Стали решать что делать. Во-первых, что делать с мышонком? Кот предложил немедленно съесть ненужного свидетеля. Его поддержал Август – не мог забыть свою колбасу, старый скряга. Но Адалинду при одной только мысли о таком злодействе снова стошнило – она была девушка добрая. Кроме того… Да, конечно же, мышонка нужно завербовать и отправить в стан врага.

Мышонок, правда, в герои не рвался, но Кот умел быть убедительным. Далее нужно было как можно скорее вернуться домой. Запасного ожерелья там, конечно, не было, но имелись кое-какие другие артефакты. Заменить ожерелье они не могли, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Однако, ни одна уважающая себя ведьма никогда не выйдет на улицу не проведя предварительно особый обряд. Обряд этот, называемый Наведением Макияжа, должен быть выполнен в любом случае – даже в случае конца света. Потому Адалинда открыла свою магическую сумочку и стала сосредоточенно в ней рыться. Кот сопровождал её действия недовольным урчанием, а Август страдал молча. Он не без оснований полагал, что каждая лишняя минута, проведённая столь опасными гостями в его таверне, сильно уменьшает шансы оправдаться перед чиновниками бургомистра. И уже предвидел обвинения в преступном сговоре, укрывательстве и недоносительстве. Что касается последнего, то тотчас по уходе ведьмы и кота Август собирался бежать в ратушу. Таким образом его совесть была бы чиста перед всеми. Но…

Строго соблюдая необходимую последовательность действий, ведьма перестала копаться в своей сумочке и вытащила из неё маленькое складное зеркальце. Быстро его раскрыла и поднесла к лицу. Зрелище, конечно, не для слабонервных, но всё же испуг Адалинды, право, был слишком силён. И эти странные выражения, которые вряд ли были заклинаниями… Ах вот в чём дело! Зеркальце-то тоже было магическим и немедленно стало показывать изображение. Изображение дома Адалинды, в котором хозяйничали солдаты бургомистра. Командовали солдатами сын главного городского начальника и эта подлая тварь, племянница мага Эрландора. На уродливой шее мерзавки висело то самое ожерелье. Столик, за которым сидела Адалинда задымился и обратился в серый пепел, тут же разлетевшийся по всему залу. Ведьма немедленно перевела свой пышущий жаром взгляд на соседний столик.

– Нет! – закричал Август. – Не жгите мою мебель! И… Мне кажется вам нужно поторопиться… Нет, нет, разумеется, ваше присутствие нисколько меня не стесняет, но…

– Это хорошо, что наше присутствие вас не стесняет – тихо сказала ведьма. – Потому что идти нам теперь некуда…

– Ур-р-р, – проурчал Кот в знак согласия.

Тело потерявшего сознание Августа с глухим стуком упало на не очень чистый пол.

Впрочем, Адалинда и сама была на грани обморока. Все её магические артефакты, кроме мелочи в сумочке, захвачены врагами, и солдаты, надо думать, в скором времени будут здесь. Ведьма в отчаянии осмотрелась вокруг. Деревянная стойка, разнообразнейшие бутылки, распростёршийся на полу владелец таверны… А у самого окна, уронив отяжелевшие головы на грубые доски стола дремали…

– М-м-матросы! – промяукал Кот, в голову которого, похоже, пришла та же мысль. Шерсть его встала дыбом. – Р-р-революционные матр-р-росы!

Но времени на пропаганду и агитацию не было. Единственное, что могла сделать ведьма, это подключиться к сознанию своих будущих союзников и передать им мысленную картинку. Картину грядущего светлого мира, где всё будет бесплатно. Еда, выпивка, женщины…

Матросы встрепенулись, заозирались. Где же оно, сияющее грядущее? Всё та же грязная таверна, давно не мытый стол, заваленный объедками и пустыми мисками. А бутылки все как одна – пустые… Однако… Что это? Чудо, великое чудо!

Под мелодичный стеклянный перезвон несколько бутылок отделились от полки, поднялись вверх и чудесным образом поплыли по воздуху. Бравые морские волки смотрели во все глаза, громко икая от восхищения. Радость их возросла ещё больше, когда бутылки, закончив свой плавный полёт, дружно приземлились именно на тот столик, за которым они сидели.

Р-р-революционные матросы тут же наполнили свои кружки и провозгласили тост за р-р-революцию. Потом – за свободу. Потом – за равенство. Потом… То есть события развивались, но не совсем так, как планировали Адалинда и Кот. Кот недовольно заурчал, а ведьма снова взялась за свои мысленные картинки.

Матросы заволновались. С одной стороны, хотелось ещё выпить. За мир. А потом за май. Ну и за все остальные месяцы тоже. С другой стороны… С другой стороны откуда-то появилась неясная, но совершенно идиотская мысль, что нужно немедленно бежать на корабль, будить своих товарищей… Какого, собственно, дьявола?

Неясная мысль побилась немножко в их отяжелевших головах и вдруг оформилась. Товарищей нужно поскорее разбудить и привести сюда. Чтобы и они тоже могли выпить! Потому как свобода, равенство и братство! Да, но… Как же можно прервать выпивку? А… Ну да, зачем же её прерывать?

Матросы вскочили и схватив в каждую руку по бутылке, чуть пошатываясь и поддерживая друг друга плечами, двинулись к выходу.

– М-м-магия… – скептически протянул Кот. – М-м-мало надежды…

– Заикнись, дурак! – ответила Адалинда.

А что ещё она могла сказать? Ей тоже (и без всякого даже магического шара) казалось, что надежды на возвращение гонцов не слишком много. Но другой-то надежды всё равно не было.

А в дверь уже ломились. Дверь, собственно, не была и заперта. Но её всё равно взломали. Так уж водится в нашем Городе.

– Смир-р-р-рна! – проревел ворвавшийся первым сержант.

– Артефакты на стол! – рявкнул вошедший за ним сын бургомистра.

– Может вам ещё и… – мужественно ответила Адалинда. Она замолчала, пытаясь придумать сравнение, образное и убийственное. Но ничего не приходило в голову. Пауза затягивалась.

– … кошечку сговорчивую? – промурлыкал за неё Кот.

Сын бургомистра побагровел, сержант ухмыльнулся. Солдаты захохотали.

– Нам бы лучше выпить… – высказался рябой парень, направив своё ружьё в потолок, а взгляд на уставленные бутылками полки позади стойки.

– Р-р-революционные солдаты, – тихо рыкнул Кот.

Но Адалинда уже и сама догадалась.

Бутылки взлетели с полок, призывно потанцевали в воздухе и плавно опустились прямо в руки солдат. К сержанту спланировали сразу две. Сержант снова ухмыльнулся – его статус был подтверждён.

– Пр-р-рекратить! – завопил сын бургамистра.

– Делай раз! – скомандовал сержант.

Левые руки солдат, крепко удерживающие бутылки за горлышки опустились. Все бутылки приняли строго вертикальное положение.

– Лишу… Лишу жалования… – как-то растерянно проговорил сын бургомистра.

– Делай два!

Правые ладони солдат синхронно хлопнули пр донышкам бутылок. Пробки тоже хлопнули и вылетели из горлышек. Руки взметнулись вверх, и бутылки, как горны у трубачей, коснулись горлышками солдатских губ. Алая как кровь жидкость полилась внутрь.

– Делай три! – скомандовал сержант, хотя в этом и не было особой необходимости – третья часть приёма и так уже была выполнена.

В глотки вливалась красная жидкость, в сердца – р-р-революционный настрой. Не дремала и Адалинда со своей телепатией. Впрочем, революционная ситуация уже давно назрела, нужно было только чуть-чуть подтолкнуть и направить.

В самом деле, разве ж это справедливо? Как взятки брать, так отправляют полицейских, а то и вовсе штафирок-чиновников. А как подавлять мятеж, сражаться с колдуньями, так это завсегда работа для солдат. А колдунья вовсе и не плохая тётка. Вином вот угостила. А винную порцию-то отменил бургомистр проклятый. И сынок его хорош. Жалованья, мол, лишу… Нашёл чем пугать! Жалованья-то уж почитай третий месяц нет…

– Долой! – крикнула Адалинда.

– Ур-р-ра! – крикнули солдаты.

– Уволю! Без пенсии! – пискнул сын бургомистра.

Но ему быстренько связали руки и засунули в рот давно не стиранную портянку.

Воодушевлённые живительной жидкостью и сияющим светом правды, солдаты под руководством Адалинды двинулись освобождать её дом. Кот со всеми удобствами ехал на плече сержанта, оглашая улицы радостными воплями. Обыватели горячо одобряли происходящие события, правда, почему-то, молча и из-за наглухо закрытых дверей и окон. Но отвлекаться на это не было времени.

Заглянув по пути в несколько питейных заведений и произведя там реквизицию необходимых материалов, революционный отряд вышел наконец на заданный рубеж. Двери тут же распахнулись и на крыльце, нагло сверкая ворованным ожерельем, появилась Гризельда, та самая племянница мага Эрландора.

– Почему мерзавка не связана?! – завопила она немедленно. – И где этот молодой козёл?

Гризельда вовсе не хотела никого оскорбить. Сына бургомистра звали Агидиус, что как раз и означало ребёнка, козлёнка, молодого козла. Но сержант, проникшийся уже революционными идеями, ответил грубо.

– Сама ты коза! – сказал он Гризельде.

– Арестуйте эту воровку! – приказала Адалинда.

Что происходит? Почему эта девка не связана да ещё и командует. И куда, в самом деле, делся этот ко… сын бургомистра. Впрочем, ведь на ней магическое ожерелье! Ожерелье, правда чужое, и она не совсем ещё с ним освоилась, но ситуация…

– Сорви покровы и раскрой все тайны! – продекламировала Гризельда, яростно вцепившись в ожерелье.

Мир вокруг подёрнулся какой-то странной дымкой, воздух задрожал и вокруг Гризельды закружилось что-то вроде маленького урагана. Впрочем, всё быстро успокоилось и вернулось в прежнее состояние. В прежнее, да не совсем. Заклинание сработало – покровы были сорваны. Все. И Гризельда стояла на крыльце совершенно голая. Правда, в ожерелье.

Но, как ни странно, именно это её и спасло. Солдаты не смогли осуществить арест, так как застыли, поражённые. Глаза их вылезли из орбит, рты раскрылись в довольных улыбках. На мундиры закапала слюна.

– О-о-о-о-о… – сладострастно простонал сержант, делая шаг вперёд. Из его правой руки вывалилось и упало на мостовую ружьё, а из левой – бутылка. Бутылка разбилась и пурпурная жидкость растеклась по каменным плитам.

– А-а-а-а-а… – разом выдохнули солдаты и тоже сделали шаг вперёд. Ружья, бутылки и прочие, ставшие ненужными предметы, градом сыпались у них из рук.

– У… У… неси меня отсюда! – срывающимся голосом выговорила Гризельда, сжав ожерелье так, что побелели её хорошенькие пальчики.

Мир снова дрогнул, вихрь снова закрутился и, подхватив обнажённую красотку, поднял её высоко в воздух и куда-то потащил.

Адалинда рычала, солдаты что-то мычали. Хорошо, что в доме ведьмы был очень даже неплохой винный погреб, благодаря которому отряд смог зализать раны и восстановить психологическое равновесие.

Впрочем, эта небольшая неудача оказалась, образно говоря, лишь маленькой капелькой дёгтя в огромной бочке мёда. Выяснилось, что р-р-революционные матросы тоже выступили и взяли под свой контроль все припортовые улочки, заняв там важнейшие объекты: таверны, кабаки, публичные дома. Зачем-то захватили и библиотеку, но, не найдя в ней ни вина, ни женщин, быстро её оставили.

Успех надо было закреплять, и революционные силы двинулись к ратуше. Революционные силы составляли солдаты отряда Адалинды, р-р-революционные матросы и массово примкнувшие к ним девушки с припортовых улочек, «девушки улиц», как назвал бы их поэт.

Ратушу обороняли только три человека: сам бургомистр, маг Эрландор и принесённая ветром Гризельда. Причём глупая Гризельда раздобыла где-то и накинула на себя какой-то старый халатик, что очень ослабило её магическую силу и влияние на массы.

Однако у неё всё ещё было ворованное магическое ожерелье, и Гризельда, крепко сжимая его бусины, начала громко напевать какое-то заунывное заклинание. Все застыли в оцепенении, воздух сгустился, краски дня померкли, а солнечный диск закрыла большая чёрная туча. Казалось, всё было потеряно, но в этот миг…

В этот миг на плече Гризельды появился маленький смелый мышонок. Своими острыми зубками он впился в нитку ожерелья и попытался её перекусить. Увы, нить была слишком прочна. Но подвиг отважного героя не пропал даром. Племянница Эрландора почувствовала прикосновение к своей шее, машинально скосила глаза и увидела… Увидела и заорала, так, как будто черти уже волокли её в ад. Кроме того, она резко рванула ожерелье, нить порвалась и сверкающие камушки запрыгали по плитам тротуара.

Все продолжали стоять в оцепенении, бусинки всё прыгали, магическая энергия бурлила тысячей призрачных вихрей. И вот, в жуткой, какой-то замогильной тишине…

– Д-д-демократический Д-д-дракон! – дико взвыл маг Эрландор, воздев вверх обе свои руки. – Приди! Спаси нас от Д-д-демона Р-р-революции!

Солнце померкло окончательно. Гризельда завопила ещё пронзительнее, мышонок жалобно пискнул и свалился с её плеча. А над Городом, оглушительно хлопая крыльями и изрыгая из пасти что-то похожее на горящий напалм медленно кружил огромный и страшный чёрный дракон.

– Долой, – сказала, почему-то шёпотом, Адалинда.

– Старый урод! – сказал бургомистр магу. – Он же теперь нас всех…

– Да здравствует д-д-демократия! – провозгласил Эрландор. Но тоже не слишком уверенно.

Дракон сделал ещё один круг над городом и плавно опустился на крышу ратуши. Послышался какой-то зловещий треск, сменившийся оглушительным грохотом, под который крыша и стены ратуши медленно развалились на куски и осели на землю.

Защитники ратуши, к счастью уж или к несчастью, но успели отскочить и смешаться с революционерами. Впрочем те даже и не заметили этого – настолько были ошарашены и деморализованы.

Дракон брезгливо разгрёб своими птичьим ногами горы кирпича и щебня. Пророкотал задумчиво: «Очень хрупки в некоторых городах д-д-демократические учреждения». Задумчиво выпустил из пасти огненную струйку. Вздохнул.

– Кто тут у вас пр-р-ротивник д-д-демократии?

– Они! Она! – радостно закричал бургомистр, энергично показывая обеими руками во все стороны.

– Сам ты… Коррупционер, – не полезла за словом в карман Адалинда.

– И жалование наше задерживаешь! – поддержали её солдаты.

– Хорошо… – рыгнул пламенем дракон. – Уже начались предвыборные дебаты.

– Ты, подлец, что натворил? – повернулся бургомистр к магу. – теперь же придётся выборы проводить. Досрочные.

– А иначе нас бы просто свергли. Может и со смертельным исходом.

– Не мог ты, чудотворец балаганный, такого дракона вызвать, чтобы полномочия мне продлил? А смутьянов этих…

– Дак уж какого смог…

Ну, делать нечего, против слюны напалмовой не попрёшь. Пришлось готовиться к выборам. Как по мановению волшебной палочки облепили стены домов плакаты. Небо закрыли аэростаты. И везде бургомистрова рожа красуется. То есть, если сказать политкорректно – лицо. Так до утра эта рожа… лицо везде и висело. А наутро вышел народ на улицу, глядит… А вместо рожи везде – морда. Симпатичная такая кошачья морда. Так уж они с Адалиндой порешили: мол кот – это и политкорректно, и гламурно, и вообще здорово.

Да и люди смекнули, сколько раз человекообразных в бургомистры выбирали – все воруют. Так может попробовать кота? Ну и попробовали. И теперь у нас не город, а просто сказка. Никто не может сказать, что новый бургомистр мышей не ловит. Ловит, да ещё как!

Впрочем, не всех мышей он ловит. Для некоего маленького, но очень смелого мышонка, сделано исключение. Ни одна кошка, ни один кот в Городе не смеют его тронуть. Больше того, Августа Штерна обязали ежедневно выдавать мышонку весьма приличную порцию копчёной колбасы. Колбаса должна быть свежей и порезанной аккуратными кружочками. Мышонок растёт не по дням, а по часам, и вскоре, возможно, сравнится размерами с нашим новым бургомистром.

А другой бургомистр, тот, который бывший, открыл «Цирк хомячков» и делает огромные сборы. Сын его, Агидиус, разочаровался в злой Гризельде и снова полюбил Адалинду. Та, правда, не хочет его прощать, но юный романтик не теряет надежды. Да и Гризельды в городе больше нет. Мага Эрландора со всеми его бесчисленными племянницами и подставными фирмами из Города выперли. Хоть он и кричал, что без него вся жизнь прекратится. Не прекратилась.

Заботу об уличном освещении взяла на себя компания «Магические фонари Адалинды». Водоснабжением занимается «Магический водопровод Адалинды», а «Адалиндмагстрой» восстанавливает потихоньку разрушенную ратушу.

Вот только… Ну, помните, я уже упоминал то простенькое заклинание, которое и произносить-то не надо, достаточно просто промурлыкать. Так вот, наш новый бургомистр очень любит мурлыкать. И ходит везде. В результате вино, пиво и даже крепчайший шнапс мгновенно превращаются в молоко, кефир или какие-нибудь другие молочные продукты. Только поднесёшь ко рту стакан, глядь, а в нём уже простокваша. А то и вовсе сметана.

С другой стороны, все медицинские светила утверждают, что молочная диета гораздо полезнее алкогольной. Хотя задерживаться в нашем Городе эти светила, почему-то, не любят. А мы, горожане, так любим своего нового бургомистра, что согласны терпеть даже молочную диету. Тем более, что у Августа, в таверне «Неисчерпаемый подойник» посетителям всегда нальют крепчайшего бодрящего кумыса. Но только чур, я вам про это ничего не говорил…