Аннотация. Рассмотрены несколько типов пространств принятия решений, так или иначе связанных с понятием рефлексии.
Ключевые слова: рефлексия, рекурсия, репрезентация, решение.
S. A. Berezin (Siberian Institute of Management, Novosibirsk)
DECISION – MAKING SPACE: REFLEXION, RECURSION, REPRESENTATION
Abstract. Several types of "decision making spaces" related to the concept of reflexion have been considered.
Keywords: reflexion, recursion, representation, decision.
Естественным вступлением – к изложению данных тезисов является, по-видимому, отсылка к заметке В. А. Лефевра, которая, в свою очередь, рефлексирует знаменитую статью Е. Вигнера: «Мы можем всего лишь вообразить, что как математические структуры, так и метафизические конструкции связаны с архитипическим пластом нашего мышления, который неведомым нам сегодня путем коррелирован с объективными законами Универсума.» [1, c. 422]. В самом деле, использование математических моделей в управлении или в принятии решений (далее, для краткости, «ПР») и дало возможность обсуждать и развивать новые направления науки и ее приложений в разных областях человеческой деятельности.
Богатое содержание самой известной и простой, на первый взгляд, модели В. А. Лефевра трактуется психологом, например, следующим образом: «Его модель «готовности к биполярному выбору» связывает воедино субъективные и объективные аспекты активности. Изящная формула, неожиданное место в которой отводится оператору материальной импликации «→», в два шага связывает мир внутренний, субъективный Я, и мир внешний, объективный, по ту сторону Я. В этой формуле всего четыре символа: а1 – «давление среды», а2 – «образ давления среды», а3 – «интенции» и А – «готовность к биполярному выбору»:
А = (а3 → а2) → а1, (1)
где ai принимает значения 0 или 1.
В этой формуле «вполне наглядно выявлена связь между мирами по обе стороны Я, или, скажем так, идея отраженности внешних контактов индивидуума со средой во внутреннем пространстве его бытия: одно как бы свернуто в другом.» [2, с. 6]
Образно говоря, решение задается здесь тремя «координатами» в некотором «пространстве». В более наглядной интерпретации решение в процессе ПР само оказывается комбинацией частей, его составляющих, как, например, трактуется нечеткая операция «слияния» двух нечетких («расплывчатых») множеств – аналог классических теоретико-множественных операций пересечения и объединения:«…мы будем говорить, что решение – понимаемое как расплывчатое множество – является слиянием целей и ограничений. Таким образом, «слияние» приобретает смысл «пересечения» или «алгебраического произведения» в зависимости от интерпретации союза «И»…, кроме того, ему может быть приписано какое-либо другое конкретное значение, если возникает необходимость в специальной интерпретации союза «И»… Коротко обобщенное определение решения можно сформулировать следующим образом:
«Решение = Слияние целей и ограничений»… ([3, c.188]).
Здесь по-видимому стоит подчеркнуть, что в приведенном выше символическом равенстве «решение» также параметрически зависит от трех составляющих: целей, ограничений и способов их комбинации – слияний. Более того, «слияние», интерпретируемое классиками в приведенном выше фрагменте как пересечение множеств может быть интерпретировано в ходе решения иных задач и как их объединение.
Еще одна особенность, отмеченная в обзоре в статье [2, с.8], – трактовка рефлексивной цепочки как «многоэтажной степени», которая является, как известно, итерацией умножения, т. е. частным случаем схемы рекурсии. Эта схема играет важную роль в теории алгоритмов, например, показано, что «достаточно большой» класс рекурсивных функций, а именно, все примитивно рекурсивные 1-местные функции могут быть получены из двух простейших подстановками и применением операции «итерации общего вида»:
(f | h)(g), (2)
где f, g,h – функции одного аргумента из N в N, N = {0,1,2, …},
f – итерируемая функция, g— начальная функция, h— счетчик итераций.
Операция, задаваемая формулой (2), является простейшей рекурсивной схемой, частным случаем так называемой «примитивной рекурсии», тем не менее, ее достаточно для получения всех одноместных примитивно-рекурсивных функции из начальных 0, х, х+1. А это означает, в свою очередь, что любое рекурсивно-перечислимое множество может быть получено как множество значений такой функции, т. е. множество, полученное некоторым алгоритмом, может быть представлено в таком виде.
Таким образом, мы имеем, вообще говоря, представление любого алгоритмически перечислимого множества с помощью трех «координатных» функций (2), следовательно, если (2) есть результат некоторого «решения» в процессе ПР, то он получается комбинацией стандартных операций из трех фиксированных исходных «решений». Здесь необходимо также подчеркнуть, что представление в виде (2) позволяет вводить в рассмотрение динамический аспект, поскольку в него входят функции, заданные на натуральном ряде, а тот, в свою очередь, можно трактовать как ряд дискретных моментов времени. Например, формулой (2) иллюстрируется работа 3D-принтера.
Рассмотренные выше соображения относительно интерпретаций вариантов «заполнения» пространства решений имеют выход и за пределы круга естественных и гуманитарных наук, о чем уже давно ведется дискуссия в аспекте общекультурных проблем (прежде всего, с точки зрения учета «человеческого фактора»), в частности, среди специалистов по компьютерной графике и интерактивным изобразительным техникам, о чем свидетельствуют две приводимые ниже цитаты:
«…интерактивная эстетика направлена на то, чтобы подорвать декартовскую привилегию ума над материей, заземляя опыт погружения в собственных внутренних телесных процессах участника, тем самым вновь подтверждая присутствие тела в виртуальном пространстве. Кроме того, взаимодействие призвано преодолеть декартовский дуализм объекта и предмета путем подчеркивания взаимной взаимосвязи между «я» и «другими», а также поощрения поведения, основанного на мягкости и чувствительности, а не на господстве и контроле.» [5, c.503]
«Как пространство представлено в искусстве, науке, религии и других областях культуры, во многом раскрывает природу культуры и передает множество усвоенных понятий отдельным членам общества, так и различия в опыте и интерпретации между людьми и субкультурными группами взаимно влияют на более крупные культурные конструкции пространственности – как на метафоры, так и на практику. Как мы формируем и используем пространственные представления, метафоры и нарративы при построении (в частности) интерактивных средств массовой информации, оказывает огромное влияние на тех, кто будет использовать нашу работу и на то, как она будет интегрирована и интерпретирована…» [5, c.503]
1. Лефевр В. А. Необъяснимая эффективность метафизических рассуждений при построении математических моделей // в кн. «Рефлексия», М.: Когито-Центр, 2003, с. 426.
2. Петровский В. А.Гауди в психологии (к 80-летию В. А. Лефевра) // Рефлексивные процессы и управление, Т.16, N 1–2, 2016 г., c.5-14.
3. Беллман Р., Заде Л. Принятие решений в расплывчатых условиях // в кн. «Вопросы анализа и процедуры принятия решений. Сборник переводов», М.: Мир, 1976, с. 172–191.
4. Березин С. А. Об алгебре одноместных примитивно-рекурсивных функций с операцией итерации общего вида // Кибернетика (Киев), N3, 1976 г., с. 12–19.
5. Garvey G., Laurel B., Tow R., Staveley J.Grids, Guys and Gals: Are you oppressed by the Cartesian Coordinate System? // SIGGRAPH' 95: Proceedings of the 22nd annual conference on computer graphics and interactive techniques. ACM, New York, NY, USA, 1995, pp 503–505.
Аннотация. Работа посвящена критическому рефлексивному анализу проблем информатизации и кибернетизации мирового сообщества. Показана несостоятельность традиционных концепций о безусловной пользе производства и распространения знаний на базе неограниченного доступа к информационным технологиям. Раскрыт конфликт между стремлением человека к совершенству и его биологическими инстинктами, который резко обостряется в процессе ускоряющейся кибернетизации. Утверждается, что на место традиционной антропологии Homo Sapiens приходит новая неизведанная антропология Homo Cyberneticus, которая характеризуется встречными процессами очеловечивания кибернетических систем и кибернетизацией человеческого поведения, мышления и мотивации. Показана, что воля к заблуждению сопутствует воле к совершенству, точно также, как воля к подчинению сопутствует воле к господству. Опасное обострение противоречия между этими противоположными устремлениями усугубляется с ускорением кибернетизации и информатизации мирового сообщества.
Ключевые слова: рефлексивное восхождение, рефлексивная слепота, воля к совершенству, воля к заблуждению, антропология Homo Ceberneticus.
V. I. Borsevici (Public Chamber under the President of the Republic of Moldova, Chisinau, Republic of Moldova)
THE WILL TO PERFECTION AND THE WILL TO DILUSION: THE REFLEXIVE CLIMB AND THE "BIOLOGICAL GRAVITATION" OF HOMO CYBERNETICUS
Annotation. The work is devoted to a critical reflexive analysis of problems of informatization and cybernatization of the world community. Is shown the inconsistency of traditional concepts about the unconditional benefit of production and distribution of knowledge based on unrestricted access to informational technologies. Is revealed a conflict between man's will to perfection and his biological instincts, which is sharply exacerbated in the process of accelerating cybernatization. It is proveing that in place of the traditional anthropology of Homo Sapiens comes the new and unexplored anthropology of Homo Cyberneticus, which is characterized by opposing processes of humanization of cybernetic systems and cybernatization of human behavior, thinking and motivation. It is shown that the will to delusion accompanies the will to perfection, just as the will to subordination accompanies the will to dominate. The dangerous aggravation of the contradiction between these opposite aspirations is aggravated with the acceleration of cybernatization and informatization of the world community.
Keywords: reflexive climbing, reflexive blindness, will to perfection, will to delusion, anthropology of Homo Ceberneticus.
"Совершенство" – это идеал, это цель, это "дальше некуда". "Заблудиться" – это либо потерять направление к цели, либо утратить всякое представление о ней. Но воля к совершенству и воля к заблуждению неразлучны. Заблудившись в поисках представлений о "совершенстве", человек теряет смысл своего существования. Но уверовав в какое-либо призрачное "совершенство" и не находя его в реальном мире, уверовавший неизбежно начинает ломать, переделывать и дополнять реальность в погоне за призрачной мечтой.
Обратимся к феномену кибернетизации. В своём стремлении к совершенству процесс интенсивного развития киборгов, оснащенных искусственным интеллектом, неизбежно сопровождается встречным процессом "кибернетизации человека". Причем не только с точки зрения "умных имплантов", но и сточки зрения радикального изменения его социального поведения. Последнее означает, что традиционная антропология Homo Sapiens с неизбежностью превращается в некую трудно постижимую "антропологию Homo Cyberneticus".
Образно говоря, куклы становятся все более похожими на людей, тогда как люди – на кукол, которых они лепят с помощью этих же самых кукол. Анимация и апофения политического и финансового Диснейленда все более перемещаются в киберпространство и оттуда начинают управлять миром людей, идей, вещей и этим же самым киберпространством.
В этой связи вполне уместно вспомнить, что знаменитый Френсис Фукуяма, автор нашумевшего "Конца истории", предрекавшего неминуемую победу глобализма как вершины исторического процесса, опирался на могучий тезис Гегеля, согласно которому мировой прогресс неизбежно завершится построением "совершенного" общества (под которым он подразумевал прусскую монархию, а его ученик Маркс – "коммунистическое общество"). Фундаментальная ошибка обоих мыслителей заключалась в том, что в различных культурах и субкультурах понятия "совершенства" весьма различны, и в неизбежном столкновении этих различных "совершенств" виноватым оказывается, как раз одно общее для них "несовершенство" – воля к власти, богатству, престижу и … заблуждению.
В погоне за призрачным "совершенством" – сверхприбылью, рынок торговли контрактами в настоящее время более, чем в 100(!) раз превысил рынок реальных активов, основ реальной экономики. Звезды журнала "Форбс", оперирующие десятками миллиардов долларов, для людей, оперирующих десятками триллионов (т. е. за пределами банковских балансов) кажутся "мелкими людишками". Так, миллиардер Трамп, самый богатый из всех президентов США, почувствовал это на собственной шкуре: его начали "загонять в стойло" и вынудили "загонять в стойло" других. Отметим, что появление такой мощной "надбанковской" власти стало возможным только благодаря современным информационным технологиям.
В свое время мудрый Константин Великий первым понял, что одного принципа "Хлеба и зрелищ!" для спасения Рима явно недостаточно, и что принцип "Горе побежденным!" должен быть дополнен инновационным оксюмороном "имперского христианства". Но римские императоры забыли о великом предупреждении Саллюстия Цезарю: "Любовь к деньгам разрушит Рим!". Веспасиановский принцип "Деньги не пахнут!" только усугубил положение. В конце концов, воля к ложному "совершенству" и воля к заблуждению обрушили Великий Град до того, как его разрушили орды отчаянных и алчных варваров-германцев, в состав которых входили мало известные тогда племена англов и саксов. Последние, в конце концов, и оказались истинными наследниками Римской Империи.
Ныне современные воины-"крестоносцы" Четвертого Рима все более превращаются в менял-"тамплиеров", утративших христианские ценности на пути к неминуемой гибели перед лицом возрождающихся ныне "варварских империй". Но тогдашние тамплиеры хотя бы поклонялись вполне материальному "золотому тельцу", тогда как нынешние – всего лишь призрачной, "оцифрованной мамоне". Так ныне "оцифрованная реальность" постепенно превращается в призрачную "дополненную реальность", поглощая жизненные ресурсы Homo Sapiens, неизбежно превращающегося в Homo Cyberneticus.
Предтечи, пророки, подвижники и создатели современной эпохи интернета (некоторые называют ее сейчас не менее как "новой политэкономической формацией") в состоянии полного "рефлексивного ослепления", порожденного слепой верой в бэконовскую максиму "Знание-Сила", глубоко заблуждались в своих визионерских и ослепительных видениях Будущего. А ведь элементарный взгляд с более высокой рефлексивной позиции подсказал бы им, что знание, как всякая сила, есть понятие внеаксиологическое – благостной или преступной эту силу делают только намерения ее обладателей. И чем более могуча эта сила, тем выше моральная ответственность ее создателей за последствия своего творения.
Но уроки великих моральных терзаний Эйнштейна и Бора ничему не научили новое поколение ученых и технологов. И потому последствия оказались далеко не только и не столь благостными. С одной стороны, интернет оказался заложником мощных геополитических сил, ведущих мировых банков и транснациональных корпораций, ареной невиданных по своему размаху информационных войн, тотальной слежки, манипуляций массовым сознанием, а также навязыванием разрушительных неолиберальных "принципов и ценностей", тотальным "пиаром", гипнотической потребительской рекламой и лавиной "фейковских" новостей.
С другой стороны, интернет стал поприщем невиданных "кибератак", разгула террористических организаций, человеконенавистнических идеологий, мифологий и суицидальных интернет-сообществ, а также мракобесия, оккультизма и невежества, обеспеченных технологиями самых продвинутых знаний. И это отнюдь не "эпифеноменон", не акциденция, сопутствующая благой интенции, и даже не феномен – это "новая феноменология духа", порожденная новой антропологией – антропологией Homo Cyberneticus.
Не меньшую озабоченность вызывает и стремительное развитие "дополненной реальности", когда реальная картина и звуки реального мира стали замещаться и скрещиваться с картинами и звуками виртуальной реальности, когда глубинные и неосознанные мании и фобии стали обретать четкие "электронные" и "оцифрованные" формы. Невиданные никогда ранее "интернет-крысоловы" с помощью неслыханных ранее "интернет-флейт" стали увлекать детей и молодое поколение Homo Internetus в "черную дыру" убивания времени и ювенального суицида. Вспомним разгул "дополненной реальности" внезапно выпорхнувших на белый свет "покемонов" и таинственную, зловещую интернет-игру "Синий Кит".
Почему дети так легко вступали и затем не могли вырваться из засасывающего и заколдованного водоворота этой страшной интернет-игры? Сама постановка такого вопроса оказалась неверной – они не "не могли", они не хотели, более того – они истово стремились в эту суицидальную воронку, поддаваясь садистским голосам "интернет-сирен". Последние последовательно отключали у них спасительную петлю рефлексивной обратной связи, чем вводили их в состояние "рефлексивной слепоты", а затем и полнейшего "рефлексивного ослепления". Более того, рано или поздно азарт Игры (а это отнюдь не интеллектуальная "Игра в бисер" Г. Хассе) достигал такого уровня, что автоматика их подсознания вызывала агрессивную психологическую защиту по отношению к любым источникам, могущим подорвать их проснувшуюся волю к подчинению и заблуждению. Игра постепенно превращалась в ослепляющую реальность, а реальность – в жалкую иллюзию существования. В конце концов, воля к подчинению (Э. Фромм) превращалась в смертоносную волю к заблуждению (вспомним знаменитое: "я сам обманываться рад…").
О проекте
О подписке