Воспоминания о С. Н. Рерихе. Сборник, посвященный 100-летию со дня рождения С. Н. Рериха
(составитель Т. Книжник)

© Международный Центр Рерихов, 2004

* * *

К 100-летию С. Н. Рериха

Я с удовольствием принял предложение написать несколько слов для юбилейного сборника, посвященного 100-летию Святослава Николаевича Рериха, поделиться своими воспоминаниями об этом удивительном человеке.

Замечательный художник, ученый и общественный деятель – С. Н. Рерих, безусловно, личность мирового масштаба. Получив блестящее образование на Западе, долгие годы живя в Индии, Святослав Николаевич не забывал свои корни и очень чутко воспринимал проблемы своей Родины, где, как он говорил, «сошлись Восток и Запад».

Сын знаменитого русского художника, мыслителя и поэта Николая Константиновича и гениальной женщины Елены Ивановны Рерих, Святослав Николаевич достойно продолжил семейную традицию духовного подвижничества, посвятив всю свою жизнь многогранной общественной, научной и миротворческой деятельности. Унаследовав от отца талант художника, Святослав Николаевич подарил миру изумительные живописные полотна, несущие мощный заряд гармонии и добра. Ну а вклад, который он внес в развитие культурных связей между Индией и Россией, во взаимное сближение и понимание наших народов, просто колоссален.

Я с удовольствием вспоминаю наши с Раисой Максимовной встречи со Святославом Николаевичем и его женой Девикой Рани Рерих в Дели и в Москве. Таких встреч было немного, но каждая из них весьма содержательна и памятна. Это – незабываемые беседы обо всем на свете и, прежде всего, о таких вечных общечеловеческих ценностях, как духовность, мораль, красота, гармония. Раиса Максимовна, относившаяся с глубочайшим уважением к гуманистическим идеям Святослава Николаевича, воспринимала проблему сохранения наследия семьи Рерихов как очень важную для нашей страны. Работая в Советском Фонде Культуры, она с огромным воодушевлением и энергией принимала участие в создании музея Рерихов в Москве.

Замечательно, что сегодня у Святослава Николаевича Рериха есть преданные ученики, последователи и хранители его духовного наследия. С сотрудниками Международного Центра Рерихов нас связывают давние и очень добрые отношения. Я знаю, с каким энтузиазмом эти скромные симпатичные люди очень профессионально ведут огромную просветительскую работу, преодолевая массу бюрократических препятствий на своем пути.

Со 100-летием со дня рождения Святослава Николаевича Рериха я хотел бы поздравить весь коллектив Центра Рерихов. Думаю, лучшим мемориалом нашему выдающемуся соотечественнику будет добрая память о нем, его делах и бережное отношение к его творческому наследию. Я от души желаю всему коллективу Центра Рерихов дальнейших успехов в их благородном деле, хороших друзей и всего самого доброго.

С уважением, М. С. Горбачев

31.01.2004 г. Москва

Беседуя с С. Н. Рерихом

Со Святославом Николаевичем Рерихом я познакомился в Индии, в Дели, приехав туда как Посол Советского Союза. Раньше я, конечно, знал о нем, видел в Москве на всяких церемониях, но личных встреч не было. А тут он сам выразил желание встретиться с новым советским послом. Конечно, я тотчас ответил самым горячим согласием, и он приехал в мою резиденцию.

Первое, что бросилось в глаза, – это его внешность. Он был очень красивый человек. Держался вначале строго, сдержанно, был немногословен. Потому что тогда мы были, в сущности, еще незнакомые люди. Постепенно разговорились, почувствовали друг друга, – и официальность исчезла.

Он оказался очень приятным, вежливым, доброжелательным, готовым к дружеской беседе. Покорял его образ старого интеллигентного петербуржца, какие в России вряд ли остались, его спокойный, уравновешенный голос, тембр голоса, речь – изысканная, красивая, немного старомодная (по вполне понятным причинам), достоинство в сочетании с открытостью собеседнику – все это вызывало с первого же раза уважение и восхищение.

Потом мы встречались много раз и спустя какое-то время, можно сказать, подружились. Между нами была разница в возрасте довольно большая, но она как-то не имела значения. Сблизило нас и то, что мы оба были родом из одного города, хотя и с разными названиями: он из Петербурга, я из Ленинграда; он из старых петербуржцев, я из новых…

Но это было потом. А через несколько дней после первой встречи я пригласил Святослава Николаевича с супругой в резиденцию на ужин. Моя супруга тоже принимала участие. Святослав Николаевич ей очень пришелся по душе, произвел прямо-таки неизгладимое впечатление. Она была очень довольна знакомством с ним, долго беседовала, расспрашивала…

А он познакомил нас со своей супругой Девикой Рани – уже немолодой, полноватой, невысокого роста, словоохотливой, веселой, располагающей к себе женщиной. Девика Рани, как я впоследствии убедился, всегда была готова пошутить, посмеяться, покаламбурить. А он «на ее фоне», как правило, молчал и никогда в шаловливых разговорах не участвовал, лишь сдержанно улыбался. Смеялся редко.

(Кстати, когда я был у них дома в Бангалоре, меня просто ошеломила фотография Девики Рани, снятая в молодости: потрясающая, ни с чем не сравнимая женская красота в восточном, индийском духе, красота и изящество.)

Когда завязалась дружба, встречались мы в основном тогда, когда Святослав Николаевич и Девика Рани приезжали в Дели из Бангалора. Останавливались в гостинице и приходили на завтрак, обед или ужин. Чаще всего мы сидели вчетвером. Или вдвоем: жены наши со своими женскими интересами уходили, и мы со Святославом Николаевичем оставались наедине. И тут наступала пора задушевных бесед.

Я любил расспрашивать про его отца, про знаменитую экспедицию, про Матушку, перед которой он благоговел. Святослав Николаевич показал мне как-то ее фотографии: тоже замечательно красивая женщина, но совсем иной – старопетербургской благородной красотой. Это впечатление усиливалось еще тем, что на всех фотографиях она одета в наряды старинного покроя, какие носили еще до революции. Старый аристократический Петербург, да и только!

Его рассказы о жизни семьи Рерихов были для нас особенно интересны. Но еще мне хотелось узнать как можно больше подробностей о северной части Индии, о Гималаях. Дело в том, что мне как послу следовало хорошо знать всю страну, всю Индию, и не по книгам, а воочию или «из первых уст». Мы много поездили, были в разных городах и весях, но в тех горных районах, где Рерихи путешествовали, бывать не приходилось. Когда Святослав Николаевич начинал рассказывать и увлекался, мы с женой слушали, как говорится, разинув рот…

Говорил ли он об искусстве, о своем творчестве? Почти никогда, по крайней мере со мной. Замыслами тоже, не помню, чтобы делился. А вот порассуждать о том, что в мире творится, он любил, огорчался разного рода «безобразиями». Политика – это моя стезя, поэтому я с удовольствием информировал его о событиях в мире, о том, как я представляю себе их дальнейшее развитие. И вот что любопытно: он внимательно выслушивал, но всегда имел свое мнение, которое часто не совпадало с моим. У него на все была особая точка зрения, я понимаю, какая: я говорил как политик и практик, погруженный в конкретность, видящий сиюминутность и ближайшую перспективу, а он рассуждал как философ и гуманист.

А вообще меня удивляло, что он, человек вовсе не политического склада, натура художественная, так хорошо и четко, хотя и на своей лад, во всем разбирается, в курсе всех событий.

Святослава Николаевича очень заботило то, чтобы отношения между Индией и нашей страной не заколебались, но в тот период они, к счастью, были как раз очень хорошие, прочные. При нашем активном содействии (если не сказать больше) осуществлялись грандиозные экономические проекты, строились заводы, в частности металлургический комбинат в Бхилаи, нефтяные объекты. Все это было очень важно, ко всему этому Святослав Николаевич относился с живейшим интересом и восхищался и гордился нашими соотечественниками. В частности, ведь именно наши специалисты нашли здесь нефть! Англичане, уходя из Индии, сказали: «Нефть? В Индии?! – да что вы! Никогда! Ее нет и никогда не будет». А наши – нашли! В районе Бомбея. И индийцы начали ее разрабатывать. И были жутко нам благодарны, просто жутко! В общем, Индия оказалась практически со своей нефтью. И было ясно, что если она хорошо будет заниматься этим делом и не отдавать нефть другим, то она себя сможет обеспечить. С волнением, растроганно говорил Святослав Николаевич о наших ребятах, которые не ради славы и даже, по большому счету, не ради денег, а просто работали – в раскаленных индийских пустынях, чтобы добыть этой стране энергетические ресурсы.

Словом, отношения между нашими странами развивались хорошо, успешно, и Святослав Николаевич говорил, что так и должно быть. Семья Рерихов, как известно, всегда ощущала себя как бы связующим мостом. Они родились в России, а жили в Индии, фактически были индийскими гражданами. Но жизнь начинали в России. Конечно, это был мост. Мы говорили и об этом, но уже не с экономической точки зрения, а с политическо-дружеской…

В то время между нами было большое военное сотрудничество, которое выражалось в поставках оружия для Индии. Мы поставляли много оружия. Но я как посол был озабочен тем, чтобы убедить индийцев не закупать оружие, а с нашей помощью наладить его производство у себя. Стратегически это было правильно. Истребители («МиГ») они уже делали на построенных нами заводах. А вот с танками, бронетранспортерами вышла заминка. Они говорили: «Да нет, мы лучше от вас будем получать». И мне никак не удавалось их переубедить. Поделился этим со Святославом Николаевичем. Он говорит: «Вот упрямцы – получать! А если война? Как тогда получать? Через Гималаи мы же не перетащим ничего. А какая-нибудь блокада морская? Что тогда делать? Нет, надо, чтобы поняли, убедились. Надо самим все производить, самообеспеченность иметь в деле обороны». Я охотно с ним соглашался. Правда, влияния на индийскую политику у него особого не было, хотя он и был вхож в правительство. Думаю даже, что на эти темы он с властями вряд ли разговаривал. И сводилось все к тому, что я изливал перед ним свою душу, а он меня всячески поддерживал: «Ну конечно, конечно! Вы правы». Так вот мы и общались, обсуждая всякие важные проблемы.

Очень гордился он портретом Джавахарлала Неру, который написал для Индийского парламента. Полагаю, что он до сих пор висит там в зале заседаний. Святослав Николаевич был в большой дружбе с Неру, а Неру всегда высоко ценил и глубочайше уважал всю семью Рерихов. Этот портрет прекрасно выполнен, с большой любовью к «оригиналу». Чувствуешь, что это портрет не только выдающегося государственного деятеля, но и друга… Был Святослав Николаевич желанным гостем и в доме Индиры Ганди. И не только благодаря своим исключительным достоинствам и знаменитости, но и потому, что был другом ее отца, – а это в Индии много значит. Можно сказать, они были тоже друзья.

Вот, пожалуй, вкратце и все, что могу сейчас вспомнить.

Юлий Воронцов. Май 2004 г. Москва