Специальный интерес в этом контексте (и не только) представляет глава, написанная С.Е. Федоровым, значимость которой определяют две особенности: объект анализа и уровень его реализации. Речь идет о чрезвычайно трудном варианте формирования коллективной общности в условиях композитарной британской монархии XVI – нач. XVII веков, пытавшейся преодолеть партикуляризм составляющих ее компонентов, – английского, шотландского, ирландского и валлийского. Процесс исследуется на субъективном уровне конструирования концепции коллективной общности, с использованием дискурсивного анализа культурно-логических инструментов в текстах, созданных представителями интеллектуальных групп антиквариев, юристов и богословов. Дополнительный интерес авторской попытке сообщает многолинейность содержательной стороны исследовательского поиска с обращением к историческому прошлому региона. Последнее обстоятельство позволило автору включить в свой анализ такие сюжеты, как проблемы культурного и территориального сосуществования кельтских и германских племен с пропагандистской тенденцией в концепции этих племен, а также теории континуитета в социально – политических институтах и церковной организации (гемот, инсулярная церковь) в истории британского содружества.

Любопытной перекличкой с материалами, публикуемыми С.Е. Федоровым, выглядит исследование А.А. Паламарчук, которое посвящено сложной судьбе «британской» общности в условиях той же композитарной политической структуры, которое она реализует в контексте редкого в отечественной медиевистике и потому особенно ценного анализа права. Дополнительный интерес анализу сообщает факт неунифицированной и сложной правовой ситуации в Англии, где действовали параллельно общее и цивильное право, признающее до известной степени влияние Римского права. Автор иллюстрирует неодинаковое восприятие идеи британской идентичности теоретиками цивильного права с настроем на объединение общности, – и общего права, с настроем на сохранение региональных особенностей.

Монография содержит материалы своеобразной переклички вариантов функционирования политического фактора в стратегии формирования протонациональной идеологии. Её могли создавать в качестве гарантов справедливости высшая судебная инстанция и, следовательно орган государственного аппарата, каким является Парламент во Франции и Парламент Англии как общественный институт (статьи С.К. Цатуровой и О.В. Дмитриевой).

III раздел в монографии: «"Свои” и "чужие”: конфликты или сотрудничество?» – группирует публикации, которые объединяет идея «противопоставления» народов – как почти непременный, весьма эмоциональный и потому опасный компонент этно – национального самосознания.

Материалы раздела отличает конкретность и убедительность, которые обеспечены тщательным анализом не только нарративных, но и документальных источников – немецких, французских, венгерских и австрийских. Они отразили как разнообразие вариантов комбинации этно-конфессиональных элементов в гетерогенных политических образованиях типа Священной Римской империи, Австро-Венгрии или государствах Пиренейского полуострова, так и разнообразие в выборе маркеров, с помощью которых происходила «сортировка» на «своих» и «чужих». Они, наконец, дают любопытные «подсказки» на путях возможного смягчения позиций в восприятии «чужих», которые демонстрировало средневековое Западноевропейское общество – будь то нужда в грамотных профессионалах в управлении немецкими княжествами, – неизбежность «интернационализации» исполнительного верховного аппарата в многоэтнической Австро-Венгрии (Т.Н. Таценко, Т.П. Гусарова), или объективная необходимость в иностранных специалистах в условиях формированиях мануфактурного производства, в частности по причине заинтересованности в освоении новых видов производства во Франции (Е.В. Кириллова).

В главе, написанной Т.П. Гусаровой, проблема кадровой политики Габсбургов в Венгерском королевстве, в частности её хорватского компонента, персонифицирована и документально подтверждена биографией и деятельностью юриста-хорвата Ивана Китонича, что сообщило анализу красноречивую убедительность. Обращают на себя внимание два факта, замеченные автором, которые по нашему мнению свидетельствуют о заметном отставании композитарной монархии Габсбургов и её составляющей – Венгерского королевства на путях модернизации средневекового общества и институционализации здесь государственности. Оба эти обстоятельства не могли не сказаться на процессах формирования «национальной» консолидации. Показательными примерами служат толкование «нации» в правовых нормах государственной жизни, ограниченные рамками дворянского происхождения и причастности к политическому управлению; а также ограничение доступа членов социума к королевской юстиции, – знак выраженного средневекового партикуляризма, затруднявшего оформление института «подданства».

Особый интерес представляют материалы, отразившие этнические и национальные процессы на Пиренейском полуострове в сравнительном сопоставлении их решения в исламской и христианской организациях политического устройства, которые обнаруживают известные совпадения: в вариантах маркирования населения не по принципу крови, но конфессиональной принадлежности; в формальной (вероятно не исключавшей возможного насилия), но «толерантности», благодаря факту признания автономного самоуправления конфессиональных социумов мусульман, иудеев, христиан, – самоуправления, регулируемого договором (И.И. Варьяш).

Выраженный теоретический аспект анализа отражает интересную попытку решения вопроса автором главы в контексте моделей политической культуры, в данном случае, модели, которая формировалась под влиянием особенностей Римской государственности, – отличной, от варианта развития, в Восточном Средиземноморье и ролью Византии в нем.

Итак, материалы, опубликованные в настоящем издании, отразили результаты многостороннего анализа этнонациональных процессов, происходивших в Западной Европе на уровне медленных глубинных изменений в общественной системе, более подвижных государственных форм, с учетом организующей роли политического фактора на уровне идей и эмоций участников процессов, а также примеров опыта взаимодействия «своих» и «чужих», ведущего этноса и малых образований. Подводя итоги коллективного исследовательского поиска, я позволю себе не только подчеркнуть исключительное значение «средневекового» этапа в историческом процессе, в данном случае по показателям этнонационального вектора развития, но попытаюсь аргументировать эту могущую показаться чрезмерной высокую оценку соображениями, в тоже весьма рискованном и обязывающим автора контексте «актуального Средневековья». Попытка не окрашена чувством реванша за долгую недооценку средневековой истории в советской исторической науке XX столетия. Утверждение не продиктовано встречающимися иногда в истории «повторами» старых форм общественного развития, которые, как правило, в современной жизни выглядят неорганичным явлением, будучи только слабым отражением своих оригиналов (рабство сегодня; апроприация публичных государственных служб, публичной власти или собственности, создание частных «дружин» защиты). Речь идет о значимости средневекового опыта при весьма выразительной множественности оснований, обусловивших на наш взгляд эту значимость. Назову три из возможных аргументов.

Это, во-первых, место «средневекового» этапа на шкале исторического времени. Он стал непосредственной «предысторией» современного общества, благодаря потенциалу общественной системы, отличительным признаком которой в условиях социального неравенства был экономически зависимый, но личносвободный мелкий производитель, владеющий орудиями труда, – обстоятельство, которое стимулировало его инициативу. Это позволило именно на данном витке развития обеспечить радикальный поворот в историческом процессе, положив конец доиндустри-альному этапу в мировой истории, обозначив, довольно отчетливо на какое-то время контуры будущего общества. Специфика западноевропейского региона и по ряду показателей Европы в целом, – сделала его лидером социально-экономической, политической и культурной модернизации мирового исторического процесса.

Конечная временная граница этапа, условная и растянутая и для западноевропейского региона, отделена от нас в масштабах исторического времени всего тремя-двумя с половиной столетиями, что делает живой нашу историческую память.

В качестве второго аргумента можно указать на познавательную сторону интересующего нас вопроса, поскольку средневековый опыт обнажает генезис движения от этнической незрелой общности к «национальному» объединению, конкретизируя процесс.

Начальный этап этого движения, который определяет в известной степени будущие возможности, слабости или, наоборот, достижения его результатов, облегчает, таким образом, понимание и усвоение уроков прошлого, или поиски выхода из трудных ситуаций сегодня.

Последний аргумент касается эпистемологии вопроса, убедительно демонстрируя важное условие современного потенциала мирового исторического знания – плодотворность и необходимость комплексного видения явления как наиболее полного из возможных приближений к его воссозданию и пониманию исследователем.

Примечания

¹ Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. СПб.: Алетейя, 2001; Королевский Двор в политической культуре Европы в средние века и Раннее Новое время. Теория. Символика. Церемониал / Отв. ред. Н.А. Хачатурян, М.: Наука, 2004; Священное тело короля. Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. Н.А. Хачатурян, М.: Наука, 2006; Искусство власти: В честь профессора Н.А. Хачатурян / Отв. ред. О.В. Дмитриева, СПб.: Алетейя, 2007; Власть, общество, индивид в Средние века и раннее Новое время / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. М.: Наука, 2008; Хачатурян Н.А. Власть и общество в Западной Европе в Средние века. М., 2008; Властные институты и должности в Европе в Средние века и Раннее Новое время/ Отв. ред. Т.П. Гусарова, М. 2010; Империи и этнонациональные государства в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время / Отв. ред. Н.А. Хачатурян, М.: Наука, 2011; Королевский двор в Англии XV–XVII веков / Отв. ред. С.Е. Федоров. СПб., 2011 (Труды Исторического ф-та. СПбГУ Т.7).

² Пронина Е.А. У истоков национального историописания: Андре Дюшен и Уильям Кэмден: Опыт историко-культурного анализа) Автореферат дисс. на соискание степени кандидата исторических наук. Санкт-Петербург, 2012.

Хачатурян Н.А.