Далекие годы

Очень жаль, что всю прелесть детства мы начинаем понимать, когда делаемся взрослыми.

Первая часть автобиографической "Повести о жизни" получилась очень лиричной, наверное потому, что посвящена самой нежной и светлой поре - детству. Константин Паустовский с ноткой грусти рассказывает о своей многочисленной семье, о друзьях, о том, как отмечались праздники, как проводили лето, об интересных поездках и людях, с которыми его сводила судьба. Первая треть книги проходит в безмятежности, в красотах украинской глубинки и величественном Киеве. Эти места автор любит всей душой и описывает чарующий мелодичным слогом - разлив Днепра, цветение каштанов, пение птиц - всё дышит свежестью. Однажды мальчик попадает на лето к своему дяде Коле, который живёт в российской глубинке, и влюбляется в эти дикие места. Там он проводит одни из самых счастливых дней своего детства.

Я не знаю страны, обладающей такой огромной лирической силой и такой трогательно живописной - со всей своей грустью, спокойствием и простором, как средняя полоса России. Величину этой любви трудно измерить.

Ну а потом маленький Костя становится гимназистом и безмятежность сменяется весьма насыщенной общественной жизнью. Киевская гимназия, в которую зачислен Константин Паустовский - заведение солидное, способное похвастать изрядным количеством знаменитых выпускников, к примеру, Николаем Ге или Михаилом Булгаковым (большой шутник и заводила). Эта часть книги, пожалуй, самая увлекательная в том смысле, что она переполнена разнообразными событиями и эмоциями. Мне так хотелось делать заметки, выбирать что-то самое-самое, и я даже было начала, но сразу же забросила это безнадёжное занятие, потому как невозможно выделить отдельные куски. И киевская гимназия осталась в моей памяти целиком: учёба, преподаватели, отношения внутри коллектива, трагедии, визит царя, переписка на эсперанто. Гимназия подкупила сразу же, с первых слов инспектора Бодянского:

- Опять опоздал, мизерабль! Становись в угол и думай о своей горькой судьбе!

В личной жизни Кости тоже происходили разные вещи. Иногда приятные, вроде поездки на море или первой любви, такой непонятной и волнующей, когда совсем ещё юный и робкий Костя так и не решился удержать девочку Лену. И всё, что ему осталось, это воспоминание о том, как она плакала при расставании. Или первый опубликованный в журнале рассказ. А иногда случалось и не очень хорошее. Одним из самых тяжёлых для мальчика событий стал уход отца из семьи. Мать осталась одна с четырьмя детьми и еле-еле сводила концы с концами. Старшие дети помогали как могли. Но хуже было то, что везде, в каждом доме семейства (у дядюшек, у бабушек) витал этот дух разлада, который так задевал Костю. Мальчик решил скорее взрослеть. И свою дальнейшую жизнь он видел вне семьи. Ему хотелось самостоятельности. И вот уже выпускной класс, экзамены, университет. И следующая книга "Повести о жизни", которая пока не прочитана.

Люблю автобиографии, а автобиографии хороших писателей – и того больше. И картина эпохи глазами очевидца, и реальные события, и автор точно умеет хорошо рассказывать :) Так что и мимо книги Паустовского я бы никак не прошла.

«Далекие годы» открывают большую его «Повесть о жизни» из 6 частей. В самом начале писатель честно признается, что кое-что все-таки немножко приукрасил (пусть будет «художественно домыслил»), но, в основном, написанное – правда. Что ж, так и запишем.

В этой книге автор рассказывает о своем детстве (вплоть до окончания гимназии). То были еще дореволюционные годы, Костя был младшим сыном в не слишком обеспеченной, но и не бедствующей семье из интеллигенции. И детство его было, судя по всему, очень счастливое и… «полное», что ли. Дальнейших событий и впечатлений, пришедшихся на бурную молодость (Первая мировая война, революция, Гражданская война), конечно, было с лихвой, но с детством Паустовскому, имхо, повезло, до некоторого времени.

Впрочем, у такого, как он, любой период наполнен впечатлениями: за написанным им текстом видится необычайно восприимчивый ко всему вокруг человек, буквально впитывающий в себя краски, линии, звуки, слова, мысли. Живущий с «широко раскрытыми глазами» (и всеми остальными органами чувств), если можно так выразиться. Читая, я даже почти завидовала, что не могу видеть мир так, как это получалось у него. Но это какой-то особый дар, взгляд творца, что ли.

Правда, отсюда же вытекает и небольшой минус книги. В ней ОЧЕНЬ много описаний. О, сами по себе они прекрасны: тонкие, точные, красивые наблюдения, позволяющие читателю на миг увидеть и почувствовать красоту там, где он на нее и внимания не обращал. Но в какой-то момент у тебя наступает перенасыщение: ты уже просто не можешь смотреть на еще один закат или рощу. А автор ничуть не устал их описывать, напротив, если бы дал себе настоящую волю, то, кажется, высыпал бы из рога изобилия (то есть из собственных воспоминаний) еще в три раза больше.

Его родным не слишком-то нравилась эта его склонность к «сумасбродному мечтательству», им (особенно маме) хотелось бы видеть его более «серьезным» человеком. Но Костя прямо-таки с детства был уверен, что станет именно писателем и что нужно «накапливать» в себе то, о чем потом можно будет писать в своих книгах. И вот – смотрел, копил, запоминал. Кстати, даже не помню другого такого случая, когда писатель с детства мечтал бы быть писателем. То есть они, наверное, есть, но мне не вспоминается.

Он и сам много читал, запоем, а еще всю жизнь бредил морем, кораблями, дальними странами, обожал географию. Была в нем этакая романтическая бродяжья струнка, которая в будущем будет толкать его подчас на неожиданные и далекие от здравого смысла, зато дарящие незабываемые впечатления, поступки. Но это я забегаю вперед.

Отец Паустовского тоже был не лишен охоты к перемене мест, а потому семейство успело пожить и в Москве, и в Пскове, и в Вильно, и в Киеве. Еще у Константина было много родственников – собственные родители и братья с сестрой, а также бабушки, дедушки, тети, дяди и т.д., у которых он регулярно гостил. Люди они были «разнообразные» по характеру и жизненным взглядам – от веселой и жизнерадостной тети Нади до суровой и религиозной бабушки-полячки, от искателя приключений дяди Юзи до другой бабушки-турчанки. Обо всех них и их судьбе, о разных семейных традициях, а также о своих детских впечатлениях от поездок к ним, от общения с ними, автор рассказывает весьма живо и интересно. Родственная компания и впрямь подобралась колоритная.

Немало страниц посвящено и жизни в Киеве, учебе в Первой Киевской гимназии (которую за пару лет до Паустовского закончил и Булгаков). Автор рассказывает о своих преподавателях, друзьях и знакомых (некоторые впоследствии тоже стали небезызвестными людьми); о разладе в семье и о том, как пришлось уже в гимназии зарабатывать на жизнь репетиторством; о мелких и крупных событиях того времени и о том, как реагировали на них люди. И из всего этого постепенно вырисовывается интересная такая картина жизни: взгляд человека «изнутри» эпохи, частная жизнь которого иногда – как без этого – соприкасается с событиями, которые потом будут изучать в школе на уроках истории.

Люблю такое читать, и остальные части «Повести о жизни» тоже (почти все) прочитала не без удовольствия.

У меня на Паустовском "галочка". Так сложилось, что он стал некой знаковой фигурой в моём литературном мире, поэтому я нежно храню его в сердце, как что-то светлое, доброе и глубокое. Его родниковый язык имеете половую принадлежность - да, вот такая у меня ассоциация. В моём восприятии мира книг есть женская манера изложения в литературе, а есть мужская. Женская - витиеватая, кружевная и многословная. Мужская - лаконично небрежная, на первый взгляд, но при этом попадающая в самую сердцевину души. Это как грубыми мужскими руками готовить вкуснейшие блюда или виртуозно играть на фортепиано, несмотря на объёмный размер своих пальчиков, как, например, у всем известного в нашей стране Дениса Мацуева. Однако, я уже далеко ушла от Паустовского, как и от его автобиографической и первой книги из сборника "Повесть о жизни".

В данной повести воспоминания автора о своём детстве до поры окончания гимназии. Передо мной именно такой юноша, каким я и представляла себе этого человека. По-мужски сдержанный и спокойный, с добрым сердцем, тонко чувствующей душой и искренне влюблённый в жизнь. В нём угадывается личность фундаментальная и достаточно жизнеустойчивая, несмотря на присутствие тонких струн души. Хоть мама будущего писателя и переживала, что "вывихнутые мозги" Кости не позволят стать ему достойным человеком в жизни, а папа при этом, успокаивая жену, говорил, что - "Пусть будет неудачником, нищим, бродягой, кем угодно, но только не проклятым киевским обывателем!", однако ж из него получился тот, который нам всем известен, и многими горячо любим.

Начало двадцатого века, тревожное начало для нашей страны, пронизанное ветрами перемен - это первые сознательные годы автора, в которые происходило становление личности под влиянием обстановки как в стране, так и в семье юного Кости, в которых о стабильности можно было только мечтать. Конфликт между отцом и матерью, который привёл к многолетней разлуке Кости с родителями был смягчён многочисленными родственниками, проявляющими заботу о юноше. Жизнь будущего писателя не была тяжёлой, поскольку всегда была согрета чьей-то любовью и украшена интересными людьми. Тут всего понемногу - восприятие чужого горя и бедности, семейных скрытых трагедий, первые мгновения несмелой юношеской любви, быстро осевшей, словно утренний туман. Ну и наконец пробы на зуб гранита наук с  началом литературного творчества Паустовского. И вот такие наблюдения и мудрые мысли писателя о детстве:

Очень жаль, что всю прелесть детства мы начинаем понимать, когда делаемся взрослыми. В детстве все было другим. Светлыми и чистыми глазами мы смотрели на мир, и все нам казалось гораздо более ярким.
Ярче было солнце, сильнее пахли поля, громче был гром, обильнее дожди и выше трава. И шире было человеческое сердце, острее горе и в тысячу раз загадочнее была земля, родная земля - самое великолепное, что нам дано для жизни.

Паустовский верен себе - честный, искренний и чистый, без излишних преувеличений и пафоса. Не вьёт кружева, когда описывает природу, но чутко передаёт настроения тонкого наблюдателя и ценителя русской природы, как и своего родного края. Таким я его ощущаю, за это и ценю. Причина, по которой снизила пол бала в своей оценке, чисто субъективная, связанная с моим личным восприятием такого повествования, которое часто свойственно, я думаю, именно автобиографиям. А это - частые событийные перескакивания, присутствие многочисленных фамилий, как и лиц, участвующих в судьбе рассказчика вместе с излишними описательными подробностями жизни. Изложение больше описательное, нежели событийное, а это не всегда и не всем удаётся настолько хорошо, чтобы цепко держать внимание таких читателей, как я.

И в конце два запомнившихся мне мудрых и добрых напутствия писателя для всех нас :

Я догадывался, что в жизни хорошее и плохое лежат рядом. Часто хорошее просвечивает через толщу лжи, нищеты и страданий. Так иногда в конце ненастного дня серые тучи вдруг насквозь просветятся огнем заходящего солнца.
Я старался находить черты хорошего всюду. И часто находил их, конечно. Они могли блеснуть неожиданно, как хрустальная туфелька Золушки из-под ее серого рваного платья, как мог блеснуть где-нибудь на улице внимательный и ласковый взгляд ее глаз. "Это я,- говорил этот взгляд.- Разве ты не узнал меня? Сейчас я обернулась нищенкой, но стоит мне сбросить лохмотья, и я превращусь в принцессу. Жизнь полна неожиданного. Не бойся. Верь в это".

"Кем бы вы ни были, помните мудрый совет: "Ни одного дня без написанной строчки". Трудитесь! Что такое талант? Трижды и четырежды труд. Любите труд, и пусть вам всегда будет жаль с ним расставаться".