Безуглова Дарья

Родилась в г. Краснодаре, полных 32 года, профессия – философ. От автора:

«Вглядываясь в будущее, человек всегда отталкивается от своего настоящего времени. Качество этого прожитого времени зависит не только от индивидуального внешнего быта, но и от состояния человеческого сознания. По большей части это эссе показывает пример того, каким он может увидеть и заранее прожить в своём воображении возможность будущего для каждого. Определённый взгляд на вещи, который возникает, а после воспринимается как данность самобытия – здесь не более, чем фикция, порождённая обществом в целом. Исторически человеческое общество всегда основывается на своём прошлом и вырастает из него. Совокупность большинства мнений, попытки организации с наибольшим комфортом для жизни без конфликтов не всегда приводят к тем результатам, о которых мечтали. И порой утопия превращается в антиутопию, где ждали прогресса – там происходит регресс».

Вакуумная жизнь. Шаман будущего

Однажды постучал в мою Дверь мой друг и сказал: «Оглянись вокруг и наблюдай молча – о чём люди говорят, то и есть уже их сбывшееся будущее». И я задумался не только над его словами, но и над тем, что открыта была ему моя Дверь. Это особая Дверь, через которую то, что проникло, остаётся и образует нового тебя, достраивая твою личность, меняя разум, сознание, сердце. Под Дверью я подразумеваю некий любознательный аспект процесса познания, при котором возникает не просто новое знание, а приятие возможности нового знания о себе самом. Так, например, когда мы представляем себя в тех или иных обстоятельствах и придумываем, как бы мы поступили. В этом воображении порой больше узнаешь о себе в бесконечно разнообразных вариантах, чем в повседневной жизни, в которой ты можешь сделать только один выбор и переживать его последствия. Повседневная внешняя жизнь ограничена временем, тогда как внутренняя – вне времени, и в себе ты можешь поменять любой выбор и не раз вернуться к началу. Кто-то сказал бы, что это лишь фантазии, что в воображении можно быть королём и править, а в реальной жизни – рабом и пресмыкаться. Можно. Что внешняя жизнь – настоящая, а мысли и переживания – всего лишь игра. Но разве без мыслей и без принятия решения совершаем ли мы хоть один поступок? Даже в аффекте мы выбираем сначала внутри… Можем быть сразу и рабом, и королём…

Внутренняя и внешняя жизни всегда не совпадают. Но мы живём обе, где каждая – полноценная реальность. И мы в каждой делаем выбор. Если голодный человек, умирая, получит вдруг спасительный для него кусок хлеба и обнаружит рядом так же от голода умирающего ребёнка, он встанет перед выбором – спасти себя или ребёнка. В реальной жизни, допустим, он спасает ребёнка и в последние свои часы переживает другой выбор, представляя, что остановил свой голод и что будет жить. Так же наоборот – человек спасает себя, дав ребёнку умереть, и далее, возможно, от угрызений совести или просто так многие годы в его воображении представляет, как он спас дитя. Если бы мог, совершил бы оба действия, в которых внешняя и внутренняя жизни совпали бы, но тогда он убил бы время. Время осталось бы голодным, ведь насыщает время постоянная пополняемость очень конкретных слов и действий, что нельзя исправить. Однако мысли не имеют времени и не менее реальны. Как понять, какой ты человек – хороший или плохой, смелый или трус, здоровый или болезнь отнимает тело, молодой или старый… Если ты всё это живёшь в себе и вне себя, и всё это – человек. Разве можно говорить о правде, когда калека, глядя на себя в зеркало, представляет своё тело идеальным. Что есть правда для него? Его мысли или зеркало по ту сторону его тела? Мы живём две жизни и отвечаем перед собой или перед кем-то ещё за обе. Раб, кланяясь королю, внутри боится, что при поклоне уронит свою корону. Король, принимая поклон, старается угодить рабу, потому что зависим от него.

Сберечь Дверь от вмешательства невозможно, и у каждого двери свои. У кого-то при восприятии нового Дверь захлопывается на все замки, у кого-то она еле висит на петельках от частого приятия, у кого-то такая, что трудно подобрать ключ в очень маленькую замочную скважину. Но Дверь есть у всех. Моя же Дверь, наверное, с глазком, я стараюсь следить, кто или что в неё входит, и выбирать, открыть или нет. Но мой друг прошёл в Дверь и словно стал мною. С некоторыми бывает – когда ты, например, продолжаешь диалог с кем-то близким, кого, увы, давно уже нет в живых, но кто жив в тебе.

Так случилось со мной, что я стал много времени проводить в этом удивительном общении, задавая темы и вопросы и воображая, что бы он мне ответил. Мы часто говорили с ним о будущем человечества и никак не могли разрешить спор: что же в итоге станет преобладающим в жизни для людей? Я утверждал, что сбудутся самые жестокие сценарии, а он – что самые радужные утопии. Но он оказался прав в одном: о чём говорят сейчас -это не настоящее, это фундамент, на котором строится человеческое «завтра».

Я прислушался к людям вокруг, к себе и услышал, что спустя тысячелетия моя Дверь станет совсем иной, и если бы я прожил столько, то и открывалась бы она иначе. Каким способом строился бы выбор внутренней жизни, на каких основах? Что, если познающие себя люди станут страдать от той бесконечности в себе, которая всегда не познана и поражает новым, и захотят, чтобы кто-то или что-то определил предел? Именно внутренний предел, который мы никогда уже не преступим и глубже него в себя не пройдём. При котором сны не будут сниться нам спонтанно, приоткрывая нам всё ещё непознанные глубины слой за слоем, а мы станем просто выдумывать всё осознанно и «снить» их сами себе и друг другу. Тайны перестанут открываться, останется только наличествующее внешнее бытие, и всё, что мы будем представлять из себя, можно будет увидеть простыми глазами. И ничто не станет так же явным, потому что нечему и не из чего будет проявляться. Человек на ладони у себя самого, больше не испытывающий страха при взгляде на своё отражение и не оглядывающийся с сомнениями на свою жизнь.

При таком перевороте моя Дверь перестанет мне принадлежать, она будет общей. Сегодня мы верим, что «обогащаемся» информацией из сети Интернет, на деле же мы просто сливаем в эту сеть наш внутренний мир постоянно и в таких количествах, что опустошаем себя каждый день, каждую ночь, и ничего не остаётся. Разве только лишь жизнь внешняя нас интересует в сети? Разве мы сбрасываем потоки информации о себе только лишь внешне? Бесконечные переписки под чьим-то незнакомым фото, бесконечный бесполезный мнимый выбор – нравится или не нравится нам как чья-то утка, к примеру, дружит с котёнком… Это целая внутренняя жизнь, которая происходит не вне нас, не по ту сторону сети, а внутри. Это та жизнь, которой живёт человек, будучи внутри себя самого в совокупности с внутренностями Интернета. Как отличить одно от другого? Где кончается моя мысль и начинаются мысли сети? Где мой внутренний мир в действительности граничит с миром внутри мирового мира Интернета… Мы срослись душами с бесконечными лентами ненужных и ненастоящих по важности новостей. И большинству очень хочется уже просто стать этой лентой, которой будут жить другие, и как можно больше других. «Лента жизни» вместо самой жизни. Память о себе и о том, сколькие тебя якобы знали – а лучше, одобряли – ещё при жизни, а не посмертно. Вроде постоянных эпитафий всё ещё живому где-то вдалеке незнакомцу – себе самому.

Принято считать, что Интернет меняет людей, что мы впитываем оттуда всё без разбора. Однако, чем именно питает? Тем, что туда помещается людьми же. Стало быть, при постоянном опустошении одних происходит наполнение других? Но это не так, ведь каждый на планете так или иначе причастен к этой сети, и на самом деле большинство с трудом смогут ответить, что за день они прочли или увидели. Всё забывается. Остаётся только чувство опустошения, и чем больше тебя там – твоих слов, фотографий и прочего о тебе, – тем легче засыпать, не думая. Ведь если ты думающий человек с богатым внутренним миром, ты действительно многое переживаешь молча, то порой вполне можешь устать от самого себя. Интернет в таком случае в помощь. Как терапия от избыточности собственного духовного богатства. Моя Дверь распахивается не снаружи, а изнутри, и оттуда вываливается всевозможное мыслетворчество без какой-либо особой цели или направленности на созидание. Просто так, словно обратный процесс познания. Перестав впитывать, личностный вакуум растянется и станет оборотной стороной выплёскивать всё подряд. А если таких, как я, миллионы, миллиарды? Беспрерывно выплескивающих всё в сеть? Неизвестно, есть ли ограничения объёма Интернета. Но мне думается, что существует ограничение объёма человеческого сознания – как минимум, это старость, или просто нежелание мыслить. Что будет, если Интернет в итоге превзойдёт объёмом и качеством всё сознание всего человечества… Ведь для входа и причастности Интернету существует одна Дверь на всех – и она всегда открыта. Но если Интернет как сеть, пространство, как свой собственный внутренний мир со своей Дверью поглотит живой мир людей в себя? Всё вполне может перевернуться – и тогда моей личной Двери не станет, точнее, она будет общей и будет вести не в меня, а из меня. Это не я буду впускать или выпускать, я буду сам из себя выходить и входить. Выходить в Дверь Для Всех. Гулять по сознаниям любых людей, и в моём сознании станут блуждать такие же, больше не будет разницы между личным сознанием и сознанием в сети, и Интернет назовёт себя ЛИЧНОЖИЗНИНЕТом. И сам, без хозяев, будет определять свою же внутреннюю жизнь, в которой люди – лишь часть, переменная, маленькая составляющая, нужная как двигатель. Но не прогресса, а просто движения. ЛИЧНОЖИЗНИНЕТ будет жить нами, а не мы им. Он станет персоналием, который выстроит для нас законы жизни. Хотя я не думаю, что это будут разрушительные законы. Скорее, законы, сохраняющие минимум в нас, исключающие убийства и насилие, но такие, которые не дадут и творческого созидания, чтобы остановить конфликтность нашего индивидуального «я». Если не о чем спорить – не за что и умирать, доказывая свою правоту. Но и смысл жизни для многих будет навсегда потерян. Его заменит не комфорт и не удовольствия, как принято считать, и не развлечения. Смыслом станет довольство. Чем удовольствие отличается от довольства? Удовольствие – чувство индивидуальное, для каждого разное, и потому удовольствия одних часто строились на ограничении и страдании других. Тогда как довольство – коллективное, равнозначное для всех ощущение, тихая гавань, где отдыхает и не включается в жизнь личностное, где в такой гавани один корабль на всех и равные условия. Где этот корабль никогда не отправится в свободное плавание по океану жизни, а будет вечно стоять на причале спокойствия из соображения безопасности и сохранности. И я представляю себе себя в это время и его общую Дверь для всего человечества примерно такой:

«Вы когда-нибудь видели постоянные двери? Это вечно крутящиеся двери, заходя в которые, не останавливаясь, в нужном тебе направлении ты продолжаешь двигаться по кругу, пока не выходишь туда, куда тебе нужно. У нас только с такими дверями строятся дома, а может быть, строится жизнь. Итак, заходя в такую дверь, ты крутишься, ищешь и, наконец, выходишь. Если выход – это Банк (а именно так зачастую и бывает), то направления очевидны, понятны и обозначены заранее, и ты знаешь, куда именно крутит тебя такая дверь. В Банке у тебя есть сейф, есть тайна, есть накопления, есть заслуги…, за которые там платят, и там же тебя знают, и ты снова становишься кредитором. Ты берёшь взаймы нужное тебе и отдаёшь залог – будущие возможности. Так мы живём в нашем прекрасном настоящем, которое построили предки человечества около тысячелетия назад. Мы больше не продаёмся, теперь мы – закладываемся, чтобы получать прибыль себе с себя же. Древние философы, возможно, спросили бы, а кто же здесь управляет всеми вложениями – не Бог ли, или Дьявол? А возможно, и тот, и другой по разные стороны инвестиций, смотря для чего, как и каков результат? Сейчас для нас нет ни богов, ни дьяволов, мы больше не боимся теней, и нам осталось жаль только Гёте. Мы скорбим о нём, как о единственном поэте красоты и ценностей прошлых верований и убеждений, и знаем, что то, что делала с людьми вера, – это то, что они делали с собой. Всё восприятие внешнего было персонально иллюзорно, реальность искажалась под углом живущего и видящего, а теперь мы не искажаем. Победила жизнь внешняя. Просто есть только то, что есть, и мы ничего не желаем более того, что можем действительно осуществить. Страсти наши исчезли, вымерли, потухли, и Прометей нам больше не нужен. К чему огонь, если есть безопасный, дневной свет, не отбрасывающий теней. Да и платить за него не так уж сложно. Мы отдавали души вечности раньше и за малые радости – будь то короткая и глупая любовь, или долгая сытость, вкусы и предпочтения, ради хвастовства и гордыни. Мы жаждали дружбы, да такой, чтобы слёзы капали из глаз, и непонятно было бы, из каких именно – твоих ли, или твоего друга, или же это были бы общие слёзы и восторги. Стоя на распутье, мы, не задумываясь, делали выбор в пользу чувств сердца, с болью только потом осознавая, что всё оказывалось пустым. Сколько ненужных страданий и волнений! От этого приходила ранняя старость, болезни, не имеющие названий. И уже в двадцать лет можно было заметить первые седые волосы, возникшие за одну ночь из-за какой-нибудь ерунды. Раньше именно это и звалось человеческой жизнью.