Улица

Фауст и Мефистофель.

Фауст

 
Ну, как дела? Идут на лад
Или не ладятся, напротив?
 

Мефистофель

 
Ты извини, не до рулад.
Идем сегодня к Марте в сад.
Как ты, не против?
 

Фауст

 
Я не против.
 

Мефистофель

 
Но от тебя нужна услуга.
 

Фауст

 
Чего не сделаешь для друга?
 

Мефистофель

 
Прикинься, что летел быстрее серны.
Не слыша никакие стой-постой,
Чтоб сообщить, что Мартин благоверный
Усоп в навозе в Падуе святой.
Совсем несложный текст для монолога.
 

Фауст

 
Но я не опускаюсь до подлога.
 

Мефистофель

 
Наш юноша невинен и прекрасен
И с детства не рассказывает басен.
Для памятника ангелу – опока.
В свободу верит, в равенство и в Бога.
 

Фауст

 
Какой же ты неизлечимый враль.
 

Мефистофель

 
А ты есть воплощенная мораль,
И ум твой – как завет, такой же ветхий,
Возвышенный и падкий до обид.
Всю правду ты потом расскажешь Гретхен,
Чистейшую, как тот аптечный бинт.
 

Фауст

 
Не хочется мне облик свой марать.
Но фиг с тобой, идем. Я буду врать.
 

Сад

Маргарита с Фаустом и Марта с Мефистофелем (рука об руку, нога за ногу, слово за слово). Выгуливают друг друга.

Маргарита

 
Как здорово: каюты, трюмы, трапы,
Шелк парусов, упругий взмах весла.
 

Фауст

 
И крокодилы, пальмы, баобабы,
Жена посла…
 

Маргарита

 
Кого она пасла?
 

Фауст

 
Да бегали какие-то по Альпам
За скальпом.
 

Марта

 
Ха-ха! Ой-ой! Какой же вы пошляк.
Не надо на газон, он не стерильный.
 

Мефистофель

 
Мне наплевать на это. Я – маньяк.
 

Марта

 
Вы сексуальный?
 

Мефистофель

 
Нет, многосерийный.
 

Марта

 
Ко многим вы питали интерес?
 

Мефистофель

 
Запал на петербургских поэтесс.
Распутницы с рассудком нездоровым
Меня там обозвали Топоровым.
 

Маргарита

 
А ели вы во Франции лягух?
Как мило.
 

Фауст

 
Да, помнится, поджарили мне двух.
Стошнило.
 

Маргарита

 
Скажите, а какой он, крокодил
Из Нила?
 

Фауст

 
Его я целиком не проглотил,
Стошнило.
 

Марта

 
Не надо здесь. Какой пассаж!
Вы мне испачкали корсаж.
Здесь слишком заросли густы.
Я не хочу! Зачем в кусты?
 

Маргарита

 
За забором не видно соседки?
Можно спрятаться в этой беседке.
 

Фауст

 
Вы – алмаз в драгоценной оправке.
Раздевайтесь, приляжем на травке.
 

Гете

 
Мне и думать об этом нельзя.
И не помнить об этом не вправе я.
 
 
Убежал, перегаром разя,
Потому что кругом порнография.
Танцевали бы вальсы, мазурки,
Прошмыгнул бы я мимо цензурки.
 

Лесная пещера

Фауст

 
Пречистый дух, ты слил меня с природой.
Сижу в тени под буком или грабом.
Отныне ни по пабам, ни по бабам
Я ни ногой. Пропитана дремотой
Твоя пещера цвета изумруда.
Я невесом, как прах из медальона.
Удел угрюмой прозы – нетто, брутто.
Я – бабочка. Я – самка папильона.
 

Мефистофель

 
Я думал, что ты дома на диване.
 

Фауст

 
Иди отсюда к черту, я в нирване.
 

Мефистофель

 
Куда? Куда? Послал бы ближе к бане.
Чего я там не видел у себя.
Пока ты бредишь, кашляя, сипя,
Я забегал к влюбленной нашей пани.
Она заверещала – ох да ах
И утонула в собственных слезах.
 

Фауст

 
В слезах определенно не утонешь.
Чего тебе до девочки, гаденыш.
Не можешь руки к тулову прижать,
Чтоб пакостные пальцы не чесались.
 
 
Сочится из тебя сплошная сальность.
Теперь бежать девчонку утешать.
Приперся, распалил в бедняжке похоть.
Как хорошо: живет недалеко хоть.
 

Мефистофель

 
Беги, спасай красавицу свою.
 

Фауст

 
Задумаешь подглядывать – убью.
 

Н. Савушкина
Чёрный пудель

Сад Марты

Гретхен

 
Послушай, Генрих!
 

Фауст

 
Можно просто Гена!
 

Гретхен

 
Ты молишься совсем не вдохновенно.
 

Фауст целует ее

Гретхен

(отшатнувшись)

 
Кошмар! В разгар Великого поста
твои уста сочатся карбонатом!
И твой приятель, видно, неспроста
мне под камзолом кажется мохнатым.
Лицо внезапнее рвоты,
нос клювом и запах серы…
Вполне способен он льготы
отнять у пенсионеров,
ограбить банк иль девицу
оставить без репутации.
Зачем тебе с ним водиться?
Не лучше ли вам расстаться?
 

Фауст

 
Гретхен, Гретхен, вера в Бога
отцвела в моей душе.
Всё там кажется убого,
как потертое клише.
Ну а добрый мой приятель
мордой мрачен, сердцем чист.
Это имидж. Он – писатель,
циник и постмодернист.
 

У колодца

Лизхен

 
Хочешь, сплетню тебе расскажу про Варвару,
что гуляла всегда с кавалером на пару
и глушила шнапс на каждом банкете,
но при этом девицей писалась в анкете?
Так вот, зацвела в ней чужая мясная завязь.
Еле ходит теперь, по швам расползаясь.
 

Гретхен

 
А коварный соблазнитель
удирает ото всех,
топит в Рейне мятый китель,
на котором делал грех.
Пало целомудрие зеркальцем расколотым.
Бродит дева в рубище, не блистает золотом.
 

На городском валу

Гретхен

 
Черный пудель, что ты брешешь,
что несешься по полям?
Меч Господень, что ты режешь
жизнь мою напополам?
Не могу тебе сказать я,
как обычно: «Верую!»
Мое серенькое платье
провоняло серою.
 

Ночь. Улица перед домом Гретхен

Валентин

 
Восхищался всегда я сестренкой Гретхен.
Нынче веры в ее непорочность нет. «Хен —
несси», поскорей мне неси, кабатчик!
Я устал от насмешек друзей, подначек…
 

(Замечает Фауста и Мефистофеля.)

 
Вон пожаловал хахаль, а с ним Мефистофель —
несоветское имя, сомнительный профиль.
Под балконом козлищи заблеяли на ночь.
Ненавижу певцов, как Савелий Бараныч!
 

(Поет сам.)

 
Черный пудель, что ты вьёшься,
жрёшь объедки под столом.
Нынче ты костей дождёшься.
Я сегодня – костолом!
Кто бесовским звуком арий
горожан смущает сон?
Я расплющу гнусных тварей.
Замолчи, жидомасон!
 

Вырывает гитару Фауста, ломает ее об его же хребет.

Фауст

(Мефистофелю)

 
Возьми гитару. Она звучала…
 

Мефистофель

 
Ты лучше шпагу возьми сначала.
Чуть ниже ворота, чуть левее
кольни беднягу и дай по шее.
 

Мочат Валентина. Убегают.

Гретхен

(высовываясь в окно)

 
Что за Красная площадь?
 

Марта

 
Это кровь Валентина!
 

Валентин

 
Здесь я пал, словно лошадь
от глотка никотина.
Сохнет сердца родник,
весь отравленный ложью.
Смерть, ослабь хоть на миг
свою хватку бульдожью!
Канет грешная Грета
в пучине разврата,
больше не обогрета
любовию брата.
 

Народ

 
Боже, боже, вот и помер
недалекий Валентин.
Он интригу недопонял,
потому что был кретин.
Даже книгу «Фауст» Гёте
не прочел он до сих пор.
Ну так что с него возьмете,
если он простой майор?
 

Собор

Злой дух

 
Зачем ты от кровавого порога
Притопала в красивый наш собор?
Ведь на тебя с небес взирают строго
и матушка твоя, и брат-майор.
И ангелы смеются по латыни,
И чёрт хохочет за твоим плечом.
А ты бесстрастна так, как будто ты не
была повинна никогда ни в чем.
 

Гретхен

 
Соседка, быстро дайте вашу склянку.
Какая сухость у меня во рту!
Глотну я, как Алферова, овсянку.
Она ее любила на спирту.
 

Падает в обморок.

В. Капустина

 
Любой урод, подобный слизню,
Философ или негодяй
Хоть раз в своей пропащей жизни
Себе устроит нагоняй.
 
 
Мол, скольких загубил напрасно,
Разбил о свой могучий борт —
Вон та больна, а та несчастна,
А эта сделала аборт.
 
 
Любой альфонс и прилипала
Под настроение орёт:
«Эх, где моя не пропадала…
Там непременно пропадёт!
 
 
Подставят барышне скамейку
И средь зевак и гадов средь
В петельку так проденут шейку,
Что любо-дорого смотреть».
 
 
И Фаусту покоя нету,
Не впрок и пьянки, и комфорт,
И в саламандровых штиблетах
Шагами поле мерит чёрт:
 
 
Послал Господь клиента – чистый
невротик, неженка, слабак.
А на несчастного Мефисто
Повесят после всех собак.
 
 
Вздыхает тяжко Мефистофель —
Ну ладно уж, быть посему:
Увидеть хочешь милый профиль —
Ступай за ним в саму тюрьму.
 
 
И вот летят быстрее птицы
К девице, что поёт в темнице.
 

Фауст

 
Любимая, кончай трендеть,
Давай покинем эту клеть,
Где ты, как курица с яйцом,
Сидишь с таким твоим лицом.
Не будь, читатель я поэтом,
Взяла гвоздей бы острых горсть,
И Маргаритиным ответом
Забила бы в мужчину гвоздь:
 

Маргарита

 
Кто там? Ты – тот, кого я жду?
Ну так ступай же ты…
 

Фауст

 
Иду!
 

Маргарита

 
С трудом я отравила мать,
Ребёночка убила еле,
Я не могу вам рассказать,
Как сильно все мне надоели.
 
 
Когда устранена семья
Вся – от прабабушки до дочки,
Мечтаю слушать соловья
И нюхать нежные цветочки.
 
 
Я даже к Кушнеру в Лито
Сходила бы, упившись вусмерть,
Когда б я только знала, кто
Такой ваш этот Кушнер.
 

Фауст

 
Она безумна! Красоте
Не выжить при таком-то гнёте.
 

Маргарита

(в сторону)

 
Уж не безумнее, чем те,
Кто переписывает Гёте.
 
 
А дальше – всякие слова,
И много слёз и разбирательств.
Читатель, пухнет голова
От ихних вязких препирательств,
И от борьбы добра со злом.
Каким же, я скажу с размаху,
Мужчине надо быть козлом,
Чтоб предпочла девица плаху!
Читатель, я утомлена.
Чтоб мы не померли со скуки,
Пусть Бог воскликнет: «Спасена!» —
А чёрт: «Я умываю руки».
 

Богатая Лиза
Роман в стихах (весна 2000)

Т. Алферова
Глава 1

 
Сменился век. Героем стал народ.
На кринолины не хватает ситца.
В романах всё пошло наоборот,
Но до сих пор нам памятное снится.
 
 
А если современную струю
Вольем в сюжет, не нами, жаль, избитый?
Короче, интродукцию свою
Вспять протяну из нынешнего быта.
 
 
Итак, она. Студентка, 30 лет,
Филфак, родители – простые инженеры.
Елизавета. Язычок – стилет,
И в удовольствиях порой не знает меры.
Юна, как вешняя заря в дыму депо,
Наивна, как заштатное сельпо.
 
 
Герой Эраст. Серьёзен, одинок,
Как может лишь поэт быть одиноким.
Он под собой порой не чует ног,
Что иногда ему выходит боком,
Поскольку вечно драные носки —
Хорошее подспорье для тоски.
 
 
Но, в сумрачный свой гений погружен,
Диктат материи он отрицает пылко.
Поклонники, как мухи на крюшон,
Слетаются к нему, но ни обмылка
От дивных строк своих не даст продать,
Свободной бедности приемля благодать.
Пускай не признан, но строка тверда,
Как в проруби при минус трех вода.
 
 
Но мой-то стих течет давным-давно,
Как в той же проруби – ты рифмы ждёшь – оно,
Конечно, можно, строк на пятьдесят,
Но надо мною, словно меч, висят
Григорина вскипающие строки —
Героев познакомить нужно в сроки.
 

Б. Григорин
Глава 2

Лиза рыдала – Эраст плакал.

Карамзин

 
Читатель! Радуюсь в душе:
Эраст работает в котельной!
О «поколенье сторожей»
Поговорим потом, отдельно.
Скорей войдем в котельный цех,
Где зуд писательский у всех.
 
 
Вас встретят жар и шум насосов,
Гидроудары в недрах труб.
Зайдя, не задавай вопросов.
Ты попадаешь в тесный круг
Из аутсайдеров, изгоев
(И я отчасти был из коих).
 
 
Мы застаем Эраста в двадцать,
Ну в двадцать с лишним как бы лет.
Сначала думал он спиваться,
Как молодой еще поэт.
А кто сказал, что пить нельзя,
Когда есть деньги и друзья?
 
 
Они в котельной собирались,
И перед тем как почитать,
Сначала пивом надирались,
Чтоб после водкой наверстать.
Мисима, Кафка, Арагон.
Сушняк, «Зубровка», самогон.
 
 
В тот вечер, впрочем, было пусто.
Хотелось плакать, кушать, жить.
Никто не шел. А томик Пруста,
Как ни старался, не открыть.
Он подошел тогда к окну
И видит девушку. Одну.
 
 
Она не то чтоб из эфира,
Но очень легкая была.
В руках бутылочка кефира
Его особо привлекла.
Ошибка девушек, и многих —
мол, смотрят парни лишь на ноги.
 
 
Открыл. Та девушка с бутылкой
Кефира входит на порог.
«Вам, собственно, кого?» – с ухмылкой
И чуть язвительней, чем мог,
Спросил расстроенный Эраст.
«Раз вы открыли, значит, вас».
 
 
А что до Лизы, господа…
 

В. Капустина
Глава 3

 
Что же их гонит, младых и застенчивых
В душные, грязные эти котельные?
От вешних листиков, пташек и птенчиков,
От кинофильмов, где сцены постельные…
 
 
Боже мой, Лиза, куда же ты прешься-то?
В пьяные прешься объятья Эрастовы.
Ведь неприятностей не оберешься ты,
Слез, нищеты, социальных контрастов, и
 
 
Очень возможно, и секса опасного,
Как заржавевшая бритва немытая.
Или зовет тебя жажда напрасного
Или поэзии власть ядовитая?
 
 
Ладно, смахнем же рукою натруженной