«Я ещё не вернулся с войны»

Московская городская организация Союза писателей России выпустила в свет новую книгу стихов полковника Владимира Силкина «Кавказский крест» тиражом в 500 экземпляров.

Замечу, что в этой простой и ни на что не претендующей повествовательной фразе содержится немало вполне злободневной общественной информации. Она, прежде всего состоит в том, что люди в погонах, навсегда связавшие свою жизнь с армией, продолжают писать стихи. Что они практически не имеют в отличие от борзописцев-нуворишей средств и возможностей издать их за свой счет. И наиболее талантливым из таких людей приходит на помощь Московская городская организация Союза писателей. Порадуемся в наш меркантильный век хотя бы этому. Добавим сюда, что уже само название поэтической книги Владимира Силкина внятно говорит о её тематической «биографии», о том, как воспринимает автор нынешние события на Кавказе в контексте нынешней истории России.

Вышло так, что поэта Владимира Силкина я знаю давно: тридцать без малого лет назад, работая в газете Южной группы войск «Ленинское знамя», мне довелось познакомиться с первыми литературными опытами тогда ещё рядового Владимира Силкина, присылавшего стихи в газету. В них уже тогда проступали следы несомненной поэтической одаренности – на литературном конкурсе, однажды объявленном газетой, рядовой Силкин занял первое место.

С тех пор утекло немало воды, поэтому, не скрою, читал книгу с особенным вниманием. Редакторским, что ли, не знаю. И очень порадовался, прочитав, и за неё, и за автора, и за армию в целом.

Дело в том, что армия в России – это нечто большее, чем армия в любой европейской стране. Потому что армия – она и есть Россия, тождественна ей во всех своих главных общественных и человеческих проявлениях. Так уж сложилось у нас, что именно на военных дрожжах восходил любой замес российской истории. И потому военная лямка никогда не случайна и не тяжка для мужского российского плеча, но почти всегда благодатна для русского сердца и молодечества. Это понимали все лучшие поэты России, носившие на плечах погоны, начиная ещё с Лермонтова и Дениса Давыдова. Отрадно видеть, что понимает и Владимир Силкин.

Его книга по-своему отражает судьбу всего мужского послевоенного поколения России, выстроившего свои жизни по победителям-отцам, с тем же пониманием чести и долга и оказавшегося волею исторических обстоятельств на обломках когда-то великой державы, кровоточащей локальными войнами, внутренними раздорами, в атмосфере псевдодемократической истерии, искажающей сами понятия «долг» и «честь». Выстоять в той атмосфере, сохранив свои главные убеждения, полунищему по мерке чиновничьих зарплат офицеру было трудно – большинство из нас знает это по себе. Но именно сейчас, пожалуй, становится видно, что свалившиеся на армию испытания принесли и свою нравственную пользу: очистившись от людей случайных, от идеологии, от политики, она стала институтом государственным, всё более осознанно отождествляя себя с Россией, ощущая себя неразрывным звеном в её тысячелетней, богатой ратными страницами истории. Быть может, именно война в Чечне, повернувшая страну лицом к своей армии, и стала тому трагической, но необходимой причиной.

В книге Владимира Силкина «Кавказский крест» все эти мысли присутствуют, талантливо проговариваясь в поэтической строке, живой и естественной, поскольку порождена не абстракциями, а собственной жизнью и судьбой.

Поначалу в ней оживает Великая Отечественная война, воспринятая лично, увиденная когда-то глазами ребёнка, но по-настоящему осмысленная лишь теперь, в полковничьих погонах. «Протяни мне, батя, руку через страшную войну!» – обращается поэт к фронтовику-отцу, как равный уже по возрасту и сам побывавший на войне. В стихах его снова оживают воинские эшелоны, везущие с западных направлений порой раненых, искалеченных, но исполнивших свой долг солдат, оживают русские окраины, солдатские матери и вдовы, «люди русского подворья», на которых стояла и доныне стоит Россия, оживает однофамилец-герой, погибший при форсировании Днепра, и блистательный маршал Жуков, едущий принимать победный Парад по звонкой кремлевской брусчатке и уже понимающий, что этой всенародной славы Верховный ему не простит. Да и сама та война отсюда, издали видится автору как-то по-человечески иначе: «На Орловско-Курском направлении // Всё без изменения пока, // Пребывают в грустном настроении // Наши и немецкие войска…»

А потом начинается собственная биография: первые подчиненные, учебные бои, переезды и перемены гарнизонов, растущие вширь плечи, растущее день ото дня ощущение того, что:

Нашим ротам название – масса.
Но на марше в холодной пыли
Каждый ходит отдельно под Марсом
И заимствует сил у Земли.
И за землю родную, что носит,
Офицер ли случись, рядовой, —
Свое сердце на жертвенник бросит
Ради тех, кто пребудет живой.
Но останутся в списках навечно
Убиенных сиять имена.
И, выходит, война человечна,
Если только священна она.

А вокруг война – уже не совсем священная, и человеку в погонах приходится испытывать на себе и душманский фанатизм в Афганистане, и невидимый ад Чернобыля, и «разор-траву» межэтнических конфликтов и войн в Карабахе, Северной Осетии. И, наконец, войну в Чечне. Но здесь, где прямо затронуты государственные интересы самой России, всё уже поворачивается по-другому:

Мужское привычное дело,
Суровый солдатский удел —
Искать в перекрестье прицела
Пернатых, зверьё и людей.
Но ныне особая гонка —
Двуногие волки в цене.
И пахнет от ран самогонкой
На этой дешевой войне…

Людям в погонах, выполняющим свой долг на Кавказе, посвящены многие поэтические страницы этой книги. Перед глазами читателя предстают морпехи, медсестры, падающие под огнём снайперов пехотинцы, вертолётчики, выручающие их в бою. Он замечает, как молятся рядом сержант и подполковник в Моздокском православном храме, видит переменчивые человеческие лица, чует запахи гари, крови и пороха. Остро ощущает, что вокруг навсегда уходят из жизни знакомые и незнакомые люди, которых всё труднее провожать, держа в руке поминальную свечу. Подчеркивает: «Я ещё не вернулся с войны». Понимает, что всегда в таком прощании есть острое предчувствие того, что:

Чья-то женщина в тёмный платок
Будет прятать бессильные всхлипы.
И сорвётся увядший листок
С почерневшей до времени липы.
И сорвётся над крышей звезда,
И ударится в гулкую крышу,
Но когда это будет, тогда
Я уже ничего не услышу…

Пожелаем же автору, чтобы он оказался далёк от этого, каждому из нас предстоящего прощального мига. И поздравим его с доброй, мужественной и талантливой книгой, поэтическая речь которой не туманна и близка к разговорной речи, потому будет понятна главным читателям книги: армии и российской глубинке.

В заключение скажу важное: полковник Владимир Силкин – руководитель недавно созданной Военно-художественной студии писателей. И книга убеждает в том, что он сумеет помочь раскрыться молодым поэтическим дарованиям в погонах, которые в свою очередь постучатся теперь в его двери…

Юрий БЕЛИЧЕНКО
Газета «Красная звезда», 5 октября 2000 года

Кавказский крест

Конечно, у каждого поэта есть свой тематический цикл стихов, своя приверженность близкой его сердцу теме. Иногда это сужает возможности автора, его звуковую выразительную палитру. Но вот у Владимира Силкина военная тема не превращает поэта в узкопрофессионального стихосложителя. Он – поэт Отечества, поэт сыновей этого Отечества, поэт ран и боли, поэт нежной любви. Поэтому он и провозглашает:

Я ещё не вернулся с войны.
Столько пуль выковыривать надо
Из души из моей и страны.

И вот, несмотря на то, что его новая книга стихов многотематическая, мотивы сегодняшней войны постоянно возникают в поэтической мелодии книги.

Я ещё не вернулся с войны,
Это будет, наверно, не скоро,
Обелисками со стороны
Мрачно смотрят Кавказские горы.

Когда смотрел телевизионные кадры из Чечни, то думал, что скоро появятся и литературные произведения о событиях на Северном Кавказе. И они появились. Их немного. Даже мало. Мало потому, что писатели ещё только переосмысливают мотивы и методы проведения антитеррористической операции федеральных войск против сепаратистов и международных террористов.

Побывав же в тех местах, где шли бои, я понял, потребуется много времени для глубокого и всестороннего художественного отражения нынешней действительности. И поймал себя на мысли: в первую очередь появятся стихи и песни, как наиболее краткий и мобильный жанр.

Представляя книгу Владимира Силкина с характерным названием «Кавказский крест», хочу подчеркнуть, что и в ней всего лишь полтора десятка стихотворений, прямо посвящённых событиям в Чечне. Но уверен, будут ещё. Появятся и соберутся они в объемную книгу о кавказской трагедии России двадцатого столетия.

Говоря о стихах новой книги В. Силкина, нельзя не заметить того, что он тесно увязал в них нынешний день с событиями 55-летней давности. По-офицерски сдержанно, но образно и детально изобразил всё то, что касается периода Великой Отечественной войны, преподнёс нам чистое, не озлобленное сердце русского человека.

Меня вообще искренне порадовала серьёзная и тонкая лирика поэта, который отталкивается от наших исторических корней, размышляет о нынешнем дне Родины, пытается разглядеть контуры будущего. И ему удается воспарить над обыденностью, найти необходимые образные краски, светло и правдиво отображающие военную службу и любовь. Надеюсь, читатели не разочаруются, прочитав стихи поэта, начальника Военно-художественной студии писателей, полковника Владимира Силкина.

Валерий ГАНИЧЕВ
председатель Правления Союза писателей России Предисловие к поэтическому сборнику В. Силкина «Кавказский крест», МГО СП России, 2000, 96 с.

Россия Владимира Силкина

Жизнь символична и легендарна. Такой видишь её в книге стихов Владимира Силкина «Кавказский крест» – собрании символов и легенд. Что такое символ – это множество смыслов в одном образе. Что такое легенда? Превращенная в поэтическую сказку достоверная быль.

По брусчатке, по площади Красной
Едет Жуков на белом коне.
Всё торжественно, празднично, ясно
И в душе, и в огромной стране.
Ничего, что изрядно устали,
Что не всем вручены ордена.
Улыбается сдержанно Сталин,
На котором большая вина…
Только всё-таки Сталину жутко,
Что не он вот на белом коне,
А прославленный Сталиным Жуков
Все итоги подводит войне.

Так вырастает образ-символ: «Едет Жуков, всего повидавший. И рискует своей головой».

Так вырастает легенда. Поэт ёмко пересказывает реальную биографию маршала, одновременно вводя её в легендарное жизненное пространство – в свой лирический мир. Координаты его – вся Россия.

Легендарный мир с именем Россия, даруемый нам Владимиром Силкиным, населён немногими людскими фигурами – Воина, Отца – тоже Воина в былом, Матери: «Мать-солдатка моя, Россия», Жены: «Я сто лет на белом свете проживу в бронежилете, а закончится война, отстегнёт его жена…»

Сына. Убитого друга. Мужиков – «людей русского подворья», что «держат солнце на руках». Даже конкретные исторические имена – из этого ряда. Даже незримо присутствующий образ Вождя – необходимый в этом мире, но пока Силкиным не названный.

Мир поэта осенён высоким духом. Это святой, сакральный мир, хотя и непросты отношения поэта с Провидением, высшей волей, посмертной судьбой – от жаркой, со свечой, молитвы Воинов до встречи с ладьёй Харона. В стихах Силкина Харон – активно действующее лицо, неотступный спутник Воинства, персонаж со своими чертами характера, не слишком симпатичными, «ведь ему, наверно, платят в царстве горести и тьмы». Вполне земной персонаж. Таким же удивительно земным у поэта оказывается и потустороннее пространство, тот свет, небесная обитель: «Обелисками со стороны мрачно смотрят Кавказские горы», а «По Днепровскую воду души павших летят…»

Легендарный мир России в лирике Силкина чётко расположен на его собственной обширной карте. На этой карте тоже немного обозначено: родная деревня, древний город Ряжск на Рязанщине, городская окраина, Красная площадь, Уссурийская тайга, Кавказский хребет, в простирающейся дали видны очертания границы державы, морские берега… Восток и Запад за ними.

Самолёты, железнодорожные линии, эшелоны, БТРы, подводные лодки: «И в сердце, как в мыс Поворотный, заходят твои корабли». Гарнизонные городки, речка на Рязанщине… Птицы в небе, звёзды над крышами жилых домов, липы у крылец, «вишни, отцово наследство, столько лет в тишине шелестят…».

Мне твоё признанье важно.
– Здравствуй, поле в васильках!
Над тобой мой змей бумажный
Заблудился в облаках.

Даль далёкая и близкая, в которой берёзы, «как девчонки, зыркали в окно». Пронизанная голосами, песенная, грустящая гармонью: «Сторона моя родная, голосистая моя!»

Богатая ветрами русского чувства:
Спелые ветры поют
И затихают во гневе.
Белые тучи – на юг,
Чёрные тучи – на север.
Милая, я не клянусь
В благополучном исходе.
Это же дикая грусть,
Это бывает в природе.
Только сейчас не спеши
С неба обрушиться снегом.
Близость родимой души —
Неповторимая нега.

Любимая даль, там «льётся оранжевый свет неповторимо красиво»… Даль с вековым запахом гари и беды вновь и вновь обрушивающимся горько: «Снега над Припятью черны, осиротело дышат хаты, и сонный голос тишины одет в резиновые латы». Даль грозная. Мощная.

Живописные полотна её, кажется, застыли на миг в стихе поэта – и вдруг оживают в движении громадных пространств, великих событий.

На Орловско-Курском направлении
Встали две армады, два врага,
И звенит в преддверье наступления
Курская железная дуга.

Главная тема Силкина – война, битва за родное и родимое поле жизни и ныне, и в былом, и, возможно, в грядущем.

Тема народная, решаемая поэтом в народном ключе, притом исключительно лирически, лично пережитая, преображённая личной памятью, думой, сердцем. И потому сюжетно неистощимая. Военные сюжеты Силкина – дымящиеся свежей кровью в вековой батальной традиции русской поэзии:

Но нынче особая гонка —
Двуногие волки в цене.
И пахнет от ран самогонкой
На этой дешевой войне.
Достану подбитого «волка»,
Отвывшего жизнь при луне,
И самая горькая водка
Покажется приторной мне.
Присяду в раздумье на камень,
Вернувшись с трофеями в полк.
Зажму свои уши руками,
Завою неслышно как волк.

В этих сюжетах нынешнее солдатское общероссийское чувство: «Я ещё не вернулся с войны, столько пуль выковыривать надо из души из моей и страны, материнского жуткого взгляда…» Чувство, смыкающееся с отцовской памятью: «В который раз шагает из разведки в полёгший в рукопашной батальон…» С вековым и свежеострым прощаньем навеки:

Почему так жестока весна?
Почему по ночам на крыльце досыпают морозы?
А наутро стекают со стёкол резного окна
Под беседку её безутешные слезы?

И с символичным мироощущением поэта. Живущий в современной военной реальности, он вбирает её в символический и легендарный образ России, навеки свежеовеянный Победой. В движущуюся пространственную панораму: