Впервые попав на трибуну, я едва не зарыдала. Теперь я не стояла ближе к ограждению где-то внизу, потому что швее не было места на трибуне даже Мулена, я сидела рядом с дамами высшего света, и они спрашивали у меня советы по поводу моды следующего сезона. При этом я не чувствовала себя портнихой, одевающей этих дам, напротив, была хозяйкой, от моего слова зависело, что они будут носить следующей весной, мой вкус диктовал им форму и цвета будущих нарядов. Я диктовала моду Европе! И мне, вчерашней сиротке из Обазина, почти заглядывали в глаза, чтобы услышать приговор одежде на следующий сезон хоть на день раньше, чем другие. Дружбой со мной гордились.