Отзывы на книги автора «Константин Паустовский»

Давно мечтала прочесть эту книгу Константина Паустовского (наверное, с тех самых пор, когда 2,5 года назад попала под обаяние другого его произведения - Константин Паустовский - Беспокойная юность - и была поражена необычайной красотой слога...), кроме того, была наслышана о том, что она о писательском ремесле (я же люблю читать про мастеров слова).

Да, "Золотая роза" подробно расскажет нам о нелегком труде тех, кто с помощью пера "оживает" на листах бумаги сюжеты, события. людей. Но при этом содержание ее куда шире, как мне показалось. Она и о любви к родной земле и природе (а иначе как описывать то, что терпеть не можешь?), об особом взгляде на мир и таланте наблюдательности, кода учишься замечать мельчайшие нюансы любого явления, даже самого незначительного, о душевной чуткости, когда каждый встреченный человек для тебя - это целый мир, независимо от его статуса...

Как таковых советов для писателей (вдруг кому будет интересно), здесь мало. Пунктирно автор намечает нам некоторые общие принципы работы, но не перестает повторять при этом, что все перечисленное - очень индивидуально (некоторых писателей он "разберет" чуточку подробнее, интересные рассказы о Грине, Горьком. Гайдаре, Федине, Пришвине: тоже кратко, но очень емко)

Книга скорее для вдохновения, это не практическое руководство (их и без того в последнее время издано достаточно, есть из чего выбрать), это настроение, атмосфера, это бесконечная любовь и уважение к родному языку и родному слову, это доверительный разговор с читателем "за жизнь", передача своего опыта будущим поколениям.

Книга не только для писателей, она вообще для тех, кто творит: в живописи, музыке - без разницы, для тех, кто жить не может без творчества, без погружения в это особое состояние создавания чего-то нового, когда ты хочешь поделиться чем-то с другими, чем-то сокровенным, аккумулированным в душе.

Ожидала прочесть одно - прочла совершенное иное. И ни капельки о том не жалею) 5/5

С этим рассказом у меня связана смешная история. Когда-то в раннем дошкольном детстве мне его прочитала вслух мама, и так получилось, что незадолго до того мне читали "Дед Мазай и зайцы". И так они у меня сплелись в сознании, что я был уверен, что этот рассказ продолжение приключений деда Мазая только уже летом, и зайца я воспринимал как одного из тех, которых он спас в половодье.

И вот, где-то в третьем классе мы знакомились с рассказом на уроке чтения, я такой радостный: "Я знаю этот рассказ, он про деда Мазая!" Учительница очень быстро и доходчиво доказала мне, что дед Мазай тут не причем. Как же мне было обидно, это было такое разочарование, как-будто у меня что-то украли.

А рассказ этот мне всегда очень нравился, как в детстве, так и сейчас. Правильно пишут рецензенты - рассказ о доброте, о милосердии, об ответственности перед природой и о любви к ней, это всё так, это бесспорно. Но главная идея рассказа всё-таки другая...

Помните старый анекдот:
Купил старик корову. - Это хорошо.
Погнали корову в поле, она не вернулась домой. - Это плохо.
Пошел старик искать корову, а нашел ничейную лошадь. - Это хорошо.
Его сын стал объезжать лошадь, упал и сломал ногу. - Это плохо.
Тут началась война и сына не призвали. - Это хорошо.

Так вот и рассказ Пуастовского об этом, о призрачности удачи и неудачи, это замечательная иллюстрация к народной мудрости: "сам не знаешь, где найдешь, где потеряешь". Не промахнись тогда дед Ларион, убей он того зайца и чем бы это для него кончилось? Сгорел бы дед в лесу, как пить дать, сгорел бы. И чем бы обернулась для него его локальная удача - самым большим несчастьем в его жизни могла она оказаться, а он об этом и не узнал бы уже, ведь убитый заяц из-под ног бы не выскочил.

В рассказе не написано - охотился ли дед Ларион на лесную живность после того памятного случая, а только мне думается, что, если дед проникся благодарностью к зайцу, то не должен он больше на охоту ходить, а как, если убитая им зверушка в другой раз ему бы тоже жизнь спасла. Не знаю, как дед Ларион, а я бы уже не решился, хотя я и без того ни разу не решался выстрелить в животинку, ну, не охотник я в душе.

Но может быть и наоборот - дед Ларион потому так озаботился признательностью к "недостреленному" зайцу, что ему нужен индивидуальный "спаситель" как раз для того, чтобы иметь моральное право стрелять в других, мол, им-то я ничем не обязан. Но, если это так, то выходит - дедушка главного урока в своей жизни так и не усвоил, ведь ему на то Господь и послал спасение, чтобы он больше не убивал ради удовольствия. Если бы он тому зайцу попал не в краешек уха, а между глаз, то это он себе бы в лоб выстрелил.

Я планировала начать читать цикл «Повесть о жизни» Константина Георгиевича Паустовского очень много лет. Цикл состоит из шести повестей, открывает его «Далёкие годы», в которой Константин Георгиевич рассказывает о своём детстве и гимназических годах.

Каждая глава - небольшой биографический эпизод. Это было непростое время для писателя - счастливое детство омрачилось разводом родителей, после которого писатель переехал жить к брату матери, а затем к своей бабушке, Викентии Ивановне, полячке по происхождению, с которой у него складываются очень тёплые отношения. В книге много личного: и горечь первой любви, и расставание с родителями и счастливым детством, домом, интересные эпизоды из жизни и учёбы гимназистов, людей, его окружавших. С каждой прочитанной главой знакомилась с любимым писателем всё лучше и лучше, отношения становились ближе.

Одной из ярких граней этой повести является тема воображения и фантазий писателя. Я с неподдельным интересом наблюдала, как мальчишеские грёзы и причудливые выдумки Костика зачастую смущают и даже тревожат его близких, но в то же время являются ключом к его творческому становлению. Как точно подмечает сам автор, «удивительнее всего было то, что за всю жизнь я не встретил ни одного человека, который захотел бы понять или хотя бы оправдать это свойство». Эта неукротимая сила воображения не раз ставит писателя в комичные или непростые ситуации, но в итоге помогает ему абстрагироваться от повседневности и постепенно открывать в себе дар писателя.

Одна из особенно запоминающихся историй - о том, как герой, набравшись смелости, научается "смотреть людям прямо в глаза", чтобы избавиться от насмешливых взглядов. И наставления аптекаря Лазаря Борисовича про то, чтобы стать писателем, нужно уйти в люди, «в ту житейскую школу, которую не заменят никакие книги и отвлечённые размышления».

Погружаясь в мир гимназической жизни Константина Георгиевича, мы встречаем целую галерею колоритных персонажей - от дружелюбных и эксцентричных гимназистов до отчаянных одноклассников вроде будущего убийцы Столыпина. Особого внимания заслуживает образ молодого Михаила Булгакова, предстающего перед нами отчаянным драчуном и борцом за справедливость.

Но мемуары Паустовского - это не просто собрание занимательных историй. Они являют собой глубокое исследование души автора, его нравственных ориентиров и пути становления как личности. Читатель вместе с героем убеждается, что «хорошее и плохое всегда лежат рядом», а порой даже «хорошее» может оказаться скрыто «толщей лжи, нищеты и страданий». Для меня осталось загадкой - что в них художественный вымысел, а что - правда.

Мастерство Паустовского-прозаика во всей красе проявляется в богатстве языка, точности психологических деталей и умении вдохнуть жизнь в самые, казалось бы, рядовые эпизоды. Эта книга - настоящий шедевр русской мемуаристики, заслуживающий самого пристального внимания. Поэтому сразу же приступаю к чтению следующей повести «Беспокойная юность».

Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.

Мне не сложно понять тех людей, которые говорят, что они не любят писателей, пишущих про природу. Жанр - это дело вкуса, и тут не поспоришь.

Но мне сложно понять людей, которые почитав Паустовского, говорят, что относятся к нему безразлично. Что, скажете, авторский язык - это тоже дело вкуса? Безусловно! Но все равно не понимаю.

Я открыл для себя Паустовского без малого год назад. Теперь читаю новое и перечитываю старое. И физически ощущаю, как его слог, его стиль, его меткий и очень образный язык делает меня лучше. Просто почитав его я ощущаю физическую невозможность, например, выразиться крепким словом. Стыдно перед писателем, которого только что читал. Не хочется думать о плохом. Все потому, что после его чтения я чувствовал себя счастливым. Рождалось желание стать немного другим. А разве в такие минуты человек думает о плохом?

А ведь, что удивительно, читал я не "Кара-Бугаз", не своих любимых "Романтиков", не "Мещерскую сторону". Я читал книгу о писательском мастерстве.

Писателем может быть только тот, у кого есть что сказать людям нового, значительного и интересного, тот человек, который видит многое, чего остальные не замечают.

Ну и как, скажите, не признать гениальность человека. написавшего книгу о писательстве интересно, образно, увлекательно? Да не просто хочется признать, а прочитать те его произведения, о которых он упоминал. Это как минимум. Как максимум - прочитать всего Паустовского.

Допускаю, что рано или поздно я его прочитаю всего. Но без фанатизма. А пока лишь замечу, что еще ни у одного писателя не видел такого, извините за сравнение, удачного самопиара. Плохое слово в данном случае, согласен. Другого найти не могу. Наверное у меня речь бедная. Но все же это так. Про свои рассказы и повести Паустовский пишет не много. Он их не расхваливает. Он их не рекламирует. Он не кричит - читайте, я для вас писал. Нет. Отдельными штрихами история написания какого-то произведения, либо просто в двух предложениях - мысль, почему он это писал. И всё! Но даже это написано так, что тебя свербит непроходящее любопытство, и уже ставишь себе цель - прочитать этот его рассказ, и вот этот. И еще тот. А вон такую повесть - во второй раз!

Хорошо может видеть людей и землю только тот, кто их любит.

Богатство настоящего писателя - это его речь и культура. Я понимаю, что читаю очень богатого писателя. И как бы заимствую у него это богатство. Главное - не растерять. Я ведь тоже в некотором слове приобщен к писательскому труду. Да, публицистика и литература - вещи разные, но совершенствуют же себя хорошие журналисты до степени свободного владения художественным стилем. И тут так важны бесценные советы Паустовского о меткости языка, о памяти литератора, о духовной его зоркости. О том, сколько образности он может почерпнуть из одной только природы. И как он себя обогатит, если обратится к другим видам искусства!

Чтение Паустовского оказывает такое же благотворное влияние, как выезд на природу после долгих месяцев в шумном городе. Только не такой выезд, где водку с пивом глушить, и песни до утра горланишь под гитару, а в полную тишину и одиночество.

Уж я-то это давно понял.

Не читала первые три книги, к ним я собираюсь вернуться позже. Но после чьего-то отзыва(прошу прощения, не помню, кто из сочитателей так хорошо похвалил) мне очень захотелось одесский период Паустовского прочитать в первую очередь.
Рассказывая о других, Паустовский расскажет свою жизнь. Одесса. 1920 г. Голодно, холодно, безденежье. И выкручивайся как хочешь. И выкручивались. Голодные репортеры, журналисты, которые хотят работать способны на многое. Просто удивительную "аферу" провернули с информационным отделом. Красиво, нагло. По-одесски. И не удивительно, что именно Одессу Ильф и Петров выбрали для Остапа Бендера родиной. В другом месте просто не смог бы появиться такой виртуоз авантюр. Но пока на дворе 1920 год и Ильф пока еще не писатель, а электрик, монтер.
Голодное время. Фанерный лабиринт и листы денег. Да, зарплату давали листами, а уже на купюры режьте сами или дайте детям- пусть развлекутся. Основная еда - яичная каша, горелый хлеб и мидии. За воду тоже приходилось платить. А вот дрова - воровали.Всего не накупишься.
В то время в Одессе было более-менее спокойно - она была отрезана от войны. Но и спокойствие все равно было относительным.
Также Паустовский расскажет о своей работе в "Моряке". Наверное, рассказ о полотняных удостоверениях для меня стал самым неожиданным - не слышала раньше о таких удостоверениях. А еще о том, как в Одессе скрывали речь Ленина и как нагло украли набор из другой газеты.
А еще просто незабываемо написал о Бабеле. О том, как он пишет.Непростая судьба Бабеля, почти забытого.
Или о Блоке. О новости об его смерти...
Расскажет о своем отпуске в Овидиополе. И как неожиданно ему прямо на голову свалилась девочка Кира и как иногда трудно им пришлось. И как бывают добры люди.
Так и хочется написать здесь о каждом рассказе, истории хоть пару слов. Просто поразительно, как так можно писать?! Все знакомые слова, без наворотов и красивостей, а так проникновенно написано. Каждая строчка - прямо в сердце.
Красавица Одесса и бескрайнее синее море - они прекрасны и незабываемы. Эта книга пахнет солью, йодом и морем. Прекрасная книга.

Название третьей книги Константина Паустовского «Начало неведомого века» из цикла «Повесть о жизни» говорит само за себя: оно откроет окно в бурные годы, когда Россия погрузилась в водоворот революционных преобразований и гражданской смуты. Автор предстаёт перед читателем не сторонним наблюдателем, а живым свидетелем тех драматических событий, запечатлевая их с невероятной яркостью и достоверностью.

С каждым новым томом мемуаров Паустовского повествование всё больше захватывает и интригует. Третья книга рассказывает о тревожном и неспокойном времени 1917-1920 годов, когда власть в стране менялась практически ежедневно, а народ пребывал в состоянии полной растерянности и замешательства. Автор предстаёт перед нами не столько активным участником революционных событий, сколько отстранённым наблюдателем и сочувствующим свидетелем происходящего.

Несмотря на свою отстранённость, Паустовский неоднократно оказывается на грани гибели, лишь чудом избегая расстрела. Сначала его спасают ещё не ожесточившиеся революционные солдаты, готовые признать ошибку. Но позже, когда он вынужден отправиться на юг, ситуация обостряется. Наблюдая за нарастающим градусом насилия и озлобления, Паустовский тонко улавливает трагизм и бессмысленность этих жертв.

Перед нами разворачивается калейдоскоп судеб самых разных людей - от большевистских комиссаров до простых обывателей, - каждый из которых становится носителем собственной уникальной истории. Паустовский обладает удивительным даром проникать во внутренний мир своих героев, будь то загадочный Магалиф или сама легендарная фигура Ленина, чей образ ёмко запечатлён всего в нескольких метких фразах.

Особенно ценны и трогательны описания взаимоотношений автора с матерью, которые в этой книге раскрываются в более позитивном ключе, демонстрируя подлинную близость и родственную любовь. Эти лирические вкрапления смягчают общую мрачноватую атмосферу повествования, наполненного напряжением и бурлением событий.

Эта книга поражает не только точностью и глубиной описаний, но и непосредственностью авторского взгляда, лишённого какой-либо пропагандистской заданности. Перед нами предстаёт живая история, запечатлённая талантливой рукой мастера слова, чьи воспоминания навсегда останутся одним из самых ярких свидетельств эпохи.

Четвёртая часть «Повести о жизни» Константина Паустовского предлагает нам зрелый и стойкий взгляд на мир, окружавший автора. В отличие от предыдущих частей, здесь исчезает теплота семейных связей и глубокие интроспекции — романтика, некогда представляемая детской безмятежностью, обретает суровые и реалистичные черты. События, разворачивающиеся сто лет назад, описаны с поразительной ясностью и актуальностью. Язык Паустовского поражает своей выразительной простотой, благодаря чему чтение приносит истинное удовольствие.

Книга наполнена комическими моментами, что становится неожиданным и приятным открытием. Отсылки к произведениям Ильфа и Петрова, Булгакова создают атмосферу, насыщенную бюрократическим абсурдом и политическими конфликтами, и позволяют глубже осмыслить дух эпохи. Если в начале произведения ещё слышны отголоски радости, то к концу они становятся всё более редкими, уступая место доминирующему чувству отчаяния, реальность становится полной страданий: голода, холода и повседневных затруднений, и жестокая правда о человеческих мучениях вызывает сильные эмоциональные отклики. У персонажей Паустовского есть чему поучиться: прежде всего, радости жизни. Люди сталкивались с гораздо более сложными условиями жизни, чем те, в которых мы находимся сегодня, и создаётся ощущение, что они не жаловались на каждом шагу о том, как всё плохо, и что всё только ухудшится. Они просто жили своей жизнью в том времени и тех обстоятельствах, которые им были даны, и старались улучшить ситуацию, насколько могли.

Паустовский виртуозно переносит читателя в атмосферу своего произведения. Его стиль и ритм варьируются: иногда текст течёт плавно, словно величественная река, а порой ускоряется, увлекая за собой. Это непредсказуемое движение создаёт ощущение, будто сам становишься активным участником описываемых событий.

Мне нравится, как «Повесть о жизни» открывает интересные аспекты бытия в зарождающемся Советском Союзе. Удивительно, что в тот период ещё существовала возможность свободного самовыражения и писательства на разнообразные темы, а террор, который в дальнейшем обрушится на страну, оставался в тени. Книга ярко отображает значение литератора в советской действительности: ожидания от той эпохи, хоть и не оправдались, всё ещё были высокими. Судьбы друзей Паустовского, таких как Бабель, полны трагизма — его расстреляли, а творчество оказалось почти забытым. Тем не менее, в эпоху оттепели его талант вновь был признан, и работы вернулись в печать. К сожалению, Булгаков не имел такой же удачи — его произведения долгое время оставались в тени. С особым вниманием читала про Эдуарда Багрицкого, стихотворения которого очень люблю.

Несмотря на все испытания, «Время больших ожиданий» Константина Паустовского остаётся великолепным художественным произведением, которое продолжает вдохновлять и будить глубокие размышления.

С не меньшим удовольствием была прочитала вторая часть «Повести о жизни» Константина Паустовского под названием «Беспокойная юность». Время это было действительно беспокойное как для людей, так и для эпохи в целом.

Юношеские годы Константина Паустовского стали для него временем напряжённого труда и преданной службы. Писатель отправляется в Москву, чтобы проститься с братом, и его жизнь стремительно меняется. Начав с обычной работы в трамвае, он постепенно учится проявлять истинную человечность в отношении пассажиров, даже к нарушителям. Этот бесценный жизненный урок Паустовский пронёс с собой дальше, вплоть до суровых испытаний Первой мировой войны, когда он устраивается санитаром в эшелонный санитарный поезд.

Оказавшись на фронте, Паустовский продолжил проявлять сострадание и заботу. Преодолевая трудности, он кормит и ухаживает за ранеными солдатами, зачастую рискуя собственной жизнью. Его военные приключения полны драматических и захватывающих моментов - от чудесного спасения от гибели до встречи с врагом, спасающим его от опасной болезни. Эта сила духа, пронизывающая всё повествование, производит поистине завораживающее впечатление.

Юность Паустовского оказалась насыщенной событиями, которые, вне сомнения, оставили глубокий след в его мировоззрении. Будучи романтиком, он сохранил немного наивный взгляд на жизнь, несмотря на познание человеческой жестокости. Именно этот ценный внутренний компас в дальнейшем направил его к литературному творчеству - самому доступному средству познания действительности и приобщения к ней других.

Поразительно, как автору удаётся так тонко и проникновенно передать сложные душевные переживания, перемежая их яркими описаниями природы и глубокими размышлениями. Порой этот поэтичный, цветистый язык может показаться современному читателю излишне искусственным, но он неизменно завораживает и добавляет повествованию особую эмоциональную глубину.

В целом, юные годы Константина Паустовского предстают как удивительная история становления личности, исполненной сострадания и преданности высоким идеалам, которые в дальнейшем будут питать его творческий дар. Очень интересно следить за его жизнью на фоне переломной эпохи российской истории.

...вещи, созданные писателями, в значительной степени автобиографичны.

Вот и всё. Я прочитал всю шеститомную "Повесть о жизни", и ныне пишу отзыв о последней книге, с которой я, собственно, начал чтение этого глобального труда Паустовского, и которую прочитал дважды.

Да-да, именно так всё и было. Мой коллега Николай Владимирович Морохин подарил мне сборник произведений Паустовского, в котором была "Книга скитаний". Ее я прочёл больше года назад и понял - "Повесть о жизни" надо читать полностью, с самого начала. Чем и занимался последние несколько месяцев. И знаете что скажу? Это одно из лучших произведений, прочитанных мной за всю жизнь. А "Книга скитаний" - лучшая из всех шести повестей.

Кто-то пишет, что это наоборот, худшая. Кто-то пеняет автору на то, что книга не такая интересная. Что она наполнена идеологией. Что автор как будто списался.

А вот и нет! Дело лишь в том, что он пишет о тех временах, когда общество все сильнее и сильнее "советизировалось". Это двадцатые и тридцатые годы, расцвет и падение нэпа. Какая идеология может быть в автобиографии первых книг, где сначала речь идет о детстве и юности в царское время, потом о постоянном нахождении автора то в оккупированной Украине, то на Кавказе, где революция толком не произошла. И вот Паустовский снова в Москве, где совсем другая жизнь, где строится коммунизм.

Честное слово, я был в полном восторге от прочитанного. И не только потому, что (повторюсь в который раз), что у Паустовского образный и богатый язык. Но в первую очередь, что вновь рассказывает о самой для меня интересной теме - о журналистике, и не просто, а в газете "Гудок". Ей Богу, я у меня теперь еще один повод гордиться тем, что я сотрудник отраслевой прессы - здесь когда-то работал Паустовский. А также Олеша, Ильф, Булгаков и много других талантливых людей, о которых он рассказывает много и интересно (ну право же, это почти как цикл баек, но только правдивых, а воспринимаются как байки лишь потому, что написаны очень интересно, и кажется мне, описаны гораздо живее, чем в жизни, на что автор имел полное право). И хотя сейчас четвертая полоса в "Гудке" - совсем другая, чем в двадцатые годы, но на самом деле это не имеет никакого значения.

Ну а еще мы узнаем о жизни и творчестве других писателей, поэтом и журналистов, и "Книга скитаний" красочно дополняет всё то, что я знаю из официальной биографии. Поверьте, читать рассказы и воспоминания в таком вот формате гораздо интереснее, и, как мне кажется, полезнее.

А еще - дух времени, или колорит, это уж как вам будет угодно. Разве не интересно проехать с Паустовским в ночном поезде до Пушкино (бог мой, да я сам в каждый приезд в Москву еду в том направлении!), рискуя быть ограбленным бандитами, узнать, как он пытался спасти умирающего беспризорника, как замерзал в пустом домике в лютые морозы в дни, когда страна оплакивала Ленина, как ездил и собирал материал для "Кара-Бугаза", одного из веховых своих произведений, который я еще не читал, но обязательно прочту, и не так уж далеко это время.

Я жалею только об одном. Паустовский, как писал его сын в своих воспоминаниях, начал писать седьмую книгу из "Повести о жизни". Но не успел. А так хотелось узнать, что было дальше...

...нет ничего человечнее слез от любви, нет ничего, что бы так сильно и сладко разрывало сердце. И нет ничего омерзительнее, чем равнодушие человека к своей стране, ее прошлому, настоящему и будущему, к ее языку, быту, к ее лесам и полям, к ее селениям и людям, будь они гении или деревенские сапожники.

Как хорошо после нескольких книг, которые мне не очень понравились, взять книгу своего любимого писателя и насладиться его творчеством. Даже самое предвкушение чтения сродни ожидания праздника. Но часто ожидание праздника лучше самого праздника, а в случае с Паустовским это, конечно, не так.

Итак, мой любимый автор - Паустовский. Мой любимый стиль - публицистика. Мой нелюбимый жанр - автобиография, которая под пером Константина Георгиевича трансформируется в увлекательнейшее произведение. Образный язык. Тонкий юмор. Меткие и мудрые наблюдения.

...как мало в конце концов нужно человеку для счастья, когда счастья нет, и как много нужно, как только оно появляется.

Я писал, и не устану повторять, что читая Паустовского, я испытываю физически все ощущения, которые испытывал он. Чувствую гарь воздуха. Холод дождя. Мерзость той жратвы, которую приходилось есть на фронте. Я презирал тех людей, которых презирал Паустовский. Я влюблялся в тех женщин, которых любил он. Я уверен, что ненавидел бы тех, кого он мог ненавидеть. Но он о них не пишет. Либо предпочел умолчать, либо, что более вероятно, он был выше этого чувства.

"Беспокойная юность" - вторая повесть из шести, вошедших в большую "Книгу о жизни". "Беспокойная юность" - о самом золотом, самом лучшем времени человека, о его ранней молодости. Это тот возраст, когда человек уже не юн, но еще не взрослый. Этот возраст очень незаметно наступает и очень внезапно проходит. Это те годы, когда человек определяется и самоопределяется. В случае с Паустовским это тот возраст, который определил в нем Человека и Писателя.

Но эти годы выпали на очень трудное время (впрочем последующее время было еще труднее). Позади учеба, и начинается Первая мировая война. Перед этим автор, чтобы содержать семью, поступает на службу и работает в московском трамвае. И мы знакомимся не только с этой профессией, но и с географией города, с несколькими трудными, а также анекдотическими случаями.

Давно замечено, что люди, чья жизнь проходит в постоянном движении - машинисты, моряки, летчики, шоферы, - бывают несколько суеверны. Суеверны были и мы, кондукторы московского трамвая.

Потом война. Санитарный поезд. Новые трудности, и первое видение психологии войны. ничего жуткого он не пишет, а по коже мурашки бегают. Потом передовая. Злоключения в составе медицинской бригады... И так вплоть до 1917 года.

Вы знаете, какое чувство я испытывал? Вот читал про бессонные ночи, про беганье через весь санитарный состав с ведрами, про кровь и раненых, про смерть близких людей. Вроде картина мрачная, а написано так, что немного жалеешь о том...

...что это произошло не с тобой.