– Рут, Элизабет?.. Дядя Тайрон! Кто-нибудь! – её голос пропал. Она слышала свой шёпот, хотя и силилась крикнуть громко. Ничего не получалось. Хелен размыкала губы, а с них срывался только хрип. Словно само место поглощало любой громкий звук. Из щелей сквозило. Ветер испытывал на прочность паутину; пауки были везде, в каждом углу, и плели без устали новую паутину взамен старой, той, что рвал сильный сквозняк или порыв ветра из бездны.

Хелен спустилась по лестнице вниз, обошла несколько комнат и холл, но никого не нашла. В каждой комнате была разруха, сломанная мебель и дыры в полу и стенах. Едва она касалась чего-либо, как оно рассыпалось в пыль. Вернуться она не могла по той же причине: там, где проходила Хелен, пол истончался и становилось всё больше дыр. У неё был только один путь – вперёд, и она шла, не смея остановиться. Когда Хелен вошла в очередной каменный коридор, то увидела двустворчатые двери, распахнутые настежь, в них свистел ветер. Обхватив себя руками, девушка осторожно вошла в залы библиотеки. Она была так похожа на дядину! На полу лежали обрывки страниц, разорванные книги со стершейся позолотой, в дальнем углу едва тлел камин. Всё дальше и дальше Хелен шла, пока краем глаза не заметила движение сбоку от себя. Посмотрев направо, она остолбенела от ужаса: по стене полз огромный, не меньше двух футов⁴, паук – он замер и приподнял передние лапы. Чёрное, покрытое волосками тело пересекали белые полосы, как и на его длинных лапах. Хелен подумала, что он может прыгнуть на неё, и побежала вперёд, а позади раздался шлёпок – паук упал на пол туда, где она стояла мгновение назад. Хелен забежала в первую же дверь, что увидела, и захлопнула её, и только тогда смогла перевести дыхание. Она мельком окинула помещение взглядом, боясь других пауков, но оно оказалось таким же пустым и запущенным. Хелен шла всё дальше, осматривая зал и удивляясь, насколько он повторял библиотеку дяди. Все стеллажи и карты, даже окна, были на тех же местах. А в центре, там, где была начерчена карта, стоял большой круглый стол, заваленный картами и книгами. Оплавившиеся свечи застыли уродливыми белыми пиками, намертво припаянные к столу и залив воском все бумаги. Словно не замечая этого, за столом кто-то сидел. Его сгорбившуюся фигуру облепила серебряная паутина, но он был жив! Хелен видела, как двигалась его рука, чертя что-то на столе. Он сидел прямо по центру комнаты, в луже лунного света, лившегося в библиотеку сквозь дыру в потолке. Она осторожно приблизилась к человеку.

– Дядя?.. – хрипло и глухо позвала Хелен. Мужчина был бородат, но и не был Тайроном или кем-то, кого она знала. Он повернул голову с пустыми глазницами и раскрыл ввалившийся беззубый рот, протянул свою руку, пытаясь схватить Хелен костлявыми пальцами. Она шарахнулась в сторону и закричала от ужаса, но из её горла вырвался только едва слышный хрип. Словно что-то связало её голос и не позволяло говорить и кричать.

Хелен проснулась с гулко стучащим в груди сердцем, в своей постели, а не в жуткой библиотеке. Дождь ещё шёл, за окнами гремел гром, и молнии сверкали даже сквозь задернутый балдахин и шторы.

Это всего лишь сон. Хелен сжала простыни пальцами. Ей пришлось повторять себе это до тех пор, пока сердце не успокоилось, и она снова не уснула.

Глава 4 Пруденс

Усадьба мистера Каннингса маячила впереди. Ещё издали Пруденс и Холли увидели каменную ограду в два фута высотой с коваными воротами и калиткой. Неподалёку от них Пруденс остановилась, вытаскивая платок, и вытерла сначала своё лицо, приглаживая волосы, а затем и лицо девочки от дорожной пыли.

– Холли, молчи и ничего не говори, кроме «здравствуйте» и «да, мэм», – предупредила её Пруденс, прежде чем шагнуть за ворота. Но девочку предупреждать и не стоило: она всегда молчала в присутствии чужих людей. Пруденс толкнула калитку и вошла, осматриваясь. Подъездная дорога шла полукругом от ворот, огибая зелёную лужайку. Перед трёхэтажным домом из серого камня, прямо напротив центрального входа, стоял круглый фонтан, в котором плавали кувшинки. Пруденс свернула с широкой дороги на узенькую, ведущую к задней двери дома, куда и полагалось заходить слугам. На заднем дворе лакей выбивал ковер, женщина ощипывала птицу. Как только Пруденс подошла, оба прекратили свою работу, поглядев на девушку с ребёнком.

– Здравствуйте, я Пруденс Перри, могу я увидеть миссис Белл?

– Сейчас я позову её, ждите тут, – сказал лакей и, положив хлопушку, ушёл в дом.

– Спасибо.

– Так ты, значит, та девушка, которую рекомендовала Дебора? – женщина вернулась к своей работе, ловко и быстро ощипывая перья с птицы. Рядом с ней стояло ведро, из которого шёл пар, перья падали в корзину рядом с ним, некоторые улетали в ведро. – Я Эмма Хатчинс, помощница нашей кухарки, миссис Брукс.

– Приятно познакомиться, мисс Хатчинс. Да, это мы, – Пруденс слабо улыбнулась. – Мы проделали такой длинный путь, надеюсь, место младшей горничной ещё никем не занято, – с надеждой в голосе продолжила Пруденс.

– Да, рук у нас тут не хватает.

Дверь, за которой скрылся лакей, открылась, и первой вышла женщина в чёрном платье и плотном белом фартуке.

– Здравствуйте, меня зовут миссис Белл, я экономка, а вы Пруденс? Пойдёмте в дом. – Женщина окинула взглядом Холли, до сих пор не проронившую ни единого слова, и, развернувшись на каблуках, бодро направилась внутрь, не оглядываясь. Пруденс перехватила сумку удобнее, поспевая за ней и не оглядываясь на Холли, которая тоже не отставала. – Миссис Каннингс очень строгая женщина, она внимательно следит за чистотой в доме и внешним видом горничных, я тоже не терплю нерях и грязнуль. Это касается и девочки. Дети любят пачкаться и нести грязь в дом, она будет грязной – то мне придётся наказать вас обеих. Мистер Каннингс был весьма беспечен, когда решил взять вас на работу, опираясь только на слова вашей подруги. Она трудолюбивая женщина, и поэтому хозяева рискнули. До тебя здесь работала Агнес, она любила приложиться к бутылке, переживала из-за своих оспин на лице. В очередной раз напившись, она упала с обрыва. Но у тебя таких проблем нет, верно?

– Мистер и миссис Каннингс не пожалеют, уверяю вас, миссис Белл. Я люблю трудиться и никогда не пью. А Холли – скромный и тихий ребёнок. Она может помогать судомойке или мне…

– Это уже я решу. Сколько тебе лет, Холли?

– Семь, миссис.

– Где отец девочки? Сколько вам было, когда вы родили?

– Я вдова. Мне было семнадцать, миссис Белл.

Миссис Белл хмыкнула, но больше ничего не стала говорить. Пруденс из письма подруги знала, что её взяли с её слов с условием, что выплатят жалование только если Пруденс оправдает ожидания и будет усердно работать. Остаться без денег за целый месяц – хозяева вполне могли так поступить, если не хуже – выгнать обеих и дать им дурные рекомендации. Такое случалось сплошь и рядом, и служанок, не угодивших хозяйкам, выгоняли везде, а после жаловались, что хорошую прислугу нигде не сыскать. Ребёнок мог бы стать препятствием при устройстве в дом, но миссис Каннингс разрешила: Холли вполне могла скрести пол и помогать мыть посуду. Пруденс тоже была уверена, что судомойка ни за что не отказалась бы от помощи.

– Предыдущая младшая горничная часто прикладывалась к бутылке, а до неё была нечиста на руку. Хозяйка всех их называла Мэри, так что, если услышите такое обращение – хозяйка зовёт вас. Но вряд ли, у неё есть камеристка.

– Я поняла.

Следуя за экономкой, Пруденс едва успевала рассмотреть дом. Снаружи она заметила только три этажа и чердак. Внутри усадьба оказалась очень светлой, с лепниной на стенах и потолке и бесконечно длинными коридорами. Серый камень не покрывали ковры, что обрадовало Пруденс: камень выскоблить легче, чем вычистить ковер или паркет. На стенах висели разнообразные картины, смешавшиеся в зелёные, жёлтые и голубые пятна в глазах Пруденс; она внимательно слушала инструкции от экономки, боясь упустить хоть слово. Миссис Белл показалась Пруденс весьма строгой и принципиальной женщиной, но Пруденс никогда раньше не работала в доме и боялась разочаровать миссис Белл и миссис Каннингс.

Экономка распахнула дверь в комнату на чердаке, где располагались комнаты других слуг. В комнате, которую отвели Пруденс, было две кровати с узеньким пространством между ними, маленькое окошко под потолком, шкаф и один табурет с эмалированным тазом для умывания.

– Ваша кровать справа, – сказала миссис Белл, – вы будете делить комнату с другой младшей горничной, девочка будет спать с тобой. Когда переоденетесь, спускайтесь вниз и проходите в кухню, мы будем пить чай, заодно познакомитесь с остальными. После чая вы приступите к своим обязанностям.

– Да, миссис Белл.

Когда миссис Белл оставила новых служанок одних, Пруденс подняла лицо к потолку, облегчённо вздыхая. Их приняли, не прогнали, как она боялась. И по пути сюда они даже смогли заработать немного денег. Мисс Шоу была щедра за помощь и еду, хотя Пруденс и не рассчитывала на плату: просто не могла оставить эту растерянную и напуганную девушку одну. Она путешествовала одна, по неясной Пруденс причине, и на её лице была печать тоски и страха. Мисс Хелен была такой кроткой, каким может быть потерявшийся ребёнок, и в дороге Пруденс убедилась, что мисс не могла позаботиться о себе, однако вполне умела вести себя в обществе – раз на неё обратил внимание тот светловолосый джентльмен. Да и она села в их почтовую карету, когда проезжали мимо деревни, и её никто не провожал. Только вот на деревенскую девушку мисс Шоу совсем не походила, и Пруденс решила, что она из пансиона неподалёку от деревни. Наверное, думала Пруденс, у мисс Шоу что-то случилось, раз она рискнула ехать домой в одиночестве. Такие, как она, обычно путешествовали с горничными или гувернантками.

– Теперь это наш дом? – тихонечко спросила Холли, осматривая комнату.

– Да, Холли. Мы будем жить и работать здесь. И тут есть рядом церковь, ты будешь ходить в воскресную школу! Разве не чудесно? – Пруденс улыбнулась дочери, гладя её по волосам.

– Я не хочу в школу.

– Тут совсем другой пастор, Холли, всё будет по-другому. Мы ведь уже об этом говорили. Лучше давай посмотрим, что Дебора оставила нам! – Пруденс развернула лежащее на кровати платье. – Смотри, она сшила тебе форму! Тут даже есть серый фартук и белый, выходной! Давай переоденемся скорее. Нельзя заставлять миссис Белл ждать.

– Хорошо… можно я расскажу за чаем Деборе о призраке, которого мы видели?