В постсоветский период в России стали быстро развиваться креативные практики, использующие субъективные представления для организации деятельности и решения стоящих перед субъектом задач. Высокую эффективность показали практики креативной экономики, в значительной степени вытеснив провозглашенное в СССР научное управление экономикой. Развивалась креативная политология. Решая неразрешимые для научной медицины задачи без опоры на научные модели, креативная медицина стала завоевывать уже заметное место на рынке медицинских услуг. Были созданы альтернативные государственной системе квалификации научных кадров самодеятельные структуры, фиксирующие открытия и присваивающие ученые степени и звания. Было создано множество альтернативных академий со своими академиками и президентами. Практическая эффективность креативной экономики делает невозможным существование науки без признания реальности этих практик.

Мы уже отметили, что формирование практического знания креативных практик приводит к выделению деятельностных каналов реальности, в которых и осуществляется познание и деятельность этих практик. Одним из результатов такого канализированного познания и деятельности является выделение объектов и событий, определяющих актуальную онтологию канала реальности. Субъект ставит и решает свои задачи как операции со структурированными им объектами и событиями такой актуальной онтологии его собственного канала реальности. Такими действиями он стабилизирует свой канал реальности и структурирующиеся в нем актуальные объекты и события.

Каждый человек в мире собственных объектов и событий его собственного канала реальности реагирует на них. Другим его поведение может показаться странным, иррациональным, но для него это вполне разумное реагирование на видимые им объективные ситуации (хотя и не видимые для других, не включенных в деятельность). Возникает кажущийся парадокс: ситуации объективно реальны, но имеют размерность деятельности и не могут наблюдаться субъектом меньшей размерности – без размерности деятельности. Такой моломерный наблюдатель отрицает действительность собственной онтологии субъекта креативной деятельности, так как в его собственной маломерной реальности этих объектов и событий действительно нет.

Здесь креативные субъекты рассматриваются не как замкнутые динамические системы, а как открытые в культуру автопоэтические системы, постоянно воссоздающие себя и создающие собственные онтологии и собственные пространство и время. Поэтому и каналы реальности автопоэтических субъектов не могут быть рассмотрены как динамические системы, развивающиеся в одной заданной для всех онтологии и пространственно-временной структуре. Их необходимо рассматривать как автопоэтические реальности, порождающие собственную онтологию и пространственно-временную структуру. И именно при актуализации этой структуры может быть осуществлена идентификация их собственных онтологий.

Структурирующиеся в деятельности объекты и события, как и канал реальности, в котором они находятся, виртуальны. При изменениях автопоэзиса могут прекращать существование как каналы реальности, так и структурировавшиеся в них актуальные объекты и события. С этих позиций любая социальная реальность может быть рассмотрена как результат коммуникации множества собственных виртуальных каналов реальности социальных субъектов. В.И.Аршинов выделяет то, что они стягиваются в некие «фигуры» – гештальты, которые стремятся к самодостраиванию.

Культура, экономика и наука, современной России являются такими, склонными самодостраиваться каналами коммуникации множества ее автопоэтических субъектов, в которых можно выделить гештальты отдельных автопоэзисов. В этом случае важнейшим качеством этих каналов коммуникации должна быть поддержка ими автопоэзиса участников коммуникации.

Однако во многих случаях в коммуникации автопоэтических субъектов одним из партнеров выдвигается неосознанное требование прекращения другим партнером по коммуникации его автопоэзиса и перехода в русло автопоэзиса первого субъекта или даже в некое никем не осуществляемое идеализированное русло.

Такие требования часто предъявляются со стороны субъектов рынка науке, культуре и другим субъектам общества, как не умеющим жить по правилам рынка, а со стороны науки – реальным креативным практикам экономики, политологии, управления, права, педагогики, психологии, медицины как требование научности их деятельности. Здесь то и оказывается нарушенной коммуникация и возникают конфликты. Предъявляемые науке требования рыночной эффективности и предъявляемые практикам требования научности во многих случаях являются требованием перехода в сконструированный на бумаге канал реальности и прекращения субъектом своего реального автопоэзиса.

С позиции точных определений, это означает, что наблюдаемость действительности для используемых моделей возможна только в детерминированном этими моделями канале деятельности социальных субъектов, тогда как актуальная действительность оказалась вне этого канала и стала ненаблюдаемой.

Однако требование к партнеру по социальной коммуникации перенести его автопоэзис в наблюдаемое модельное русло в данном случае эквивалентно требованию прекращения им своего автопоэзиса – самоуничтожения.

Ненаблюдаемость автопоэтических субъектов и их каналов реальности практическим знанием и системой научного знания приводит к полной непредсказуемости формирования, развития и действий таких субъектов, непрогнозируемости социального развития.

Необходимо понять, что онтологии каналов реальности субъекта не должны быть разрушены в коммуникации, если они обеспечивают его жизнедеятельность, являются важной реальностью автопоэзиса этого субъекта.

Это относится и к коммуникации науки с креативными практиками и традиционной культурой и к коммуникации в правовом поле.

Здесь мы приходим к концепции рефлексивной науки и, в том числе, рефлексивной социологии и рефлексивного права, имеющих доступ к внутреннему опыту своего субъекта и соотнесенных с его автопоэзисом. Средством такого доступа для субъекта автопоэзиса являются определяемые нами его рефлексивные площадки – собираемые для структурирования реальности трансдисциплинарные комплексы моделей.

Сегодня трансдисциплинарные рефлексивные площадки для управления деятельностью автопоэтических субъектов строятся в самых различных отраслях социальной практики.

Для науки пока еще не принято фиксировать внимание на глубине различий научной истины для разных людей, в зависимости от их внутренней организации, от их духовного становления. Такие различия научной истины проистекают из вполне естественного различия объективных деятельностных и жизнедеятельностных реальностей, в которых строится и осуществляется деятельность. Наука все еще тяготеет к представлению о том, что научное знание должно носить универсальный – одинаковый для всех людей характер. Этот предрассудок (действующий раньше рассудка) толкает к неприятию теоретических конструкций, противоречащих привычному для каждого конкретного субъекта (но совершенно непривычному для многих других) видению мира. Как выйти из тупика классического научного редукционизма?

Выходом является соответствующий новой актуальной ценности нашего общества – ценности индивидуальности отказ от попыток сведения реального практического знания к одной универсальной «научной» позиции и использование «стратегий навигации» (термин предложен В.Е.Лепским) в мире знания.

Расширить возможности науки можно, если убрать претензии на монополию «своей братии» в мире реальностей знания, на что уже указал Е.А.Климов в своем фундаментальном исследовании субъектных миров профессионалов. Отношение «навигации» и позволяет науке изменить позицию монополиста на позицию навигатора.

С древнейших времен человек в обществе живет опытом других. Люди всегда создают свои «пространства доверия» (понятие предложено В.И.Аршиновым), где они просто присоединяются к действиям других. Поэтому для каждого очень важно разместить необходимый для ориентации опыт в своем пространстве доверия. Каждому важно знать, что в пространстве доверия кто-то вполне реальный уже смог преодолеть встающие перед ним проблемы, и теперь лишь надо повторить то, что делал тот.

Пространство доверия является средством нашей коммуникации с миром и с собой. Те реальности, которые в него не попадают, оказываются ненаблюдаемыми. Мы не можем их увидеть и использовать при построении своих действий.

Наиболее значимое для всех общецивилизационное пространство доверия создает образование. Однако, любые определяемые им редукции, в том числе существующие научные, неизбежно теряют часть полезного опыта.

Отказ от собирания феноменологии нередуцированного синергийного субъекта и размещения ее в пространстве доверия образованного человека блокирует пути эволюции человека как антропологического типа к все большим возможностям. Нужно помочь каждому конкретному человеку выйти из тупиков редукции его способности к действию, и открыть его сущностную нередуцированную возможность быть субъектом реальности – успешным, здоровым, счастливым, справляться с трагедиями, и катастрофами, еще вчера казавшимися ему несуществующими и далекими, и вдруг теперь каждодневно открывающими бездну под его ногами.

Иногда для этого необходимо лишь слегка помочь человеку изменить свое самоощущение.

Сегодня знание переживает период качественного развития идеала научной рациональности – происходящей глобальной постнеклассической научной революции. И, хотя научные революции не так драматичны как социальные, они ломают сложившееся разделение на направления и порождают свои драмы в судьбах как их первопроходцев, так и сложившихся старых научных школ и институтов. Нам надо очень бережно относиться к ученым и преподавателям, затрагиваемым этим изменением оснований знания, но мы должны и открывать путь реализации основных целей и ценностей общества, вызвавших к жизни этот новый идеал научной рациональности – новую глобальную научную революцию.

Основой характеристикой формирующегося сегодня постнеклассического научного знания является работа с актуальным для постиндустриального развития цивилизации ресурсом креативности и его носителем – творящей свои миры креативной индивидуальностью. Именно актуализации ресурса креативности соответствует происходящее в науке качественное развитие идеала научной рациональности, вызвавшее либерализацию науки и создание новых сообществ исследователей и новых структур науки. Формирующиеся предметные области как креативных практик, так и научного знания невозможно рассматривать без человека – их активного творящего начала, формирующего, означивающего и осмысливающего в них собственные каналы реальности и их собственные онтологии.

Понятие постнеклассической науки созвучно современным цивилизационным ценностям. Наука не может быть подчинена классическому идеалу бессубъектного знания как зеркального отражения мира. Наука – это средство нашей автокоммуникации и коммуникации – понимания себя и других в контексте достигнутого цивилизацией культурного уровня. И эта ее способность к широкой коммуникации знания является ее новым идеалом рациональности – разумности исследования человеческой природы.