Фаддей Альхов

Проживает в окружении сосновых боров Марийского края, в городе Йошкар-Оле, что на берегу реки Малая Кокшага. Пишет под псевдонимом Фаддей АЛЬХОВ, который представляет собой аббревиатуру из настоящих имени и фамилии (Альфред Фадеевич Хобер).

Пробы пера состоялись в конце семидесятых годов XX века, но продвижение и становление творческого голоса началось 22 марта 2002 года, когда получила путёвку в жизнь небольшая книжечка, на которую сподвиг младший сын Павел. С тех пор поэзия стала главным делом и смыслом жизни.

В йошкар-олинских издательствах «Стринг» и «Сельские вести» увидели свет многие книги, среди которых:

«Вереница»;

«Они любили Родину свою»;

«Радость, опечаленная грустью»;

«Звёзды падают ввысь»;

«А гражданином быть обязан»;

«Мир живёт, как на вулкане».

В московских издательствах вышли в свет книги «Мелодии времён» («У Никитских ворот», 2015 г.) и «Вековые жизни кольца» (ИСП, 2018 г.). Творческая жизнь продолжается…

Древняя арба

Плетусь, как древняя арба,

За ишаком по горной тропке.

А в небе плещется судьба,

Как алкоголь в хрустальной стопке.

Над тропкой утренний туман

Клубами тянется с ущелья.

Скрипит арба, как истукан,

Роняя звуки утомленья.

И где-то там на спуск пойдём:

Ишак, арба и я за ними.

Вот так в движении живём,

Как листья, временем гонимы.

Отчего?

Отчего в грудь заползает грусть,

Отчего цепляется хандра?

И меня срезает, словно груздь,

Иль скриплю, как тополь средь двора.

Что-то закипает в нас не так,

Вирусы берут над нами верх,

Мысли обвисают, словно птах,

Будь то ворон или красный стерх…

Если веришь – наступает миг,

Прогоняешь ты хандру и грусть,

Разрубаешь узелок интриг,

И душа снимает тяжкий груз.

По-иному смотришь на людей,

Строже принимаешь их дела.

Не хватает в жизни нам друзей –

Чаще так звонят колокола…

Санкт-Петербургу 27 мая 1703 года!

В сиренях утопает Исаакий,

Весна купается в Неве.

Мелькают дни, извечные бродяги,

И кутаются шпили в синеве…

Великий город!

Детище России,

Тебя возможно только лишь любить!

Из века в век идут перипетии,

Но знает Русь, какой ей надо быть!

Тишина…

А тишина – у каждого своя:

Всё реже в лес, к ручью я выбираюсь,

Не так уж часто в рощу отправляюсь

Весною – слушать трели соловья.

Всё тише тишина и колея,

Я в них живу и в чём-то напрягаюсь,

Нередко близким чем-то восторгаюсь

И перемены вижу бытия…

То дождь, то снег, нередко холодит,

Но чаще их в окошко наблюдаю.

Рубиновые ягоды роняя,

Рябина привлекательно горит.

Неспешно жизнь пульсирует моя.

Шумлив наш город, тишину взрывая,

Воспринимаю, в чём-то отрицая,

А тишина – у каждого своя…

Этот мир

Столь неожиданной порой,

Когда её совсем не ждали,

Беда нахлынула тоской,

И разлились вокруг печали.

Плетутся тихие шаги

По взбудораженной планете,

И через всхлипы и глотки

Мы пребываем в чёрном цвете.

Помочь стараясь разделить

Всё то, что горем называют,

Жить по-иному – нам не быть,

Слова, как волны набегают.

Не все лишь сказаны слова,

Не отмахнуться от сомненья,

И слишком поздно в утешенье

Над домом ухает сова.

И продолжается движенье,

Несёт нас суматоха лет.

Мы – уязвимое творенье,

Но только так устроен свет.

Пламя рябинок

Приговорили их на слом –

Дома уходят в память.

И там, где сгинуло село,

Рябинок бьётся пламя.

Там рыщут ветры да снега,

Как волки в непокое,

Речушка там неширока

В объятьях камышовых.

И грустен птичий пересвист

Весеннею порою,

А днём осенним жёлтый лист

Прикроет всё родное.

Уходят дни и времена,

В них выживают люди,

А жизнь движением сильна –

Сквозь Гималаев груды.

Город

Тихий город над рекою,

Что-то есть в тебе такое,

Что меня к тебе влечёт.

Повстречались мы с тобою

В сентябре, златой порою.

Много лет ты – мой оплот.

Белый мех – зимой суровой,

Жарким летом – луг лиловый,

Выше всяческих красот.

Среди улиц есть такая,

На которой проживаю,

Где мои проходят дни.

А ещё – труды-заботы

На единственном заводе,

Пролетели и они.

А ещё – семья и дети,

Старые друзья, соседи –

Встречи, росстани порой.

Мы во времени шагали,

Что могли – всё отдавали

Для страны своей родной.

Жизнь дарила то и это:

И любовь, и боль нередко,

И цветы, и ковыли.

Солнце каждого рассвета

Брали мы, как эстафету,

Жизнь любили, дальше шли…

Ты мне дорог, город счастья,

В самой разной ипостаси,

И во времени – любом!

В переулке тихом, том…

Везувии сошлись

Ну почему, скажи на милость,

Что между нами приключилось,

Повис молчания фугас?

Какая муха укусила,

И нас об этом не спросила,

Огонь душевности угас?

Какая всё же закавыка,

Что после шока, после крика,

Нас оглушила тишина

И развела, как шторм на море,

Оставила двоих в укоре,

Как может только лишь она?

Ну почему, скажи, меж нами –

Меж скал прибрежных – бурунами

С шипеньем пенится волна?

Мы не спешим, чтоб объясниться,

Чтоб озарились наши лица,

А днями – тают времена.

Лежит причина в том какая,

Что узы давние взрывая,

Мы, как Везувии, сошлись,

И со своей, друг, колокольни

Глядим на мир самодовольно?

Водой сквозь сито – тает жизнь…

Новолуние

По лунной орбите

Восходит луна,

– Вы, сударь, не спите? –

Спросила она.

О, как ей ответить?

Кивнул головой,

И строки вот эти

Легли предо мной:

Лунный шар во тьме ночной

Пробирается сквозь тучи,

Как челнок в волне морской –

Неожиданный попутчик.

Шар плывёт, а я лежу

На раскинутой постели

И на лунный шар гляжу,

Оба в этом преуспели.

Друг на друга мы глядим,

Расстоянье не смущает.

Ночь безмолвна, мы не спим,

И стихи душа слагает…

Наталья Бабочкина

Родилась в г. Грозном (Чеченская Республика, РФ), живёт в г. Москве.

По образованию журналист, литературный редактор. Член Союза писателей Москвы.

Публиковалась в журнале «Огонёк», поэтическом альманахе «Муза» и других печатных изданиях. Соавтор литературоведческой монографии «Милая сердцу Малеевка», автор поэтических книг «Всё лучшее – тебе», «Пока живёт на свете доброта», «Я дожидаюсь журавля», «Легко ли быть женщиной». Автор песен на музыку композиторов В. Хоборова, С. Пенявского, И. Васильева и других.

Стихи размещает на литературном портале «Стихи.ру».

Отмечена 18 медалями и знаком «Золотое перо русской литературы».

Творец

На сердце – буря или тишь,

бьёт в спину ветер иль попутный,

ты веселишься иль грустишь —

стихи в тебе живут подспудно.

Пусть их не выразить пока,

они внутри сопят смущённо…

Что ждёт их? Крестная строка?

Концертных залов пол лощёный?

Бумаг заброшенных чердак

иль запах типографской краски?

Ты сам – подёнщик или маг,

или творец прекрасной сказки?

Кровинки

Неуловимые, как случай,

непостижимы и чисты,

они спускаются, как лучик

из поднебесной высоты…

Они карают и возносят,

в них Прометея дух горит,

но их не ангелы приносят –

сама душа животворит…

Осколки жизни, дней пылинки,

минувших чувств бесценный том…

Мои стихи, мои кровинки —

то, что останется потом…

Бусы

Бусы старые, неброские,

порассыпались в пыли…

Ни Цветаеву, ни Бродского

невозможно повторить.

Будешь леску вновь наматывать,

но, как прежде, не собрать…

Ни Тушнову, ни Ахматову

невозможно воссоздать.

Свой талант и дар у всякого —

и дорога, и душа…

Нет на свете одинаковых,

но не стоит подражать.

Наши судьбы надо выстрадать,

повернуть, как русла рек.

Надо так все строчки выстроить,

чтоб запомнились навек,

чтоб нашёптывались знахарски,

повторяясь, как в бреду!

Вновь весна по-пастернаковски

кружит голову в саду…

До новой строчки

Подкатило, допекло,

довело до точки…

Всё, что душу обожгло,

скоро станет строчкой.

В этой строчке прогорят

все мои сомненья…

Сколько строчек встанет в ряд

для стихотворенья!

Ввысь по лезвию ножа —

крестный путь поэта.

Обнажённая душа —

как источник света.

Строк живительных тепло

исцеляет прочно…

Отболело, отлегло…

Что ж, до новой строчки!

Океанская волна

Я переполнена стихами,

как океанская волна,

что то ликуя, то стихая,

воды живительной полна!

Её то вверх, то вниз бросает,

то гонит к берегу прибой,

то примиряет, то спасает,

то возвышает над судьбой…

Шум океанского дыханья,

волн говорливых благодать…

Я переполнена стихами,

чтоб вы могли их прочитать…

И снова вдаль волна помчится,

опережая берега…

В стихах душа моя лучится,

чтобы жалеть и помогать.

Пока душа моя жива

Когда обида или горе

догонят вдруг на вираже,

вступая в бой с самой судьбою,

стихи рождаются в душе.

Когда предательства обманы

готовы душу погубить,

стихи мерцают сквозь туманы

и помогают всё забыть.

Когда удача и веселье

со мною под руку спешат,

стихов пьянящее похмелье

творит счастливая душа.

Когда раздумья и сомненья

спать не дают мне по ночам,

святая грусть стихотворенья

слезою тает, как свеча…

Меж пальцев годы утекают,

оставив в памяти слова…

Так пусть же строчки возникают,

пока душа моя жива!

Строка незваная

Судить строку незваную

бессмысленно и тягостно.

Она придёт нирваною,

искрящейся и радостной.

Она судьбой нашёптана

и сердцем переплавлена.

Она звучит так жертвенно.

Она спасает пламенно.

В грядущее уверовав,

она зовёт к прощению

и борется со скверною,

и жаждет воплощения.

Печаль её бесчисленна,

бессонницей украдена…

Судить её бессмысленно —

она нам Богом дадена.

Жизнь проносится мгновеньем

Жизнь проносится мгновеньем,

нас меняя навсегда,

но живут в стихотворенье

наша радость и беда –

Всё, что, к счастью, миновало,

все надежды на авось,

всё, о чём душа мечтала,

всё, что так и не сбылось…

Жизнь, сгорая, словно порох,

выжигает нас дотла.

Но живут стихи, в которых

я так счастлива была.

И удачу, и везенье,

шорох снега, скрип саней

сохранит стихотворенье

до моих последних дней.

Белая ворона

Шуты живут у трона.

Высмеивают их…

Я – белая ворона

среди людей других.

Всё то, что сердце ранит,

иным и невдомёк…

Всю жизнь вороной странной

земной живу я срок…

Порой не замечают

ни подлость, ни обман…

Вороне не прощают то,

что прощают вам…

О, как она ранима!

Душа обнажена…

А вы идёте мимо,

она для вас страннá…

Раскрой пошире ставни.

Полощется заря.

А грязь к ней не пристанет,

стараетесь зазря…

Она совсем иная,

и мыслей ход иной.

То, что она познает,

неведомо самой…

То, что она расслышит,

не допускает ложь.

То, что она напишет,

не сразу и поймёшь…

Ронять стихи, как перья,

привыкла с детских лет…

Исполнена доверья.

Дарю надежды свет…

Волнения резонны.

Сомненья по плечу…

Я белою вороной

сквозь годы пролечу…

Наше детство

Где ещё отогреться

на земном вираже?

Не кончается детство

в благодарной душе.

Там, где наши истоки,

где начало начал,

для души одинокой

есть надёжный причал.

Ёлок колкие лапы.

Утром травы в росе…

Там и мама, и папа

молодые совсем.

Вспомним детские годы…

Золотая пора!

Летний лагерь, походы,

звон гитар у костра.

Пионерской побудки

по утрам маета…

Что такое фейсбуки,

мы не знали тогда.

Что нам жизнь обещала,

что бы ни припасла,

в нашем детстве – начало

счастья и ремесла…

В школе с первого класса

нас вели по судьбе…

А кружков была масса!

Выбирай по себе.

Есть прекрасное средство —

в детство нас возвратить,

ведь влюблённостей детства

никогда не забыть!

Нас бесплатно лечили.

Жизнь звенела струной!

Мы росли, нас учили,

мы гордились страной!

Много счастья иль мало,

греет детства тепло.

Детство нас сберегало,

смело в юность вело…

Новогодние святки.

Шар на ёлке дрожит…

Нас несло без оглядки

в нашу взрослую жизнь.

Детство где-то в тумане,

пролетают года,

но о нём, как о маме,

будем помнить всегда!

Где-то прямо у сердца

каждый помнится жест…

Не кончается детство

в благодарной душе…

Звонок в детство

Позвонить бы в детство

(будка на углу),

чтобы оглядеться

чинно на ветру,

вспомнить дни былые,

салок шум опять,

словно мы впервые

вышли погулять

по газонам смятым,

по траве в росе…

Были октябрята

мы когда-то все…

Выросли поболе –

летом жгли костры…

Близкие до боли

школьные дворы.

Было дел без меры,

праздник и концерт…

Принят в пионеры –

радость на лице…

Хохот на уроке,

двоечников гам…

Нынче не поймёте,

как училось нам…

Прыгалки, качели,

жажда погулять…

Всё, что не успели,

нам не наверстать.

А когда тревога,

друг нам помогал…

А потом в дорогу

комсомол позвал.

Радость или горе –

на друзей делить…

Детство дорогое

нам не возвратить.

Сберегаем в сердце

всё, что удалось…

Позвонить бы в детство,

вспомнить, как жилось…

Наивное детство

Попробуй в былое вглядеться.

Там молоды мама и папа,

как будто не кончилось детство,

но мишка с заштопанной лапой

напомнит о прежних успехах,

о том, как хотелось стать

взрослым…

Туда никогда не приехать,

но в мыслях вернуться так

просто!

Спасибо, наивное детство!

Я нежно храню тебя в сердце.

Детство милое моё

Память – и мучитель, и награда.

Снова зимний вечер настаёт…

Белой пеленою снегопада

скрыто детство милое моё…

Там сугробы в рост зимой стояли.

Во дворах звенел счастливый смех…

Если бы тогда нам подсказали

то, что детство не вернуть вовек,