не сказать, что я совсем не отдыхал. Мне удавалось урывать минут по пятнадцать сна, ну или всё же вздремнуть. Я мог таким образом продержаться ещё пару-тройку суток. Тут главное не упорствовать и, если глаза начинают слипаться, просто смежить их и провалиться в дрёму. Четверть часа, и сон перебивается, а ты на какое-то время опять полон сил. Во всяком случае, у меня такая привычка уже выработалась, и завязана она не на тело, а на сознание. Поэтому и сложностей никаких.

Но сейчас я решил, что мне не помешают часов эдак шесть, а лучше восемь полноценного сна. Тем более что на ночь у меня имелись кое-какие планы.

Однако до гостиницы сразу дойти не получилось. Во-первых, я собирался навестить команду и сообщить боцману об обещанной нам помощи. Ну и глянуть, не расслабились ли они там. Что ни говори, а прошедшие трое суток для них выдались по-настоящему напряжёнными. А во-вторых, увидел вывеску оружейного магазина, мимо которого не смог пройти.

Ну что сказать, это я удачно зашёл. Первым делом сразу же направился к прилавку с пистолетами, где приметил то, что надеялся найти. А именно браунинг девятисотой модели. Не скажу, что это моя мечта, но всяко лучше нагана, что сейчас прячется у меня под шинелью. Энергия выстрела у бельгийца, конечно, уступит, но не настолько, чтобы я отказался от этой покупки, зато удобство, скорострельность и комфорт рулят.

– Господин мичман, обратите внимание на пистолет-карабин Маузера. Он рекомендован русским царём для офицеров вне строя. Великолепный бой, большая прицельная дальность и мощный патрон. Удобство стрельбы обеспечивается кобурой-прикладом, – подойдя ко мне, с явно немецким акцентом заговорил продавец, а скорее всё же владелец.

А. Ну да. Рядом с приглянувшимся мне бельгийским образцом лежит немецкая дура. Не, я же не чекист, зачем мне маузер. По моим задачам тогда уж лучше револьвер оставить.

– Благодарю, но мне нужен вот этот браунинг, три запасных магазина и две сотни патронов. Ого. А вот это я и вовсе не ожидал увидеть. Сколько у вас имеется таких дробовиков? – ткнул я пальцем на стенд с пристроившимися там ружьями и карабинами.

– О, помповое ружьё Винчестера. Отличный выбор… – завёлся было продавец.

– Я знаю, любезный, и спрашиваю вас не о том, – перебил его я.

Ещё бы мне не знать, коль скоро передо мной на стенде висит «траншейная метла». В смысле винчестер модели тысяча восемьсот девяносто седьмого года, который почти шестьдесят лет будет на вооружении армии США и отлично зарекомендует себя в ближнем бою. Есть у меня кое-какие задумки, и это оружие подойдёт для этого лучше всего. Надеюсь, дробовик тут не в единственном экземпляре.

– В настоящий момент у меня четыре ружья. Но если вам требуется ещё, то я могу заказать брату, у него оружейный магазин в Циндао.

– А с оптическим прицелом у вас в магазине или у вашего брата есть что-нибудь?

– Вы имеете в виду с телескопом?

– Именно.

– У брата был маузер гражданского образца. От военного его отличает меньшая длина и прицельный бой не на полторы тысячи метров, а на тысячу.

– Каталог позволите взглянуть?

Он выложил передо мной каталог и, листая, начал показывать заинтересовавшие меня образцы с прейскурантом цен. Вообще-то, дороговато получается.

– Цены окончательные?

– В случае, если вы их заказываете, то зависит от того, насколько скоро вам нужны эти образцы.

– Настолько быстро, насколько вы сможете их доставить.

– Если телеграфирую немедленно, то послезавтра к вечеру они будут здесь. Но в этом случае переплата составит десять процентов на каждое изделие.

– Значит так. Браунинг я забираю сейчас. Дробовиков мне нужно восемь штук и по две сотни картечных патронов к каждому. Будет меньше, не покупаю. Карабин с телескопом также возьму и пять сотен патронов к нему. Но тут буду смотреть, как у него с точностью. Если устроит – куплю, если нет, то на нет и суда нет.

– Я всё понял. Чем будете платить?

– Рублями.

– Отлично. Браунинг сорок рублей, запасной магазин в комплекте. Дополнительные по два рубля пятьдесят копеек. Патроны восемь рублей пятьдесят копеек за пачку на сотню патронов. Итого шестьдесят четыре рубля.

Я прикинул цены со средними российскими и пришёл к выводу, что они будут побольше от пяти до десяти процентов. Впрочем, дома цены также разнятся от региона к региону. К примеру, на Кавказе они традиционно выше, потому как замирение кавказских народов случилось не так уж и давно, да и то лишь условно. И тамошние жители предпочитают иметь под рукой оружие, которое лучше пусть не понадобится, чем понадобится и не окажется под рукой.

– Примите, любезный, – выложил я на прилавок шестьдесят пять рублей.

– Благодарю, – отсчитал он мне сдачу.

– До свидания.

– До послезавтра, – уточнил он.

– До послезавтрашнего вечера, – подтвердил я.

И не подумаю отказываться от такого подарка. Я, конечно, не раз и не два прикидывал, что именно сделал бы, чтобы победить в русско-японской войне, но как уже говорил ранее, всякий раз это подразумевало предварительную подготовку. Здесь же меня с ходу втянуло в водоворот событий. Поэтому даже мысли не допускаю о победе. Но и остаться в стороне никак не могу. Вот и верстаю план на коленке, плохо представляя, что из этого получится, и получится ли вообще…

– Как у вас тут дела, Андрей Степанович? – спросил я у боцмана.

– По распорядку, ваше благородие. В бинокль видно, что япошки на нас посматривают, но это и всё. Может, чего и умыслили, кто же их знает. Я тут рассудил, толку от минного аппарата мало будет. Потому мы его сняли, а на тумбу приладили пулемёт, да матросов я к нему приставил. Оно вроде как одёжку чинят, а с другой стороны и службу бдят.

– Это ты правильно рассудил, – одобрил я установку пулемёта на носу. – Ты вот что, тут к вам должны будут прийти от русской общины, разносолы какие поднесут, а может, ещё чего предложат. Это консул пообещал народ подбодрить. Так ты их не шугани ненароком.

– Да что же мы – без понимания? Своих от чужих не отличим?

В этот момент появился Ложкин в сопровождении помощников, нагруженных корзинами. Как выяснилось, они уже пообщались с представителями русской общины, и основная провизия обошлась им по смехотворно низкой цене. То есть даром.

Вот и ладно. Пусть веселятся. Разве только… Я откинул тряпицу и извлёк на свет божий бутыль объёмом в четверть ведра^[3], заполненную мутной жидкостью. Осуждающе покачал головой и разбил о кнехт.

– А вот этого я чтобы и близко не видел. Говорил же, что в Чифу не расслабляемся?

Что я совершенно точно вынес из своего прошлого опыта, так это то, что многие беды на войне от водки. Сколько через неё народу сгинуло, я даже предполагать не возьмусь. Но много. Очень много.

– Так точно, – стрельнув взглядом в артиллерийского комендора, подтвердил боцман.

– И что вижу в итоге? – вперил я взгляд в Ложкина.

– Ваше благородие, никак не можно пить, – согласно кивнул артиллерийский кондуктор. – Да только рассказали мы на рынке, как с японцем в Чемульпо бились, сколько наших побили, и как мы «Чиоду» разделали, и на мель тот сбежал, чтобы не потонуть. Так народ и начал совать нам всякое. Не обижать же православных. Они ить от сердца.

– Понимаю. Но в следующий раз просите взамен самогона чаю. А ещё раз ослушаетесь, пойдёте под трибунал за невыполнение приказа. За пьянство спрошу так же, как и за трусость в бою, – строго припечатал я, но после всё же смягчился. – Как дойдём до Артура, я сам вам выставлю, и не самогон мутный, а казёнку. Здесь же ушки на макушке. Всё. Я ушёл в гостиницу.