Взаимодействие семьи и школы на основе реализации физкультурно-спортивных потребностей учащихся и их родителей

К. Н. Верховцев (Тюмень)

Полноценно функционирующая семья до сих пор остается одним из эффективных институтов воспитания подрастающего поколения. Усиление взаимодействия семьи и школы актуально и в наши дни.

Одним из направлений усиления взаимодействия семьи и школы может стать комплекс мероприятий по развитию форм совместного проведения досуга детей и родителей, просвещения по вопросам воспитания, привития умений и навыков здорового образа жизни, развития физической и спортивной культуры личности детей и родителей.

Для организации взаимодействия семьи и школы можно успешно использовать различные формы и методы организации физкультурно-спортивной деятельности. Реализация такого подхода начинается с изучения и получения информации об интересах и потребностях учащихся и родителей в физкультурно-спортивной деятельности.

В первую очередь необходимо получение первичной информации о физкультурно-спортивных потребностях, их понимании на разных уровнях, анкетирование учителей, учащихся младших, средних и старших классов и их родителей. Данные анкет позволяют определить витальный, социальный, духовный (идеальный) компоненты физкультурно-спортивных потребностей, а также предметное содержание физкультурно-спортивных интересов и потребностей.

Далее необходимо проведение интервьюирования руководителей (физического воспитания) школ, с целью выявления взгляда на проблему «изнутри» образовательного учреждения. Работа проводится в большинстве случаев в виде индивидуальных бесед и обмена мнениями на педагогических советах школ.

Следует обратить особое внимание на соотношение между физкультурно-спортивными потребностями (и интересами) учащихся (и родителей) и их реальными занятиями физической культурой (и спортом), на степень удовлетворенности физкультурно-спортивных потребностей школьников (и членов их семей) и доступность для этого спортивно-технической базы образовательного учреждения или микрорайона. В качестве ресурса могут быть использованы учреждения основного и дополнительного образования, работающие в режиме интегративных комплексов: средняя общеобразовательная школа – детско-юношеский клуб физической подготовки, средняя общеобразовательная школа – детско-юношеская спортивная школа.

На основании проведенных исследований физкультурно-спортивных потребностей учителей, школьников и членов их семей (МАОУ СОШ №№ 32, 37, 57, 66 г. Тюмени, выборка – 2500 чел.) можно представить следующие данные.

Мальчики младшего школьного возраста (7–11 лет) занимаются футболом – 10 %, борьба – 9 %, дзюдо – 8 %. Хотели бы заниматься футболом – 49 %, баскетболом – 34 %, плаванием – 25 %, каратэ – 20 %, бокс – 16 %.

Девочки младшего школьного возраста занимаются дзюдо – 27 %, танцами – 15 %, гимнастикой – 9 %, плаванием – 8 %, аэробика – 7 %. Хотели бы заниматься плаванием – 47 %, танцами – 45 %, кататься на роликах – 24 % и лыжах – 23 %, заниматься аэробикой – 21 %.

Школьники 12–15 лет занимаются футболом – 15 %, дзюдо – 8 %, баскетболом – 7 %. Хотели бы заниматься футболом – 53 %, баскетболом – 32 %, плаванием – 28 %, легкой атлетикой – 22 %, упражнениями на тренажерах – 18 %, лыжным спортом – 16 %.

Школьницы 12–15 лет занимаются аэробикой – 13 %, волейболом – 12 %, танцами – 7 %, плаванием – 7 %. Хотели бы заниматься плаванием – 40 %, танцами – 34 %, аэробикой – 30 %, упражнениями на тренажерах – 27 %, волейболом – 25 %, катанием на роликовых коньках – 22 %, баскетболом – 18 %, теннисом – 17 %, спортивным туризмом – 15 %.

Юноши старшего школьного возраста (16–17 лет) занимаются футболом – 11 %, баскетболом – 9 %, на тренажерах – 8 %. Хотели бы заниматься футболом – 41 %, плаванием – 30 %, баскетболом – 28 %, на тренажерах – 22 %, волейболом – 17 %, лыжами – 15 %, теннисом – 13 %, каратэ – 13 %.

Девушки старшего школьного возраста (16–17 лет) занимаются фитнесом (групповые программы) – 11 %, в тренажерном зале – 10 %, волейболом – 8 %. Хотели бы заниматься фитнесом (групповые программы) – 41 %, танцами – 36 %, плаванием – 35 %, в тренажерном зале – 35 %, волейболом – 20 %, спортивным туризмом – 18 %, гимнастикой – 17 %, теннисом – 14 %, лыжами – 13 %, легкой атлетикой – 12 %.

Мужчины (старшие братья в семьях школьников, молодые родители) в возрасте 18–29 лет занимаются футболом – 10 %, на тренажерах – 7 %, волейболом – 4 %, плаванием – 4 %, рукопашным боем – 4 %. Хотели бы заниматься футболом – 42 %, в тренажерном зале – 34 %, плаванием – 25 %, теннисом – 22 %, боксом – 22 %, лыжами – 19 %, волейболом – 15 %.

Девушки (старшие сестры в семьях школьников и молодые родители) в возрасте 18–29 лет занимаются фитнесом (групповые программы) – 10 %, на тренажерах – 5 %, плаванием – 5 %, танцами – 4 %, волейболом – 3 %. Хотели бы заниматься танцами – 37 %, фитнесом (групповые программы) – 37 %, плаванием – 32 %, в тренажерном зале – 31 %, волейболом – 18 %, лыжами – 18 %, легкой атлетикой – 16 %.

Мужчины (родители школьников) в возрасте 30–54 лет занимаются легкой атлетикой – 4 %, футболом – 3 %, волейболом – 3 %, в тренажерном зале – 2 %, лыжами – 2 %. Хотели бы заниматься футболом – 33 %, плаванием – 27 %, лыжами – 26 %, волейболом – 18 %, в тренажерном зале – 18 %, теннисом – 14 %, шахматами – 14 %.

Женщины (родители школьников) в возрасте 30–54 лет занимаются фитнесом (групповые программы) – 3 %, лыжами – 2 %, легкой атлетикой – 2 %. Хотели бы заниматься лыжами – 34 %, танцами – 25 %, фитнесом (групповые программы) и тренажерном зале – 24 %, волейболом – 17 %, гимнастикой – 17 %, закаливанием организма – 17 %, легкой атлетикой – 14 %.

Очевидно, что при такой развитой мотивации следует предоставлять соответствующие условия для занятий физической и спортивной культурой, приобщать к здоровому образу жизни учащихся и их родителей. А разнообразные организационные формы физкультурно-спортивной деятельности являются актуальным ресурсом организации взаимодействия семьи и школы.

Литература

1. Верховцев К. Н. Структура физкультурно-спортивных потребностей городского населения / К. Н. Верховцев. Тюмень: ТюмГНГУ, 2011. 108 с.

Родительская оценка эмоционального контроля и ее связь с моделью психического у дошкольников

Г. А. Виленская (Москва)

Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант № 12–06-00785.

Ранние этапы онтогенеза человека являются во многом решающими в его дальнейшем развитии. Например, показано, что уровень и характер развития исполнительных функций (и других показателей саморегуляции) в раннем детстве предсказывает уровень их функционирования в среднем детстве и подростковом возрасте [6], а он, в свою очередь, тесно связан с жизненной успешностью взрослого человека – финансовым благополучием, физическим здоровьем, доверием к романтическому партнеру, наличием или отсутствием разного рода зависимостей, вовлеченностью или невовлеченностью в криминальное поведение и т. д. [7].

С точки зрения системно-субъектного подхода [5], реализующего эволюционный подход к проблеме развития субъекта, человек как субъект начинает развиваться уже с младенчества, в процессе выделения себя из физического и социального мира, интегрируя и концептуализируя собственную активность и активность Другого. По аналогии с основными функциями психических процессов, выделенных Б. Ф. Ломовым, выделяются и три функции субъекта: когнитивная, коммуникативная и регулятивная. В качестве когнитивной функции рассматривается понимание и «модель психического» как ее основа [3], а в качестве регулятивной функции – контроль поведения [4] (коммуникативная функция субъекта представлена континуумом субъект-субъектных и субъект-объектных взаимодействий и здесь не рассматривается).

Уже с самых ранних этапов своего развития субъект взаимодействует с окружающей средой как предметной, так и социальной и роль ближайших взрослых – родителей, семьи – в становлении субъектности трудно переоценить. Конечно, здесь реализуется принцип, выдвинутый С. Л. Рубинштейном: «Внешние предпосылки действуют через внутренние условия», т. е. родительско-детское взаимодействие преломляется через индивидуальные особенности ребенка, так же, как и родителя.

В рамках проведенного нами совместно с Е. И. Лебедевой исследования взаимовлияния на ранних этапах контроля поведения и модели психического [1] мы использовали опросник для родителей, оценивающих эмоциональную регуляцию ребенка, сопоставляя его с методиками, основанными на наблюдении за ребенком или на результатах выполнения ребенком тех или иных заданий.

В исследовании участвовали дети, посещающие детские сады г. Москвы в возрасте 3–4 лет. Изучалось совместное развитие и взаимное влияние регуляции поведения, понимаемой как контроль поведения и понимания ментального мира других людей в рамках модели психического. Помимо заданий, оценивающих контроль поведения и модель психического у детей, предъявлялся также опросник для родителей, направленный на оценку саморегуляции детей [8]. Опросник содержит 2 шкалы – эмоциональная лабильность/негативизм и эмоциональная регуляция. В первую шкалу входят вопросы, оценивающие повышенную эмоциональность, переменчивость настроения. Высокий уровень негативизма говорит о проявлении упрямства, несдержанности, вспыльчивости, повышенной возбудимости. Высокий балл по тесту на эмоциональную регуляцию означает хорошо развитую способность управлять своими эмоциональными реакциями, дети с высокими баллами по этой шкале приветливы, реагируют позитивно на других детей и так далее.

По результатам исследования отмечается достаточно небольшая эмоциональная лабильность/негативизм у детей: в 3 года Med=24.00, SD=4,41 (при максимально возможном разбросе 15–60 баллов), т. е. ниже среднего, а по шкале эмоциональной регуляции средний балл очень высок – Мed=28,00, SD=4,45 или 4.17 при максимальном разбросе 8–32 балла). В 4 года лабильность\негативизм несколько повышается, хотя различия не достигают уровня значимости (Med=28,00, SD=5,45), эмоциональная регуляция остается примерно на том же уровне (Med=29,00, SD=3,43). Таким образом, эмоциональный контроль в данной выборке должен быть оценен как высокий, хотя можно отметить некоторую противоречивость в оценках тревожности и лабильности\негативизма.

Показатели эмоциональной лабильности и эмоциональной регуляции рассматривались как показатели эмоционального контроля – одного из компонентов контроля поведения, наряду с когнитивным контролем и контролем действий.

Мы предполагали, что результаты по данному опроснику будут связаны с 1) с другими показателями эмоционального контроля (тревожностью, измеренной по тесту детской тревожности Тэммл – Дорки – Амена [2]; 2) с показателями модели психического и ее предикторов.

Связей с другими показателями оказалось немного. У 3-летних детей наблюдается положительная связь эмоциональной лабильности/ негативизма с уровнем развития модели психического (0,61, р<0,16). Т. е. более эмоционально лабильные и упрямые дети в 3 года имеют лучше развитую модель психического. Этот результат довольно неожиданен, однако можно предложить некоторые объяснения. Одно из возможных объяснений может состоять в том, что в этом возрасте начинается один из кризисных периодов в развитии самосознания. Около 3 лет ребенок начинает утверждать себя как отдельную, самостоятельную, уникальную индивидуальность, что родителями может восприниматься как негативизм, упрямство, капризность и т. п. В то же время, дети, осознавшие себя как самостоятельного отдельного человека, обладающего собственными желаниями, намерениями, планами и пр., скорее всего, будут более способны увидеть это и в другом человеке, т. е. проявить лучшее понимание его ментального мира, более сформированную модель психического.

Другое объяснение – определенная чувствительность детей к эмоциональным сигналам способствует более раннему развитию понимания ментального мира. Подтверждает эту гипотезу и наблюдаемая в 5 лет (в этом возрасте исследовались контроль поведения и модель психического, но не было получено данных по опроснику на эмоциональную регуляцию) связь показателей развития модели психического с тревожностью (r=0,49, p<0,006). Эту взаимосвязь также можно объяснить двояким образом (поскольку корреляционное исследование не позволяет выявить причинно-следственные связи):

1) дети с более высоким уровнем развития модели психического лучше понимают социальные взаимодействия, получают из них больше информации, но в силу возраста еще не умеют ее адекватно интегрировать в свое поведение, что приводит к повышению тревожности в социальных ситуациях;

2) более тревожные дети более внимательные к поведению других людей и начинают более рано улавливать поведенческие признаки, на основании которых может быть построена модель психического.

С учетом корреляции между эмоциональной лабильностью и уровнем развития модели психического в 3 года, более вероятен второй вариант.

В 4 года, однако, связей между результатами опросника для родителей и показателями модели психического и контроля поведения не найдено.

Поскольку исследование было лонгитюдным (хотя не все дети участвовали во всех трех срезах: 3, 4 и 5 лет), мы обратились к межвозрастным связям.

Было обнаружено, что лабильность и негативизм в 4 года взаимосвязаны с тревожностью в 3 года (0,69, р=0,012), т. е. более тревожные в 3 года дети в 4 года более эмоционально лабильны, видимо эта связь отражает общую эмоциональную чувствительность детей. Показатель по шкале «Кубики Кооса» (рассматриваемый нами как показатель контроля действий) в 3 года коррелирует с эмоциональной регуляцией в 4 года (0,67, р=0,017), что говорит о том, что дети в 3 года лучше анализирующие ситуацию, ориентирующиеся на отдельные ее признаки, способные действовать по инструкции, имеют в 4 года лучшую эмоциональную регуляцию.